***

Тишина.

Чужой город шумел гулом человеческого роя. Оглушал скрежетом шин, ревом автомобильных двигателей, воем самолетных турбин. Но ни звука не проникало в сознание Видегреля. Будто все вокруг исчезло. Будто все перестало существовать.

Чудесный сияющий мир, еще совсем недавно баюкавший Видегреля в своей уютной мягкой колыбели, вдруг, обрушился на него чудовищной громадой разрушенных судеб. До этого ласково улыбающаяся жизнь, теперь угрожающе оскалилась, обнажив острые как иглы зубы. И поток событий стремительным водоворотом увлек мужчину на дно, заключая в беспросветную тюрьму отчаяния под многотонной толщей вод безысходности.

Тихо.

Сбивчивые невнятные мысли кружились вокруг страшного фото. Мозг без конца прокручивал недавнее прошлое как старую кинопленку, в надежде отыскать хоть что-то, хоть намек, хоть крупицу понимания, которая помогла бы разобраться во всем случившемся.

Но все было тщетно.

Немое кино не озвучит фраз и не подарит ответов. Черно-белое изображение не покажет красок, оставив тени тенями, и, словно в насмешку, сгустит их еще сильнее. И сколько ни всматривайся в призраков, сколько ни пытайся разглядеть лицо, сокрытое тьмой, ничего не выйдет. Тайна останется тайной, каким бы отчаянным ни было желание ее разгадать.

Проклятая тишина беспощадно била по нервам Видегреля. Рвала душу на мелкие ошметки. Оглушала.

Среди нестройного вопля городов, аэропортов и трасс Видегрель оказался в вакууме, сквозь который не могло пробиться ни звука. Да и не нужны они были, все эти звуки. Только голос… простое слово поддержки или укора, или даже тихое ругательство сквозь зубы. Хоть что-то…

Но Садис молчал. Погруженный в какие-то свои мысли, отгородившись от всего, вышвырнув Видегреля из своей Вселенной, он просто молчал, обрекая любовника на болезненное одиночество, в котором пробуждались демоны.

Ни по пути в аэропорт, ни в самолете, ни в такси, которое везло их в больницу к Рикальду, Садис не проронил ни единого слова, замкнувшись глубоко в себе. Так глубоко, что даже лицо его превратилось в маску глухого отчуждения. 

Пятнадцать часов молчаливой пытки сводили Видегреля с ума. Страх не отпускал его, но первым заговорить с Садисом он не решался. Потому что боялся, что любое слово, любой звук окунут его в кипящий котел уже пережитого однажды кошмара.

Слишком свежи были воспоминания. Слишком ярко ощущался гнев Садиса, который, казалось, окутал мужчину плотным саваном, сотканным из ненависти и злобы.

Видегрель не хотел повторения того, что произошло в прошлый Сочельник. Он не хотел вновь блуждать по закоулкам отчаяния. Но чья-то властная рука уже толкнула его на кривую дорогу из раскаленных углей сожаления и битого стекла утрат.

И все же Видегрель боролся. Выныривая из мутного омута непонимания, он еще несколько раз пытался дозвониться родным. Он набирал и набирал знакомые номера, но ответом на эти попытки были лишь отчужденные голоса операторов и безразличные длинные гудки.

Тихо.

Так тихо, что агонизирующее сознание рисует звуки, порождая голоса. Давно забытые, бесконечно давно утраченные. И от их шепота становится жарко. От их печали щемит сердце, а глаза наполняются слезами.

Мертвые говорили с Видегрелем, а живые молчали, обрекая на одиночество среди тысяч людей. На одиночество, которое способно раздавить, которое способно сломить даже самый сильный и прочный стержень. А единственный человек, который мог бы поддержать его и не позволить рассыпаться на мелкую крошку вселенской пыли, был холоден и безучастен. Человек, понимание которого было для Видегреля так же необходимо как воздух, не проявлял абсолютно никаких эмоций, заставляя мужчину задыхаться от страха и переживаний на краю неминуемой гибели.

Из слов Кайлера Видегрель понял не так уж и много, но и тех жалких крох информации вполне хватило, чтобы осознать, чтобы догадаться, кто стоит за кулисами адского спектакля. Хотя, он все же надеялся… он до последнего не верил в абсурдность собственных предположений.

