***

Веселый щебет птиц мягко проникал в сознание Кано, высвобождая его из нежных оков сладкого и очень приятного сна. Мужчина уже и забыл, каково это просыпаться полностью отдохнувшим и в какой-то мере даже счастливым. Но присутствие Сайтона в его постели вновь напомнило Кано о том, что, несмотря на невзгоды и превратности судьбы, жизнь продолжается, и она прекрасна.

После их первой совместно проведенной ночи Кано к своему превеликому огорчению проснулся в одиночестве. Солнце только озарило небо на востоке, а Сайтона в комнате уже и след простыл. То место на кровати, где он спал, давно остыло, и было аккуратно застелено. И о том, что события прошедшего вечера не были плодом воображения Кано, говорили лишь часы, забытые Сайтоном на прикроватной тумбочке.

В тот миг Кано почувствовал себя преотвратно. Горечь разочарования опалила его сердце, а в душу закралась скользкая змея почти детской обиды, и из-за этого мужчина весь день провел в дурном настроении. Он бесился, злился, нервничал, раздражался по любому поводу, и без конца думал о том, что, несмотря на все уверения, Сайтон пошел на близость лишь из жалости к старику.

Эти мысли угнетали и повергали Кано в уныние, которое медленно перерастало в раздражительность и злобу. И чтобы не срываться на всех, кто попадался ему под руку, мужчина почти на целый день закрылся в своем кабинете.

А вечером, вернее глубокой ночью, когда дом погрузился в крепкий сон, Сайтон вновь пришел к нему в спальню. Тихо открыл дверь и скользнул под одеяло. Молча, бесшумно. Просто лег рядом и уже через несколько минут уснул.

А утром... Сайтона снова не было.

И так всю неделю. Парень приходил глубокой ночью, когда все уже спали, и уходил на рассвете, пока никто не проснулся. И, хоть у Кано язык чесался высказаться по поводу такого нелепого поведения, он все же оставлял свои комментарии при себе. Раз Сайтону хочется страдать херней, пусть страдает. Лишь бы в радость было. В конце концов, у каждого есть свои причуды, и Сайтон не был исключением.

Однако этим утром что-то пошло не по заданному юристом сценарию, и когда Кано проснулся, Сайтон все еще был рядом и продолжал спокойно спать в объятиях мужчины.

Это порадовало Кано и вселило в его сердце скудную надежду на то, что теперь парень перестанет прятаться и больше не будет пробираться к нему в спальню как вор под покровом ночи, а станет смело входить, когда ему будет угодно, и уходить, когда захочется.

Солнце ярко светило, заливая комнату золотым сиянием. Один из лучиков падал на щеку Сайтона, пригревая ее и явно мешая мальчишке спать. А Кано лежал на боку и, подперев голову рукой, любовался парнем. Просто смотрел, изучая черты его лица. Некрасивые, резкие, прекрасные...

Мерно тикали настенные часы, отсчитывая минуты спокойствия и умиротворения. Солнечный луч на лице Сайтона, вдруг, исчез, скрывшись за молодой листвой растущего у окна дерева, и вновь появился, возвращаясь на облюбованное место. Дрогнули длинные ресницы, и... юрист открыл глаза.

Несколько мгновений Сайтон лежал неподвижно, явно не понимая, где находится, а потом резко вскочил, растерянно озираясь по сторонам, и, смешно выругавшись, бросился к двери, не обращая внимания на то, что Кано наблюдает за его нелепым ребячеством.

***

Что может быть хуже для организма, чем сбившиеся внутренние часы? Кто угодно другой сказал бы, что есть куда более страшные вещи, но для Сайтона проспать час Быка, когда сон был самым крепким, и никто не смог бы увидеть, как он выходит из комнаты Кано, было сродни катастрофе вселенского масштаба.

И вот эта катастрофа случилась.

Вскочив с кровати, Сайтон быстро натянул на себя одежду и, не глядя на мужчину, который прожигал его пристальным взглядом, поспешил к двери, чтобы тут же замереть, вслушиваясь в приглушенные голоса, доносящиеся из коридора.

Домочадцы уже проснулись. За дверью слышался голос Акено, который отчитывал Рёту за очередную детскую выходку. И Сэт просто не мог уйти, как не мог смотреть Кано в глаза.

Поведение его было тем еще идиотизмом, и Сайтон это прекрасно понимал, но поделать с собой ничего не мог. А потому просто вернулся к кровати, сел на ее край спиной к мужчине и, сделав глубокий вдох, хмуро проговорил:

- Доброе утро.

