***

Протяжные пискливые гудки в трубке навевали на Сэя тоску и беспрестанно подкидывали веточки сухого хвороста в начинающий разгораться огонь негодования.

«Вот, спрашивается, зачем говорить "звони в любое время дня и ночи", если не собираешься отвечать на звонки?»

Сэй злился. Сильно сжимал пальцами телефон и из последних сил сдерживался, чтобы не зашвырнуть гаджет в стену. И причиной тому была жгучая ревность, стискивающая сердце парня терновым венцом беспокойства.

Принимая признание Ренли, Сэй понимал, что идет на большой риск. И дело было не в возрасте Рена, а в том, что сам Сэй еще никогда ни с кем не состоял в отношениях. Все его романтические увлечения не длились дольше нескольких дней и больше походили на романы-однодневки. Встретились – полюбились – разбежались.

Отвечая согласием, он, наверное, думал, что с Реном будет точно так же. Но дни пролетали, и Сэй все сильнее увязал в чувствах парня, при этом начиная испытывать к Ренли совсем не поверхностное влечение.

Благородство, доброта и нежность юноши тонкими лозами проникали в душу Сэя, оплетая сердце и расцветая в нем прекрасными цветами, пленительный аромат которых наполнял мысли парня, заставляя его неустанно думать о Рене.

И Сэй думал. Днями, ночами, во сне, наяву, за завтраком, во время обеда и ужина, в душе... особенно в душе. И, конечно же, когда просто нечем было заняться. И вот в один из таких моментов, скучая по парню и перебирая в памяти все их встречи, Сэй неожиданно вспомнил их самое-самое первое знакомство. И с той минуты окончательно потерял покой.

Пляжная вечеринка, на которую Сэя пригласила одна из знакомых, мало чем отличалась от сотни других подобных вечеринок. И все же именно она стала причиной того, что в сердце парня проросли семена ядовитой ревности. Стоило только Сэю подумать о том, что на своих тренировках Рен постоянно общается с невероятно красивыми девушками-гимнастками и не менее красивыми юношами-бойцами, как желание затащить Рена в какой-нибудь чулан и спрятать там от всего мира становилось невыносимым.

Не то, чтобы у Сэя были какие-то комплексы относительно собственной внешности (он знал, что прекрасен и неотразим), однако до гимнасток и бойцов ему было очень и очень далеко. И никакие упражнения, подтягивания, протеиновые диеты и поднятия тяжестей не спасли бы положение. И вот именно это заставляло парня нервничать и злиться каждый раз, когда Рен уходил на свои тренировки.

А теперь, ко всему прочему, у Ренли еще и соревнования начались. А это означало, что всяких красавцев и красавиц в его обществе станет намного больше. И одни только мысли об этом сводили Сэя с ума, заставляя без конца и края названивать парню, напоминая о себе и заодно отвлекая его от всяких там спортсменов.

Но сегодня что-то пошло не так. Обычно Рен отвечал на звонки почти мгновенно, но Сэй звонил ему уже второй час к ряду, а парень трубку так и не брал.

Сэй, конечно, понимал, что в данный момент Рен может быть на ринге. Туда-то телефон с собой не возьмешь. Но все же мог бы и взять. В трусах полно места! Телефон бы там точно поместился. Потеснился в сторонке, поютился, но влез бы!

Ситуацию ухудшало еще и то, что последние три дня они с Ренли совсем не виделись. Парень активно готовился к предстоящим соревнованиям, которые, по его словам, могли открыть ему дорогу в мир большого спорта. Вот только Сэй не понимал, на кой черт ему сдался спорт большой, если можно довольствоваться маленьким, и больше времени проводить с ним?

Но мечта есть мечта, и поэтому Сэй не настаивал на встречах. Пусть Рен занимается, раз ему это так нравится. Ведь отсутствие мечты убивает душу, а вредить Рену Сэй совершенно не хотел.

Впрочем, даже несмотря на очень плотный график, Ренли все же находил время, чтобы связаться с Сэем. Но разговоры их были непродолжительными и какими-то вялыми, ведь Рен звонил ему после тренировок, и по голосу парня было слышно, что он очень устал. А во время их прошлого разговора Ренли и вовсе уснул.

Сэй этого сразу даже не понял. Он говорил и говорил, рассказывая Рену, как сильно скучает по нему, а тот лишь посапывал, никак не реагируя на его слова. Это показалось Сэю немного странным, ведь обычно парень не жалел ни слов, ни комплиментов в его адрес, и, чтобы проверить свое подозрение, он что было сил заорал в трубку национальный гимн.

Естественно, от такого шума Рен проснулся, но обиженный Сэй не захотел с ним говорить. И, буркнув что-то о срочных делах, которых у него и в помине не было, отключился. А потом еще и не реагировал на звонки, которых, впрочем, было не много, а вернее всего два.

Конечно же, такое положение дел Сэя совершенно не устраивало. Он довольно сильно привязался к Рену за то недолгое время, что они были вместе, и теперь его эгоистичное желание быть центром жизни парня давало о себе знать не самыми умными и не самыми взрослыми поступками.

Да, он порой вел себя как малое дитя. Понимал это. Признавал. Но поделать с собой ничего не мог.

Сэй скучал. Безумно скучал, когда Рена не было рядом. Ему хотелось окончательно и бесповоротно монополизировать этого мальчишку. Сделать так, чтобы Рен кроме него никого не замечал и ничего не видел. Сэй хотел стать для парня Богом, Дьяволом, да кем угодно! лишь бы быть единственным смыслом его жизни.

Очередной длинный гудок вызвал новую волну раздражения, и Сэй, не сдержав эмоций, отшвырнул телефон в сторону.

Подошел к окну, распахнул его настежь и, кутаясь в просторную вязаную кофту с длинным рукавом, вдохнул вечерний воздух, пахнущий смогом и приближающейся зимой.

