***

       Оценить размах крыльев летящей куда-то в далёкие дали фантазии Канкуро в его попытках столкнуть лбами Гаару и Сакуру было просто физически невозможно. Возомнивший себя самым хитроумным из всех, кукловод шёл на неимоверные ухищрения, пытаясь то подловить на горячем, то подкараулить под дверью комнаты, то пытался запереть пару в каком-нибудь из многочисленных пустующих помещений их дома.

       Гаара относился к выходкам брата с одинаковым хладнокровием и присущим ему спокойствием. Ему смехотворные попытки кукловода найти то, чего нет, не мешали. По крайней мере, сам Казекаге за собой не замечал каких-либо изменений. Ему в целом казалось, что он просто плывёт по течению своей жизни и ничего из ряда вон выходящего, особенно, из того что напридумывал себе Канкуро, не происходит. Сакура, даже если и была с ним в чём-то не согласна, лишний раз вопросов никому не задавала, предпочитая пересекаться с братьями только во время семейных обедов/ужинов или же на работе. И чем больше свидетелей присутствовало на этих встречах, тем спокойнее было дышать.

       Дома царили тишина и несвойственное спокойствие, ибо единственный их нарушитель был поглощён изобретением колеса для тех, кто не хотел делиться несуществующими фактами из личной жизни. В один из таких подозрительно тихих дней Сакура поймала себя на мысли, что готова заходить в комнату через окно, копируя манеру Какаши сенсея, ибо возросшая подозрительность мешала трезво мыслить. Буквально переступая порог здания госпиталя всё, о чём она могла думать и размышлять, это какую очередную каверзу подкинет Канкуро. Не то, чтобы он переусердствовал или переходил какие-то границы, но вечное ожидание подвоха не добавляло позитива.

***

       В один из самых чудесных по всем меркам дней недели — пятницу, когда грядущие выходные и почти полное отсутствие дотошного старого ирьёнина с кипой бумажек расслабляют и умиротворяют, Сакура, окончательно забывшись от накопившейся усталости и предвкушения полноценного сна, торопилась забрать засидевшегося Гаару из офиса, чтобы наконец-то спокойно поужинать с ним в небольшом ресторанчике недалеко от дома и провести время вместе. Мелкими перебежками, стараясь не попасться на глаза любителям вылечиться по пути, не заглядывая в сам госпиталь, девушка быстро, насколько это возможно, шла к чужому офису.

       Решивший, что пятница — лучший день для моральных экзекуций, Канкуро сидел на удобном гостевом диванчике в кабинете брата и бодро напевал под нос какую-то бессвязную ерунду. Впереди маячили целых 2 выходных дня, которые он мог с чистой совестью посвятить своей неразговорчивой семье и был решительно настроен всё-таки выяснить что-нибудь эдакое. То, что его старательно избегали все, кто мог, его не смущало. Сам Казекаге, если бы имел возможность, сбагрил бы кукловода куда подальше, но тот являлся его же советником и важной составляющей большей части рабочего процесса. Приходилось стоически терпеть. Фингалы под обоими глазами и свёрнутый на сторону дверью нос не остановили воодушевлённого в своих изысканиях Канкуро. Даже факт того, что Сакура отказалась ему помочь, не смутил.

       Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появилась запыхавшаяся от быстрой ходьбы девушка. Канкуро радостно крякнул, выпрямляясь и усаживаясь удобнее.

— И ты тут? — кисло выдавила ирьёнин, косясь на обрадованного её приходом кукловода.

— Именно я! — радостно улыбнулся парень, — Когда, как не в пятницу, провести с обожаемой семьёй время?

— Действительно.

       Гаара поднял голову, отрываясь от очередной муторной сверки, и даже ему стало очевидно, что Канкуро здесь явно не ожидали увидеть. Лицо Сакуры выражало что-то среднее между печалью, зубной болью, внезапно накатившей, и усталостью. Спроваживать брата с каждым разом становилось всё труднее, тот изощрялся, как мог свято веря в то, что делает исключительно лучше. Правда, вот кому выяснить было сложно. Никаких благих изменений не замечал никто.

— Ну так что? Раз мы все собрались этим прекрасным вечером, это стоит, конечно же, отметить за парой сакадзуки с саке и плотным ужином! — деятель культуры и отдыха подскочил на диване, потом так же резко встал, из-за чего Сакура нервно дёрнулась и впечаталась спиной в незакрытую дверь.

