Аин просыпается от кошмара, открывает глаза, в темноте с трудом различает очертания комнаты. И полумрак вместе с липкими остатками сна напоминают о подземельях инквизиции, заставляя вздрогнуть, пальцами вцепиться в ткань одеяла. Это просто сон. Слишком яркий кошмар. Когда-нибудь они утихнут, и станет проще. Аин очень на это надеется. 

И все же беспокойство, острыми коготками впившееся в сердце, не отпускает, не позволяет передохнуть. Аин оглядывается, надеется различить хоть что-то в полумраке комнаты. Ей не хочется здесь оставаться. Смена обстановки поможет отвлечься и прийти в себя. Свежий воздух бы еще не помешал, но наружу выходить слишком рано. Ночь все еще в своих правах, вместе с бродящими вокруг духами и запретами.

Аин садится. Медленно, осторожно, прислушиваясь к ощущениям. Слабость почти не чувствуется, разве что раны под повязками напоминают о себе, заставляя выдохнуть чуть резче обычного. Хорошо. Магических сил восстановилось около четверти. Меньше, чем хотелось бы, но треть до завтрашнего вечера наберется, может даже половина. Расплатиться с хранителем и соблюсти условия договора она сможет. 

Аин плавно поднимается, но даже от неспешного движения перед глазами появляются темные круги. Она глубоко вдыхает. Остатки слабости дают о себе знать. Возможно, лучше было бы остаться здесь и попробовать чем-то занять мысли, но Аин не хочет. Она медленно, вглядываясь в полумрак и выставив перед собой правую руку, идет вперед. 

В соседней, куда более просторной комнате спят друзья. Расположились кто на деревянных кроватях, кто на подстилках на полу. Даже с возможностью занять любой дом, любую комнату они предпочли расположиться вместе, разве что ей оставили больше уединения. Впрочем, Аин предполагает, что через несколько дней все изменится. К этому месту, духам, бродящим вокруг, нужно привыкнуть, и тогда оно перестанет пугать. 

Она старается ступать осторожно, надеется, что пол не скрипнет под ногами. Не хочется никого разбудить. Им ведь тоже нужен отдых. 

Аин оглядывается в поисках лестницы и поднимается на чердак. Слабый свет, проникающий разве что сквозь узкие щели между досками, не позволяет ничего разглядеть. Она делает еще пару шагов и садится на деревянный пол. Дыхание сбилось и головокружение чувствуется сильнее. Аин закрывает глаза, старается дышать ровно, спокойно. Слабость все же заметнее, чем показалось после пробуждения, но это пройдет. Просто нужно еще немного времени и отваров Кей. Все наладится. Здесь они могут перевести дух, а она, как поймет, что сил достаточно, научит Ингу распознавать и контролировать проявления дара, постарается разобраться, почему это не удается Лугу, и найти способ для Агнэ самому дотянуться до его дара. На пару месяцев дел точно хватит. И хорошо, что не придется думать о преследовании со стороны инквизиции. Пусть цена за спокойствие и высока, оно того стоит. 

Аин кончиками пальцев проводит по кулону, бесцельно оглядывает темное помещение. Все равно ничего не видно. Порыв гуляющего снаружи ветра проходит сквозь щели и обдает кожу прохладой. Аин рассеянно улыбается, вспоминая, как в первые дни все пыталась заткнуть или завесить чем-нибудь щели. Чердак тогда показался тем самым местом, где духи уж точно не достанут, и хотелось как-то уберечь себя от холодного ветра, а спускаться и, тем более, выходить за пределы дома, было страшно. Вот и пришлось использовать все, что под руку подвернется, в том числе и собственную одежду, ведь тогда у нее почти не было с собой вещей. 

А сейчас все иначе. Она уже не боится и понимает, что с полным запасом сил сможет совладать и с ночным обликом духов, по крайней мере двух или трех, пусть и не собирается нарушать запрет: в этом нет смысла, да и хорошие отношения с хранителем сейчас важнее, — и все же воспоминания так и тянут сюда. Любопытное наблюдение. 