Задержав дыхание на несколько мгновений, Сэй шумно выдохнул, но дыхательная гимнастика не помогла ему успокоиться.

Немыслимо! Ренли все-таки умудрился лишить его душевного покоя и равновесия. И Сэй откровенно недоумевал, как парню это удалось за столь короткое время?

Вынув из ящика стола сигареты, Сэй закурил, выпуская тонкую струйку дыма в окно.

Вечер был прохладным, а ночь обещала быть морозной. На чернильном полотне неба ярко перемигивались колючие звезды. А с запада наползали тяжелые тучи, грозившие засыпать улицы Нью-Йорка первым недолговечным снегом.

Постояв немного перед окном, наблюдая, как медленно тлеет сигарета в его пальцах, Сэй решил сделать очередную попытку дозвониться до Рена. Поднял с пола телефон. Оценил нанесенные гаджету повреждения, коих на взгляд парня было совсем немного, как для такого броска, и вновь набрал номер, который уже помнил наизусть.

И вновь ничего, кроме длинных противных гудков.

Вот же!

Сэй еще раз глубоко затянулся и яростно затушил сигарету. Открыл меню телефона и, выбрав раздел SMS-сообщений, быстро набрал текст.

Посмотрим, как тебе это...

Короткий сигнал оповестил Сэя о том, что сообщение доставлено.

Минута... вторая... третья... полчаса...

Нет! Ну это уже просто невыносимо!

Рен не отвечал.

«Вот значит как?!» - мысленно взъярился парень. – «Не отвечаешь? С гимнастками какими-то милуешься? Или с борцами обжимаешься?! Ну и хрен с тобой!»

В порыве злости Сэй вышвырнул телефон в окно и подошел к письменному столу. Достал из выдвижного ящика кисти и с остервенением начал протирать ворс смоченной в растворителе тряпкой.

В конце концов, рисование было единственным занятием, которое могло отвлечь его от неприятных мыслей. А мыслей этих было больше, чем предостаточно.

Включив все источники света, которые были в квартире, и выставив мольберт так, чтобы полотно хорошо освещалось, Сэй настежь открыл окно. У растворителя и красок был слишком ядреный запах, от которого уже через полчаса, если не проветривать помещение, начинала жутко болеть и кружиться голова.

Подготовив все необходимое, парень накинул на плечи теплую жилетку, надел наушники и, включив плеер на полную громкость, обмакнул кисть в черную, как и его настроение, краску.

***

Для Рена сегодняшняя тренировка была особенно яростной и невероятно выматывающей. Казалось, что мастер был против того, чтобы парень одержал победу в предстоящем поединке. Иначе, зачем ещё он выжимал из своего лучшего ученика последние соки своими хитрыми и неожиданными атаками?

Когда же Рен начинал возмущаться, что с такими темпами он не то, что драться, но и ходить не сможет, мастер утраивал напор.

Наконец, в сотый раз повиснув на канатах, Рен сполз с ринга, моля мужчину о пощаде. Тренер несколько мгновений с презрением смотрел на него, а потом все-таки сжалился и, после получасовых наставлений, отпустил парня домой, предупредив, чтобы тот не расслаблялся.

Да уж, расслабишься тут, когда каждая мышца в теле окаменела от напряжения!

Приняв контрастный душ, Рен переоделся и, попрощавшись с приятелями, покинул клуб.

На улице стояла морозная погода, и парень надел капюшон, чтобы защитить голову от разыгравшегося ветра. После чего достал из рюкзака мобильный телефон, чтобы позвонить Сэю и узнать, как прошел его день.

В последнее время парень обижался на него, даже не пытаясь скрыть своего негодования. Упрекал, что Рен уделяет ему слишком мало внимания. Говорил, что безумно скучает и чахнет без любви и ласки. Просил о встрече, и сильно расстраивался, когда парень ему отказывал.

И, сколько бы Рен ни пытался донести до Сэя, что предстоящий бой очень важен для него, парень ничего не хотел слушать, капризничая и требуя к себе внимания как малое дитя.

Усмехнувшись своим мыслям, Рен взглянул на дисплей мобильного и помрачнел.

В оповещениях на главном экране высветилось тридцать пропущенных звонков от Сэя, и у парня все внутри оборвалось от беспокойства.

Он нажал на вызов и поднес телефон к уху, но услышал только голос оператора, который сообщил, что абонент временно недоступен.

Рена бросило в жар.

Что это? Очередной глупый каприз? Или Сэй действительно нуждался в помощи, в то время как он был на ринге и не мог ответить на звонок?

Рука Ренли предательски задрожала, но парень постарался успокоиться.

Помимо прочего, Сэй прислал ему SMS-ку, в которой, возможно, объяснил причину стольких звонков.

Рен разблокировал экран телефона, чтобы иметь возможность прочитать сообщение, и тут же обмер, вглядываясь в короткую, но до дрожи пугающую фразу:

«Ренли, прости меня за всё...»

Пять простых, незамысловатых слов повергли парня в ужас, и он подумал:

«За что простить? Что случилось? Что ты сделал, Сэй?!»

Впрочем, гадать было бессмысленно, и потому Рен со всех ног бросился к дому Сэя, чтобы удостовериться, что с ним не приключилось никакой беды.

Ему понадобилось около получаса, чтобы добраться до нужного места. Когда Ренли остановился у знакомого здания, то склонился вперед и схватился за бок, делая глубокие, жадные вдохи.

Ноги парня дрожали от напряжения, а сердце вылетало из груди, в усиленном темпе перекачивая кровь, в которой бурлила изрядная порция адреналина. В левом боку нестерпимо кололо, и он никак не мог нормально отдышаться.

Утешало одно: в окнах у Сэя горел свет. Так что, возможно, с ним все было в порядке.

