В учебном кабинете было спокойно и тихо, а сам лектор мирно посапывал сидя на стуле и закрыв глаза. Окно было раскрыто нараспашку, а ветер приятно охлаждал лица студентов. Никто не решался разбудить профессора и напомнить о том, что пара идет и стоит продолжить рассказывать новую тему по математическому анализу. Каил не любит этот предмет, как и многие из присутствующих, поэтому всей группой было принято единогласное решение не будить преподавателя, а дождаться окончания пары и тихонько уйти.
Джеки беспокойно ерзал на месте и хмурился, всматриваясь в безмятежное лицо профессора, словно ожидая, что он проснется с минуты на минуту. Каил же беспокойно смотрел на Джеки, не понимая, что именно тревожит друга. Говорили все шепотом, но Каил с Джеки сидели настолько близко к преподавателю, что не могли обронить и слова.
«Что случилось?» - криво и размашисто написал в тетради карандашом Каил и показал надпись сидящему рядом парню.
Миллер что-то задумчиво промычал и стал аккуратно выводить ответ, да так осторожно, словно пишет очередную лекцию, а не ответ на дружеское сообщение. Ниже, под уродливой надписью появилось другое предложение, аккуратное и ровное: «Нельзя так, он же потом на зачете спросит».
Каил фыркнул от еле сдерживаемого смеха и забрал тетрадь, чтобы написать: «У тебя и так автомат будет».
Почерк так сильно разнился с безупречно выведенными буквами Джеки, что у Каила в глазах рябить стало. Его предложения больше походили на умирающие в муках буквы, которых накрыло цунами. Джеки же писал так, будто собирается все конспекты отправить лично президенту и оно должно быть по всем правилам правописания и каллиграфии. Удивительная способность, особенно с учетом того, что рисовать он не умел совсем.
Телефон Каила Рута замигал, и на экране отобразилось сообщение от контакта «бестолочь». Теперь настала очередь Каила хмуриться и беспокойно ерзать на месте.
«Что случилось?» - тут же вывел на листке Миллер и улыбнулся. Каил с обреченным видом протянул свой телефон и показал сообщение: «Мама сказала что бы ты сегодня за мной зешел и забрал у меня уроки закончаться в два тридцать зайдешь ща мной».
Каил почувствовал желание дать подзатыльник прямо через экран смартфона. Его младший брат не может даже нормально сформулировать предложение, не то чтобы написать его без ошибок! Каила это безумно злило, и он не раз просил Руиса, чтобы тот читал то, что собирается отправить. Но младший, словно специально, из раза в раз скидывал сообщения с отсутствием каких-либо знаком препинания и с большим количеством ошибок в тексте. Но хуже был даже не вид отправленной несуразицы, а ее содержание. Забрать со школы ученика начальных классов это одно, а вот забирать учащегося старшей школы другое.
«Опять Руиса пойдем забирать? Напиши ему, чтобы подождал. У нас пары закончатся только к четырем часам».
«Он снова сделал кучу ошибок в тексте».
«Ты же знаешь, что он специально :) ».
«Знаю, поэтому и бесит».
Настроение у Джеки поднялось тут же, и он перестал беспокойно ерзать, поглядывая украдкой на преподавателя. Больше всего Каила поражало то, как окружающие радуются при виде его брата и желают с ним встреч. Мелкий паршивец отчего-то находил общий язык с каждым и был настолько обаятельным и общительным, что люди сами тянулись к нему. Не то чтобы Каил не любит это в нем, но иногда хотелось и равных возможностей в коммуникации с людьми.
Звонок затрезвонил так неожиданно, что некоторые студенты вздрогнули, но, тут же сориентировавшись, не растерялись и схватили вещи, убегая на следующую пару, а кто и вообще домой. Каил метался между желанием прогулять последнюю пару и пройтись с Джеки по парку, но жизнь складывалась так, что сам Джеки прогуливал только в том случае, если настроение для идеального прогула было у него самого. У Каила дальше по расписанию была очередная скучная лекция, а у Миллера должна была начаться через десять минут пара по анатомии животных. И это он наверняка считал в приоритете.
