СПОКОЙСТВИЕ — ЛОЖЬ, ЕСТЬ ТОЛЬКО СТРАСТЬ.
©Кодекс ситхов
ГЛАВА 13: НАЧАЛО ШТОРМА
ГЕНЕРАТОРНАЯ КОРОЛЕВСКОГО ДВОРЦА, ТИД, НАБУ. 31 ДБЯ (4:3:1).
— Учитель Квин, — позвала Аайла, тряхнув лекку. — Вы уверены? Может…
Девочка не договорила. Ей было всего тринадцать, она обладала достаточно спокойным нравом и очень уважала своего наставника, чтобы высказать ему в лоб то, что думает по этому поводу. Тем более, что тема была заведомо болезненной для него.
— Да, я уверен, — киффар привычно шагнул из лифта на узкий мост в зале обогащения плазмы. — Ты, наверное, думаешь, что я помешался?
— Нет, что вы, — тви'лечка поспешила за ним. — Просто… думаю, что вам все еще больно.
Больно. Да, больно. Он был наставником и, по идее, должен был на своем примере показывать своему падавану, как выполняются те или иные пункты Кодекса. А у него не очень получалось…
Нет смерти — есть Великая Сила.
С этим утверждением у Квинлана Воса были проблемы с детства. С того самого момента, как его тетка — Тинте Вос — сунула ему в руки медальон убитой матери и велела «прочитать». Она надеялась таким образом пробудить в нем Темную сторону, чтобы наверняка лишить перспектив обучения в Ордене и отлета с Киффу, ибо в свои шесть Квинлан считался сильнейшим психометриком среди соплеменников. Ее затея удалась лишь отчасти. Мастер Толм, смотритель системы, до этого обучавший мальчика на родине, забрал его на Корусант, ибо врачи Киффу не могли справиться с кошмарами — последствием эксперимента Тинте. И Квинлан остался в Храме — падаваном мастера Толма. Доучился-таки до рыцаря. Но… то прикосновение к смерти не прошло бесследно — двадцать лет среди джедаев так и не смогли убедить его в том, что ее не существует.
Что его лучший (и единственный) друг мертв, Квинлан узнал из сообщения мон каламари Бент Иирин — ясельной сестренки Оби-Вана, которое получил перед вылетом с Татуина. Они с Аайлой выполняли там задание и даже видели в Мос-Эспа мастера Квай-Гона Джинна, но не стали подходить — соблюдали секретность. А три недели спустя, когда они, закончив работу, уже готовились лететь домой, пришло сообщение. Оби-Ван Кеноби погиб седьмого числа в Тиде. Убит в бою темным. Так и не стал рыцарем. И, несмотря на то, что прошло почти три с половиной месяца, Квинлан до сих пор не принял, что Сила забрала его друга…
Когда магистр Йода вызвал их с Аайлой на личный разговор и отправил на Набу для охраны королевы Амидалы, Квинлан воспринял миссию как личное испытание. Грандмастер Ордена отличался особыми представлениями о мире в целом и о восприятии Кодекса — в частности. И, вероятно, ему не понравилось затянувшееся состояние киффара. Однако… сейчас он уже не был уверен, что дело только в этом.
О событиях в Тиде ходили самые фантастические слухи. Слухи, очень далекие от официальной версии Совета. Но узнать что-либо поверх в Храме не было никакой возможности. В отличие от места происшествия.
Сначала Квинлан был занят их с Аайлой легендой в королевской свите и личным поручением Йоды, а когда все более-менее утряслось, решил попробовать разобраться. Подумалось, что если он побывает на месте гибели друга, то с принятием будет легче. Тогда-то… к нему и подошла одна из служанок королевы.
Девушка представилась как Падме и предложила поговорить о погибших джедаях. Возможно, будь она чуть постарше и будь Квинлан немного в другом расположении духа, он попробовал бы затащить ее в постель. Но все сложилось иначе — новая знакомая сразу дала понять, что у нее свои планы. И поговорить она хочет, потому что не очень верит… официальной версии Совета. Если, конечно… он действительно был другом Оби-Вану Кеноби.
Так киффар узнал детали одиссеи «Тид-Татуин-Корусант-Тид». Падме была рядом с Квай-Гоном Джинном, когда он нашел этого непонятного мальчика, ставшего героем Набу. И сопровождала свою королеву при проникновении во дворец. Сама видела противника джедаев — забрака в черном плаще. После битвы все были растеряны и заняты, но позже она по просьбе королевы разговаривала с медиками, которые вытаскивали мастера Джинна из генераторной. Старый джедай был один и в очень тяжелом состоянии, однако… ничего не предвещало его смерти. Главврач даже удивлялся, как он сам на себе ожоги заклеил. О гибели своего падавана он тоже сказал сам — прежде, чем потерять сознание. Но прибывший Совет так и не нашел тела. А мастеру Джинну с их появлением стало настолько хуже, что он оказался при смерти — по крайней мере, под этим предлогом к нему не пускали Энакина. Ну, того самого мальчика.
Потом случилась диверсия. И оба погибли. Мальчик с мастером Джинном. Это сказал королеве и канцлеру Палпатину магистр Йода. Однако… Падме почему-то упрямо не верила. Почему, она не могла объяснить.
В некотором смысле Квинлан был согласен с девушкой — вся картина выглядела как-то наиграно. Мальчик Энакин, за которого она так пеклась, безусловно, был восприимчив к Силе — с ее слов Квай-Гон вез его в Храм, чтобы обучать на джедая. Но ему отказали из-за возраста, пока он не стал героем Набу — не показал, на что способен. Тогда решили сделать исключение. А он неожиданно умер. Или не умер?.. Могло ли быть такое, что Квай-Гон Джинн просто сбежал с ребенком? Едва похоронив падавана?..
Первый визит в зал обогащения плазмы прошел в сопровождении Падме. Совет забрал все уцелевшие записи, но она вместе с королевой успела посмотреть, как бой с тем самым забраком разворачивался на этих мостиках. Учитывая акробатику Атару и высоту, с которой, в случае чего, предстояло падать, Квинлан не сомневался, что мастер-класс Джинн-Кеноби выглядел впечатляюще!..
В комнате с шахтой… он порадовался, что не взял с собой Аайлу. В ней все еще витала энергия Темной стороны, не рассевшаяся за три месяца! Что же тут творилось в день боя?! И что за темный оставил после себя такой фон?! Уж не ситх ли действительно, о котором шептались по углам Храма?..
Тогда осмотр ничего не дал. Несколько дней снова было некогда, но эта комната постоянно всплывала перед глазами. Квинлан думал о ней, видел ее во снах — с гудением и алым отсветом плазменных экранов. И, естественно, не смог не сходить повторно, когда появилось время. Теперь уже с Аайлой, предварительно подготовив девочку к предстоящей нагрузке. Затем, снова один. И опять…
Этот визит был уже пятым по счету, потому, не удивительно, что Аайла начала беспокоиться. Она не понимала, что ее учитель хочет там найти. Квинлан и сам не понимал. Просто знал, что это «что-то» там. Все еще там. И на этот раз ему повезло — над шахтой охладителя обнаружилась подвесная платформа для дроидов обслуживания. В отличие от своего падавана, киффар не сомневался ни секунды.
— Учитель Квин…
— Все будет в порядке, Аайла. Управление несложное. Если что, я тебе скажу остановить.
Платформа была маловата, но все же годилась для того, чтобы немного осмотреть шахту изнутри. Девочка осторожно спускала ее, а Квинлан сосредоточился на дыхании и защите от излучения.
Поначалу ничего интересного вокруг не было — транспаристиловые стены колодца уходили глубоко вниз, за пределы видимости. Кое-где были заметны выступы заклепок и оконца вентиляционных отверстий, нарушающие однообразие. Трос платформы заканчивался. И киффар уже чувствовал разочарование, когда одна из сеток вентиляции привлекла внимание.
«Аайла, стоп!» — скомандовал он по уже отлаженной ученической связи.
«Все в порядке, учитель?»
«Да. Сейчас будешь поднимать».
Острый выступ вентиляции был немного вывернут. И на нем болтался клочок темной материи. Точнее… что-то с клочком материи застряло в пазах оконца и теперь он трепыхался на потоках воздуха, как маленький черный флажок.