Отдышавшись, Рен взлетел по лестнице на нужный этаж и отчаянно затарабанил в дверь, пытаясь дозваться парня. Но Сэй никак не отреагировал на это. Тогда Ренли окинул взглядом дверь, прикидывая, сможет ли выбить замок без привлечения полицейских.

Но дверь была металлической, с прочными панелями, а замок на вид казался добротным и крепким. Что касается полиции, то патрульные могли приехать слишком поздно. Да и к соседям стучать было бессмысленно. Все равно ведь не откроют взволнованному незнакомцу, и уж тем более не позволят ему залезть через их окно в чужую квартиру.

Оставался только один выход: забраться в квартиру парня с улицы. Вот только пожарная лестница была далеко, и единственным способом взобраться наверх, были ржавая водосточная труба и выступы из старого, крошащегося от времени кирпича.

Рен вышел на улицу и приблизился к сомнительной трубе. Шаткое, ржавое сооружение не внушало парню никакого доверия. Но разве у него был выбор? Он должен был убедиться, что с Сэем все в порядке, и даже готов был ради этого рискнуть собственным здоровьем.

Решившись на отчаянный шаг, Рен схватился за холодный металл и, не обращая внимания на то, что вспотевшие ладони неприятно прилипают к поверхности и отстают от нее вместе с кусочками кожи, полез вверх.

Уже на третьем этаже труба неприятно заскрипела и прогнулась под тяжестью его тела. Рен вцепился пальцами в стену, при этом выискивая ногами опору понадежней, и несколько секунд стоял, не шевелясь и собираясь с силами для последнего, отчаянного рывка.

Если он сейчас сорвется, то упадет прямо на мусорные баки. И будет большим везением, если он свалится внутрь контейнера, а не грохнется на стык двух баков, что могло грозить ему переломом позвоночника.

Ренли сделал глубокий успокаивающий вдох, а потом отпустил трубу и, воспользовавшись узкой балкой как опорой, подпрыгнул и схватился руками за подоконник распахнутого настежь окна в квартиру Сэя. После чего, прилагая невероятные усилия, подтянулся на руках и ввалился в помещение, больно приложившись головой об пол.

***

Сэй чуть не завизжал от охватившего его страха, когда за его спиной раздался грохот. Через вопящую в наушниках музыку он не слышал шума, но вибрацию ощутил такую, что на миг ему показалось, что на Нью-Йорк обрушилось землетрясение.

Сердце парня отчаянно подскочило, и он резко обернулся. И чуть не свалился со стула, увидев распластавшегося на полу Рена.

Сердце парня все еще грохотало в груди, отдаваясь в висках гулким эхом. Пальцы дрожали, а ноги стали ватными и никак не желали возвращать себе тонус. Сэй неистово сжимал в руке кисточку и таращился на Рена, а когда первый шок прошел, стянул с головы наушники и гневно выкрикнул:

- Ты с ума сошел?! Убить меня вздумал?! Я же чуть Богу душу не отдал!

- Это ты с ума сошел! - зашипел Рен, кое-как поднимаясь на ноги и с обидой глядя на Сэя, которому ничто не угрожало, если не считать легкого отравления парами растворителя. - Ты зачем написал мне такое сообщение, а потом отключил телефон?! Кто так делает вообще?!

- А что не так с сообщением?! - в тон парню ответил Сэй.

Конечно же, отправляя сообщение, он рассчитывал на то, что оно не оставит Рена равнодушным. Но и подумать не мог, что послание вызовет у парня столь бурную реакцию и толкнет на безумства.

- Я всего лишь извинился за назойливость, - проговорил Сэй. - Хотя, как оказалось, и этого делать не стоило. Ты же меня откровенно игноришь! Я звонил, звонил и звонил, и звонил... Но все без толку. Вот и извинился.

Сэй врал, но стыда за свои слова не испытывал. Все-таки Рен обещал быть рядом с ним, а на деле он был рядом со своим тренером. И с гимнастками. И еще с теми, у кого тела покрасивее и порельефнее.

Рен чуть не задохнулся от возмущения и выпалил:

- Я не мог ответить, ты же знаешь! Я тебе сто раз говорил, что с шести и до девяти вечера мне бесполезно звонить. Я говорил тебе, что у меня сейчас почти ни на что не остается времени. Даже на учебу. Почему ты себя так ведешь? Осталось два дня до боя. Ты что, не можешь подождать и не доводить меня до сердечного приступа? Ты хоть представляешь, как я испугался?

- Почему я так себя веду? – спросил Сэй и обиженно поджал губы. - А ты не понимаешь, нет? Хочешь, чтобы я подождал? Хорошо!

Он сделал глубокий вдох и, склонившись, поднял с пола оброненные наушники.

- Отлично! Подожду.

И, водрузив наушники на голову, Сэй плюхнулся обратно на стул и развернулся к мольберту.

На полотне кривой уродливой линией красовалась темно коричневая полоса, оставленная им, когда Рен неожиданно ввалился в квартиру.

Что ж, тут будет дерево. А на одной из веток он нарисует веревку и петлю. Да, именно так. Так будет красиво. И плевать, что это был портрет.

Рен укоризненно покачал головой.

Сэй был неисправим. Провоцируя такие вот непростые ситуации, он всегда перекручивал их, перекладывая на Ренли всю ответственность и вину, прекрасно понимая, что парень находится у него на крючке и все равно никуда не денется.

Рена это немного задевало. Все-таки он был живым человеком, а не каменным булыжником, который может стойко сносить любые выходки и капризы. Но, несмотря на досаду, он все же не мог выносить, когда Сэй его игнорировал.

За все время, что они были вместе, Ренли сильно привязался к парню, и одна мысль о том, что они могут расстаться только из-за его упрямства и нежелания искать пути к примирению, делала его безвольным идиотом, который готов был сносить любые упреки, лишь бы только его не попросили на выход.