Золотая проволока, оплетающая полумесяц, слегка царапает подушечку пальца, и Аин морщится, опускает взгляд, хоть все еще не может ничего разглядеть. Сапфир едва уловимо поблескивает в слабом, доходящем сюда свете, но в большей его части клубится мрак. Взгляд невольно останавливается на этом блеске, а мысли возвращаются дальше в прошлое, к тогда еще безопасному дому. 

Кулон стал для нее своего рода наградой за успехи и достижения в изучении магии. Аин тогда засматривалась на похожее украшение в одной из городских лавок, простое, не из драгоценного камня, с медной проволокой, оплетающей полумесяц, и это не укрылось от внимания родителей, которые предложили освоить больше сложных заклинаний и чар, и тогда они подарят может и не этот кулон, но очень похожий. Разумеется, Аин согласилась, награда послужила скорее толчком изучить все быстрее и тщательнее, ведь сами чары тоже пробуждали интерес. А преподнесенное украшение и вовсе поразило воображение, по словам родителей и изученным книгам, сапфир и золото хорошо подходят для зачарования, так что при желании и умении, о котором Аин имела очень расплывчатое представление, кулон можно было сделать чем-то большим, чем просто украшением. Но тогда ей хотелось носить его целыми днями. 

И чудом удалось сохранить до сих пор. 

Аин чувствует слезы на глазах, тоску и боль, сковывающие сердце. Неудачное вышло отвлечение, стало лишь хуже. Она тыльной стороной ладони вытирает слезы, которые тут же возвращаются, старается выровнять дыхание, а когда не выходит, поднимается с пола и проходится по чердаку. Некоторые доски скрипят под ногами, заставляя остановиться, подумать о спящих друзьях. Аин смотрит в сторону света, пробивающегося сквозь щели. Еще ночь, выходить нельзя. А ведь было бы проще. Она выдыхает, вновь садится. Внизу слышатся шаги. Похоже, кого-то она все же разбудила. 

Шаги приближаются, переходят на лестницу, и в силуэте Аин скорее угадывает, чем узнает, Трин. 

— Трин, это я, — громко шепчет Аин, двигаясь ближе к лестничному проему, — прости, что разбудила.

— Аин, — голос остановившейся Трин звучит сонно, она с трудом сдерживает зевок, — ты чего тут?

— Кошмары. Захотелось сменить обстановку, а потом… вспомнился дом. Я в порядке, это просто мысли, иди отдыхай. 

— Тебе тоже надо. 

— Я не засну, — Аин качает головой, хоть и быстро вспоминает, что ее тут не разглядеть, — силы сейчас есть, так что сон подождет. 

Трин вздыхает, окончательно поднимается на чердак и садится рядом, обнимая Аин одной рукой. 

— С тобой останусь, — заявляет она, кладя голову на плечо и закрывая глаза. 

— Хорошо, — с легким, теплым смешком произносит Аин. 

Трин ерзает, желая устроиться поудобнее и снова заснуть, Аин двигается ближе к стене, позволяя подруге растянуться и лечь, устроив голову на коленях. Все еще не слишком удобно, но уже чуть лучше прошлого варианта. 

И даже такое незначительное присутствие помогает мыслям угомониться, перейти на моменты, не тревожащие так сильно. Аин вспоминает о временах, когда они только начали странствовать втроем, как она только училась объяснять другим то, что ей привычно и хорошо знакомо. К счастью, и Дэй, и Трин понимающе относились к тому, что Аин могла порой не понимать сути их вопросов, или долго подбирать подходящие слова, или же замереть посреди фразы, потому что воспоминания о доме захлестнули с новой, особой силой, да и к магии они хоть и относились сначала с опаской, но вскоре стали проявлять интерес. И рядом с ними, впервые за долгие годы Аин смогла полностью расслабиться и на время ощутить позабытое спокойствие. 