Наверное, впервые в жизни Видегрель ненавидел свою правоту. Впервые в жизни он так яростно, так отчаянно хотел оказаться обманутым собственными догадками. Он так сильно хотел ошибаться…

Но реальность, та чертова, проклятая реальность, в которую его подло вытолкнули из розового мира сладких грез, погрузила Видегреля в непроглядную тьму настоящего положения дел.

Надежда умирала… издыхала, раздавленная жестокой рукой судьбы. И та искорка, что еще теплилась в сердце Видегреля, тот слабый огонек веры, который все еще служил ему маячком на пути в пропасть, опасно трепетал на беспощадном ветру осознания, готовый в любой момент померкнуть, оставив мужчину блуждать в кромешном аду разочарований и потерь. 

Серое здание больницы встретило их с Садисом тишиной. Безмолвной, гнетущей, ненавистной тишиной. Но стоило Видегрелю переступить порог клиники, как окружавший его вакуум взорвался, буквально оглушив дребезжащим звоном возмущенных воплей подскочивших к Садису парней. Видегрелю казалось, что он уже где-то видел этих молодых людей, но память отказывала ему, сметая все, что не относилось к решению насущной проблемы.

- Учитель, нас не пускают к Рике! - на лице рыжеволосого парня проступили красные пятна злости. - Сказали только, что он будет жить. А с нами его сестра, и она места себе не находит от беспокойства!

- Вы что здесь делаете? - спросил Садис и строго посмотрел на мальчишек, да так, что те даже попятились от него. - Почему не в школе? Выпускного еще, насколько я знаю, не было.

- Мой отец позволил нам... - промямлил из-за спины рыжего белобрысый парень и упрямо посмотрел на мужчину.

- Гердер, вашу мать, почему у вас все всегда через задницу?! А ну марш в школу! Вздумали тоже, шататься по Бронксу.

- Но Рика...

- Джосс, хотите занять соседнюю с ним палату? - Садис перевел на второго своего ученика свирепый взгляд. - Это вам что, шуточки? Охренели совсем! Распустились, малолетки. Быстро отвезли девчонку домой к матери, и в школу по комнатам! Приеду, проверю.

- Да, учитель.

Парни потупились. Весь бунтарский огонь медленно угас в их глазах. И они нехотя попятились к выходу.

Девочка начала плакать, потому что не хотела уезжать, пока не повидается с братом. И Видегрель почувствовал болезненный укол вины.

Он отрешенно всматривался в совсем еще юные лица учеников Садиса и сестры Рикальда, и понимал: им страшно. Они растеряны и не знают, что делать. Но что вообще могут эти дети? Что они могут там, где даже взрослые оказались бессильны?

И все же парни как-то уговорили девушку послушаться, искоса и с опаской поглядывая на учителя. Знают, чего боятся. Быть может не так хорошо как сам Видегрель, но все же и они успели испытать на своей шкуре знаменитую справедливость господина Эйгерта.

Дождавшись, когда молодые люди покинут клинику, Садис позвонил на проходную школы и потребовал, чтобы ему сообщили, когда объявятся Джосс и Гердер. После чего мужчина направился к регистратуре и долго ругался с медсестрой, которая постным равнодушным голосом твердила ему, что не имеет права разглашать запрашиваемую информацию.

Видегрель наблюдал. Не вмешивался, не пытался помочь, не лез под горячую руку разъяренного демона. Просто стоял в стороне, чувствуя себя бесполезным куском дерьма.

Он хотел бы поговорить с Этельстеном. Он хотел бы хотя бы попробовать объяснить парню, что не причастен к случившейся трагедии. Но знал, что разговора не получится. Этель не поверит ни единому его слову. И это естественно, ведь сам он так же не поверил бы таким жалким оправданиям.

Так и не добившись от медсестры в регистратуре ничего существенного, Садис переключился на вышедшего к ним доктора, а потом еще несколько минут ругался с Ленардом, связавшись с ним по громкой связи.

- Я вам доверял, Легрим! Отпускал Умино под вашу личную ответственность! Так вы мне отплатили? Премного благодарю.

