— Что ты рисуешь?
Над ухом раздался тихий голос, но Анна вздрогнула. Карандаш оставил резкий росчерк на бумаге. «Опять переделывать...» — вздохнула она, оборачиваясь. Сердце колотилось...
Всë хорошо. Тихо. Еë не нашли остатки культа, за спиной даже не появился человек без лица. Просто Джейк. Просто еë компьютерный волшебник с виноватой улыбкой на губах. Чуть нахмурилась. Когда он вернулся?
— Это... Сложно объяснить, — улыбнувшись, Анна отложила в сторону скетчбук, коснулась руки Джейка кончиками пальцев. Он так и не бросил привычку носить перчатки. — У тебя выходной?
— Да. Майк сжалился, — виноватая улыбка превратилась в нежную, когда Джейк сел рядом, приобнял за плечи. Его руки холодные, но с ним тепло. — Теперь у меня есть целых два дня... Если ничего не случится.
Улыбаясь, Анна прижалась к его груди. Под иссиня-чëрной рубашкой размеренно билось сердце. Спокойный и надëжный, как всегда.
— Я скучала. Вроде бы ты работаешь на ФБР, а ощущение, что они реально тебя поймали.
Гладя его, как привыкла гладить старого кота Шэдоу, вспомнила, что в рядах федералов он оказался из-за неë. Чтобы еë не наказали за слишком активное вмешательство в дела следствия и нарушение закона о конфедециальности персональных данных — весь этот взлом облака не прошëл бесследно. Вспомнила и прикусила бескровную нижнюю губу.
— Анна, я знаю, о чëм ты думаешь, — ладонь Джейка коснулась щеки, и в животе у Анны затрепетали бабочки. — Но послушай... Я сделал это, потому что сам хотел. Ты никогда не просила меня об этом, правильно?
— Да, но... Всë равно чувствую себя виноватой.
— Зря. Для меня это всë ещë лучший исход, несмотря на нагрузку. Сама посмотри: занимаюсь любимой работой, пусть даже в другом месте, рядом со мной любимая женщина... Жаль только, что она по-прежнему отказывается выйти за меня.
— Ты знаешь, я не могу... Ты в курсе, какой семьëй были мои родители. Боюсь, что мы станем такими же.
— Нет. Мы не станем, Анна. Но я просто дам тебе привыкнуть ко мне и решиться самой, — касание мягких губ к макушке. — А пока расскажи мне про рисунок.
— Рисунок... Понимаешь, мы с Джесси решили поработать вместе. Она пишет мистические истории, целый сборник. А я хочу помочь ей с иллюстрациями. Это для первой истории, про озëрного духа.
— Про чудовище озера Блэкуотер?
— Нет, другое... Смотри, — Анна дотянулась до скетчбука и показала его Джейку.
На рисунке — пока только грубом наброске — озеро, от берега до берега заполненное кувшинками. А среди бескрайнего цветочного ковра стояла девушка. По плечи в воде, видно только верх тяжëлых рукавов старомодного платья. А сама девушка немного напоминала Анну. То ли загадочной полуулыбкой, то ли взглядом, в котором даже на скетче виднелась тьма. Только волосы прямые.
— На чудовище не похоже... О чëм эта история?
— Я прочитаю тебе отрывок, который мне прислала Джесси.
«...художник бродил по чаще уже много часов. Измождëнный, теряющий надежду найти вредную птицу, утащившую его волшебную кисть, он крался вперëд среди теней разлапистых елей. В душном воздухе пахло мхом, в темнеющих иглах стрекотали сверчки, хрустели иссохшие ветки. Он здесь один. Совершенно. Нормальные люди не бродят по лесам в ночной мгле, даже хищники убежали отсюда. Разум твердил: всë нормально. «Обернись, они смотрят», — рычало взбудораженное воображение. И он доверчиво оборачивался, глядел в пустоту ночи, где мерцали светлячки. Никого. Ни единой души. Только тени сгущались, касаясь тонких рук, оставляя влажные следы на коже. А он всë шëл и шëл, пока впереди не забрезжил свет...