Аайла по команде приблизила платформу к стене, однако работать все равно пришлось очень аккуратно. Чтобы не уронить находку в шахту. Да еще и не касаться сразу… Жажда узнать, что тут происходило, настолько сильно пульсировала в сердце, что Квинлан не сомневался — образы потекут инстинктивно, без всякого сосредоточения. А позиция у него была не слишком устойчивой. Особенно, если учесть, ЧТО он ожидал увидеть… В том, что «флажок» висит тут с седьмого релона прошлого года, киффар почему-то не усомнился ни на миг…
Вещица оказалась заклепкой от цепочки на одежде. Она точно не принадлежала джедайской тунике. А значит… не принадлежала Оби-Вану. К тому же… от нее фонило энергией Темной стороны. Видимо, тело поверженного темного упало в шахту после боя и пролетело слишком близко к стене — зацепилось за выступ вентиляции.
Квинлан оторвал полосу от собственного подола и завернул в нее находку прежде, чем спрятать во внутренний карман. К работе с ней стоило определенным образом подготовиться. Все-таки он не должен подвергать опасности Аайлу... Почему-то мысль о том, что он не имеет право этого делать без ведома Совета, прошла мимо — киффар совершенно не задумался об этом. Как и о том, что у него есть задание, которым он не имеет права рисковать... Сейчас его волновало только то, что он может узнать… о смерти лучшего друга. Так же, как узнал когда-то о смерти родителей.
***
ЗАЛ ВЫСШЕГО СОВЕТА, ХРАМ ОРДЕНА ДЖЕДАЕВ, КОРУСАНТ. 31 ДБЯ (4:3:1).
Порог громкости в Зале Совета явно превышен. Всегда спокойные (ну, почти всегда!) члены Совета выведены из равновесия. Слишком много неприятных событий за последние дни.
Занятия в Храме полностью остановлены, додзе и медитативные сады пустуют, контакты сведены к минимуму — все сидят по своим квартирам. Хорошо, почти все. Но это все равно не помогает — Залы исцеления уверенно заполняются ослабленными джедаями всех возрастов и званий. Сейчас их уже около полусотни. А вирус… по-прежнему не обнаружен. Целители пока смогли выяснить только одно — чем меньше инфицированный использует Силу, тем медленнее происходит разрушение мидихлориан. А, значит, у него больше времени до… конца.
Упрямая уверенность Йоды в том, что за вирусом стоит ситх, раздражает членов Совета и Дуку. Правда, по разным причинам. Магистры не до конца верят грандмастеру, поскольку он не называет свои источники. А Дуку знает эти источники, но не знает деталей. Пло Кун не попадает ни в ту, ни в другую категорию — он абсолютно спокоен. Что наводит на мысль о том, где искать неизвестные детали…
— Чуму напоминать он, — высказывает свое мнение о неуловимом вирусе Йода.
— Они похожи лишь тем, что поражают сугубо чувствительных к Силе, магистр Йода, — не согласен Ки-Ади-Мунди. — Темная чума — не столько болезнь, сколько форма одержимости. Этот вирус… похоже, именно вирус, хотя найти его не могут.
— Не темную, мастер Ади-Мунди. Раката.
— Тогда, тем более, нет оснований считать, что за вирус… ответственны ситхи, — заканчивает свою мысль цереанец.
— Квай-Гон думать иначе, — заявляет неожиданно Йода. — Успеть говорить с ним ты, мастер Дуку?
Наступает звенящая тишина. Что ж… кажется, грандмастер, наконец, решил открыть выжившим членам Совета правду.
— Нет, — ровно отвечает Дуку под тяжелым взглядом темных глаз коруна. — Но я отправил ему сообщение с последними новостями.
— Хорошо это, — рассеянно кивает Йода. — Рассказать, что произошло на Набу, остальным должен ты, мастер Винду.
Корун хмурится, но исполняет волю главы Ордена. Непосвященные магистры — Ади Галлия, Сэси Тийн и Иит Кот — слушают правдивую историю о бое Квай-Гона и его третьего падавана с ситхом. Пока — без пограничных тонкостей. Только факты. Был ситх, о котором молчали, чтобы не поднимать панику. Оби-Ван Кеноби пал на Темную сторону от страха за жизнь своего учителя и убил его. Квай-Гон отпустил ученика. Квай-Гона взяли под стражу — с конфискацией светового меча и ментальной блокировкой Силы. Случилась диверсия, во время которой Квай-Гон бежал, прихватив с собой мальчика Скайуокера — то, что мальчик стал его новым учеником, даже не обсуждается. Квай-Гон жив и скрывается с двумя учениками. Ситхи вернулись. И, вероятно, все последние неприятности Ордена происходят не без их участия — начиная с едва не созданной армии клонов и заканчивая происшествием с Депой Биллабой…
Ади Галлия возмущена — они с Квай-Гоном дружили. Ки-Ади-Мунди уверяет ее, что все справедливо: третий падший ученик — приговор для мастера. Пло Кун молча поглядывает на Йоду. Кажется, Квай-Гон говорил, что дал согласие на его подключение к работе, когда делился с главой Ордена информацией?.. Значит, кел-дор знает о Кеноби. И знает, что Йода своими зелеными ручками вполне осознанно обеспечил этот приговор. Что удивительно, но помалкивает и Мейс — должно быть, вчерашние события подтолкнули его задуматься о причинах поведения Квай-Гона.
— Квай-Гон связывался с вами, мастер Дуку? — переспрашивает очевидное цереанец. — Почему вы не доложили Совету?!
— А должен был? — склоняет голову Дуку. — Квай-Гон Джинн больше не состоит в Ордене. И я имею право отнести общение с ним к категории личных контактов. К тому же… я уже потерял из-за решения Совета одного падавана.
— Вы обвиняете Совет в том, что произошло на Балтизааре? — сменяет резко замолчавшего Ки-Ади-Мунди Мейс.
— Обвиняю, — хватит уже маскарада!.. — Себя, конечно, в первую очередь — я должен был настаивать на поисках Комари. Я чувствовал, что она жива. Но я уступил мнению Совета, который тогда в очередной раз продемонстрировал, как дорожит жизнями своих рыцарей. Если бы было сделано хоть что-то… девочка, которую я растил десять лет, сейчас могла бы быть здесь! А теперь… она возглавляет «Бандо Гора».
— Довольно, мастер Дуку, — перебивает Йода. — Не безгрешен Совет. Должны слушать были мы. Мастера, знать который, что связь с падаваном цела. Не стать… Цена — жизни. Много жизней. Говорить о Комари потом мы. Не сейчас. Тид — не Балтизаар. Сила… надломиться там.
— Разлом в Силе? — уточняет корун традиционно недоверчиво. И морщится — видимо, вспоминает свои головные боли на Набу. — Не может быть!
— Еще как может, — возражает Дуку. — И мой бывший падаван… четыре цикла занимается тем, что должен делать изгнавший его Орден…
— Не изгонять его Орден, — вставляет невозмутимо Йода.
— Не успевший изгнать его Орден, — поправляется Дуку. — Собирает информацию на ситха. И делится ею. Так ведь, магистр Йода? Почему я… ничего не знаю о вирусе?
— Невнимателен ты быть, — в тоне смешок. — Или не все сказать тебе он.
— У Квай-Гона есть доказательства? — кажется, вопрос с падением Кеноби Мейс пока предпочитает оставить в стороне.
— Мастер Винду, прошу прощения… но какие вы хотите доказательства? — первое высказывание Пло Куна за время разговора вызывает ступор. — Вы критически оценивали все, что говорит Квай-Гон, на протяжении многих лет. Высматривали в нем признаки Темной стороны из-за того, что он любит своего падшего падавана слишком сильно. А я… не могу навскидку назвать ни одного случая, когда он в итоге оказывался неправ.
— То есть с вами он тоже связывался, мастер Пло? — в голосе Ки-Ади-Мунди обвинение.
— Нет, — сипло возражает кел-дор. — Я узнал обо всем от магистра Йоды — Квай-Гон сказал ему, что я могу помочь с техникой, благодаря которой стало известно о связи вируса с ситхами. Но я бы хотел поговорить с ним — мне есть за что извиниться.
— Кхм… — мычит Йода. — Вероятно, быть у тебя возможность, мастер Пло. Запрос связи. Думаю, объект нашего разговора есть то. Подключите, мастер Кот.