- Ты пойдешь на последнюю пару? – осторожно спросил Каил и прищурил глаза, оценивая реакцию собеседника.
- Конечно пойду, это же очень важный предмет, - лучезарно улыбаясь и без промедления ответил Джеки.
То, сколько этих «важных» предметов было у Джеки не сосчитать сразу. Даже если сами преподаватели на них не приходили, то Миллер всегда появлялся почти на всех занятиях. Так что Каилу оставалось только горестно вздохнуть и вяло последовать в другой корпус ради пары по естествознанию, просто чтобы потом домой возвращаться вместе с лучшим другом, а не одному.
Когда мучительные полтора часа подошли к концу, и преподавательница отпустила группу, первым делом Каил побежал искать Миллера, чтобы пожаловаться на жизнь и неуд по последней паре. Оный нашелся на выходе из вуза, бегло осматривающийся по сторонам. Прямо рядом с ним стояла толпа девушек и что-то наперебой щебетала, в надежде поймать чужой взгляд и получить внимание. А если присмотреться, то не только девушки жаждали пообщаться и пройтись вместе с Джеки Миллером. Каил ахнул, когда обнаружил рядом с другом еще и парочку незнакомых парней, явно с первого курса. Джеки что-то смущенно лепетал в ответ, пытаясь отбиться если не от половины, то хотя бы от трети неожиданных и незваных спутников.
- Эй, долго тебя ждать?! – как можно грубее крикнул Каил, привлекая всеобщее внимание.
Джеки заулыбался и вприпрыжку подбежал к другу, оставляя позади недоуменную свору людей.
- Опять на тебя все вешаются! – недовольно заметил Каил.
Юноше только и оставалось смущенно улыбаться, да чесать затылок, не зная, что и ответить. На него действительно периодически вешались незнакомые люди в желании срочно познакомиться. Причем вешались буквально: подходили со спины и клали большие ручища на костлявые утонченные плечи, буквально вдавливая к земле. Отчего-то внешность Джеки привлекала чересчур много народа, и иногда Каил ловил себя на мысли, что знает ответ на вопрос, почему это происходит. И все варианты ответа сводились к тому, что Джеки Миллер просто невероятно красив, умен и добродушен. Вот такое счастливое трио поймал Миллер в расцвете юности. Сам того не подозревая, он являлся едва ли не секс символом вуза. У него были все внешние параметры для этого: светлые длинные волосы, завязанные в низкий хвост, большие светло-голубые с желтой радужкой глаза, ровные тонкие брови, густые ресницы, пухлые губы и все-все связанное со стереотипной моделью для обложки журнала. Волосы у него всегда были густыми, брови пощипаны едва ли не под линеечку, кожа всегда была безупречно гладкой и белоснежной, словно и не подвергалась ни разу воздействию солнца. В общем и целом, его внешнему виду завидовали многие, а уже после знакомства с ним приходили в неописуемый восторг. Парень сразу раскрывался и с других сторон: прилежный, сдержанный, рассудительный, чуткий, скромный, заботливый и никогда не отказывающий в просьбах. Последнее бесило Каила на протяжении многих лет, ведь Джеки порой буквально эксплуатировали для собственной выгоды, и просили, например, помочь с курсовой работой, а потом оказывалось, что помощь состояла в едва ли не полном написании чужой работы. Естественно, Джеки это понимал, но все равно помогал, приговаривая, что раз попросили, то и правда не знают, что со всем этим делать и очень переживают.
К школе они с Джеки решили пройтись, все равно погода была хорошая. Зима оставалась позади, и была середина февраля. Снега давно прошли, и от былого мороза не осталось и следа. Если еще месяц назад все носили громоздкие пуховики, то теперь на прохожих красовались дутые куртки или длинное пальто.
С Джеки всегда было спокойно, а в такие моменты и подавно. Свежесть улицы, яркое солнце и умеренный ветер идеально гармонировали, и Каил с удивлением заметил, что даже не против такого времяпровождения. В таком благополучном настроении они и добрались до старшей школы, где учился младший брат Каила.