- Рика спит... - послышалось в динамике. - Он свяжется с вами, когда придет в себя. Если захочет, конечно. Вы ведь знаете, что с ним случилось? Сейчас не лучшее время для вашего общения.

- Я хочу убедиться, что он в порядке, - настаивал Садис.

- Он не в порядке, - ответил Ленард. И по голосу было слышно, что парень смертельно устал. - Рика свяжется с вами позже. До свидания.

- Легрим! Легрим!!! - Садис ударил по громкоговорителю, но ничего этим не добился, и снова направился к доктору, чтобы вытребовать у него заключение о состоянии здоровья своего ученика.

Некоторое время доктор сопротивлялся требованиям Садиса, но в итоге сдался. Правда, лишь после того, как Видегрель легонько, почти незаметно кивнул ему, разрешая предоставить учителю Рикальда всю необходимую информацию.

Удовлетворившись малым, Садис спрятал заключение врача в нагрудный карман и, взглядом указав Видегрелю на дверь, быстро покинул здание клиники. Остановившись на тротуаре у проезжей части, мужчина застыл и еще некоторое время молча смотрел в стену на противоположной стороне улицы. А потом, будто очнувшись ото сна, вскинул руку, останавливая проезжающее мимо такси.

- Ты едешь домой! – строго, с приказной интонацией сказал Садис, открывая дверцу остановившегося рядом с ними автомобиля.

Видегрель вздрогнул и зябко повел плечами.

Эта фраза была подобна разряду молнии, если бы та ударила в самое сердце. В каждом коротком слове Садиса, в каждом произнесенном звуке было столько холодной ярости и ледяного безразличия, что по спине Видегреля поползли мурашки. И в этот момент что-то перевернулось у него внутри. Что-то сломалось с очень громким треском; с грохотом раскалывающейся под ногами земной тверди.

- Мне надо в клуб, - проговорил Видегрель.

В его ответе не было ни сожаления, ни страха. Ведь чувства замерзли под глыбами льда и снега, которыми так щедро одаривал его Садис в последние часы.

Эти слова должны были бы стать катализатором. Они должны были бы вызвать хоть какие-то эмоции в Садисе. Они должны были бы привести хоть к чему-то, но...

Ничего не произошло.

Садис даже не посмотрел на Видегреля. Даже не повернулся. Только пошире открыл дверцу такси и, бросив: «Делай, что хочешь», забрался в салон и уехал.

Видегрель еще долго смотрел на угол дома, за которым скрылся желтый автомобиль. Он еще очень долго просто стоял и смотрел в никуда, думая о том, что, незаметно для самого себя сделал выбор. И этот выбор был далеко не в пользу Садиса.

Вокруг Видегреля образовалась абсолютная пустота... многомиллионный город словно вымер в мгновение ока. Никого вокруг. Пустые улицы, мертвые дома, ледяное дыхание одиночества…

Что ж, вот и пришло время нести ответственность и за свои поступки, и за свои мысли, и за свою жизнь. Пришло время окончательно и бесповоротно повзрослеть. Ведь Кано просто не оставил ему иного выбора.

Человек, однажды подаривший Видегрелю жизнь, был вправе распоряжаться ею на свое усмотрение и забрать в любой момент. Что и сделал без предупреждения, без жалости и без сожалений. Просто хладнокровно вонзил нож прямо в сердце Видегреля, и бросил его «умирать».

Жизнь колесо, и оно сделало свой оборот. Стрелки часов миновали круг, и вновь застыли.

«Стой здесь и жди меня», - голос из прошлого больно ударил в самое сердце мужчины.

Видегрель стоял. Мир вокруг него вновь переворачивался с ног на голову. Мир рушился как Кобе много лет назад. Крепкая почва под ногами вздыбилась и пошла трещинами. Жизнь летела к чертям. Стремительно проваливалась в адову пасть разверзшейся преисподней. А за погасшей вывеской «Алого Куба» виднелись развалины призрачной гостиницы, некогда ставшей склепом для его детства.