Дуку идея не нравится, но возражать бесполезно — старый… тролль (он успел набраться у Ксанатоса?!) склонен к театральным постановкам едва ли меньше, чем упомянутый грандпадаван!.. Поэтому он просто смотрит, как над проектором голонет-трансивера в центре зала вспыхивает дрожащий силуэт. Знакомый всем до боли или оскомины — кому как. Квай-Гон Джинн собственной персоной. Все такой же высокий, осанистый, уравновешенный... В тайтонской тунике, со световым мечом на поясе. Ни дать, ни взять — вернулся из миссии во Внешнем кольце. Будто это не его четыре месяца назад Совет собирался приговорить к той судьбе, которую сейчас ждет сам — к отсечению от Силы…
— Магистры, грандмастер, — Квай-Гон приветствует собравшихся легким поклоном и встречается взглядом с Дуку. — Учитель?
Дуку кивает. О том, что временно сидит-таки в Совете, сообщать впопыхах он не посчитал нужным.
— Приветствую тебя, — щурится Йода. — Залы исцеления полны. Тебе сказать что есть?
— О вирусе? Все, что я знаю, я вам написал. Могу только предположить, что это план «Б», который вступил в силу из-за провала с армией клонов. Изначально он должен был уничтожать только джедаев. Но его создатель так и не добился селективности. И мастера Академии Тайтона считают, что это в принципе невозможно — мидихлорианы у всех одинаковые.
— Как ты узнал о нем? — вмешивается Дуку.
— «Зеркало». У нас с вами было очень мало времени, учитель.
Да, на Чампале времени едва хватило на обзорный рассказ!..
— Что за «Зеркало»? — хмуро щурится Мейс Винду.
Квай-Гон обводит взглядом зал, задержавшись на кивнувшем в приветствии кел-доре и вздрогнувшей Ади Галлии, и приступает к объяснениям. Дуку слушает их повторно, но все равно ощущает трепет. Гордость… И с удовлетворением наблюдает, как вытягиваются лица членов Совета.
— Вы пробовали это, мастер Пло? — интересуется Ки-Ади-Мунди, когда Квай-Гон упоминает, что делился идеей с друзьями.
— Неоднократно.
— Но почему вы?..
— Это не моя разработка, — качает головой кел-дор. — Я надеялся, что мой друг найдет время представить ее Совету по всем правилам… Но ему было некогда.
— Думаю, вы знаете, что у Хего Дамаска на Муунилинсте был вулканический остров Абора, — обращается к магистрам Квай-Гон. — Изначально я… собирался просто посмотреть на него, чтобы узнать побольше о его владельце. Но семнадцатого числа прошлого… цикла там случилось извержение. И пришлось работать «Зеркалом». В тоннелях под горой располагался лабораторный комплекс, где лорд ситхов… Дарт Плэгас, которого мы все знаем под именем Хего Дамаска, вместе со своим учеником Дартом Сидиусом проводил довольно специфичные опыты с мидихлорианами. Вирус они обсуждали. Тогда он был признан бесперспективным.
— Ты видеть ученика? — тональность Йоды не дает понять — вопрос это или констатация факта. Но, скорее всего, вопрос.
— Да. Человек, высок, сейчас, наверное, немолод.
— А как же забрак из Тида и Правило двух? — Мейс, естественно, настроен скептически!.. — Не многовато ли ситхов?!
— А с чего вы взяли, магистр Винду, что они соблюдают Правило день в день? — комментирует Дуку. — Всю историю Ордена ситхов основной чертой его последователей было повсеместное предательство.
— Дарт Мол… забрак из Тида был ситхом, — соглашается Квай-Гон. — Хего Дамаск был лордом ситхов. Мы получили-таки этому документальное подтверждение — записи фанатика ситхского культа Солнечной гвардии. Первый погиб седьмого, второй — шестого. Ни один из них не мог побывать на Аборе семнадцатого. А он там точно побывал — оставил под Горой ловушку. Ловушка была не посмертной.
— Откуда ты ЭТО знаешь? — Мейс снова идет на поводу у недоверия.
— Меня есть кому проконсультировать, — отбивает Квай-Гон и продолжает в повисшей тишине: — И, естественно, ни один из них точно не мог подкорректировать планы относительно уничтожения Ордена после того, как вскрылась история с клонами. Значит… их было трое.
— Какие планы?! — недоуменно переспрашивает Ки-Ади-Мунди.
— Обсуждать позже все, — останавливает Йода. — Дальше, Квай-Гон.
— В расшифрованных материалах много отсылок к тому, что младший сын дворянского рода Палпатинов — доверенное лицо Хего Дамаска. Он не называет его учеником… Но это очевидно.
— Ты с ума сошел! — шокирован корун. — Канцлер Палпатин?! Не может быть! Он… Даже если допустить… Мы все неоднократно общались с ним! Если бы он был ситхом, мы бы это поняли!..
— Я бы не был в этом так уверен, — Квай-Гон смотрит на него пристально. — Я сам однажды встречался с Хего Дамаском в ходе переговоров между Серенно и Целаноном. Он мне очень не понравился своими провокационными речами… но я тоже ничего не почувствовал.
— Это не помешало тебе сказать ему, что мы... джедаи и он — всегда будем по разные стороны баррикад, — вспоминает Дуку, привлекая внимание к себе. — Твои слова снова оказались пророческими.
Да, Совет боится Квай-Гона Джинна не потому, что он мешается у них под ногами столько лет. И даже не потому, что он высказывает неортодоксальные идеи. Совет боится его потому, что его идеи рационально правдивы. И чем дальше в будущее, тем яснее это проступает. Совет боится того, что Квай-Гон Джинн окажется прав… во всем.
— В любом случае, никто не понял, что он — лорд ситхов, — возражает Квай-Гон. — Вы не хуже меня знаете, что существует много техник для скрытия присутствия в Силе. Особенно, если за спиной годы практики. Покров теней — невероятная вещь даже в исполнении сильного… темного, не говоря уже о лорде ситхов. И как мне показали недавно, он вполне применим к артефакту. Несложный и довольно надежный способ спрятать сигнатуру от всех.
Память пронзает искра осознания. Мальчик! Младший грандпадаван!.. На Чампале, когда они сели на плато, он пропал в Силе! Тогда было и так слишком много информации. Да и… Дуку был не в лучшем состоянии. Он просто списал отсутствие его неуправляемого Света на тренировки Квай-Гона, а дело, оказывается, вовсе не в них!.. Или — не только в них.
— Где ты был раньше со своими новостями?! — корун устало трет лысую голову — кажется, наконец, понимает, что произошло с Депой. Поведение отнюдь не магистра, но у каждого есть предел. Все живые.
— Ты можешь сейчас решить, что я издеваюсь, Мейс, — негромко отвечает Квай-Гон, — но это не так. Я тебе искренне сочувствую. Однако… даже неделю назад в этом зале моему рассказу поверили бы немногие. И меньше всего — ты.
Вновь сомкнувшуюся тишину нарушает Ади Галлия:
— А Оби-Ван? Что с ним, Квай-Гон?
— Жив и здоров, — улыбается он и оборачивается к Йоде. — Но об этом вы поговорите без меня. Добавлю еще, что с канцлером сейчас нужно быть очень осторожными. Армия клонов вполне могла… планироваться — с вживленными чипами на исполнение приказа… уничтожения. И при попытке напасть на него, как на ситха…
— Джедаи были бы объявлены врагами Республики, — догадывается Дуку, пока остальные хлопают глазами — они-то не знают о видениях Кеноби!.. — За нами охотился бы миллион профессиональных солдат!
— Теперь армии нет, — кивает Квай-Гон. — Но оказаться вне закона все еще можно. Все расшифровки я передам, мастер Йода. И последнее… Академия Тайтона предлагает совместную работу над потенциально возможной вакциной… или техникой.
Его слова похожи на вспышку света в темном небе — все присутствующие ощущают какую-то… надежду. О проблеме известно всего несколько дней, вирус еще даже не найден! Но в палатах Вокары уже полсотни джедаев… А на Кампарасе — эпидемия.
— Гхм… — гудит себе под нос грандмастер. — Мне стоит поговорить с их главой…
— Целителям понадобится канал для обмена данными. Они уже готовят экспедицию на Кампарас — и ждут только вашего согласия.
— Почему им не прилететь сюда? — спрашивает Ади Галлия.
Квай-Гон молчит несколько мгновений и, наконец, отвечает как есть:
— Они не очень-то доверяют Ордену, учитывая историю его взаимоотношений с малыми сектами. И будут работать только на относительно нейтральной территории. Но они будут работать. Чем быстрее появится вакцина, тем меньше будет жертв. А теперь прошу меня простить…
Он кланяется и исчезает.