— А может просто домой? — закашлявшись от неожиданности, выдавила ирьёнин.

       Гаара удивлённо вскинул брови, переводя взгляд с одного на другую. Голова начинала гудеть, и раздумывать над чем-то ещё желания не было. Спокойный вечер махнул рукой и скрылся в тумане, видимо, по пути куда-то в соседнюю деревню. Перспективно, ничего не скажешь. Решив взять хоть что-то, кроме пыльных свитков в свои руки, Казекаге поднялся со своего места и, стремительно обойдя стол, подцепил старающуюся восстановить дыхание жену за локоть, бодро утаскивая её из кабинета. Дверь каким-то неведомым никому образом захлопнулась прямо перед носом у зазевавшегося кукловода, и в тишине звонко щёлкнул замок. Канкуро остался один в пустой помещении. О чужом присутствии напоминали только оставленные Гаарой бумаги.

       Казекаге довольно хмыкнул себе под нос и, не отпуская Сакуру, быстро пошёл к выходу из офиса. У них был примерно час, пока Канкуро не разберётся с замком и не выберется из кабинета, за который они должны были успеть спокойно хотя бы поужинать вдвоём. Ирьёнин, неприлично счастливая устранением болтливого родственника, едва не подпрыгивала на ходу, следуя за Гаарой. Честно сказать, она и вспомнить не могла дня, когда они проводили время исключительно вдвоём вне стен своей работы. Такие моменты становились исключительно ценными, и их можно было записывать или обводить в календаре.

       До небольшого семейного ресторанчика добежали в рекордный срок, благо на улице было на удивление мало прохожих и никто не обратил внимания на спешащих куда-то Казекаге с женой. В самом заведении, как и положено каждому уважающему себя местечку, в пятницу, наоборот, было многолюдно, но радушный хозяин, моментально заприметив вошедших, самолично проводил в небольшой, огороженный цветастыми ширмами, закуток и принёс меню. Оказавшись вне зоны досягаемости любопытных взглядов, Сакура облегчённо выдохнула и, бегло пробежавшись глазами по блюдам, принялась ждать вдумчиво изучающего список Гаару. Муж оказался не то, чтобы привередливым, но однозначно крайне избирательным в еде. И мог крайне долго выбирать, смотреть и сравнивать, а потом в конечном итоге возвращаться к тому, что покупал всегда. В чём смысл безуспешных попыток взяться за новое, было не ясно, но ирьёнин не спрашивала. У каждого свои причуды.

       В этот раз, видимо, подстёгиваемый перспективой соседства за столом с назойливым Канкуро Гаара, быстро определился и подозвал пробегающего мимо столика официанта, и со второй сложной частью ужина было покончено. Можно было расслабиться и наконец-то спросить хотя бы «как дела?» не из дежурной вежливости, а от искреннего интереса за другого человека, что Сакура и сделала.

       Наверное, она уже это говорила и не только себе. Гаара был изумительным собеседником, казалось, что он может поддержать разговор на абсолютно любую предложенную тему. Он интересно рассказывал или пересказывал что-то из своей работы и жизни с Канкуро и Темари, виртуозно перемежая свою речь с ответными вопросами самой Сакуре, и та чаще всего не замечала, как оказывалась втянута в занимательный диалог.

       На столе быстро появлялись тарелки с заказанным и чайный набор. Отсутствие чая за каким-либо приёмом пищи для Гаары означало, скорее всего, дичайший стресс и полное отсутствие аппетита. Иногда ирьёнин думала, что если бы он мог, то заваривал и пил свои сборы прямо в кровати, настолько всеобъемлющей была любовь к ним.

       За едой они обычно не переговаривались, стараясь насладиться такой редкой тишиной и вкусными блюдами. Правда, Сакура параллельно пыталась сообразить, чем они будут заниматься в выходные и как бы так сделать, чтобы вдвоём. Признавать, что она скучает без Гаары, было странно, но факт оставался фактом. Редкие встречи за едой и 5-ти минутные разговоры перед сном совершенно не радовали. А уж извечное присутствие Канкуро и вовсе набило знатную оскомину.

— А что мы будем делать на выходных? — всё-таки решилась прервать молчание за столом девушка.

— Я думал о чём-то вроде экскурсий для тебя по Суне. Ты же многое не видела, — протянул Гаара.