Видегрель ждал. Ждал, хоть и понимал, что в его жизни больше не будет ничего хорошего. Что оставшиеся под завалами здания люди не поднимутся и не успокоят его. Что человек, однажды протянувший ему руку помощи и теперь этой же самой рукой толкнувший его с обрыва, не выйдет из тени соседнего проулка и не скажет как когда-то, что все будет хорошо, и больше нечего бояться.

Видегрель прикрыл глаза.

На руинах собственной судьбы он чувствовал себя букашкой. Насекомым, на плечах которого лежала ответственность за жизни и судьбы других людей. И в этом хаосе, в этом центре вселенского беспорядка, ему ничего не оставалось, кроме как сделать шаг вперед.

Тик-так… стрелки сдвинулись с мертвой точки.

Тик-так… с громким скрежетом колесо пришло в движение.

Тик-так… по дороге из расплавленного асфальта он сделал первый шаг к краху собственной жизни.

***

Клуб встретил Видегреля мертвой тишиной.

Место, в котором каждый дюйм был пропитан весельем и куражом, сейчас напоминало склеп. Хотя на первый взгляд ничего вроде бы и не изменилось. Все та же обстановка, все тот же интерьер, все тот же незримый дух чего-то дорого сердцу.

Вот только в помещении чувствовался смрад. Словно протухло что-то. Словно сдохло.

«А ведь действительно сдохло», - промелькнула в голове Видегреля едкая мысль.

Сдохла вера в семью. Вера в людей. Вера в то, что называют узами. Все это рассыпалось для мужчины прахом, который уже невозможно было собрать.

В клубе не было ни души. Словно вымерли все. Будто какая-то неведомая сила просто отняла у Видегреля каждую живую душу, оставив на растерзание собственным мыслям и ошибкам.

Как в страшном сне, где призраки некогда живых людей тенью следуют за тобой по пятам, не пересекая границ потустороннего мира, Видегрель подошел к спрятанной от чужих глаз двери и замер, не в силах открыть ее.

Холодный металл обжигал ладонь. Мужчине казалось, что он слышит крик, нет, вопль боли и мольбу о помощи, доносящиеся из-за плотной преграды. Сердце гулко и болезненно отмеряло мгновения. Там за этой дверью творился кошмар. В полутемном помещении воцарился ад. И неоткуда было ждать спасения. Да оно и не пришло.

Тошнота подступила к горлу Видегреля. Перед глазами потемнело, и мужчина прижался горящим лбом к металлической двери, жадно хватая ртом воздух и чувствуя, как задыхается от невозможности исправить или изменить прошлое, от невозможности помочь.

- Босс, ты вернулся?

Кайлер появился из темноты главного зала так неожиданно и бесшумно, что его и, правда, можно было принять за привидение. Он застыл посреди коридора и, чуть склонив голову к плечу, внимательно смотрел на мужчину, который медленно повернулся к нему.

- Тебе плохо? Может... доктору позвонить?

Голос мальчишки в тишине помещения показался Видегрелю слишком громким, даже оглушающим. А его искренняя забота резким уколом отозвалась в сердце. Смешно… и в то же время до боли обидно, что в такой тяжелый жизненный момент рядом не осталось никого из близких людей. Только этот уличный котенок, которого Видегрель подобрал прошлой зимой.

- Не назвонился еще? – поинтересовался Видегрель язвительным тоном.

Но сил на злость у мужчины совсем не осталось. Его выжали до капли, превратив в пустую оболочку, в которой больше не было ни желаний, ни ярких искрящихся эмоций… даже душу, и ту высушили, оставив лишь горстку праха да яд разочарований, который заменил собой кровь. И хотелось вспороть себе жилы, лишь бы выпустить эту отраву из сердца, чтобы не разъедала кислотой и без того еле живой кусок разбитой, истерзанной плоти.

- Раньше надо было звонить, - все же сделал замечание Видегрель. - И не доктору, а мне. Какого черта здесь происходит?! Где все? Куда делись работники, охрана? Где Мишель?

Кайлер пожал плечами, не понимая, какой с него спрос.

- Игараси-сан всех разогнал. Сказал, что мы можем отдыхать до твоего возвращения. А Мишелю пришлось уехать. Кто-то, кажется, его выследил. Я плохо расслышал их разговор. Но Мишель был напуган, это точно.