Спокойствие, которое осталось до сих пор, пусть зачастую и не всегда проявляется так сильно. 

Постепенно свет, просачивающийся сквозь щели, становится все ярче. Скоро совсем рассветет, и можно будет выбраться хотя бы на крыльцо дома. Дальше Аин идти не станет — стоит все же бережно относиться к собственным силам. 

Трин вертится, хмурит брови и открывает глаза. Сонный взгляд скользит по посветлевшему чердаку, доскам крыши и останавливается на Аин. 

— Доброе утро, — улыбается она, — спасибо, что осталась со мной. Надеюсь, тебе удалось отдохнуть.

— Доброе, — Трин зевает, садится рядом, — это очень даже неплохой вариант сна, заметно лучше многих. Только тебе отдых нужнее, — ее взгляд становится серьезнее. — Как себя чувствуешь?

— Вполне неплохо, с учетом обстоятельств можно даже сказать, что хорошо. Силы восстанавливаются, пусть и не так быстро, как мне бы хотелось, но завтра к вечеру их будет достаточно. Слабость еще есть, но не особо заметная, сюда я поднялась спокойно, хоть и устала немного. И, как ты пришла, стало спокойнее. 

Трин какое-то время молчит, смотрит пристально и серьезно, словно сомневается в искренности слов, а затем коротко кивает.

— Рада слышать, — она улыбается, обводит взглядом полупустой чердак. — Пойдем вниз? Думаю, все уже скоро проснутся. 

Дождавшись кивка Аин, Трин встает и протягивает ей руку, которую Аин охотно принимает. От осторожного подъема на мгновение темнеет перед глазами, и Аин резко выдыхает, сильнее сжимая ладонь Трин. К счастью, слабость быстро отступает, и спуститься на первый и основной этаж дома удается без происшествий. 

Осторожно обходя еще спящих друзей, Трин и Аин устраиваются за столом в соседней комнате, поблизости от потушенного очага. Трин разводит огонь, наливает восстанавливающего отвара и готовит завтрак из найденных в домах припасов. Аин наблюдает, быстро выпивает отвар и порой заводит отвлеченный разговор. 

Постепенно просыпаются и другие, и разговоры становятся все активнее и громче. Аин улыбается, обводит взглядом друзей. Давно ей не выпадала возможность спокойно посидеть вместе со всем за столом, пообщаться спокойно обо всем, что только придет в голову, и не думать, как лучше скрыться, замести следы. И такой расклад ей нравится гораздо больше. 

Вечер третьего дня подкрадывается незаметно. Аин наслаждается отдыхом и возможностью перевести дух, но замечает, что чем ближе вечер, тем чаще и беспокойнее становятся взгляды, которые бросают в ее сторону друзья. Особенно Дэй. Аин отвечает на них легкой улыбкой, покачиванием головы. Магические силы восстановились почти наполовину, их более чем достаточно, чтобы расплатиться, да и оставшаяся слабость связана скорее с медленно затягивающимися ранами, на исцеление которых пока не удается найти силы, чем с влиянием хранителя. Так что сегодняшняя встреча должна пройти лучше прошлой. Аин в это верит. И стремится убедить остальных. 

Сидя на крыльце, она наблюдает, как постепенно сгущаются сумерки и ждет подходящего момента. Скоро станет ясно, была ли та сильная слабость следствием ее истощенного состояния, или же так будет происходить постоянно. 

— Аин, я еще отвара принесла, — голос Кей отвлекает от мыслей, — подумала, может, если раньше выпить, будет проще. 

— Спасибо, Кей, — Аин оборачивается с легкой улыбкой и забирает чашку, — это и правда может помочь. 