— О! — Сакура мгновенно подобралась.

       Она обожала узнавать что-то новое. И в Суне и правда не ориентировалась от слова совсем. Теоретически знала, что где находиться, но не посещала ничего, кроме 4х заведений в деревне: госпиталя, офиса Казекаге, их резиденции и ресторанчика. Для того времени, что она проводила здесь, этого было недостаточно. И не то, чтобы у неё не было на это времени, просто ходить в одиночку совершенно не хотелось. Она до сих пор не могла понять, как к её присутствию здесь относятся местные, и, честно говоря, рисковать и проверять в одиночку совсем не хотела.

       Ужин закончили в безмолвии. Гаара размышлял о том, куда они пойдут в ближайшие два дня, составляя примерный план действий. Сама Сакура, довольная течением событий, пребывала где-то в своих мыслях. Расплатившись, они покинули ресторан и спокойным шагом направились в сторону их дома. В окнах не горел свет, и мгновенно забрезжила надежда, что они обойдутся без общества шумного Канкуро. В целом так оно и оказалось: то ли кукловод обиделся и затаился, то ли до сих пор не мог выйти из кабинета без выламывания дверей — знал же, что ремонтировать придётся ему самому. Но в целом это явно был не повод для расстройств.

       Спешно разувшись в коридоре, ирьёнин упорхнула на второй этаж — очень хотелось в душ и поскорее плюхнуться в кровать, забывшись на радостях, она пропустила момент и не заметила, как за ней бледной тенью проследовал Гаара. Совершенно однозначно настроенный на принятие водных процедур вдвоём.

       Девушка успела полностью раздеться, прежде чем обнаружила позади себя спокойно складывающего одежду на небольшой комод мужа. Казекаге был привычно спокоен и предельно собран. Осторожно прошёл мимо замершей девушки и, легко распахнув шторку просторной душевой, зашёл внутрь и включил воду, позволяя ей стекать по своему поднятому навстречу лицу, шее и подтянутым мышцам груди и пресса.

      Сердце Сакуры будто бы остановилось на мгновение. От восторга, смешанного с каким-то полузабытым сладким предвкушением. Стеснение отошло на второй план, стёртое опьяняющим моментом долгожданной близости с Гаарой. Дыхание вмиг стало затрудненным, и закружилась голова. Женское тело исходило мелкой дрожью, а внизу живота разливалось тепло от одних лишь мелькающих в голове мыслей. Реакция организма красноречиво говорила лишь об одном — безудержное желание. Ей хотелось что-то сказать, привычно сострить, но ни одна мысль не лезла в голову при виде умиротворённого лица мужа. Его томный взор и манящие влажные губы, когда он повернул голову и мазнул взглядом по застывшей девушке, заставляли забыть собственное имя, не говоря уже о том, чтобы о чём-то рассуждать или спорить. Вялые возмущения нарушением её уединения растворились сами собой.

       Ирьёнин глубоко вдохнула и решительно, насколько позволяли подрагивающие ноги, проследовала за Гаарой, вставая за ним. Казекаге развернулся, подставляя спину под тёплые струи воды, и на мгновение замер, внимательно рассматривая растерянное лицо напротив.

      Длинные мужские пальцы властно легли под подбородок Сакуры, и девушка ощутила горячее прерывистое дыхание около своих губ. Гаара легонько надавил большим пальцем на нижнюю челюсть, приоткрыв её рот, и приблизился. Вода, стекающая с отросших волос, вперемешку с неповторимым вкусом безумно сексуального мужчины в своей непредсказуемости, вскружила женскую голову, лишая её здравого рассудка. Сакура ухватилась за крепкую шею, толкнувшись в ответ своим языком в тёплый рот мужа, и закрыла от удовольствия глаза.

       Сильные мужские руки бесстыдно прошлись сверху вниз по голой влажной спине девушки, вызывая мурашки. Поцелуй обратился в более развязный и долгий. Губы чувственно захватывали друг друга, потягивая и кусая, а языки беспорядочно переплетались, обмениваясь слюной. Несмотря на прохладную воду, градус около них стремительно повышался. Под напором Гаары и от всплеска головокружительных эмоций ирьёнин чуть не оступилась на скользком дне душевой, но Казекаге вовремя подхватил её под ягодицы, прижав к себе.