- Кано... - произнося имя отца, мужчина скрипнул зубами.

Костяшки пальцев хрустнули, когда он сжал правую руку в кулак, и тут же засаднили от сильного удара о стену. Жалкая попытка справиться с болью, которая теперь стала его извечной спутницей, не принесла облегчения, а, казалось, сделала только хуже.

- Мразь... – зашипел Видегрель и закусил губу, замолкая.

Да, Кано - мразь. Да, ублюдок, подлец, предатель. Можно было бы подобрать еще много эпитетов. Можно было ругать и проклинать его без конца и края. Но разве это поможет? Разве исправит то, что случилось?

Видегрель вскинул на мальчишку взгляд.

Красивое лицо, озорной блеск в глазах, еле заметная улыбка.

- Почему ты не позвонил мне? Почему не сказал? Почему подобное вообще допустили в моем клубе?! – зло выдохнул Видегрель.

- Да откуда мне было знать?

Кайлер заискивающе посмотрел на босса, совсем не испугавшись этой странной вспышки немой и какой-то усталой ярости, и спросил с улыбкой, не в силах сдержать любопытство, терзающее его вот уже столько часов:

- А что там внизу, босс? Что это за место такое? Почему ты мне ни разу его не показал?

- Потому! - разозлился мужчина.

Веселость Кайлера жестким хлыстом стеганула по сознанию Видегреля. Его неуместная радость и этот глупый восторг вызвали в душе мужчины волну бешенства. Видегрель устало вздохнул, отворачиваясь от мальчишки, и с замиранием сердца все же распахнул дверь, ведущую в нижний зал.

В помещении было чисто, несмотря на то, что еще несколько часов назад здесь убивали и насиловали человека. Пол был вымыт, сломанная мебель выкинута, и, если бы не фото, Видегрель ни за что не поверил бы, что в зале бесчинствовала толпа неизвестных ему ублюдков.

- Ты занимался уборкой? - спросил он, повернувшись к Кайлеру, который следовал за ним по пятам, и теперь как завороженный смотрел на куб в центре помещения.

- Да... - парень брезгливо сморщил нос и приблизился к стеклянной громаде, которая высотой была не меньше двух с половиной метров.

Заглянув внутрь, Кайлер внимательно изучил странного вида конструкцию, и проговорил задумчиво:

- Тут было грязно и... в общем, они испражнялись прямо на пол, плевали... я решил, что вам не нужно этого видеть.

- Почему это произошло? – Видегрель сделал несколько шагов назад и обессиленно опустился на стул. – Почему вы допустили этот кошмар, Кайлер? Кто оставался здесь после того, как я уехал? И где все это время был ты?

Голос мужчины дрожал.

Так странно… Он слышал себя будто со стороны.

Глухой дребезжащий голос смертельно уставшего человека.

Вопросов было так много, а ответить некому. Никто не услышит его. Никто не поймет. Никто не придет на помощь. Будто проклял кто.

Прошлое Рождество все еще царствовало в «Алом Кубе», будто мстило за сломанную судьбу невинного мальчика Тиля, попавшего в ловко расставленные сети бездушных выродков, и завлекало в эти стены новых жертв.

- Босс, я всего лишь уборщик, вы разве забыли? Что я мог? - парень подошел к мужчине и внимательно посмотрел на него. - Игараси-сан сказал, что клуб закрывается. Не мог же я перечить?

- Ты мог позвонить мне! - повторил Видегрель, глядя в пустоту перед собой. - Ты мог сделать хотя бы это!

Он поднялся со стула и медленно, будто сонный или пьяный, подошел к кубу.

Алое стекло безразлично мерцало в тусклом свете ламп. Как бы и ему самому сейчас хотелось оказаться столь же крепким. Столь же монолитным. Но в отличие от внушительного строения, душа мужчины потеряла свою целостность и теперь трещала по швам.

- Ну простите, откуда мне было знать? - Кайлер поджал губы и окинул помещение взглядом. Казалось, его вообще никак не задели упреки мужчины. - Вы не рассказали мне об этом месте. Как я мог догадаться о том, что здесь произойдет трагедия? И ведь действительно трагедия. Больших дилетантов в мастерстве унижения я не встречал. Работа паршивая и грубая, от мальчишки и живого места не оставили. Но такая пытка могла вызвать лишь сопротивление. Чтобы добиться послушания, нужно действовать иначе.