***
БОРТ «ТЕЛОСА», АНГАРЫ АКАДЕМИИ БАЛАНСА, ТАЛСС, ТАЙТОН. 31 ДБЯ (4:3:1).
Утренний разговор в кабинете мастера Этана оставил двойственное впечатление. С одной стороны, с плеч упала тяжесть новостей. Ни Атис, ни ящеру не понадобилось что-либо объяснять — они сразу все поняли. И их единственным условием стало место работы. С другой… началась канитель подготовки к вылету. В расшифрованных материалах с Тирсуса оказалось много информации по теневой политике Хего Дамаска за те годы, которые у него прослужил дядька Атис. Структура «Капиталов Дамаска», имена партнеров, большинство которых уже мертвы… Направления сделок. Множественные упоминания младшего сына Косинги Палпатина — того самого, который теперь канцлер. И несколько полезных координат.
Первой такой была Охотничья луна или «Тайник», в котором проводились Собрания «Капиталов Дамаска» — курорт со специфичной флорой и фауной, охотничьими угодьями, огромным замком и впечатляющим охранным комплексом. Систему, где находилась луна, не обнаружили ни в одной известной базе, территориально она располагалась за пределами Республики и никому не принадлежала. И, похоже, была тем самым логовом, на которое «Бандо Гора» сбросила добытую забраком бомбу.
Несмотря на то, что сейчас, после атомной бомбардировки, там наверняка уцелело немногое, этот «Тайник» решено было проверять в первую очередь. Вторую известную точку — территории «Техносоюза» на Мустафаре — оставили на потом…
— Мустафар? — переспрашивает Фимор.
— Знакомое место? — Квай-Гон откладывает датпад.
— До Руусана на Мустафаре было несколько Анклавов джедаев, — кивает он. — Их забросили из-за экологической катастрофы, спровоцированной одним из боев. Первый раз я там побывал в… пятнадцатом году ДРС. С группой археологов, которые собирались изучать руины Южного анклава — того самого, что основал легендарный мастер Чу-Гон Дар. Но у них не получилось. Недалеко от руин — в маленьком поселении Даанат — обосновалась... кхм... Черная стража. Их опустошители… ну, то есть охрана штаб-квартиры… кхм… попросила археологов держаться подальше.
— Попросила? Слабо вериться… У них не самая мирная репутация.
— И все же это было мирно, учитель, — насмешливо щурится Фимор. — Почти вежливо. А репутация… Основатель Черной стражи — Вульт Даанат — был учеником главы Братства Тьмы лорда Каана. Он считал Силу средством для понимания вселенной и не интересовался ни войной, ни джедаями. Незадолго до Руусана несогласие во взглядах вылилось в открытую конфронтацию с учителем. Победа в бою осталась за лордом Кааном, но он не добил горе-ученика — бросил тяжело раненным умирать. Даанат выжил и, естественно, покинул Братство. Отправился в долгое путешествие по Галактике — собирал артефакты, изучал культуры и традиции, связанные с Силой. Пока не осел на Мустафаре с небольшой горсткой своих последователей. Так появилась Черная стража. Ее члены на протяжении веков не лезли ни в общественную жизнь Республики, ни в политическую, ни даже в экономику регионов. Держались в тени и занимались своим делом — изучением Силы, преимущественно… ее Темной стороны.
— Сколько времени ты провел у этих ребят, Фимор? — озвучивает догадку Квай-Гон.
Атис и ящер переглядываются. Вот она — истинная причина, по которой Фимор не останется в Академии Тайтона! И основная причина того, что шансы старшего ситха заполучить его учеником равны нулю!.. Он уже нашел людей, философия которых отвечает его собственной. И совершенно не мешает его привязанностям!..
— Много, — улыбка Фимора вспыхивает и тут же гаснет, когда он продолжает: — Пять лет назад… штаб-квартира на Мустафаре подверглась… чистке. Нападавшие были наемниками, ими руководили чиссы — мужчина и чувствительная к Силе женщина. Тогда их посчитали «падальщиками» — из обеспеченных темных, что всегда рады присвоить чужие знания… Но сейчас я склонен думать, что они действовали не самостоятельно.
— Полагаешь, ученица? — Квай-Гон разгоняет по венам сочувствие… потере сына, о которой не знал. — Кхм… Почему он решил убрать Черную стражу, а не завербовать?
— Вербовка, конечно, везде вероятна, учитель, — соглашается Фимор. — Но… философия основателя Черной стражи не стыкуется с философией ситхов — большинство последователей вообще ситхов по старой памяти презирает. Презирало. Как и джедаев, впрочем. Курск не пошел бы на подобный союз.
— Курск? — уточняет Атис.
— Секта… была очень маленькой, — Фимор убирает с лица челку. — Сан'сий «Курск» — ее последний лидер — на манер Джинна Алтиса принимал нечувствительных, чтобы обеспечить выживание. Именно они создали репутацию Черной стражи как наемничьей организации. Полноценные члены культа крайне редко показывались людям. Это... профессиональные тени. По роду занятий они делятся… делились на пять рангов. Мародеры путешествовали в поисках знаний, хранители сохраняли материалы и ценные реликвии, ассасины — искали и уничтожали врагов культа, стерегли Хранилище и служили огневой поддержкой мародеров в отдельных экспедициях, опустошители — защищали штаб-квартиру, Курск — руководил. В штабе постоянно находились хранители, опустошители, миньоны (ну, юнлинги!), почти все нечувствительные, часть ассасинов и, естественно, Курск. Остальные откликнулись на посланный им сигнал бедствия.
— Насколько у культа все плачевно сейчас? — спрашивает молчавший до того ящер.
— Выживших чуть больше десятка, — слова Фимора глухо падают в тишине. — Мы разделили Хранилище и залегли на дно. Опережая дальнейшие расспросы… Нет, у меня нет ничего по темной чуме. Но есть… недавнее приобретение по алхимии плоти. Его можно посмотреть, пока мы ищем ответы в голокроне.
— Что ж… по крайней мере, они вас выслушали, — прокомментировал разговор с Советом Фимор.
Квай-Гон со вздохом опустился на диванчик в общем отсеке, около которого только что проводилась трансляция связи.
— Они в глубокой ситхской жопе! — поморщился Ксанатос. — У них просто выбора нет. А я уверен — Дарт Сидиус только разминается! Вы помните сепаратистов с Эпалько, мастер? Они действовали по схеме, которая была их лозунгом. «Разлад, деморализация, отвлечение — равно разрушение». История с клонами стала разладом, Алмас, Илум и атаки на корабли — деморализацией, теперь началось отвлечение. И козырей у него еще хватит, чтобы накрыть растерявшийся Орден дерьмом по самый Шпиль спокойствия!
— Сейчас еще больше деморализации будет, когда джедаи потянутся в Храмы и обнаружат запертые двери, — вздохнул Квай-Гон. — Может, что-нибудь полезное скажете вместо того, чтобы негодовать? Про голокрон, например.
Ситхское имя Хего Дамаска — «Дарт Плэгас» — найденное в расшифрованных материалах, стало долгожданным ключом к хранителю!..
— Это голокрон Дарта Плэгаса, — рассеянно отозвался Фимор. — По-видимому, первая версия, которую стащил не слишком преданный гвардеец. О вирусе он ничего не знает. И это естественно — если Хего Дамаск считал его бесперспективным. О Палпатине говорит, как о способном ученике. Правда, Сидиусом не называет. Пока.
— «Плэгас» звучит отвратительно! — фыркнул Ксанатос. — У его учителя была нездоровая фантазия!..
— Предложишь свой вариант? — улыбнулся Фимор.
— Дарт Ниаш'коритводза[I]?
— Достаточно! — призвал к порядку Квай-Гон. — Только нецензурщины тут не хватает. Даже если Энакин ее не понимает. У него и без ситхского слишком богатый словарь… хаттского.
Упомянутый Энакин смущенно потупился.
— То есть это все, Фимор?
— Нет, почему же? Там много информации по разным техникам Темной стороны. Вся известная история ситхов, подробная история Ордена джедаев, анкеты старшего поколения мастеров. Ссылки на слухи о ситхах. Те самые — о Сете Харте и Дарте Гравиде. Но, в целом, именно для нас пока больше ничего полезного нет.
— В таком случае, заканчиваем на сегодня, — Квай-Гон остановил взгляд на Энакине. — У нас еще медитация по расписанию. Так ведь, падаван?