— Не время падать в обморок, — тихо усмехнулся он в губы девушки.

       Сакура, блаженно прикрыв глаза, лишь робко улыбнулась и, пропустив пальцы сквозь его мокрые волосы, притянула ближе. Губы девушки почти коснулись чужих, но Казекаге неожиданно развернул её спиной к себе, касаясь разгоряченным телом женской спины.

— Гаара… — еле слышно прошептала в ответ Сакура, чувствуя обжигающее дыхание у своего плеча и поцелуй в шею следом.

       Ирьёнин застыла в ожидании дальнейших действий. До обострившихся слуха и восприятия ярко доносилось биение чужого сердца, от ударов которого, казалось, вот-вот собственное выпрыгнет из груди. Когда муж приблизился и легонько укусил девушку за мочку уха, она ощутила горячий спазм в животе, что тугим узлом связывал все внутренние органы.

       Девушка нетерпеливо прижалась к мужу бёдрами, кожей ощущая сильную эрекцию. Осознание того, что он хочет её так же сильно, как и она его, лишало возможности трезво соображать. Когда горячая мужская ладонь огадила женскую грудь, Сакуры измученно простонала. Рука Гаары ласкала нежное полушарие, в то время как его губы пылко выцеловывали её плечи и шею. Сквозь пелену вожделения она почувствовала, как Казекаге провёл рукой по её гладким волосам и, аккуратно запустив в них пальцы, помассировал чувствительную кожу головы.

— Ты такая красивая, — хрипло прошептал он сзади, вызывая лёгкую дрожь. То, что делал и говорил этот парень, было невыносимым испытанием. Сакуру безумно влекло к нему, и ждать больше не было сил. Вот-вот и она, правда, свалится в обморок от переизбытка чувств и эмоций. — Со всех сторон.

       Слегка шершавые пальцы, еле касаясь, провели нежную линию от затылка к пояснице, вызывая стайку мурашек по всему телу. Девушка переминалась с ноги на ногу, не зная, куда себя деть. Захватившие её тело и сознание ощущения были давно забыты или и вовсе утрачены в рутине.

       Гаара бесцеремонно ухватился за правую ягодицу и слегка сжал её, после чего провел ладонью по внутренней стороне бедра Сакуры вверх, не доходя до промежности. Придвинув девушку ближе к себе, он резко подался бедрами вперёд, показывая, как сильно возбужден. Налившийся кровью член болезненно подрагивал. Женский организм отреагировал на это кипящей лавой, разливающейся по жилам, и ирьёнин неосознанно прижалась пятой точкой к чужой эрекции. Едва сдержав стон, Казекаге обхватил одной рукой напряжённый орган и провёл головкой члена по женским ягодицам, оставляя на бархатной коже невидимую нить смазки, что сочилась из уретры, быстро смывшуюся прохладной водой. Правой рукой парень надавил на женский затылок и слегка наклонил жену, после чего провёл пальцами между половых губ, проверяя на влажность.

— Пожалуйста, — попросила Сакура в полустоне, невольно подавшись бедрами назад.

      Предвкушая долгожданный секс со своим восхитительным мужем, ирьёнин заводилась ещё больше, ведь сильнее всего ей хотелось сейчас ощутить его плоть внутри себя. Впрочем, где-то на границе возбуждённого сознания мелькнула ехидная мысль. Об этом-то она думает уже не один и даже не два дня.

       Мольба девушки стала последней каплей для обычно спокойного Гаары. Несдержанно выдохнув, он огладил возбуждённым органом узкий мокрый проход и, раздвинув нежные губы промежности, одним слитным движением вошёл в девушку на всю длину.

       Закусив от удовольствия почти до крови собственные губы, парень сдавил кожу на боках Сакуры и на пару секунд плотно задержался внутри неё. Тишину прервал протяжный сладкий стон: Сакура слегка выгнулась, ухватившись за руки мужчины. Гаара тяжело задышал и обвил рукой женский живот, сильнее прижимая к себе. Вынув из податливого тела напряжённый член, Казекаге мощным толчком вошёл обратно, принимаясь ритмично насаживать на него девушку, которая, откинув голову назад, неразборчиво скулила. Её лицо с чувственными, дрожащими губами, что жадно ловили воздух и приоткрывались в несдержанных стонах, вызывало у него массу необъяснимых чувств, принуждая покрывать поцелуями каждый доступный сантиметр нежного тела.