Озеро блестело голубыми огнями под седой луной. Кувшинки — белые, бежевые, розовые — заполонили воду, расплылись от берега до берега. “Разве они не закрываются на ночь?„ — шепнул недоверчивый разум, засыпая при взгляде на волшебную картину.
Среди кувшинок, по плечи в голубой воде, стояла девушка красоты столь невообразимой, что все произведения искусства из городского музея меркли рядом с ней. Мокрые волосы змеились по плечам, тяжëлое зелëное платье сливалось с листьями кувшинок, маленькие цветы, раскрывшие розовые лепестки навстречу полной Луне, вплелись в медные пряди. Прекрасная незнакомка гладила лепестки водяных лилий, оставляя на них радужные капли.
“До чего прекрасный вид, — подумал художник не в силах отвести взгляд. Он нескромно смотрел, изучая каждое движение. — Нимфа в нимфеях...„
Незнакомка обратила к нему лучистый взгляд, губы тронула улыбка — и даже опытный взгляд не мог разобрать скрытую за ней эмоцию. Девушка чаровала, манила. Художник не хотел противиться, шаг за шагом подбираясь к кромке воды. Она заметила. Не испугалась. Бледными пальцами сорвала белую кувшинку и шагнула к нему.
— Какая холодная ночь, — еë голос звенел хрустальными колокольчиками. — Ты совсем продрог.
— Правда... Здесь немного прохладно, — заворожëнно повторял он, пойманный в ловушку еë взгляда.
— Хочешь согреться? — она подходила ближе, и вода расступалась перед ней. — Я знаю одно волшебное средство.
— Какое?
Она наконец-то вышла на берег. Оставляя мокрые следы от босых ног и платья, прошла к лесу. На мгновение вязкая тень поглотила еë, но художник не успел даже удивиться. Хрупкая фигура появилась снова — в сухом платье и с двумя маленькими белыми чашками, наполненными серебристым густым настоем.
— Выпей немного вина из белых кувшинок, — улыбнулась она.
Голова опустела, разум уснул и художник потянулся за чашкой, не думая ни секунды. Один глоток, два. Серебристые следы на губах и игривая улыбка незнакомки. Художник расслабился, желание коснуться фарфоровой кожи затопило сознание.
Холодная кожа, горячие пальцы. Чашка упала на песок и рассыпалась белыми каплями по песку.
...утренний туман рассеялся, и на озере не осталось следов. Не было ни девушки, ни волшебного кувшинкового вина. И ни одна живая душа больше не видела художника. Только одна лишняя фиолетовая кувшинка появилась в озере».
— Любопытно... Пожалуй, я куплю экземпляр, когда Джесика закончит.
Анна встрепенулась. Отстранилась и взглянула в серо-карие глаза Джейка, пытаясь разглядеть подвох.
— Но тебе же не нравится мистика. Ты всегда называл еë бессмыслицей.
— Это правда. Я предпочитаю более реалистичные жанры, но... Я готов сделать исключение хотя бы ради трудов художницы.
Немного наклонившись, Джейк провëл ладонью по лицу, убрал за уши еë частые кудри и сделал то, о чëм мечтал всю долгую неделю на работе. Поцелуй был трепетным и нежным, но волнующим. До мурашек на коже и электрических разрядов вдоль позвоночника, до остановки времени и исчезновения мира вокруг.
— Джейк... Не останавливайся.
— У нас будут все два дня, Анна. Лучше сначала расскажи мне про вино из кувшинок. Какое оно?
— Сладкое. Я бы сказала, приторное, как будто пьëшь сироп. Но эта сладость — обман, она проходит в первые секунды, и вино обжигает язык и горло, как любой алкоголь.
— Стоит ли мне знать, откуда тебе известно? — прищурился Джейк.
— Иногда тайны должны оставаться тайнами... Но об этой я тебе однажды расскажу.