Мальчик поморщился, но промолчал. В последнее время он добился определенных успехов в концентрации, что упростило весь процесс и открыло ему суть медитации, как таковой. Потому ненавидеть ее он перестал. Иногда даже получал удовольствие. Иногда.
— Учитель, мы можем поговорить перед вашей медитацией? — спросил Фимор. — Наедине.
От выдвинутого условия Оби-Ван как-то неожиданно покраснел. И выскочил из отсека прежде, чем Квай-Гон понял, что вообще происходит. Ехидно ухмыляющийся Ксанатос вышел следом, утащив сопротивляющегося Энакина — за немного отросшую падаванскую косу.
— По-видимому, теперь я должен перед вами извиниться, — вздохнул Фимор, когда они остались вдвоем. — За то, что не сказал раньше.
— Не буду лгать, что совсем не задет, — Квай-Гон погладил бороду, отметив краем сознания, что пора бы ее подравнять. — Но ты давно не ребенок, Фимор. И волен, в общем-то, примкнуть к кому угодно и делать что угодно. До Тида о работе с Темной стороной вы всегда говорили мне лишь самое общее. Чтобы не расстраивать, как я понимаю. Когда это произошло?
— В двенадцатом. После реабилитации Ксана. Я рванул с Телоса, куда глаза глядят. И… приземлился на Мустафаре. Подумал, что это… намек Силы. А не сказал… Не хотел пугать вас ситхской сектой.
Логично. Они пережили падение Ксанатоса. Только-только привели его в чувство и начали выбираться из бездны отчаяния… Квай-Гон бы не оценил. Не понял так, как понимает этот поступок сейчас.
— Все еще… хотите доверить мне Энакина, учитель?
— Что-то изменилось со вчерашнего дня? — иронично удивился Квай-Гон.
Фимор помолчал.
— Спасибо.
— Тебе не за что меня благодарить, — он обнял старшего сына за плечи. — Но взглянуть на этих ребят я бы хотел. Ксанатос тоже… посвящен?
— Нет. Он после Ордена не горит желанием давать какие-либо клятвы. Забывает, как неплохо вы нас обучили обходить эти клятвы, когда того требует ситуация!
И как на это реагировать?! И комплимент, и оскорбление!..
— Паршивец!
— Какой есть, — улыбнулся Фимор. — Курск тоже… хотел однажды с вами познакомиться. С джедаем, который привил мне такое чувство меры.
— Что ж… жаль, что не довелось, — вздохнул Квай-Гон. — Фимор… а что у вас произошло… с Оби-Ваном?
Он негромко засмеялся.
— А это, собственно, то, о чем я изначально собирался поговорить!..
***
БОРТ «ТЕЛОСА», ГИПЕРПРОСТРАНСТВО. 31 ДБЯ (4:3:3).
Фимор ушел в лагерь — провожать археолога. Минут десять назад. Ему эти десять минут кажутся часами. Он чувствует кожей под тканкой реванки каждую секунду. Каждую песчинку времени…
Ведь он действительно думал, что Фимор знает. С того момента, как очнулся посреди разгромленной столовой — такой вид был у брата. Сначала он ждал неизбежного, казалось бы, разговора. Но тот откладывался и откладывался. И тогда пришла мысль, что Фимор просто решил оставить это в стороне. Ксанатос признал его право молчать и своими бесчисленными девочками три года совместных путешествий пытался убедить их обоих, что все в порядке. Ведь говорить, по сути, действительно не о чем. Если один другому не нравится, то поделать с этим ничего нельзя. Главное — сохранить братство.
Когда у Фимора начались кошмары из-за боя, уверенность в правильности выводов слегка пошатнулась. Но принципиально ничего не изменилось и Ксанатос не заморачивался. Если знает — значит, знает. Если не знает… значит, брат перекопал не всю его память. А скрывать одни эмоции под другими в своем извечном вихре гнева Ксанатос умеет очень неплохо. И будет продолжать в том же духе.
Но Телос повторно рушит его мир — Телос и неожиданная вспышка ревности.
Ксанатос наливает полстакана кореллианки и замирает у иллюминатора общего отсека. Смотрит на заросли тропического леса по ту сторону транспаристила. Вспоминает последовательность их содержательной беседы в трюме.
В первый момент Фимор панически пугается… самой возможности небратских чувств. До срыва Ксанатос не знал о его ориентации — они виделись редко, исключительно в компании мастера. К тому же Фимор по устоявшейся привычке тему девочек игнорировал. Однако с началом совместной одиссеи тайна всплыла. И тот факт, что Фимора привлекают парни, а сам Ксанатос за столько лет не удостоился даже флирта в свой адрес, может говорить лишь о полном отсутствии интереса. Принять это было уже гораздо сложнее, чем право на молчание... И все же Ксанатос принял. Ради братства. Но сегодня… его паника так задела… что отвечать вообще не хотелось.
За паникой следует напоминание о собственном поведении в бытность подростком. Ксанатос редко вспоминает сам, но тут… будто мордой тыкают. Впрочем, почему «будто»? Тыкают. Он ревновал даже по-братски — пока еще не понимал остального... А Фимору, похоже, было важно его мнение.
Попытка закрыть тему выглядит жалко. И все же надежда только на нее. Потерять Фимора и снова остаться в одиночестве — самый страшный кошмар Ксанатоса. Страшнее даже… недоверия Квай-Гона.
— Надо поговорить, — заявляет Фимор с порога отсека.
Вид у него более уравновешенный, нежели в трюме — за прогулку до лагеря успокоился. Но долго смотреть на брата Ксанатос не может — отводит взгляд.
— Я вряд ли придумаю, что сказать.
— Ты уже все сказал, — Фимор отбирает стакан, делает глоток. — Моя очередь.
И… начинает лекцию о пробеге по воспоминаниям. Ксанатос не понимает, что это за цирк, пока Фимор не доходит до влияния эмоций пытающего на жертву. Тогда в голове щелкает…
«Это последствия... Напортачил... Техники... Пробега».
Вот причем тут пробег! Так Фимор испугался потому, что подумал… что внушил ему свои эмоции? Свои… эмоции?!
— То, что я никогда не позволял себе мечтать о тебе, Ксан, не значит, что мне этого не хотелось, — заканчивает монолог он.
Воцаряется тишина. Фимор скидывает покров теней и пару верхних ментальных щитов, раскрывает навстречу воронку сигнатуры... Сила искрит и сплетается между ними.
Узы завязаны давно — еще с ученичества. Они уцелели при срыве, пусть и ослабли до предела. Но в последнее время — на постоянных совместных тренировках — только крепнут…
Обычно узы Силы ни к чему не обязывают. Они просто есть. Связывают двоих в союз, который может добиться большего успеха, чем каждый по отдельности. Помогают максимально раскрыть потенциалы обоих. Чем теснее связь, тем крепче Узы — сильнее взаимообмен и чувствительность потоков. Самые крепкие связи у половых партнеров и родителей с детьми по крови. Реже — у мастеров с падаванами. Высшая форма таких Уз связывает жизни — смерть одного может повлечь за собой смерть другого. Наиболее ярким примером в истории считается легендарная Изгнанница Митра Сурик и ее наставница Дарт Трея…
Но «просто есть» — явно не их случай!.. Ксанатос опускается на диванчик у стола. Его мысли пляшут и никак не хотят ни осознаваться, ни выстраиваться.
— Я — идиот, — сипит он. — Идиот. Когда… ты к моему клубу идиотов присоединился, Фиа?..
— По-видимому, примерно тогда же, — Фимор садится рядом. — Скучал сильно, а ты взрослел. Как-то мы встретились после перерыва и я обнаружил, что мой братишка… стал красивым парнем. Раньше я этого не замечал. Несмотря на творящееся вокруг тебя безумие.
— Ладно, я не спрашиваю, почему ты… — кажется, что вселенная коллапсирует — настолько все давит. — Я… не внушал доверия своими метаниями и вообще вел себя как выродок банты[II]… Но потом, после… А, понял! Не отвечай.
Да, отвечать не обязательно. Фимор боялся незапланированных эффектов техники. С такими страхами не удивительно, что он молчал. Четыре года. Три из которых они вместе летают. И… ходят по борделям!..
— Хочу сдохнуть.
— Не думаю, что это хорошая идея.