О да! Кайлер даже невольно облизнулся, вспоминая изломанное изувеченное тело, которое нашел на полу в дальнем углу этого зала. Парень был весь в крови и синяках, и почти не дышал, отдавая Богу душу. А он сидел рядом, ожидая скорую, и думал, что у заказчика этого преступления совсем нет вкуса к развлечениям. Такой себе животный примитив. Оттрахал, нагадил, избил... все как в природе. Только природа далеко не так жестока, как порой бывают люди.

Каждое слово мальчишки отзывалось в ушах Видегреля мерзким эхом.

Унижение? Подчинение? Да о чем он вообще говорит?! Откуда ему знать?!

- Ты себя слышишь? Ты... - Видегрель даже задохнулся, когда понял, что мальчишка мечтательно смотрит на куб, чуть ли не любовно оглаживая стеклянную стену кончиками пальцев.

Не понимает. Видит в этой грязи романтику. Глупый!

- Хотя, не важно, - отмахнулся Видегрель. - Эта «игра» была без правил. Я ни за что не допустил бы подобного.

- «Игра»?

Кайлер вскинул бровь и повернулся к мужчине, завороженно глядя на него. Босс был явно расстроен, но любопытство парня родилось раньше него самого, и сейчас пульсировало в венах вместе с кровью, заглушая все иные чувства и эмоции.

- Так здесь что же, играют? Как? - он приложил ладонь к холодному стеклу, после чего начал двигаться вдоль стены, поглаживая прозрачный бок, лаская пальцами гладкую поверхность, любовно разглядывая крепления внутри куба, установленные на удобном подъеме. - Чем здесь занимаются, босс? И почему ты раньше не рассказал мне об этом месте? Я знаю толк в «играх».

Он сделал глубокий вдох и остановился, глядя на мужчину сквозь стекло.

- Тебе нужно было сказать мне...

- Сказать? – Видегрель нахмурился, переваривая услышанное, а потом безумно рассмеялся и резко двинулся в сторону Кайлера.

«Мальчишка… глупец… ничего не понимающий идиот!» - мысленно ругался мужчина.

- Знаешь толк?! - он схватил мальчишку за волосы и впечатал его в куб всем телом.

Злость кипела в сердце Видегреля. Злость требовала выхода. Яростная, безумная, страшная в своем уродливом проявлении, она хотела царствовать в душе, и почти захватила власть.

- Ты хочешь, чтобы с тобой сделали то же, что и с Рикой? - гневно прошипел Видегрель на ухо притихшего парня, который, казалось, даже дышать перестал. - Так я могу прямо сейчас позвать охрану и закрыть вас тут на неделю-другую. Пусть все сорок человек порезвятся, размажут тебя по полу. Такой игры хочешь?!

Кайлер дернулся, совсем легко, почти несмело, но это еще больше разозлило Видегреля, и он вжался в мальчишку, полностью обездвиживая его.

- Я могу организовать тебе такую игру, что на всю жизнь запомнишь! Игру, после которой жить вряд ли захочется.

- Босс, полегче... - рассмеялся Кайлер, намеренно игнорируя истерику мужчины по поводу сломанной судьбы некоего Рики.

Когда босс набросился на него с завидной агрессией, у Кайлера даже дух перехватило. Кровь мгновенно вскипела в венах, а сердце забилось с удвоенной силой. По спине прошелся приятный холодок, и парень, закинув руки себе за спину, схватил мужчину за ремень штанов и резко дернул на себя.

- Тебе не хватает доминирования, я смотрю? - с насмешкой в сиплом шепоте спросил Кайлер. - Хочешь показать свою силу? Так, может, закроемся в кубе вдвоем? Может, лучше сам покажешь мне свою истинную сущность?

- Идиот! – скрипнув зубами, Видегрель резко сбросил с себя руки Кайлера.

Не такой реакции он ожидал. Не такой. Чего угодно, но только не насмешки. Но мальчишке было весело. Он забавлялся. Радовался чему-то… И это окончательно добило мужчину.

