— Ты меня не любишь, — пробубнил Дима опустошая очередную бутылку спиртного.

До этого весёлый и гиперактивный Бурдуков сменился на грустного, тихого парня. Таким его увидеть можно не часто, почти никогда. Только для самых близких он раскрывал свое меланхоличное нутро, которое так тщательно прятал в повседневной жизни под маской энергичного шута. Несмотря на внешний позитив даже его преследовали плохие мысли, а тараканы в голове нашёптывали новые поводы для комплексов.

— Неправда, я наоборот очень даже тебя люблю, — чуть заплетаясь отрицал Вилисов.

Хоть и выпили они примерно одинаково, а это около трёх бутылок достаточно крепкого алкоголя, Саша оставался куда трезвее уже засыпающего после каждого предложения Флинна, но и это было лишь внешне. Разум обоих был достаточно сильно замутнён, хоть им и казалось, что все как раз таки наоборот. Никогда прежде парни не чувствовали себя так раскрепощенно.

— Ну тогда докажи, — после небольшого ступора, как вызов бросил Дима и тут же перевел взгляд с полупустой бутылки прямо в глаза другу, наблюдая за реакцией.

Долго ждать не пришлось. Саша, сидевший буквально в паре сантиметрах, тут же обхватил лицо Бурдукова ладонями и довольно небрежно поцеловал. Дима, как оказалось, был вовсе не против этого очень "дружеского" жеста. Поддавшись вперёд, навстречу чужим губам, он схватил сильные руки за запястья, словно боялся, что те его отпустят. Вилисов же медленно изучал рот парня на что Дима нетерпеливо углублял поцелуй. Их языки переплетались, а от алкоголя горели губы. С каждым мокрым поцелуем дышать носом становилось труднее от чего все чаще приходилось отстраняться. Флинну это конечно же не нравилось. Не каждый день знаете ли выпадает шанс засосать лучшего друга в которого влюблен уже не один год.

Наконец то высвободившись из хватки Бурдукова, когда тот слегка обмяк, Вилисов подхватил его под бедра и приподняв, позволил сесть на кровать. Вид открывался потрясный. Саша был между его ног держа того за задницу, а сам Дмитрий сидел довольно развязно, одна рука находилась на плече друга а другая же, находят чуть за спиной, опиралась на мягкую поверхность кровати.

«И зачем я только притащил столько алкоголя?» — пролетело в голове Бурдукова.

Смущению не было предела. Будь он в здравом уме никогда бы не осмелился зайти так далеко со своим «лучшим другом». Но вот они какого то черта здесь. Убуханные в хламину. Вилисов нависает над ним, а Дима лежит и краснеет, но уже не только от алкоголя, к сожалению. Он собирался по привычке закрыть лицо и спрятаться от пристального взгляда парня, но Саша его опередил. Сцепив руки Флинна в замок он расположил их у него над головой. Другой рукой мужчина провел по его губам приоткрывая рот чуть шире, от чего Дима был, честно сказать, в полном ахуе, ведь ещё никогда прежде не видел своего приятеля настолько сексуальным и напористым. Ну только если не в своих собственных влажных фантазиях. И ладно бы на этом все кончилось, но нет! Сердце Бурдукова не было готово к следующим действиям его пьяного друга.

Саша не только целовал его в губы, но и начал спускаться всё ниже. Сначала касался губами подбородка, вел выше к скуле, после чего слегка прикусил мочку уха, лежащего под ним в шоке друга. От таких действий алкоголь словно постепенно выветривался, но Диме этого не хотелось. Ведь если он протрезвеет, то и оправдание их действиям уже будет тяжело придумать. Чтобы сложные мысли не терзали его ещё больше он просто прикрыл свои глаза, полностью отдаваясь ощущениям.

От каждого поцелуя в шею, а затем и от небольших покусываний, он резко вздрагивал, вздыхал от удивления и томно выдыхал почти на ухо своему вроде как другу. До этого дня об этих ласках Дима только и мог что мечтать, представляя лёжа в этой же кровати, как сильные руки держат его, а горячий язык изучает его тело. Сдерживать хриплые стоны стало тяжело в тот момент, когда Саша решил приподнять футболку лежащего под ним парня и пройтись горячим языком по его соску. "Наверное это алкоголь так на нас влияет," – думал Бурдуков в попытках оправдать не только свою бурную реакцию, но и решительность действий Саши, который в свою очередь уже не только ласкал соски Флинна, но свободной рукой спускался ниже по животу к мешающим его действиям шортам. Ощущая непривычное давление на свой половой орган Дима все же решил на мгновение приоткрыть глаза, как тут же встретился взглядом с Вилисовым, который, как кажется в этот момент, тянулся за поцелуем. Бурдуков не мог отказаться и не то что бы хотел отказываться.