Рен сделал глубокий вдох, возвращая себе душевное равновесие, и, приблизившись к Сэю, положил ладони ему на плечи.

Парень обиженно дернулся, пытаясь сбросить его руки, но Ренли только крепче прижался к нему, наклоняясь и обнимая за шею.

Кинув беглый взгляд на полотно, Рен отметил, что у Сэя неплохо получается. Даже несмотря на то, что теперь на лице у женского портрета явно был изображен древесный ствол с лысыми корявыми ветвями, рисунок все равно обещал быть качественным и живым.

- Прости меня, - прошептал Ренли, прикладываясь губами к открытому участку кожи на шее парня. - Я был не прав. Нужно было взять телефон в зал, а не бросать в шкафчике. Но и тебе не стоило так поступать. Ты ведь даже не представляешь, как сильно я испугался.

Музыка в наушниках не звучала, поэтому Сэй прекрасно слышал каждое слово Рена. И от его негромкого голоса по телу парня побежали мурашки. Сердце вновь начало отбивать свою сумасшедшую дробь, а пальцы мелко задрожали, и Сэй отложил кисть в сторону, чтобы не испортить еще и дерево, так прекрасно вписавшееся в общий контекст теперь уже сюрреалистического произведения.

- Я представляю, Рен, - немного обижено проговорил он. - С воображением у меня все в порядке. Но я скучал по тебе, а ты даже строчки мне не написал за целый день. Мы с тобой не только не видимся из-за этих твоих тренировок, но почти даже не разговариваем. Вернее, я-то говорю, а вот ты прекрасно себе спишь.

- Я уснул всего лишь раз, - проговорил Ренли.

И, чувствуя, что Сэй немного расслабился, начал покрывать его лицо поцелуями, наслаждаясь каждым прикосновением к его нежной коже.

Эти мгновения... когда он мог позволить себе целовать Сэя, ласкать... когда он мог позволить себе немного большее, чем простой массаж или поглаживание по волосам... они были так редки и так невероятно заводили.

Рен вдыхал запах Сэя, понимая, что еще неделя, и он не выдержит. Бросится на него... сорвет одежду... возьмет наконец-то, прижмется к его такому прекрасному, такому желанному телу, и сделает по-настоящему своим.

Но проклятая картинка того, как Сэй царапает себя ножницами, тот час же уничтожала на корню всю решимость парня, и он шел на попятную даже в мыслях, убеждая себя в том, что не должен переступать черту до тех пор, пока Сэй не будет готов.

- И все равно это было обидно, - ворчливо проговорил Сэй, подставляя лицо под мягкие поцелуи Рена.

На самом деле он вовсе не обижался, ведь понимал, что тренировки очень выматывали парня. Но и справиться с собственными чувствами у него не получалось.

После их прошлой попытки заняться сексом прошло уже достаточно времени, но Рен так и не предпринимал никаких шагов, чтобы склонить Сэя к близости. Это и льстило парню, и удручало его. Ведь нежность, с которой Ренли относился к нему, не оставляла Сэя равнодушным и порождала вполне естественные реакции и желания.

Да, Сэй хотел Рена. И не видел ничего дурного в том, чтобы отдаться ему. Однако страх так и не исчез из его сердца, продолжая выпускать свои острые когти в самые неподходящие моменты.

Но сдаваться Сэй не собирался. И потому, закинув руку на шею парня, он повернул голову и, коснувшись губ Рена поцелуем, тихо сказал:

- Останься сегодня со мной... не уходи...

Рен чуть не застонал от досады на собственную нерешительность.

Сэй просил остаться. Целовал так нежно, что у парня от этого поцелуя подкашивались ноги. И смотрел так проникновенно, с отчаянной мольбой во взгляде, что Рен терял себя, утопая в его прекрасных глазах.

И все же он не мог остаться.

- Прости... - Рен издал глубокий тяжелый вздох. - До боя не могу, ты же знаешь. Я должен быть злым, чтобы победить.

Сэй закусил губу и нахмурился.

- Должен быть злым, говоришь? Ренли, через два дня злым стану я. И тогда тебе и всему твоему клубу будет несдобровать. Но... если причина не в этом... если ты просто не хочешь меня после того случая, то... лучше скажи мне сразу.

- Я хочу... - поспешно проговорил парень. - Просто... дай мне два дня, и я буду полностью в твоем распоряжении. Всего два дня...

Рен уткнулся в макушку Сэя и прикрыл глаза, чувствуя странную тоску.

Как же хотелось остаться сегодня с ним. Не думать ни о чем. Забыться в нежных объятиях.

Но Рен тут же отмел эти мысли.

Нельзя бросаться в омут с головой. Нужно морально подготовиться к тому, что может произойти.

- Сэй, я люблю тебя, - искренне признался Ренли, стискивая парня в крепких объятиях. - И я очень сильно хочу тебя. Так что после боя я приду к тебе и останусь на всю ночь. И мы сделаем это. Отдадимся друг другу. Я обещаю.

- И не будет никаких «мне надо позвонить отпроситься», «у меня региональные пляски через месяц» или «конкурс клуба блудливых вязальщиков»? - с толикой недоверия в голосе уточнил Сэй.

- Нет, не будет ничего подобного, - с улыбкой ответил Рен. - Но сейчас мне действительно нужно домой. Прости.

Он поцеловал Сэя в щеку и отстранился, после чего направился к двери, стараясь скрыть от парня свое беспокойство.

- Подожди! - окликнул Сэй и, поднявшись со стула, подошел к висевшей на стене ключнице.

Открыл красивую резную дверцу и снял с крючка запасной ключ от входной двери. После чего взял руку Рена за запястье и вложил этот ключ в его ладонь.

- Не рискуй больше ради меня. Что бы ни случилось.