Школа была обычной, государственной, и Руис на это частенько жаловался, мечтая поучиться в частной, той, что была ближе к университету, где учился старший брат. Там, по его словам, было очень престижно, и давали только самые полезные знания. Каил подозревал, что причина крылась далеко не в престижности школы и не в погоне за новым учебным материалом, а в банальном детском желании докучать ему на каждом обеденном перерыве.
У ворот школы показался Руис. Каил только хотел начать кричать на брата за то, что тот не может сам дойти от дома до школы, но Руис опередил его планы и как сумасшедший помчался прямиком к Джеки.
- Дже-еки! – радостно верещал младший, перекрикивая сработавшую рядом сигнализацию у чьей-то машины.
- Ру-уис! – вторил ему Джеки, раскрывая широко руки для объятий, которые не заставили себя долго ждать. Руис набросился на Джеки как ураган, и студент даже пошатнулся от такого сильного напора.
Недовольным оставался только Каил. Его младший брат снова не надел шапку и не подвязал длинные до лопаток волосы. Отчего-то Руис в один прекрасный день решил, что шевелюру стоит отращивать и после наотрез отказывался стричься, устраивая грандиозный скандал со слезами, криками и биением посуды. А потом он решил, что не будет завязывать волосы, и считал, что с хвостиком выглядит хуже. Каил хотел было сказать, что растрепанная от ветра прическа выглядит намного хуже на его тупой голове, но промолчав, справедливо решив, что младший только устроит очередную истерику.
Пока Руис и Джеки обжимались на улице, прошло несколько минут. Младший словно клещами вцепился в Миллера и не хотел отпускать. Каил морально не выдерживал наблюдение этой сцены, и не удержался от замечания:
- Сколько можно обжиматься, не маленький уже!
- Да ладно тебе, - беспечно отмахнулся Джеки свободной рукой, а второй растрепал непослушные волосы Руиса. Тот ластится к нему сильнее, кладя подбородок на макушку парня. Старшеклассник вымахал так, что перерос не только Джеки, но и своего брата – Каила.
- Руис, нам пора на автобус, - строго напомнил Каил, повторяя интонации голоса матери, когда та очень сильно сердилась.
Руис гадливо улыбнулся, но все-таки послушался и отпустил Джеки с цепких объятий. Каил только хотел вздохнуть с облегчением, как выражение лица брата с радостно-беспечного поменялось на чрезвычайно хитрое. Его раскосые глаза смотрели точно в душу, и Каил почувствовал, как мурашки пробегают по спине.
- Может Джеки зайдет к нам? – очень неожиданно спросил Руис, хлопая глазами, прямо как какая-то актриса низкосортного кино.
- Может сначала нужно это спросить у Джеки? – ядовито ответил Каил.
Юноша намеревался схватить младшего брата за воротник куртки и потащить силком до автобусной остановки, но в его планы вмешался объект намечающейся ссоры.
- Благодарю за предложение, но мне пора домой готовить ужин, - вежливо отказал Миллер, улыбаясь своей фирменной дежурной улыбкой. – Родители скоро приедут с работы, и мне стоит поспешить вернуться до их прихода. – И с этими словами Джеки похлопал Каила по плечу, взворошил непослушные волосы Руиса и тут же развернулся, быстрым шагом отдаляясь от братьев.
Каил и слова вставить не успел, как его лучший друг скрылся за ближайшей улицей. Пусть Миллер и души не чаял в Руисе, но отчего-то почти всегда отказывался от его странных предложений.
- А теперь до автобуса, - тут же сориентировался Каил и все же схватил брата за воротник, оттягивая поближе к себе.
Ехали они в гнетущем молчании: Руис обиженно пыхтел и не хотел разговаривать с противным, по его мнению, страшим братом, а Каил млел от ложного чувства уединения. В университете его вечно окружало множество сокурсников и преподавателей, на улицу он предпочитал выходить обычно с Джеки, а дома его ждал брат, который не дает покоя даже когда они одни в доме и не нужно красоваться перед матерью, показывая, насколько они близки.