Ксанатос оборачивается. Несколько секунд они смотрят друг на друга. Ксанатос — не монах и не моралист-джедай. Он может держать дистанцию ради поставленной цели. Он вообще много чего может. Но свои фантазии он никогда не ограничивал. И часто представлял, как полный характерного любопытства взгляд брата — тот, которым Фимор провожает очередного кандидата на одну ночь — предназначается ему. Не на одну ночь. На всю оставшуюся жизнь.
Однако то, что он видит сейчас, не совсем соответствует традиционному старту его фантазий. Фимор привычен. И обычен. Слегка угловатые черты лица — отнюдь не такие благородные, как у самого Ксанатоса, неровная растрепанная челка, которую постоянно хочется отбросить в сторону… Прищуренные голубые глаза, на дне которых плещется что-то незнакомо острое. Но больше всего внимания привлекает закушенная нижняя губа… И звенящая сигнатура. Развернутая звенящая сигнатура... С этого звона — звона любопытства — обычно начинается работа с Силой. И этот звон сводит Ксанатоса с ума с семнадцати лет, ибо он ассоциируется с Фимором. С надежностью. И с доверием. Но сейчас он окрашен едва различимой и до дрожи приятной тональностью. Тональностью, которую хочется сделать громче... Тональностью, которую он знает лишь по отголоскам в соседних номерах борделей...
Напоминание о борделях похоже на удар поддых. Ксанатос стонет и сжимает голову руками — ему снова хочется сдохнуть.
— Я же сказал, что это плохая идея, — замечает Фимор — то ли догадываться по реакции, то ли улавливает ментальные образы за счет откровенно сцепленных сигнатур.
— А ЧТО ты считаешь хорошей?!
— Ну… я вообще-то не люблю целоваться… — в голосе насмешка. — Но тебя хочу поцеловать. Если, конечно, ты перестанешь вести себя, как великовозрастный девственник.
— Почему ты не любишь целоваться?! — Ксанатос поднимает удивленный взгляд.
— Не вижу смысла в обмене слюной.
— А в обмене другими жидкостями видишь?!
— Обмен другими жидкостями — цель процесса, — все так же обыденно говорит он. — А без слюны вполне можно обойтись.
— У тебя странные представления о сексе, Фиа.
Хотя… если уж быть совсем честным, то они — вполне в духе Фимора!.. Других от него ожидать бессмысленно. От осознания такой… интимной мелочи пробирает озноб… Ксанатос вдруг задается вопросом — не натянул ли он с утра штаны на пару размеров меньше?..
— Какие есть. Впрочем, ты можешь попробовать их подкорректировать, — предлагает Фимор. — Ты обломал мне планы на вечер, Ксан. За тобой должок.
Это, что, долгожданный флирт?! Прямо в лоб и никакой хитрости?..
— Делай или не делай, — сглатывает Ксанатос. — Нечего пробовать.
— Значит… давай делать.
Ксанатос никогда не считал секс чем-то обязывающим. Начал рано, нехватки в потенциальных партнершах не испытывал, постоянством не отличался и был достаточно гибким, чтобы ставить любые эксперименты. И, в общем-то, неплохо себя чувствовал, пока Фимор не бежал из Храма!..
После побега брата… слабые, но уже вполне сформированные узы Силы проявили себя впервые. Ощущение его постоянного присутствия вдруг обернулись пустотой, которую не мог компенсировать Квай-Гон. Ночевки в общей спальне уступили место редким встречам… Фимор отдалился, стал старше. Ксанатос скучал. Скучал сильно. И однажды, вместо того, чтобы подумать, что на «невзрачного фермера» никто не посмотрит... он подумал, что девице брата повезет, ведь… он всегда будет с ней рядом. Потом приснилась какая-то порнушка... Потом Ксанатос сам допустил фантазию, чтобы ослабить набирающее обороты одиночество. Одну, другую... И вдруг... обнаружил, что задница Фимора интересует его больше, чем все красотки вокруг!.. Так начались эксперименты со своим полом — в надежде насытиться новизной и успокоиться. Ибо брат… как брат был важнее.
В любой другой ситуации Ксанатос приложил бы максимум усилий, чтобы эгоистично заполучить объект вожделения. В любой другой, но только не в этой. Он довольно быстро понял, что никакой партнер не обеспечит ему нужного чувства надежности… и доверия. Легко — несмотря на свою репутацию малолетнего гуляки и гомофоба — признал, что влюбился «в сынка фермера». И… впал в ступор. От одной только мысли о возможной реакции Фимора — мысли о том, что… брат, который, кажется, собрался помереть девственником, может посчитать его тягу… извращением и отстраниться дальше, чем уже есть. Перспектива потерять его напугала так, что страх пересилил страсть.
Тоска медленно сводила с ума. И хотя на Телосе — под давлением отца и рода — Ксанатос особо не вспоминал о ней, свой вклад в копилку срыва она тоже внесла. Из-за нее в те неполные два года сформировалась и привычка к борделям. Во главе «Дальних миров» он мог получить кого угодно, но поиск больше не забавлял, а страсти и сдобренной ненавистью — Фимора за непрошенные чувства Ксанатос ненавидел лишь немногим меньше Квай-Гона! — жестокости требовался регулярный выход. Бордели класса «люкс» были этим выходом — они позволяли реализовать любую фантазию, не требовали усилий и обходились без последствий. Поэтому он без всяких терок совести спусках в них пар и после реабилитации — просто сосредоточился на женщинах, чтобы брат, если он все-таки знает, меньше ассоциировал их с собой. Тем более, что Фимор не страдал высокоморальностью Квай-Гона — не устраивал сцен и не читал нотаций. Иногда даже… ходил с ним за компанию.
Кхм… а потом…
Ксанатос до си пор помнил привкус жженой карамели того виски… От желания поскорее выяснить, что еще истинно… «фиморовского» нравится или не нравится брату, тогда чуть не сорвало крышу! Снова. В тот вечер — и во все последующие вечера и прочие промежутки времени! — отношение к сексу пришлось корректировать не только Фимору…
— Ситх'Кьясик[III]! — выдернул в полумрак рубки объект разыгравшейся фантазии. — Ты чем здесь занят?!
Ксанатос оторвал рассеянный взгляд от приборной доски. «Телос» стартовал с Тайтона двадцать часов назад и сейчас заканчивался первый участок маршрута к «Тайнику» Дамаска. Дежурили, как всегда, по двое. Но он недавно выгнал мелкого спать — совсем невмоготу стало смотреть на его кислую рожу! У него только-только что-то начало клеиться с тви'лечкой и пришлось улетать на неопределенный срок!..
— Предаюсь приятным воспоминаниям.
— Я заметил, — прозвучало все с той же интонацией. — Ушел бы в каюту, что ли? Воздух звенит!
— Ну, и пусть звенит, — Ксанатос мельком глянул на таймер. — Я не могу уйти — две минуты до окончания прыжка. Чего ты дергаешься, Фиа? Малыш спит, мастеру — по хрену. Мелкий тоже спать должен. Я тобой восхищаюсь, а ты недоволен!
— Ты уверен, что это так называется? — Фимор свалился в кресло второго пилота.
— Как бы не называлось. Я же не спустил штаны… Выходим.
Вибрация тормозных двигателей волной прокатилась по корпусу. Характерные полосы за лобовым стеклом съежились в сверкающие точки далеких звезд. С одной яркой и относительно близкой — красным карликом системы Дорин. Компенсаторы перестроили режим — пятно карлика перестало двоиться. Некоторое время Ксанатос оценивал показания приборов и, наконец, запустил расчет следующего прыжка с заданных координат.
— Я думал, ты книжку читаешь, — заметил он. — Или ты ее тоже эчани подарил?
— Я ничего ей не дарил. Дал на анализ. Временно. Тебе обидно за свой подарок или за учителя, которого она на Аджанту Полла променяла?
Естественно, оригинальный свиток ситха произвел на мастера Атис впечатление! Такое сильное, что она чуть не забыла про их с Квай-Гоном едва начавшийся роман накануне отлета!..
— Наверное, все-таки за мастера, — хмыкнул Ксанатос. — Я его, ох как, понимаю! Солидарность.
Ответить Фимору помешали сразу два сигнала — о готовности к прыжку и входящем сообщении. Внимание метнулось к блоку трансивера.
— Это с Тайтона, — он наклонился к пульту. — Время отправки… одновременно со стартом на Дорин. Наверное, что-то случилось, раз так срочно. Они уже должны были вылететь на Кампарас.
— Ну, так запусти, — Ксанатос переключил гипердрайв в режим ожидания. — Послушаем.