— Я еще хочу попробовать разные сочетания трав, может, найду что-то, что лучше помогает от воздействия духов, так что говори, если почувствуешь что-то странное, или помогающее лучше, а то выбирать придется почти наугад. 

Допив отвар, Аин ставит чашку на крыльцо и, поднявшись, обнимает Кей.

— Спасибо. Я очень ценю твои знания, умения, готовность помочь и обязательно скажу, когда замечу любую, может даже незначительную разницу. И попробую вспомнить, может, родители все же рассказывали что-то о духах кроме того, что с ними лучше не связываться, может, упоминали где-то вскользь. 

— Аин… — в голосе Кей слышится смущение, — ты для нас всех делаешь гораздо больше, а я….

— Всего-то лучше всех разбираешься в травах, их сочетании, изготовлении отваров и мазей, — перебивает Аин, разжимая объятия, — это очень ценно и важно, не пренебрегай своими умениями и заслугами. Без твоей помощи я бы, скорее всего, не восстановилась так быстро, и раны выглядели бы гораздо хуже. 

На щеках Кей сильнее проступает румянец.

— Спасибо, — она отводит взгляд в сторону, — я постараюсь не подвести.

Аин тихо выдыхает, ведь говорила совершенно не для этого, и переводит взгляд на заходящее солнце. Пора.

— Ступай в дом, — обращается она к Кей, — я скоро вернусь. 

— Будь осторожна.

Аин кивает, словно это хоть как-то от нее зависит. Она идет к холму, оглядывается, чтобы убедиться, что никто из друзей не следует за ней, поднимается на его вершину к только что загоревшемуся костру. 

— Добрый вечер, — приветствие, как и в прошлый раз, сопровождается легким поклоном. 

— Ты вовремя, — голос хранителя, как всегда, напоминает раскаты грома, и Аин оглядывается на деревню, пытаясь понять, слышны ли друзьям обрывки разговора, — садись. 

Хранитель указывает на место рядом с ним, и даже в этом простом приглашении чувствуется сила, сопротивляться которой не так уж и просто. Впрочем, Аин и не собирается.

— Я уважаю наш договор, — спокойно произносит она, опускаясь на землю, — и не собираюсь заставлять вас ждать. Могу я начать рассказ? 

Она дожидается кивка, пару мгновений собирается с мыслями, вспоминая, что обдумывала вчера и сегодня. За годы скитаний произошло столько событий, что их хватит для множества рассказов, так что Аин просто начинает с момента, когда покинула холмы и говорит о том, что случилось после. 

Это прошлое почти не вызывает эмоций, а потому рассказ льется легко, без лишних заминок и остановок, служащих, чтобы справиться с чувствами. Хранитель слушает, но, как и в прошлый раз, ничем не показывает своей заинтересованности. 

— Хорошо, — только и произносит он, стоит Аин закончить, и протягивает к ней руку. 

Она вздыхает, старается скрыть собственные опасения и снимает рубаху. 

Прикосновение темной, холодной ладони заставляет сильнее сжать зубы, вцепиться пальцами в невысокую траву. Надо просто переждать, постараться не обращать внимание на холод и стремительно утекающие силы. Голова вновь начинает кружиться. Плохой знак. 

Хранитель убирает руку, но какое-то время не сводит взгляда с Аин, которая старается перевести дух и понять, как плохо ей на этот раз. Чуть лучше, чем в прошлый, но не сильно. А ведь надо еще дойти до дома. Мысли путаются, не желают останавливаться на чем-то одном. Ладно, с этим можно разобраться и завтра, когда она отдохнет.

— Можешь идти, — голос хранителя кажется еще громче, чем раньше.

— Благодарю, — Аин надевает рубаху, медленно поднимается. Удержаться на ногах в этот раз все же легче. — До встречи. 

Ей даже удается дойти до дома и ни разу не упасть, что уже можно считать неплохим результатом, пусть и пару раз равновесие восстанавливалось в последний момент. И все же устает она гораздо сильнее обычного.