- Мама пишет что задержится, - разрушил игру в молчанку Руис, показывая на экране смартфона сообщения от контакта «Мамулечка».
Каил лениво приоткрыл один глаз, только чтобы бегло пробежать им по сообщению и с неудовольствием заметил, что Руис на удивление грамотно ведет переписку со всеми, кроме своего родного брата. Сразу же невольно вспомнилось шутливое высказывание Миллера о том, что Руис специально пишет с ошибками, просто чтобы позлить брата.
- Ну и замечательно, посидим одни, - вяло махнул рукой Каил, прикрывая глаза. Мать на работе задерживалась ни раз и не два, так что можно было спокойно выдохнуть.
Вот только…
- Я голодный, - ожидаемо заявил Руис с таким видом, словно еда должна появиться в ту же секунду перед ним.
Намек был прозрачным, как лепестки соцветия Двулистника Грея после дождя. Каил даже не стал реагировать на посторонний шум, предпочитая пропустить все мимо ушей. Если Руис хочет поесть, то пусть в кои-то веки приготовит еду сам.
Заметив, что никакой реакции за его словами не последовало, Руис обиженно запыхтел и отвернулся к окну, шепча что-то грубое себе под нос.
В дом они заходили оба недовольные, с красными от вечернего холода носами. Каил сразу же кинул рюкзак куда-то за пуфик и поплелся в ванную, на ходу снимая верхнюю одежду и кроссовки. Руис возился в прихожей, подбирая и раскладывая кинутые на пол вещи брата и аккуратно складывая свои.
В холодильнике из продуктов оказалась парочка яиц и Каил забрал себе половину, разбивая тонкую скорлупу и швыряя белок на раскаленную сковороду. Руис сверлил его недобрым и крайне голодным взглядом, но старший встал спиной к нему и не собирался потакать этой драме.
- Знаешь, ты мог бы и мне заодно пожарить, - дул губы Руис и постукивал вилкой по пустой керамической тарелке.
- Ну вот сам и пожарь, в холодильнике еще два яйца лежит, - буднично голосом посоветовал Каил. Его порция яичницы была готова и маняще блестела, идеально поджаренная со всех сторон.
- Приятного мне аппетита! – издевательски потянул он, демонстративно добавляя на растекшийся желток немного кетчупа и разделяя яичницу вилкой по кусочкам, тут же отправляя их в рот. – Как вкусно! – преувеличенно восклицал он, возводя хвалу своим кулинарным скупым навыкам. – Вот бы мой брат тоже умел готовить и смог сделать себе такую же яичницу! – Последнее было явно сказано, чтобы вывести брата из себя.
Руис какое-то время сидел молча, слушая скрежет вилки о тарелку, а после резко встал со стула. Уголки его глаз покраснели, и казалось, будто он вот-вот заплачет.
- Што, жмать захмотел? – язвительно поинтересовался Каил с набитым ртом. Голос его так и сочился ядом, а губы растягивались в широкой саркастической ухмылке.
Не произнеся ни слова, Руис выбежал с кухни и, показательно громко топая, направился в гостиную. Каил в кои-то веки чувствовал себя победителем, даже если соревнование было с одним избалованным школьником. Остатки яичницы отчего-то стали особенно аппетитные, а кетчуп больше не отдавал зеленью и остротой.
Естественно, Каил знал, что через пару минут ему позвонит кричащая мать и заставит приготовить чертову яичницу для младшего брата. Но те мгновения триумфа бесценны.
Стоя второй раз за день у плиты и безбожно сжигая последние оставшиеся два яйца с кусочками скорлупы, Каил задумчиво смотрел на горячую сковороду и мечтал о том, как однажды плюнет туда, перемешав весь ужин со слюной, специально для любимого брата. Мать, как и ожидалось, позвонила ровно через четыре минуты и устроила очередную головомойку с криками о том, что Руис останется голоден и виноват в этом будет только его непутевый старший брат.