Квай-Гон зашел в рубку как раз, когда приславшая сообщение эчани закончила с кратким приветствием и заговорила о новостях из Храма.
Джорус К'баот, знакомый по событиям на Чампале и оказавшийся в Залах исцеления всего пару дней назад, в окончательном бреду бросился на подручных Вокары Че, используя техники Силы. И те, кто попал под них… заняли соседние палаты уже через несколько часов. Хотя до этого контачили с юнлингами и другими заболевшими… без последствий. То есть… начал вырисовываться механизм распространения. Сам вирус так и не обнаружили, зато давняя связь Джоруса К'баота с новым канцлером не вызывала сомнений.
На фоне этих открытий Йода велел обследовать всех джедаев, побывавших в последнее время в Сенате. Дуку и бессознательная Депа Биллаба оказались чисты, а вот рыцарю Ронару Киму повезло меньше. Он был сыном предыдущего сенатора Набу — Видара Кима — и познакомился с Палпатином после назначения на этот пост, когда его родной отец был убит. И они общались по-дружески двадцать лет!..
— У меня есть кое-какие мысли по этому поводу, — женщина на голограмме ткнула стилусом в разложенный перед ней лист флимси. — Их сейчас проверяют, но полагаю, что мы имеем дело не с клеточным вирусом, а с заболеванием самих симбионтов. Потеря связи с Силой была для раката лишь последствием чумы — результатом выработки иммунитета, в процессе которой мидихлорианы погибали и чувствительность падала. Чума Силы (ее так называют между собой целители Ордена) больше похожа на общее отравление — посыл вызывает дисфункцию симбионта и превращает его в источник отравляющих агентов для себеподобных. Сначала гибнут соседи по клетке, затем — агенты проникают в соседнюю, если там нет своего очага (поскольку посыл не может быть точечным). И так — от клетки к клетке по цепочке. Сам посыл… — прямая алхимия плоти. Подобно тому, что вы «видели» на Муунилинсте. Иетри еще переводит информацию из голокрона, но предварительные выводы можно делать уже сейчас. Источник — ситх или его теоретические ученики, освоившие технику. Но они не могли лично повлиять на каждого отдельного джедая в обоих храмах. Значит, первые жертвы в цепочке — аурек-носители — тоже должны… передавать посыл. Возможно, способны к распространению и их жертвы (численность, скорее всего, зависит от изначальной силы аурек-носителя), однако посыл такого рода все же должен иметь затухающую природу… Эта гипотеза вполне сносно объясняет общую схему. Мастер Йаддль ударила мастера Оппо Ранцизиса и мастера Йараэля Пуфа, а потом отправилась на Кампарас, где спровоцировала все то, что там сейчас творится. Мастер Пуф передал посыл детям. Мастер К'баот пробыл в Храме десять дней после своего визита к нашему подозреваемому… Кого он зацепил помимо вчерашних целителей — пока неизвестно. В отличие от него у рыцаря Кима было всего три дня, но он успел поспарринговать со всеми своими друзьями, а их… оказалось около десятка!.. К тому же… динамика все равно очень быстро набирает обороты — будто кто-то еще является распространителем. Либо кто-то из первых жертв аурек-носителей, либо… кто-то неопознанный.
Все трое обменялись встревоженными взглядами.
— Если я права, то… вакцины нет и быть не может, — продолжила на записи мастер Атис. — Мидихлорианы не прививаются. Разрабатывать предстоит технику усиления предела их сопротивляемости. И сыворотку-антидот — для тех, кто уже подхватил посыл. Чтобы тормозить гибель симбионтов в достаточной для самовосстановления степени. На этот случай у меня есть жизнеспособная идея… И все равно… спасти детей — особенно, совсем маленьких! — шансов почти нет. Детей спасет только изоляция. Ордену, если он хочет уцелеть, придется окончательно поступиться политикой раннего воспитания. Обучение смогут проходить лишь относительно взрослые кандидаты, которые в состоянии справиться с основами техники. Меры безопасности сейчас — чем меньше контакт сигнатуры со случайными встречными, тем меньше вероятность подхватить посыл ситха. Покров теней будет хорошим щитом — не идеальным, но все же. Кстати, Фимор, спасибо за свиток! Это настоящий подарок Силы!.. Еще… я отправила с письмом немного усовершенствованный вариант программы тестера разрушенных мидихлориан, который мы установили в медицинское обеспечение «Телоса». И несколько файлов с новостями Сената за вчерашнее число. Они не обнадеживают. На этом пока все. До связи.
Эчани отключилась. Прежде, чем Ксанатос успел как-то прокомментировать сопоставление себя любимого с Силой, Квай-Гон запустил обзор из голонета. И все комментарии сразу улетучились из головы. За второе число, которое пресса окрестила «Черной сатундой Сената», произошло сразу несколько покушений на политических деятелей, сочувствующих Ордену. Двое погибли во взрывах личного транспорта. Сенатор Альдераана Бейл Органа, назначенный незадолго до Кризиса Набу, потерял пилота, но отделался легким испугом. Поло Се'Лабу, сенатору Ботавуи — ярому стороннику Республики в целом и Ордена в частности — повезло гораздо меньше. Его размазали по стене одного из корусантских зданий… А у канцлера Палпатина... наемники перебили всю охрану, включая двоих джедаев сопровождения. Его самого отправили в медцентр. Правда, как утверждали журналисты, не слишком серьезно. И все же… Сенат негодовал. Покушение на канцлера, которое не смогли предотвратить джедаи, спровоцировало очередную волну общественного резонанса — доверие к Ордену ухнуло еще ниже!..
— Он времени не теряет, — заметил Квай-Гон.
— Вариант «отвлечения»? — спросил Фимор.
— Думаю, больше — деморализации, — возразил он. — Последних сторонников разгоняет. И на их фоне… мимикрирует.
— Ботаны все равно пойдут за Республику, — Ксанатос лениво перевязал растрепавшийся хвост. — Смерть Се'Лаба ничего не изменит — они выберут другого, который так же встанет на сторону старого порядка и джедаев. Хотя шпионить они будут на всех, как всегда!
— Зато могут испугаться недавние члены Сената, — вздохнул Квай-Гон. — Не говоря уже о том, что его действия, в целом, усиливают общий хаос и панику. Ладно… с этим мы ничего пока сделать не можем. Здесь и сейчас.
— Мастер, а… здесь и сейчас вам тоже нужен… браслетик. И вам, и мелкому! Во избежание. Насколько я помню, сокрытие Силы слишком трудоемко без постоянной практики. А, значит, ненадежно!
— Только — на Силе, — согласился Квай-Гон к немалому изумлению Ксанатоса, который ожидал сопротивления. — Я — не Энакин, концентрацию вполне смогу удержать. И… работать будет Фимор. Я, опять же, не Энакин — у меня страсть проявится… не как гиперактивность!
Несколько мгновений царила тишина, а потом Фимор засмеялся…
***
НЕИЗВЕСТНЫЙ КОРАБЛЬ, ОРБИТА ОХОТНИЧЬЕЙ ЛУНЫ, СИСТЕМА «ТАЙНИК». 31 ДБЯ (4:3:5).
Узкие мостики зала обогащения плазмы… Всепоглощающее желание сбросить джедая в бездонную пустоту… Пока неосуществимое. И легкое раздражение… Он не ожидал, что старик способен на подобные трюки… Даже после их краткого боя в песках. Он думал, будет просто. А… эти выродки оказались отлично подготовленной командой. Ну, ничего… Сейчас экраны сделают свое дело, и он уничтожит их по одному… Они даже не заметят, как попали в заранее подготовленную ловушку!..
Раздражение усиливается и сменяется разочарованием… Квинлан стонет от сопутствующей головной боли. Впрочем… у него болит не только голова. Болит все тело. И Сила не приносит облегчения… потому, что ее нет. Блокаторы. Химические блокаторы… В памяти краткой вспышкой мерцает далеко не первый укол…
Лежать некомфортно. Руки стянуты за спиной примитивной веревкой, которая болезненно впивается в онемевшие запястья… А разбитое лицо тыкается в холодный каменный пол… какой-то камеры. По скуле стекает теплая струйка… крови. С трудом перевернувшись на бок, киффар кое-как приоткрывает глаза. Все плывет. Обнадеживает только то, что это «все» есть!.. Значит, зрение сохранилось. Да, отделали его знатно!..