       Руки Гаары хаотично двигались по мокрой коже Сакура, а бёдра снова и снова вбивались в женские, расплескивая вокруг воду, смешивая воедино тяжёлые вздохи. Резко толкнувшись в очередной раз, он потянул девушку за волосы, призывая поцеловать его. Влажный тягучий поцелуй заставил обоих окончательно потерять разум и слететь с катушек. Прикусив нижнюю губу ирьёнина, парень вышел из неё, потянув за руку за пределы душевой, но не выдерживая, повалил на холодный пол возле. Длинные густые пряди волос красиво разметались вокруг её головы, а тело мгновенно вновь покрылось мурашками от соприкосновения с кафелем. Девушка сдавленно зашипела, больно ударившись лопатками, но боль быстро отступила, затмлённая вернувшимся предвкушением.

       Надрывно дыша и посматривая из-под ресниц на до невозможности сексуального супруга, Сакура бесстыдно раздвинула ноги. Гаара склонился над её телом и, облизнувшись, медленно прошёлся губами по вздымающемуся животу и округлой груди, в то время как девушка нетерпеливо ласкала его бледные плечи и спину. Проведя пальцами по женской промежности, он двинул бёдрами, войдя до основания в узкое влажное влагалище, и низко простонал, откинув голову назад.

— Пожалуйста, не останавливайся, — простонала девушка, умоляюще глядя на него снизу вверх. Нежные пальцы судорожно схватились за подбородок мужа, а ноги обхватили его талию, что подействовало на Гаару однозначно и бесповоротно. Найдя опору ладонями по обе стороны от головы Сакуры, он принялся неистово вбиваться в неё, провоцируя мощными фрикциями резкие вскрики.

       Наклонившись к девушке, парень пропустил руку под её телом, привлекая к себе за талию, и со страстью прикусил кожу на ключицах, ритмично вдалбливаясь.

       Неожиданно тело под ним вздрогнуло и напряглось. Гаара на мгновение замер, наблюдая за этой картиной, но вскоре продолжил самозабвенно двигаться. Всхлипнув, Сакура подалась навстречу, впиваясь ногтями в мужскую спину. Низ женского живота вспыхнул пламенем, и ирьёнин выгнулась в сладкой истоме, страстно вскрикнув от удовольствия.

       Увиденное было выше чьих-либо сил. Когда Гаара понял, что уже не в силах сдерживаться, то, удерживая девушку одной рукой, с рыком ускорился, приближаясь к кульминации. Остервенело толкнувшись твердым членом в горячее пульсирующее влагалище, Гаара вздрогнул и обильно излился в девушку, содрогаясь от эйфории. Вытерев тыльной стороной ладони вспотевший лоб, парень обессиленно навалился на жену и с чувством поцеловал.

      Истерзанные друг другом, но счастливые до умопомрачения, Сакура с Гаарой, отлепившись друг от друга, но стараясь не делать резких и лишних движений, всё-таки приняли душ. Руки девушки слегка подрагивали, и она большую часть времени опиралась плечом о стену, стараясь просто держать равновесие и не растечься лужей на месте. Сказать, что супруг её впечатлил, промолчать и поплакать. Она, конечно, догадывалась, что он потрясающий, но чтобы настолько. Гаара был, как всегда, сосредоточен и спокоен, даже когда, хмыкнув себе под нос, помогал витавшей в облаках девушке намылиться и смыть душистую пену.

       На душе впервые за всю жизнь было так хорошо и спокойно обоим, словно в этом мире, кроме них, больше никого не существовало. Окутанная чувством приятной усталости, девушка спешно вытиралась полотенцем. Говорить не хотелось и не было сил. В этом молчании было больше смысла, чем во всех их разговорах, что были до сегодняшнего дня. Абсолютно всё, что происходило с ними прежде, отошло на задний план, и это согревало изнутри. В кои-то веки привычное уже стеснение себя и всего вокруг отошло на второй план, и можно было со спокойной совестью сказать, что они очень зря поддавались ложной вежливости и не переводили отношения в другую плоскость. Казалось, будто даже дышать стало легче.

       Снизу раздался громкий хлопок дверью и не менее громкий возглас Канкуро:

— А я знаю, что вы там делали!

       Дружный обречённый стон переглянувшихся Сакуры и Гаары ещё долго висел в воздухе.

***