- Убирайся! - довольно громко, чтобы парень его расслышал, прошипел он. - Убирайся отсюда, и чтобы ноги твоей здесь больше не было!

Видегрель схватил Кайлера за отворот футболки и отшвырнул в сторону как провинившегося щенка.

- Это несправедливо.

Кайлер все усмехался, даже когда больно приложился локтем о перила лестницы.

Поведение мужчины забавляло его. Он еще не встречал человека с таким неисчерпаемым потенциалом, который настолько боялся своих внутренних демонов и прятал их с таким завидным усердием.

Видегрель ничего не ответил на его слова, и парень недовольно поджал губы.

- Что ж, спасибо, что приютили, - сказал он, с насмешкой глядя в искаженное от гнева лицо мужчины. - Было приятно на вас работать, босс. Прощайте.

Он взмахнул рукой, как это иногда делал Акено, и пошел к выходу, думая о том, что теперь придется съехать с купленной боссом квартиры и возвращаться в свою конуру, которую он все еще оплачивал на такой вот паскудный случай.

- Ты меня неверно понял, Кайлер.

Голос Видегреля больше напоминал змеиное шипение. Но злость, кипевшая внутри, больше не опаляла. На нее у мужчины просто не осталось никаких сил. Да и выгонять мальчишку с работы он не собирался. Он не уподобится Кано. Не пойдет по его стопам, как бы обстоятельства ни вынуждали его это сделать.

- Я не увольняю тебя. Я всего лишь запрещаю тебе появляться здесь, в этом помещении. Так что не раскатывай губу и возвращайся к своим обязанностям. Ты все еще мой работник.

Сказав это, Видегрель направился к лестнице, по пути набирая номер одного из охранников и с тревогой вслушиваясь в длинные противные гудки.

- Это вот очень жестоко, босс. - Кайлер резко остановился и, схватившись за металлические перила, повернулся к мужчине: - Как ты себе это представляешь, после всего, что я здесь увидел?.. как мне теперь спокойно работать и не думать об этой махине?

Мальчишка кивнул на куб и очень выразительно посмотрел на Видегреля. С тоской, с желанием, с обидой во взгляде лукавых темных глаз. И отчего-то именно этот взгляд заставил мужчину почувствовать то ли свое превосходство, то ли удовольствие от того, что он лишает «ребенка конфетки».

Странное чувство. Сладкое. Среди горечи событий изысканное как редкий десерт. Оно понравилось Видегрелю. Понравилось так сильно, что даже напугало.

- А вот так и будешь, - строго сказал он и подошел к лестнице.

Поднялся на несколько ступенек и, поравнявшись с Кайлером, протянул к нему руку и снова сжал пальцами волосы на его затылке. Не сильно, но так, чтобы мальчишка не отворачивался.

- Будешь знать об этом месте, но не сделаешь сюда ни шага. Нравится «играть»? Что ж, мы поиграем. Только по моим правилам.

- Ты какой-то странный сегодня, босс, - тихо отозвался Кайлер, продолжая улыбаться.

Пальцы мужчины болезненно сжимали его пряди, и это тоже было странно и немного волнующе. Словно играешь в запрещенную игру. И страшно, и хочется продолжить.

- Будь я из пугливых, у меня бы поджилки затряслись от твоего взгляда.

- Да неужели? - нервно усмехнулся Видегрель и убрал руку от лица мальчишки. - Не из пугливых он. Все боятся, Кайлер. Все. И ты не исключение. Представь на мгновение, что вместо Рики ты нашел бы тут Миллеса. Ну же, представь! Нравятся ощущения? Не страшно? Все еще забавно и интересно?

- Миллеса сюда не приплетай. - Кайлер как-то странно повел плечами, но тут же сменил тему, словно ему было в тягость говорить о парне: - Может, все-таки, передумаешь? Только представь, сколько сможешь на мне заработать. Я знаю в этом толк. В доминировании, в подчинении. Клиенты будут от меня без ума.

- Клиенты… - Видегрель тычком подтолкнул Кайлера к выходу и быстро вышел следом за ним, закрывая за собой дверь на кодовый замок и вновь набирая очередной номер на мобильном, уже совсем не надеясь на то, что ему ответят.