- Все, жратва готова, ешь и подавись! – крикнул в сторону гостиной Каил и с грохотом поставил тарелку на край стола. Яичница для брата получилась поджаристой до темно-коричневой корочки и с кусочками угольно-черной скорлупы. Каил считал, что ужин получился достойный переросшего господина.
Не дожидаясь, когда Руис выйдет, Каил ушел в спальню, тут же падая лицом в подушку и от души в нее покричал. Напротив его кровати стояла вторая, более вычурная, и принадлежала она Руису. Только после окончания вуза и поступления на нормальную работу Каил сможет спокойно снимать квартиру и жить один, в такой манящей и пленительной тишине. Он пробовал подать заявление на общежитие, но, его в основном дают только приезжим и малоимущим, а также детям из неполноценных семей. Каил относится к последнему пункту, но и тут оказались нюансы – он местный. Мать тогда устроила ему взбучку, напомнив о том, что у него, вообще-то, есть вполне неплохой дом и почти собственная комната. Предпочитал он, конечно, спать на диване в гостиной, но мать после работы могла сама там прилечь.
За дверью послышались торопливые, но крадущиеся шаги. Каил услышал, как брат встал напротив комнаты и не двигался, чего-то ожидая или о чем-то думая. Но, не успел он хорошенько осмыслить все, как дверь тихонько приоткрылась и из-за дверного проема показалась растрепанная макушка Руиса.
- Мама не приедет сегодня, - тихо, словно они в музее, сообщил он.
- Я догадывался, - махнул рукой Каил, все еще лежа на кровати.
И это было правдой. Мать иногда после работы ехала не домой, а до подруг, оставаясь с ними на всю ночь, а после возвращалась только под утром, принося с собой кучу конфет и сок в бумажных пакетах. Руис любил такие дни, пусть и пытался выглядеть возмущенным до глубины души и периодически ныл о том, как скучает по матери. Каил же ныл только о том, что придется укладывать брата спать, проконтролировать, чтобы он перестелил постельное белье и отнес все вещи в стирку, а утром готовить завтрак на двоих, после чего вести младшего брата в школу.
Руис словно почувствовал, что настроение у брата немного стабилизировалось, и рысцой подобрался до своей кровати, тихонько на нее упав.
- А что мы будем сейчас делать? – как бы между делом спросил он, и повернул голову в сторону брата, чтобы лучше видеть его реакцию.
- Лично я спать, - ни минуты не думая ответил Каил и намеренно перевернулся на другой бок, спиной к брату. Этот жест всегда означал, что разговор окончен, и никакие предложения не принимаются.
- Но еще не ночь! – показательно удивился Руис, охая, как одна любознательная бабуля из соседней улицы, которая вечно лезет в личную жизнь Каила и норовит сосватать его со своей внучкой, а Руису предлагает уйти на завод к ее знакомому.
Молчание оказалось красноречивей, чем любые слова.
Уставшие веки закрывались, и Каил сразу же ощутил, насколько сильно его вымотал этот день. Ранний подъем, муторные часы учебы, а после прогулка до старшей школы оказалась более изматывающей, чем он предполагал. В особенности утомила поездка домой, с остановки около школы. Куда проще и ближе было бы сесть на автобус возле университета, но Руис каждый раз преподносит ему воспоминания о том, как он сам постоянно уезжал после школы, по сорок минут смотря в окно, и каждый день видел одни и те же пейзажи.
Сквозь дрему Каил слышал, как брат тихо-тихо его окликает, но сон настиг быстрее, чем он успел огрызнуться. Тело стало внезапно легким, а одеяло невероятно мягким и теплым. Матрац противно скрипел под тяжестью тела, но в целом спокойному сну не мешало ничего.
Проснулся Каил, когда за окном была ночь. Сквозь помутневшее от недолгого сна сознание до него доносились странные звуки и шорох ткани, а за спиной чувствовался чей-то глубокий взгляд. Казалось, что этот человек стоит совсем рядом, почти вплотную и его дыхания можно коснуться рукой.