Ренли изумленно посмотрел на кусочек серебристого металла, который лежал на его раскрытой ладони, и невольно улыбнулся. Его лицо на миг озарилось совершенно детским восторгом, который, впрочем, очень скоро сменился обычной радостью.

- Хорошо, - сказал Рен негромко, и снова заключил Сэя в крепкие объятия, выражая ему свою искреннюю благодарность. - Увидимся через два дня.

И, чмокнув Сэя в губы, стремительно вышел из его квартиры, так как почувствовал невероятно сильный соблазн плюнуть на все и этой ночью остаться с ним.

Сэй смотрел на закрывшуюся за парнем дверь и прикасался пальцами к губам, стараясь задержать на них быстро ускользающее тепло поцелуя. Зато тепло иного рода никуда ускользать не собиралось и, казалось, распалялось только сильнее.

- Вот же! - негромко выругался Сэй и стремительно направился в ванную комнату, где стащил с себя брюки и, высвободив напряженный член из трусов, обхватил его ладонью. - Ну, Рен, я тебе это еще припомню.

***

Два условленных с Реном дня тянулись для Сэя ужасно долго. Парню казалось, что он тонет в вязкой субстанции из расплавленных минут, которая с каждым мигом затягивала его все глубже, не оставляя никакой надежды на спасение.

Время превратилось для него в настоящую пытку. Оно вонзалось в сознание терновыми шипами, царапало душу и жалило изнывающее от тоски сердце. Но Сэй обещал парню подождать и героически выполнял свое обещание, в перерывах между страданиями развлекая себя тем, что вспоминал каждую проведенную с Реном минуту.

И как-то так само собой получилось, что эти воспоминания превратились в глубокий психологический анализ, которого Сэй, признаться, никак не планировал. К тому же не все сделанные парнем выводы и «прозрения» его порадовали.

С самого начала их отношений Сэй был безмерно благодарен Ренли за проявленное терпение и понимание на стезе их сексуального сближения.

Став свидетелем пренеприятнейшего приступа паники, одолевшего Сэя, Рен не только воздержался от расспросов, но и продолжил свои ухаживания, не предпринимая никаких попыток зайти дальше нежных поцелуев и объятий.

Сначала подобная трепетность по отношению к нему немало радовала Сэя, но вскоре излишняя осторожность Рена начала беспокоить парня.

Все чаще у Сэя появлялись мысли о том, что он не интересен Рену в сексуальном плане. Что парень поддался порыву и запал на внешность, которая, что уж скромничать, действительно была выше всяких похвал. Ведь так бывает, особенно в столь нежном как у Рена возрасте, когда влюбляешься в картинку. Вроде бы и достиг желаемого, но что теперь делать с этим «достижением», не знаешь. Да еще и начинаешь думать: «а на кой черт оно мне вообще сдалось?». Вот только внутреннее благородство, коего у Ренли было в избытке, не позволяет отступить назад и сделать вид, что ничего не было.

Наверное, скажи Рен что-то подобное, Сэй принял бы его извинения и смог бы смириться с отказом. Ну пострадал бы недельку-другую, пожалел бы себя, склеил бы вновь разбитое сердце и жил дальше. Но Ренли продолжал без устали говорить о любви, искренне так, проникновенно, и Сэю хотелось верить каждому его слову. А уж после того, как Рен, рискуя собой, забрался в его квартиру через окно, все сомнения Сэя относительно чувств парня и вовсе испарились.

Отдавая Рену дубликат ключа, он втайне надеялся, что парень придет к нему раньше обговоренного срока, но Рен не появился. И вот уже второй день подходил к концу, а от парня не было ни слуху, ни духу.

Успокоив себя тем, что после тяжелого состязания Рену необходим отдых, Сэй попытался уснуть, но сон игнорировал его самым подлым и беспощадным образом, сделав парня нервным и напряженным.

Полночи он прислушивался к звукам в подъезде: не хлопнула ли дверь? не открывается ли замок? не подъезжает ли на улице такси? Но эта ночь, как назло, оказалось самой тихой за все время его проживания в этом районе. Даже соседи, чуть ли не каждый день устраивающие концерты с мордобоем, в эту ночь притихли и мирно спали, лишив Сэя последнего возможного развлечения.

И все же перед самым рассветом усталость сморила Сэя. Однако ни следующий день, ни день после него не принесли парню успокоения.

Ренли исчез. Просто исчез из его жизни так же неожиданно, как и появился.

Сэй пытался ему дозвониться, но телефон парня был отключен. Набрав номер Рена сотню, если не тысячу раз, он так ничего и не добился, а электронный голос оператора все повторял и повторял ему, что абонент недоступен или вовсе не существует.

Время шло, а Рен в сети так и не объявлялся. В груди у Сэя противно ныло. Желудок скручивало в тугой узел. А душа не находила себе места в теле. И возникало какое-то до ужаса странное чувство, которому Сэй, как ни старался, не мог дать достойного определения. Не мог ровно до того момента, пока не посмотрел на часы и не понял, что, пялясь на экран своего мобильного, просидел на кровати почти семь часов.

Это осознание вскипело в душе парня такой злостью, что он чуть не разгромил полквартиры. Такого раньше с ним не случалось. Он никогда и никого не ждал. Он никогда и ни из-за кого не ломал предметы мебели. Никогда и ни из-за кого.

Только сегодня.

И только из-за Рена.

Хотелось выть от тоски и наполнившей сердце горечи. Выть громко, протяжно и надрывно. Но очередного воплощения в оборотня соседи ему не простят, это точно. Тем более перед рассветом.

Впрочем, выход был.

Единственный выход, который мог ему помочь.

Но для начала он еще немного подождет. Совсем чуть-чуть.

***

Осенний вечер был по-зимнему холодным и ветреным. А еще он был пустым и до зубовного скрежета одиноким. Хотя, скорее всего, скрежетать зубами Сэю хотелось вовсе не из-за одиночества. Вернее, не только из-за него.