История с Тилем повторялась, только тогда его людей убирал Мураками. Теперь же Видегрель даже не знал, кто ведет тихий отстрел его подчиненных, и скольких уже нет в живых.

- Завтра меня засудят за это, а ты думаешь только о развлечениях. Глупый ребенок! Шевели ногами.

Кайлер все никак не хотел идти вперед, и то и дело оглядывался на дверь в злополучный зал.

- Почему засудят? За что? И... ты разве не сын мафиози? Все говорят, что твой отец глава синдиката.

Парень упрямился, как мог, но мужчина был непреклонен, оттесняя его к входной двери.

И вновь вызов оборвался, так и не достигнув адресата.

Видегрель зарычал. Тихо, утробно, жутко. И принялся остервенело листать записную книжку телефона в поисках следующего номера.

- «Все говорят...» - передразнил он парня и отвесил ему легкий подзатыльник, вновь прикладывая гаджет к уху. - Этой выходкой мой так называемый отец бросил меня под поезд. Подставил меня и сбежал. Впрочем, как и все остальные. Все они... Мишель, Акено, Кано... все они бросили меня разбираться с этим дерьмом. Да еще и виноватым выставили. И мне остается только молиться, чтобы этот мальчик не подал на меня в суд. Но учитывая то, как настроен мой пасынок и его второй любовник, меня ждет долгое разбирательство с моим последующим арестом.

И это была еще самая оптимистичная линия развития паскудного сюжета. Но о тяжелой артиллерии Кайлеру лучше не знать. Крепче спать будет.

- Спихни все на своего отца, - посоветовал Кайлер. - У тебя алиби есть. Билеты на самолет, свидетели... ничего тебе не сделают. Мало ли кто мог это устроить? Даже я мог впустить этих людей. Тебя не обвинят. Любой хороший адвокат докажет твою невиновность.

- Ох, Кайлер... - Видегрель покачал головой. - Ты прав, любой докажет, но ведь всегда найдется тот, кто сдаст меня с потрохами. Я знаю не меньше десятка охочих до расправы. К тому же сын Мураками-сана, да и сам Мураками-сан первые подкинут камней в мою тонущую лодку. И...

Видегрель резко прервался и с силой прижал телефон к уху.

- Мидзуно! – рявкнул он. - Где ты?

- В особняке, с мальчиками. Где же еще? - растерянно отозвался охранник, похоже, совсем не понимая, в чем причина паники.

Хриплый голос подчиненного заставил сердце Видегреля предательски сжаться и пуститься вскачь. В ушах зашумело, а горло сдавило костлявой рукой волнения и переживаний. Но все же толика облегчения прикоснулась теплым дыханием к, казалось, уже заледеневшему сердцу уставшего мужчины.

- Остальные с тобой?

- Да, босс. Все тут.

- Чтобы носа не высовывали, понял меня?! Чтобы как мыши по норам сидели! Скоро буду.

Отдав распоряжения и чувствуя, как с плеч сваливается огромный булыжник страха, Видегрель отключил связь и закрыл глаза рукой.

С мальчишками все в порядке. Пока еще с ними все хорошо. Вот только надолго ли? Как долго он сможет гарантировать их безопасность? И сможет ли вообще?

Кайлер все еще стоял рядом, и Видегрель, вдруг, подумал, что отпускать его домой одного будет опасно.

Мало ли что? Кто знает, чем для них обернется выходка Кано?

- Поедешь со мной! - коротко приказал Видегрель и набрал номер такси, вызывая машину к клубу.

Кайлер спорить не стал. Да и зачем? Дома ему делать было нечего. А ночь только-только вступала в свои права.

Манящая, бархатная… сколько перспектив она несла на своих чернильных крыльях! Конечно же, рядом с этим красивым, но неприступным мужчиной шансы на любые приключения равнялись нулю, но Кайлер не отчаивался.

Покидая «Алый Куб» следом за боссом, парень был доволен уже тем, что можно еще немного времени провести вне стен, которые за несколько месяцев стали для него крепкой и очень тесной клеткой.