Дэй встречает у самого входа, ничего не говорит, лишь тихо вздыхает, едва заметно качает головой и собирается взять ее на руки, но Аин решает просто на него опереться. Несколько шагов до комнаты она может сделать сама.

***

Еще три дня проходят мирно и спокойно. Аин предполагает, что слабость после потери сил все же связана с ее состоянием, и когда затянутся оставшиеся раны, станет проще. А приблизить этот момент удастся, как только полностью восстановятся магические силы, что по примерным подсчетам произойдет дня через два после следующей встречи с хранителем. Остается не так уж много. Пусть тратить их придется осторожно, оставлять большую часть нетронутой, все равно станет проще. 

Из тумана, который к вечеру сгустился особенно сильно, проступают силуэты Агнэ и Луга, увлеченных разговором. 

— Аин, ты Кей не видела? — интересуется Агнэ, стоит им приблизиться.

— Она в доме вместе с Ингой.

— Все еще? — с легким удивлением переспрашивает Луг. 

Аин кивает. Чувствуя присутствие духов, Инга все еще не спешит проводить время за пределами надежных стен, и большую часть времени занята рисованием на найденных в домах листах. Кей, заметив рисунки, зачастую изображающие различные цветы, неуверенно предложила дополнить их небольшими описаниями свойств разных трав, и в последнюю пару дней они обе очень увлечены этим занятием. 

— Вот и не скучно им, — понизив голос, ворчит Луг.

— Вы что-то интересное нашли? — интересуется Аин. 

Пусть они уже успели изучить большую часть вещей в домах, находки время от времени еще случались. 

— Да нет, — расплывчато отвечает Агнэ, — просто там дом один, который на краю деревни, он немного отличается от остальных, и мы подумали, чего всем в одном месте жить, пока есть возможность, можно и по-другому попробовать. Ты ж не против, да? 

— Если Кей согласится, то нет.

Аин прекрасно понимала, что рано или поздно это предложение прозвучит. Друзья привыкли к этому месту, почувствовали себя уверенней, и главное, чтобы эта уверенность не зашла слишком далеко и не начала выражаться в попытках нарушить установленные порядки. А для этого с ними должен быть кто-то, кто сдержит порыв прогуляться по ночной деревне. 

— Мы и хотим ее спросить, — улыбается Луг, поднимаясь на крыльцо и скрываясь в доме. Агнэ следует за ним. 

Аин с легкой задумчивостью смотрит им вслед, а затем переводит взгляд на скрытое за туманом небо. Не пропустить бы время. 

Поначалу встреча с хранителем отличается от прошлой разве что рассказом Аин, но стоит ей потянуться к лежащей на земле рубахе, как звучит просьба подождать.

— Что-то не так? — с легким удивлением спрашивает она. 

— Повязки на твоем теле, почему ты не снимаешь и их? Они ведь тоже мешают. 

Тоже мешают? Аин не совсем понимает, что имеет в виду хранитель, но сосредотачивается на первой части фразы. 

— Раны под ними еще не исцелились до конца, — медленно объясняет она, — пока что я не могу позволить себе потратить силы, чтобы исцелить себя, иначе их может не хватить, чтобы расплатиться. Однако, как только у меня появится такая возможность, я избавлюсь от повязок. 

— Приблизься.

Противиться силе в голосе хранителя сложно, особенно когда ее саму одолевает слабость, но Аин не спешит двигаться с места. 

— Зачем? — говорить словно тоже становится труднее. 

— Я могу их исцелить. 

— Прошу прощения за сомнения, но я не уверена, что магия духов хорошо подходит для людей. 

Аин замолкает, переводит сбившееся дыхание. Интуиция подсказывает, что не стоит принимать это предложение, особенно сейчас, когда она и так ослаблена потерей сил, вот только она не уверена, что сможет противостоять влиянию хранителя. 

— Не сомневайся. Приблизься. 