Рен так и не позвонил.

Сэй ждал его звонка еще два дня. Он даже из дома не выходил, часами гипнотизируя то дверь, то телефон, то выглядывая в окно в надежде увидеть знакомую фигуру. Но все было тщетно.

Все это время в душе парня копилась обида, которая капля за каплей сочилась из сердца, кислотой разъедая разум и отравляя мысли.

Несколько раз Сэй пытался отвлечься. Пытался не думать о том, что его бросили, но сделать это в четырех стенах, где все почему-то напоминало ему о Рене, было невозможно.

А под конец второго дня терпение парня лопнуло. Желание забыться и выбросить из головы все мысли о Рене стали для Сэя невыносимыми. И отключив к чертям телефон, он принялся собираться.

Ему было безразлично куда идти и что делать, лишь бы не сидеть на одном месте и не вариться в адском котле собственных эмоций. И потому прогулка по ночному городу казалась Сэю наилучшим выходом из сложившейся ситуации.

Он не планировал ничего грандиозного, но ноги сами принесли его к дверям хорошо знакомого ночного клуба, в котором он провел немало приятных часов.

Без интереса прочитав рекламную листовку у входа, Сэй тяжело вздохнул и, толкнув дверь, окунулся в некогда привычную, но теперь показавшуюся ему чужой атмосферу безудержного веселья.

Музыка била по ушам и не доставляла прежнего удовольствия. Не помогала отвлечься, а наоборот лишь ухудшала ситуацию, вызывая в душе волны раздражения.

- Расслабься и получай удовольствие, - тихо прошептал себе парень, топчась у двери и почему-то не решаясь шагнуть вглубь зала. - В конце концов, тебя бросили. Теперь ты ничего и никому не должен.

***

- Ренли... Рен... очнись!

Требовательный голос мамы пробивался в вязкую дурманящую темноту, в которой пребывало сознание парня, заставляя его лениво реагировать на зов.

Голова гудела как колокол, и, казалось, прикрикни женщина чуть громче, и череп расколется пополам, а мозг растечется по подушке вязкой лужицей. Что, по мнению Рена, было бы самым лучшим исходом, так как ему не пришлось бы испытывать чувство жгучего стыда за свое позорное поражение.

Бой длился всего несколько минут. За всю свою спортивную карьеру Ренли еще не встречал такого сильного и яростного противника, который безжалостно отправил парня в нокаут одним выверенным и невероятно мощным ударом.

Рен помнил, как его оглушило, и все вокруг померкло, а потом он услышал, как мама пытается его дозваться, требуя немедленно очнуться, и, наконец-то, поднял тяжелые веки.

- Я проиграл? - выдавил из себя парень, чувствуя, как горло сжимается от мучительного спазма, и попытался приподняться, но доктор мягко уложил его обратно, а мама тут же набросилась на него с обвинениями:

- Говорила же тебе, сиди дома! Занимайся! Тренируйся! Ренли, я думала, что тот громила убил тебя! Я ведь предупреждала, что ничем хорошим твои ночные похождения не кончатся. Все эти шуры-муры тебе ни к чему! Посмотри на себя!

Ренли поморщился. Он мог бы охарактеризовать свои отношения с Сэем разными словами, но мама, по его мнению, выразилась слишком цинично и грубо.

- Я сам разберусь, что мне делать, - отозвался парень и попытался сесть, но женщина не позволила ему.

- Доктор сказал лежать три дня! - сказала она. - И ты будешь лежать, пока не поправишься!

- Нет, мама, я не могу... мне нужно... - начал было Рен, но тут же осекся и с удивлением огляделся по сторонам, только сейчас осознавая, что находится не в клубе.

- Где я вообще?! Это больница?

Он окинул взглядом доктора, который молчаливо наблюдал за ним, и шторки, которые отгораживали его от других пациентов, и мучительно застонал.

- Я в порядке. Зачем ты привезла меня сюда?

- У тебя сотрясение мозга, - сказала женщина. - Ты не в порядке. И ты останешься в больнице до тех пор, пока доктор не решит, что твоему здоровью ничто не угрожает.

- Но я не могу остаться в больнице! - Рен с мольбой посмотрел на мужчину в белом халате. - Со мной все нормально. Я отлично себя чувствую.

- Я в этом сомневаюсь, - сочувственно улыбнулся доктор. - Снимки вашего головного мозга говорят об обратном. Я не могу вас отпустить, и настоятельно рекомендую полный покой, если, конечно, в будущем вы хотите вернуться на ринг.

Рен попытался было что-то возразить, но тут же чуть не задохнулся от возмущения и закравшегося в душу страха.

Тайский бокс был его жизнью. Его вторым дыханием. Его страстью.

Ренли и представить себе не мог, что когда-нибудь ему придется бросить тренировки из-за такой глупости, как сотрясение мозга.

Да его тысячу раз били по голове! Почему же именно сейчас доктора так всполошились?

- Хотите сказать, что я больше не смогу заниматься муай-тай? - спросил Рен.

- Если не будете следовать моим предписаниям, то да, в скором времени вам придется оставить спорт, - ответил медик, чем вызвал в душе парня бурю негодования.

- Мама! - воскликнул он, с укором глядя на женщину.

Но та лишь раздраженно цокнула языком и снова напустилась на сына:

- Я говорила, что тайский бокс, плохая затея. Но вы с отцом разве слушали меня? Ты же умный, Ренли! Зачем тебе все это?

- Я не хочу об этом говорить, - мрачно изрек парень и огляделся по сторонам в поисках своего мобильного, но, естественно, не нашел его, и снова посмотрел на женщину: - Где мой телефон? Дай мне его. Мне нужно позвонить.

- Ты не получишь его, - сказала мама и обратилась к медику: - Доктор, повторите ему то, что сказали мне.