Чтобы отвлечься от боли, он пытается собрать остатки воспоминаний. Сначала ничего не выходит — в голове цветная круговерть до тошноты. Каша. Нарезка. Но постепенно это утихает…
Управляемая ярость обретает форму искры. Синей искры, которая под краткий удовлетворенный вдох срывается с пальцев. Мальчишка-падаван летит в шахту и вопит, а его вопль отдается радостью в двух сердцах. Хотя… его наставник, кажется, не согласен!.. Старик на мгновение теряет свое хваленое джедайское безразличие — его лицо искажает ужас. Страх за ученика. Его же распирает чувство превосходства над чужой слабостью. Страх — это слабость. Привязанность — это слабость...
Квинлан помнит вечерний сад королевской резиденции Тида и нападение неизвестных во главе с молодым парнем, вооруженным… алым световым мечом. Нападение неожиданное, быстрое, тщательно спланированное. На Падме.
Почему Падме? Кому нужна служанка королевы? Если только… От осознания пробирает озноб. Или это уже лихорадка?.. Неужели он все это время лазал по генераторной дворца с королевой Амидалой?!
Если бы киффар мог, он бы посмеялся над своей глупостью. Но у него выходит только кашель — хриплый, болезненный кашель. Великолепная маскировка, что ни говори… Девочка так досконально знает весь путь Оби-Вана и мастера Квай-Гона, потому что они охраняли именно ее!.. И теперь ее похитили — по крайней мере, память услужливо подбрасывает наемничий челнок с тросами и Падме в руках одного из нападавших. Похитил парень, утопающий в перечно-острой Тьме…
Это ж надо было пропустить такой удар!.. Старик испортил оружие и он за это ответит!.. Потерпи, джедай! Осталось немного. Совсем немного. Он шагает к бесчувственному противнику и уже заносит световой меч, когда сознание взрывает боль. Непродолжительная и не слишком сильная, но очень… неожиданная. А когда она прекращается, медленно доходит, что это… джедайский падаван!.. Светлый падаван использовал на нем… молнию ситхов!
Ты на что позарился, ничтожество?! Ненависть вспыхивает сверхновой — он вытягивает из нее силы и наступает на мальчишку. Ослабленного и потерянного мальчишку, который чувствует Темную сторону и не знает, что с ней делать. Который призвал ее, но боится использовать!..
Квинлан преследует похитителей до самого челнока — Сила требует не отдавать им девочку, пусть на тот момент он и не понимает, почему. Прыгает на трап, где его под бластерным огнем чем-то бьет… ситх. Увернуться от всего сразу не получается.
Почему его не выкинули за борт? Ответ прост. От него хотят получить информацию. В плену он уже пару дней. По крайней мере, так кажется. Его отлупили, помучили на пыточном столе, поняли, что ничего не добьются… И тогда пришел этот парень. Примерно его ровесник, высокий, светловолосый и светлоглазый. И странно знакомый… Пришел и начался ад.
В теории киффар прекрасно знал, что такое «пробег по воспоминаниям», и даже учился ему противостоять, но… ни одна теория не передает реальных ощущений от процесса. Особенно… если работает дилетант!.. А Квинлану не нужно много времени, чтобы понять, что… ситх сам учится. Что он использует практику впервые и поэтому не может найти то, что ему надо. Его болтает в кошмарах детства — тех, что связаны с анзати и смертью родителей. И в боли от потери лучшего друга…
Выкладываться приходится по полной, а он уже измотан джедаями. Его противников двое. Оба — темные, оба — опытные, оба — неимоверно сильные. Но… они — не ситхи. Работают в прекрасно слаженной паре. Один — чуть повыше ростом, полностью облачен в броню, воссозданную по изображениям Дарта Ревана, и такой же шлем. Второй — более осанистый, в тканке, пропитанной ситхским колдовством… Какой-то невнятный. Похожий на тень — скользит следом и никак не отцепится!.. Но какие идеальные жгуты!.. У него самого так никогда не получается… Учитель всегда недоволен…
Нет, ему с ними не справится. Он не понимает, откуда они взялись. Не понимает, чего они хотят. Однако отлично понимает, что ему с ними не справиться. Нужно отступать. Отступать… к шахте. Она глубокая. Кто знает, сколько там вентиляционных тоннелей или платформ обслуживания?.. Шанс уцелеть есть всегда.
А это еще что?! Он, что, забыл о недобитом джедайском падаване?! Уйди с дороги, ничто…
Боль потери друга почему-то особенно веселит мучителя. После очередного захода он долго и довольно смеется. Заявляет, что ничего иного от Кеноби и не ожидал. Что Ува-Ван изначально годился только для фермы… Тогда память стреляет. Квинлан вдруг осознает, что видел эту рожу на общих фотографиях клана Оби-Вана. Бент еще говорила, что этот парень, Брук Чан, не давал им — и, в особенности, Оби-Вану — жизни, пока его не отправили обратно к семье!.. Что ж… кажется, до родины Брук Чан не долетел. Или улетел оттуда позже. И теперь… ученик ситха. Новый. Поскольку старого… в Тиде убил Оби-Ван. Первого ситха за тысячу лет… Оби-Ван, который пал…
За собственную боль друга хочется задушить. А киффар теперь точно знает, что Оби-Ван Кеноби жив. Заклепка, найденная в шахте, показала события в Тиде совершенно под другим углом. Остальное несложно было додумать. Если Квай-Гон Джинн сам сообщил целителям о смерти падавана, то он… либо отрекся, либо решил прикрыть. Второе более вероятно хотя бы потому, что за падение третьего ученика его самого не ожидало ничего хорошего. В лучшем случае, изгнание. А то и вовсе…
Третий ученик Квай-Гона Джинна. И снова Темная сторона. Но… как?! Ведь если и был среди падаванов их возраста кто-то, кого не заподозрить, так это Оби-Ван Кеноби!.. Этот Брук, Тачи… сам Квинлан. Многим проще представить сорвавшимся его — у него есть хорошие предпосылки и кое-кто до сих пор не стесняется в них тыкать! Но Оби-Ван… слишком светлый. Слишком преданный Ордену и Кодексу. То есть… был. До Тида.
Киффар любит своего старого мастера, наплевав на все запреты Кодекса. Для него любовь не является чем-то неизведанным или недопустимым — он вырос не в Яслях Храма. И он знает, что не помнивший родителей Оби-Ван — тот Оби-Ван, с которым они дружили много лет! — привязан к Квай-Гону Джинну еще крепче. А ситх намеревался добить Квай-Гона… Оби-Ван не смог бы просто смотреть. Пожалуй, это вообще единственная причина, которая могла бы толкнуть его на темную дорожку…
Кто те двое, что загнали ситха в угол — вопрос без ответа. Хотя… подозрения у Квинлана есть. Ведь, как минимум, один живой — и темный! — ученик у Квай-Гона Джинна уже имеется. Значит, они с Оби-Ваном забрали из госпиталя своего мастера и, вероятно, мальчишку, за которого так переживает Падме… кхм… королева Амидала. Что собой представляет этот мальчик? Почему вокруг него такой ажиотаж?..
Шаги за дверью заставляют вздрогнуть и отбросить бесполезные сейчас рассуждения. Киффар точно знает, что его друг, которому хочется отбить голову, жив. А вот… ситх этого, кажется, не знает. И знать ему это необязательно. Потому он из последних сил собирается с мыслями и рефлекторно освобождает память, готовясь к очередному сеансу своих самых страшных кошмаров… Он держит свое сознание в них намеренно уже два дня. Будь его тюремщик более опытным, такая примитивная защита не прокатила бы. Но… Брука Чана не зря не выбрал ни один мастер. Он — идиот. Высокомерный, напыщенный, самоуверенный идиот, получающий удовольствие от чужой боли…
Однако бесконечно так продолжаться не может. Рано или поздно этот недомерок добьется своего. Если Квинлан, конечно, не сдохнет раньше — от усиливающегося воспаления бластерного ожога, который никто даже не потрудился обработать, и сломанных ребер. Надо что-то делать…
Аайла осталась на Набу — она была со служанками в городе, потому никак не могла ни к месту оказаться в садах. Значит, уже сообщила Совету. Но рассчитывать на то, что его успеют найти… не получается.
Дверь щелкает и почти бесшумно отъезжает. Квинлан измученно закрывает глаза — смотреть на Брука ему совершенно не хочется. И без того тошнит…
***
[I] Ниаш'коритводза — ситх. «большая жопа».
[II] Ругательство, аналог «сукин сын».
[III] Ситх'Кьясик — ситх. «совершенная Великая Сила».