Тон уже больше похож на приказ, и ощущается примерно так же. Дышать становится тяжелее, словно грудь сдавливает что-то невидимое, а желание сесть совсем близко к хранителю, становится невыносимым. Аин дышит медленно, надеется, что напор спадет, но больше ничего не происходит. Только голова кружится сильнее, и слабость проступает заметнее. Она не сможет встать и уйти, просто не хватит сил. И похоже других вариантов не остается. 

Аин двигается ближе к хранителю и резко выдыхает, она словно избавилась от нескольких тяжелых камней, привязанных к телу. Хранитель кладет руки ей на плечо, а через мгновение по телу проходит леденящая энергия. Аин вскрикивает и прикусывает губу, не желая, чтобы друзья услышали. Усиливающие восприятие чары с одной стороны должны сделать вмешательство в энергию не таким болезненным, но, с другой стороны, боль в ранах из-за них тоже усиливается. 

Аин кажется, что время замирает, что это никогда не закончится. Она чувствует обжигающую холодом энергию, проходящую по телу, заполняющую собой каждую рану и приказывающую ей затянуться. А тело не успевает, ему не хватает сил. На глазах чувствуются слезы. Хочется попросить остановиться, но Аин не может. Тело не слушается. Или же все длится лишь мгновение. Бесконечно растянутое мгновение. 

Все заканчивается внезапно. Затуманившимся взглядом Аин видит, как хранитель убирает руки, и выдыхает, резко, болезненно. К горлу подкатывает ком, а по щекам катятся слезы. Сил, физических силы, почти нет, и Аин с трудом представляет, как доберется до дома. 

— Можешь идти, — голос кажется оглушительней обычного, — в следующий раз повязки тебе не понадобятся. 

— Благодарю, — даже одно слово дается с трудом. 

Аин поднимается, старается делать это медленно и плавно, но даже так перед глазами темнеет, а к горлу подкатывает тошнота. Она глубоко дышит, старается найти какую-нибудь опору, но на холме нет ничего. 

Спуск и путь до дома проходят, как в тумане, не только окружающем Аин, но и влияющим на сознание. Она лишь надеется, что ноги ведут в верном направлении, и что после нового падения хватит сил встать. Взгляд порой выхватывает образы приближающихся духов, обретших форму, отдаленно напоминающую человеческую. Защиты хранителя должно хватить, чтобы они ничего не смогли сделать. 

— Аин! — голос Дэя, как и в прошлый раз ждущего у двери, звучит встревоженно. — Что случилось? 

Она хочет объяснить, но не может ничего сказать, лишь указывает в сторону повязок и опирается на Дэя, тут же подхватившего ее на руки. Глаза закрываются, сознание погружается в беспокойный сон.

— Кей, нужна помощь, — только и слышит Аин перед тем, как поглощает темнота. 

Аин не знает, сколько проходит времени. Тело горит, и в то же время в нем чувствуется леденящая сила хранителя. Забытье полнится путаными, постоянно сменяющими друг друга образами, порой спокойными, иногда даже приятными, но чаще напоминающими об ужасах инквизиции. Один образ заточения сменяется другим, к нему примешиваются голоса друзей, и кажется, что они тоже там, в подземельях, и от этого лишь становится хуже. Порой Аин удается вырваться из забытья, но эти мгновения такие короткие, что она почти их не помнит, лишь замечает, что кто-то из друзей всегда рядом. Порой кожи касается мягкая, слегка влажная ткань, и становится заметно легче. 

А потом все заканчивается. Аин открывает глаза, глубоко вдыхает. Сознание на удивление ясное, магические силы отзываются, стоит о них только вспомнить, и радуют своей полнотой, лишь в груди холодным покалыванием ощущаются отголоски влияния хранителя. Хочется верить, что со временем исчезнут и они. Аин осторожно поворачивает голову. 

— Дэй, — тихо окликает она. 