Мужчина улыбнулся одними уголками губ и проговорил:

- Ренли, я не советую вам перенапрягать мозг в ближайшие три дня. Это значит, что вам не следует проводить слишком много времени в интернете, читать книги или газеты, или смотреть телевизор. Лучше всего, если вы просто как следует отоспитесь. Я бы даже рекомендовал вам снотворное, чтобы избежать излишней возбудимости.

- Но я не могу остаться в больнице на три дня! - с отчаянием в голосе воскликнул Рен. - Мама, мне нужно увидеться с одним человеком! Это очень важно. Прошу тебя!

- Ренли, ты слышал доктора, - напомнила женщина, - если уйдешь, можешь забыть о спорте. Я не могу запретить тебе принимать самостоятельные решения, но ты хотя бы подумай, стоит ли твоя подружка того, чтобы рушить из-за нее свои мечты.

Рен хотел заявить, что да, стоит. Счастье и благополучие Сэя стоят этой жертвы. Вот только нужна ли парню эта жертва, Ренли не знал.

В конце концов, жизни и здоровью Сэя ничто не угрожает. А если он не сможет подождать и разорвет их отношения, что ж, значит его чувства не так уж и крепки.

- Могу я хотя бы позвонить? - спросил Рен у мамы. - Всего пару слов, пожалуйста.

Женщина колебалась несколько секунд, а потом протянула сыну телефон.

Рен схватил свой гаджет и попытался включить его, но, оказалось, что он разряжен.

Лицо парня вытянулось и побледнело. Ему нестерпимо захотелось разбить мобильный о стену, но он лишь сжал тонкий корпус, пытаясь сдержать подступившие к глазам слёзы обиды.

- Так! Дай сюда телефон! - женщина наклонилась и выхватила у парня гаджет, а потом потребовала: - Немедленно ложись спать! Если она тебя любит, то поймет. А если нет... значит, она полная дура и не заслуживает тебя.

Она погладила Ренли по волосам, пытаясь оказать ему поддержку, а потом обратилась к доктору:

- Дайте ему снотворное, пусть отдыхает.

Рен тяжело сглотнул и посмотрел на медика. Мужчина сделал какую-то пометку в документе, который был прикреплен к планшету, и передал женщине. Та оставила свою роспись и улыбнулась сыну. После чего к ним вошла медсестра и ввела в капельницу какой-то препарат.

Рен с тоской смотрел на то, как желтоватое лекарство смешивается с физраствором и просачивается в трубку. И его сердце болезненно сжалось.

Мама хотела как лучше, но все же не понимала, что своими действиями, возможно, лишила его единственной надежды на счастье. Ведь Сэй ясно дал понять, что готов ждать только два дня, которые уже подходили к концу.

Сэй не простит ему подобный просчёт, потому что эти отношения для него всего лишь забавное увлечение, о котором он с лёгкостью забудет в самое ближайшее время.

И от этого осознания Ренли хотелось лезть на стены и кричать дурным голосом.

Однако снотворное очень скоро угомонило его бунтующие эмоции, и парень провалился в глубокий сон без сновидений.

***

Три оставшихся дня прошли для Ренли как в тумане. Последствия сотрясения все же дали о себе знать ужасной слабостью и постоянной тошнотой, которая не проходила, сколько бы Рен ни спал.

Каждый раз, открывая глаза, он чувствовал тяжесть в желудке и давящую боль в груди, которая волнами расходилась по его телу, отдаваясь жаром и болезненным покалыванием в конечностях.

Кажется, его травма была действительно очень серьезной. Парень даже пожаловался доктору на свое состояние, но тот с уверенностью заявил, что эти симптомы тревоги никак не связаны с сотрясением, и что, скорее всего, описанная парнем боль относится к категории душевной.

Рен проанализировал свое состояние и с удивлением понял, что, скорее всего, его тошнит от страха. От холодного, липкого, знобящего страха, который заползал ему под кожу, стоило только вспомнить Сэя: его упреки, его угрозу, его чуть прищуренный взгляд, в котором сквозил холод недоверия.

Ренли не представлял, что с ним будет, если парень бросит его. Если прогонит, не пожелав выслушать. Но сделать все равно ничего не мог. Мама наотрез отказалась давать ему телефон. И даже когда пришел день выписки, сказала, что не выпустит его из дома еще как минимум трое суток.

Рен чуть не взвыл от бессилия и схватил ее за руки.

- Мама, не издевайся! - выстонал он, готовый встать перед ней на колени и умолять отпустить его. - Мне очень надо. Мне, правда, очень-очень надо уйти сейчас. Отпусти меня, пожалуйста.

- Ренли, у вас что, все действительно настолько серьезно? - мама выглядела немного недоуменной.

- Я не смогу жить без этого человека, - выдохнул Ренли совершенно искренне. - Если мы расстанемся, я сойду с ума! Мама, я обещал... и нарушил свое обещание. И я не знаю, что теперь будет. Пока еще не поздно... пока еще не совсем поздно...

- Ренли...

- Только в этот раз, пожалуйста.

Понимая, что его мольбы не помогают, парень попытался встать на колени, но женщина удержала его.

- Иди, только будь осторожен, - нехотя сказала она. - И не делай глупостей, Рен. Помни, все поправимо.

- Спасибо!

Парень заключил маму в крепкие объятия и тут же бросился к выходу из палаты, но перецепился через порог и чуть было не упал, вызвав у женщины бессильное негодование.

- Осторожнее! - взмолилась она, но Рен уже не слышал ее.

Он несся по коридору клиники, молясь о том, чтобы на улице стояло какое-нибудь такси. И ругал себя за то, что не попросил маму привезти ему рюкзак, в котором оставил ключ от квартиры Сэя.

Рен очень спешил как можно скорее добраться до парня, но все равно опоздал. Сэя не оказалось дома.