Саша осторожно поглаживал член парня через ткань шорт, то надавливая сильнее на уже сочащуюся предэякулятом головку, то еле касался пальцами возбужденного органа. Каждое движение руки отдавалось дрожью в теле, лежащим под ним, и хриплым приглушённым стоном. Руки Бурдукова то обвивали шею Вилисова, то судорожно цеплялись за ткань футболки парня. В попытках заглушить вырывающиеся стоны он утыкался носом в плечо шумно выдыхая, от чего место куда он прижимался постепенно намокло. Когда внизу стало совсем липко Саша стянул шорты с друга, обхватывая член голой рукой. Реакция не заставила долго ждать. Дима вцепился в спину парня и выдал свой первый несдержанный стон, который неимоверно ласкал слух Вилисова. По мере ускорения темпа реакция становилась все ярче и Дима уже не просто подрагивал, он сам подавался вперёд, навстречу движениям сильной руки.

Саша тоже нехило так возбудился и заметив это Дима, хотел было протянуть свою руку, чтобы помочь другу справиться с эрекцией, но тот ему не позволил. Вилисов сам достал свой набухший и пульсирующий член из стесняющих его до этого шорт и обхватил одной рукой два половых органа. Настолько близки физически они ещё никогда не были, хоть и шутили постоянно про голландский штурвал. Дима какое то время невольно пялился на их разницу в размерах, потому что давно хотел узнать, насколько у его приятеля большой. Но как только Саша возобновил движение и нарастил темп, лежащий под ним Бурдуков только и мог, что жмуриться и стонать от удовольствия, предвкушая скорую разрядку. Вилисов тоже не молчал и еле слышно повторял имя друга, которое отдавалось эхом на фоне пошлых звуков.

– Саша, я сейчас...! – не успел Дима договорить как тут же излился в сжатый кулак друга.

Тело дрожало. Перед глазами мерцали искры. Дышать было тяжело. Соображать было тяжело. Смотреть в глаза было невыносимо. Отдышавшись и расслабившись окончательно он просто заснул. Вилисов же в этот момент пялился на свою запачканную руку и сопящего Бурдукова. Он ещё не осознавал масштаб всего пиздеца, который их ждёт, поэтому просто вытер сперму с руки салфеткой. Из последних сил поправил свою и лежащего под ним Димы одежду и наконец плюхнулся рядом, тоже погружаясь в сон.

***

На утро звенела голова и хотелось блевать, чем собственно они и занимались прямо сейчас. Но ладно бы только похмелье. После сидения на коленях перед мраморным другом и раскрытия ему всей своей большой души, постепенно начали возвращаться воспоминания о прошлой ночи. И лучше бы у них случилась амнезия.

Вилисов, убирая последствия их вчерашней попойки, пытался отогнать возвращающиеся воспоминания, но этим самым делал только хуже. Ведь всё произошло здесь, в этой комнате, на этой кровати. Одного взгляда на нее хватило чтобы перед глазами всплыл образ пьяного в усмерть Димы, извивающегося от желания. Лежащего под ним и умоляющего, задыхающегося и стонущего его имя. "Лишь бы он ничего не вспомнил,"– потирая переносицу выдохнул парень стоя посреди срача.

"Лишь бы он ничего не вспомнил,"–бубнил себе под нос Бурдуков сидя на кухне, подальше от места происшествия. Он бы помог Саше убраться, но смотреть лучшему другу в глаза после вчерашнего было неимоверно стыдно. Дима проклинал все: алкоголь, что ужасно действовал на него и как будто ни капельки не работал на Саше; стрим, черт бы его побрал, ведь теперь все это навсегда останется в интернете; и конечно же себя, за свой длинный язык. Лучше бы они просто легли спать, а не решили допить остатки. Хоть это и была лучшая ночь в его жизни лучше будет про нее забыть.

– Не помню когда в последний раз так напивался,– хрипящим голосом прошептал Флинн, когда Уэс переступил порог кухни, и перевел взгляд с кружки на вид за окном,– даже вспомнить ничего не могу, – почесав затылок он подпёр лицо рукой и продолжил пить чай.

– Я тоже...