Он тут же оборачивается и, заметив, что она проснулась, пересаживается на кровать.

— Как себя чувствуешь? — обеспокоенно интересуется он. 

— Хорошо. — Хочется приподняться, но тело, словно не желая подтверждать ее слова, реагирует медленнее мыслей. — Долго я так пролежала? 

— Почти три дня. — Аин хмурится. — Аин, что тогда произошло?

— Хранитель решил исцелить мои раны, я собиралась отказаться, догадывалась, что влияние духов для этого не слишком-то подходит, но мне не хватило убедительности и силы, чтобы сопротивляться его воле. 

Дэй выдыхает, слегка качает головой.

— Раны и правда затянулись, — произносит он, — Кей этому очень удивилась, и переживала, что не может понять, что с тобой происходит, а только поддерживать простыми отварами. 

— Полагаю, травниц не учат распознавать влияние духов, — улыбается Аин. — Скажешь остальным, что я пришла в себя? — Дэй кивает. — И сколько времени осталось до заката? 

— Несколько часов, — он хмурится, догадываясь, к чему она клонит. — Только не говори, что снова туда пойдешь. 

— Я должна, — Аин пожимает плечами, и жест вновь запаздывает за мыслями, — нарушение магического договора закончится хуже. Магические силы восстановились полностью, физические вроде тоже, но ощущаются как-то странно, словно замедленно. Я справлюсь.

Взгляд Дэя становится серьезнее. 

— Я пойду с тобой. В этом договоре не сказано же, что ты должна быть одна? — Аин качает головой, надеясь, что это не нарушает запрет не выходить из домов по ночам. 

— Только не вмешивайся, ладно? — просит она. 

Все же ей кажется, что хранитель не хотел навредить, скорее наоборот, но едва ли у него было много возможностей узнать, как чары влияют на людей. 

— Договорились, — кивает Дэй, — я лишь прослежу, что ты дойдешь и вернешься без проблем, не больше. 

Дождавшись согласия Аин, он выходит из комнаты, а всего через пару мгновений начинают заходить друзья, интересующиеся ее самочувствием и желающие узнать, что же произошло. Пару раз она отвечает, а потом решает дождаться всех и рассказать все разом. 

Закат приближается быстрее, чем хотелось бы. Пора идти и, несмотря на мысли о нежелании хранителя вредить, Аин все больше чувствует комок страха, становящийся все больше, стоит лишь на мгновение задуматься об отголоске ледяного влияния, все еще чувствующееся в груди. Она выдыхает. Все пройдет хорошо. 

Дэй предлагает взять ее на руки, но Аин решает сначала попробовать встать самостоятельно. Удержаться на ногах удается без проблем, и голова совсем не кружится. Только все действия кажутся очень медленными. Сомневаясь в собственных силах, Аин опирается на Дэя и делает несколько шагов, непривычно легких. Нет ни боли в затянувшихся ранах, ни слабости. На губах замирает улыбка. Кажется, она вполне может дойти сама, но лучше все же Дэй будет рядом, вдруг это не продлится долго. Да и он ни за что не согласится остаться.

До вершины холма они добираются без проблем, разве что Аин то и дело тянет пойти быстрее, проверить восстановившиеся силы. Она и не думала, что так отвыкла от простого здорового состояния. И все же пока стоит быть осторожнее. 

— Добрый вечер, — она привычным легким поклоном здоровается с хранителем. Дэй следует ее примеру. 

Взгляд хранителя останавливается на Дэе, затем переходит на Аин. 

— Ты не одна, — на мгновение ладонь Дэя, поддерживающая ее, сжимается сильнее. — Почему? 

Аин медлит, думая, как лучше сформулировать ответ. Слова лучше подбирать тщательно и осторожно. 