Он долго стучал и звонил в звонок, пока на шум не выглянул сосед и не сказал, что парень ушел несколько часов назад.

Ренли поблагодарил мужчину, но тот не пожелал дослушать его до конца и с раздражением захлопнул дверь. Парень еще немного постоял, думая, где искать Сэя, и ответ не заставил себя ждать.

Где же еще, если не в ночном клубе? Вот только в каком?

Недолго думая, Рен отправился в заведение, которое Сэй любил больше всего, и не прогадал. Как раз в тот момент, когда он подъехал к клубу, Сэй, по своему обыкновению, вышел оттуда вместе с какой-то девушкой.

В этот раз красотка была только одна. Да и Сэй выглядел трезвым. Он шел рядом с подружкой, обнимая ее за талию и что-то нашептывая на ухо, от чего та заливисто смеялась и доверчиво жалась к его боку.

От увиденной картины в глазах у Рена потемнело. Мир сузился до одной крохотной точки: отблеска фонаря на серебристых волосах Сэя. Грудь сдавило такой болью, что Рен и представить себе подобного не мог. В единый миг... - он чувствовал это очень остро, словно выпал из реальности - ...все рухнуло. Вся его жизнь. Весь смысл его существования. Все его мечты. Все это больше не имело для парня никакого значения.

Наконец-то он понял одну простую истину: Сэй не просто не любит его. Сэй даже не пытался его полюбить.

Он уходил все дальше, увлекая свою спутницу за собой, а Рен следовал за ними, словно его зачаровали. Парень не хотел устраивать эту слежку, которая доставляла ему немыслимую душевную боль. Но все равно упрямо шел следом за Сэем, будто был связан с ним невидимой и очень прочной цепью, пока парень не остановился возле входа в отель.

«Ну хотя бы не домой ее повел, и на том спасибо», - подумал Ренли отстраненно, а потом разозлился на себя.

«Глупая, идиотская мысль!»

Какая разница, где Сэй собирается это сделать? Абсолютно никакой. Измена есть измена. Хотя, о какой измене речь, если они даже ни разу не переспали? Сэй не принадлежит ему в этом смысле. Сэй принадлежит Уиллу, трем грязным ублюдкам, бесконечной прорве девчонок, но только не ему.

«И кто же в этом виноват?»

Рен присел на дорожное ограждение и с завидным безразличием смотрел, как Сэй целует девушку, сминая ладонями ее спину. Как он заводится. Как начинает гореть от желания овладеть ей.

Рен опустил взгляд в грязный асфальт. Несмотря на то, что Сэй только что разбил ему сердце, он все равно хотел поговорить и попытаться объясниться, но, в то же время, не хотел портить парню приятный вечер.

Он подождет...

Если надо, подождет до утра, и даже до следующей ночи...

Будет ждать сколько нужно, чтобы...

Ренли не знал зачем. Наверное, хотел объяснить Сэю, почему не сдержал свое слово, а потом в последний раз посмотреть ему в глаза и уйти. Просто молча уйти.

***

Кричащая вывеска отеля беспрестанно мигала, отвлекая Сэя от спутницы и вызывая в глубине его души злое раздражение. От страстных поцелуев красотки в паху парня давило так, будто все его естество оказалось зажато в тиски. Сэю дико хотелось разрядки. До такой степени, что он готов был разложить льнущую к нему девушку прямо на асфальте у входа в гостиницу, и в то же время парень чувствовал, как в груди ядовитыми сорняками разрастаются обида и боль.

Он прекрасно осознавал, что беспорядочный секс не поможет ему выбросить Рена из мыслей. И все же зачем-то поперся в ночной клуб, а теперь и в гостиницу.

Бессмысленность и бесполезность собственных действий угнетала Сэя, превращая его в какую-то сомнамбулу, которая бродит по городу, не осознавая, что и зачем делает. Он пытался отыскать для себя хоть какое-то оправдание. Пытался добавить смысла своим поступкам, без конца напоминая себе о том, что молодость надо прожигать, и чем ярче будет гореть это пламя, тем менее обидно будет в старости. Однако, что бы он ни делал, Ренли с неумолимым укором взирал на него из глубин подсознания.

Даже сейчас, целуя девушку, Сэй будто бы чувствовал на себе испепеляющий взгляд парня и думал о том, что многое бы отдал за то, чтобы на месте красавицы оказался Рен. И эта мысль так яростно вонзилась в его разум, что все желание продолжать этот бессмысленный фарс испарилось в мгновение ока.

Сэй отстранился от девушки, прерывая довольно страстный поцелуй, и поднял взгляд вверх. Ночное небо было усеяно звездами, но их свет терялся в отблесках фонарей и чертовом мигании проклятой вывески.

Разбить ее, что ли? Подобрать с земли камень побольше и запустить в переплетение неоновых трубок. Чтобы не мешала. Чтобы перестала прятать от него звезды.

- Ну? Мы идем или нет? - девушка капризно дернула задумавшегося Сэя за рукав пальто, желая вернуть к себе внимание парня.

А он лишь раздраженно передернул плечами и посмотрел на нее с нескрываемым разочарованием.

- Нет, - сказал Сэй, понимая, что не хочет продолжать это никому не нужное знакомство. - Извини.

Он довольно грубо убрал руку девушки со своего локтя и, развернувшись, медленно побрел вглубь проулка, не обращая никакого внимания на возмущенные крики, звучащие за его спиной.

Сэй чувствовал себя раздавленным и опустошенным, словно все, ради чего он в последнее время жил, исчезло, не оставив после себя никакого следа. И только желание увидеться с Реном никуда не делось.

Увидеться, поговорить и, наконец, потребовав объяснений от парня, расстаться... пока оба окончательно не запутались. Пока зародившееся в сердце чувство не разрушило их жизни и судьбы.