— К сожалению, ваше влияние, исцелившее раны, оказалось слишком сильно для человеческого тела, и мне потребовалось время, чтобы с ним совладать. Из-за этого в последние дни я чувствовала себя не слишком хорошо, и Дэй попросил сопроводить меня, чтобы убедиться, что теперь все в порядке. Он лишь понаблюдает, поможет мне дойти до дома, если меня вновь одолеет слабость, и не будет вмешиваться в происходящее. — Она ненадолго замолкает, но, подумав, решает добавить: — И я благодарна вам за помощь. 

— Хорошо, — произносит хранитель, — садитесь.

В этот раз просьба в его голосе не оказывает столь сильного влияния, как раньше. По крайней мере для Аин, но краем глаза она замечает, как Дэй спешно устраивается на земле. Сама же она прежде, чем сесть, подходит ближе к хранителю, чтобы потом не пришлось двигаться. 

Закончив рассказ, Аин выдыхает, снимает рубаху, замечая легкое удивление в глазах Дэя. Прикосновение хранителя вновь наполняет тело холодом, и леденящие отголоски прошлого влияния охотно отзываются на знакомое тепло, заставляя сильнее стиснуть зубы и вцепиться в землю. 

В остальном же не меняется почти ничего, все так же неприятно, все так же хочется уйти, только слабость проступает гораздо позже и совсем не так заметно. Похоже, от исцеления все же была польза. 

Хранитель убирает руку, и Аин выдыхает, поворачивается к Дэю и слегка улыбается, показывая, что все хорошо. Она действительно чувствует себя заметно лучше, чем в прошлые разы. Если так продолжится, можно ни о чем не беспокоиться. 

— Мы можем идти? — спрашивает она у хранителя, почему-то смотрящего в сторону Дэя. 

— Подожди. У твоего друга, кажется, есть вопросы, и я могу на них ответить. 

Одевшись, Аин подходит к Дэю, надеясь, что он не станет высказывать недовольство условиями договора. 

— Благодарю за эту возможность, — его голос звучит неуверенно, — единственное, что я бы хотел понять, почему плата за наше пребывание здесь именно такая. 

Аин хмурится, сомневаясь, что об этом стоило спрашивать, но в формулировке и тоне не слышно упрека, и хочется верить, что хранитель правильно воспримет эту фразу.

— В прошлый раз Аин два месяца была здесь одна, и платой стала большая часть ее сил. Сейчас вас семеро, и плата возросла соразмерно, — хранитель едва заметно пожимает плечами. — В ночь, когда вы пришли, Аин не смогла бы отдать больше трети. А рассказы призваны хоть немного скрасить скуку местного однообразия. 

— Благодарю за ответ, — Дэй кивает, и в его взгляде проскальзывает задумчивость. 

— Если у вас нет других вопросов, можете идти. 

— Благодарю. До встречи через три дня.

Аин касается руки Дэя и направляется к подножью холма. Стоит только отойти достаточно далеко, как она поворачивает голову к Дэю.

— И что думаешь о хранителе? — с легкой улыбкой шепотом спрашивает она. 

— Признаться, я ожидал иного, — он тоже понижает голос, — но теперь понимаю, почему ты не смогла отказаться от исцеления ран, — Аин кивает, не спеша говорить, сейчас была лишь вежливая просьба. — В остальном его слова вроде и имеют смысл, как бы мне это не не нравилось, но я словно не могу понять его до конца. 

— Не забывай, что он не человек, даже если и был им когда-то давно. Полагаю, у духов свое восприятие мира и понимание, как и что должно быть. 

— Да, наверное, — задумчиво протягивает Дэй, и тут же интересуется более громким, серьезным тоном: — Как себя чувствуешь? 

— Гораздо лучше, чем в прошлые разы. Слабость почти не заметна, — она прислушивается к собственным ощущениям, из которых выделяется разве что отголосок влияния хранителя, и добавляет с легкой улыбкой: — Думаю, теперь Агнэ и Лугу удастся убедить Кей переместиться в другой дом.