- Доброе, - согласился Кано, не в силах сдержать улыбку.

Поведение Сайтона было таким умилительным, что мужчина просто не мог сохранять невозмутимость.

- Надеюсь, ты не выпрыгнешь в окно? - стараясь говорить как можно серьезнее, спросил он, глядя на напряженную спину парня. - Это не лучший выход.

- Похоже, это единственный выход, который у меня остался, - усмехнулся Сэт. А потом с тяжелым вздохом проговорил: - Наверное, мое поведение кажется тебе идиотским?

- Твое поведение кажется мне вполне себе подростковым, - без тени насмешки сказал Кано и сел.

Протянул руку и, положив ее на плечо Сайтона, несильно сжал его, словно старался поддержать.

- На самом деле это действительно немного глупо, но... я тебя понимаю. Не волнуйся. Они скоро разойдутся, и ты спокойно выйдешь, не страшась того, что тебя поймают на горячем. Акено уедет к Видегрелю, Рёта увяжется следом за Акено, а Дайки - следом за Рётой. Потерпи мое присутствие еще полчаса, и сможешь спокойно отправиться к себе. В любом случае в эту комнату без моего дозволения никто не войдет.

- Твое присутствие меня нисколько не тяготит, - проговорил Сайтон, даже не пытаясь отстраниться от мужчины, несмотря на неоднозначные ощущения, которые сейчас испытывал.

Целая гамма чувств охватывала его существо: опасение, предвкушение, ожидание, желание сбежать и, в то же время, желание повернуться к Кано и потребовать продолжения. И все же что-то останавливало его. И этим чем-то был страх.

Страх показаться глупым. Страх не оправдать ожидания. Страх открыть свое сердце перед неизведанным и, наконец, отпустить себя.

По лицу Сайтона скользнула мрачная тень, и Кано нахмурился.

С той ночи, когда Сайтон впервые остался с ним в одной постели, Кано больше не предлагал парню близость. Не потому, что не хотел, а потому, что Сайтон приходил настолько поздно и таким уставшим, что, скорее всего, никак не отреагировал бы на его ласки. Поэтому мужчина лишь обнимал его, иногда целовал и не требовал ничего большего.

Но сейчас, когда от его прикосновения кожа Сэта покрылась мурашками, Кано не мог с уверенностью сказать, что реакция парня обусловлена удовольствием, а не отвращением или неприятием.

- Ты не должен заставлять себя, - негромко проговорил Кано, выказывая свои опасения. - Если ты не хочешь приходить, не стоит переступать через себя.

Мальчишка, услышав его слова, напрягся еще сильнее, и Кано тут же добавил:

- Не подумай ничего дурного. Я счастлив, что ты приходишь. Правда, счастлив. Но если тебе тяжело... я не хочу, чтобы ты жертвовал чем-то ради моего удовлетворения.

- Как же ты надоел со своим удовлетворением. - Поджал губы Сэт и повернулся к мужчине, пристально глядя в его глаза. - С чего бы мне ходить в комнату к старому извращенцу для его удовлетворения? Ты не задумывался, что, быть может, я прихожу сюда, потому что действительно хочу этого?

- Отчего же, задумывался, - спокойно ответил Кано. - Даже больше того, постоянно тешу себя подобными мыслями. Но ты молчишь. Ничего не говоришь, все держишь в себе и потому... я начинаю сомневаться. А сомнения ни к чему хорошему не приводят.

Кано усмехнулся и вновь лег на подушку.

- Чувствую себя школьником. Боюсь сделать лишний шаг. Нервничаю каждый раз, когда прикасаюсь к тебе. Боюсь... боюсь, что ты оттолкнешь меня или что каждое мое прикосновение вызывает в тебе лишь отвращение. Потому и продолжаю твердить тебе, что не заставляю. Потому и действую тебе на нервы, задавая один и тот же вопрос. Все выспрашиваю, чтобы получить ответ, который пусть ненадолго, но вернет мне уверенность. Так что не сердись. Просто не обращай внимания на эти приступы старческого маразма.

Сэт обреченно закатил глаза и, забравшись на кровать с ногами, сел лицом к мужчине и уставился на него хмурым взглядом.

- Я не особо люблю разговаривать, - сказал он и, потянувшись рукой к груди Кано, приложил ладонь к теплой коже, прислушиваясь к тому, как бьется все еще сильное, горячее сердце. - Но если ты хочешь, прежде чем лечь в твою постель, я буду повторять, что пришел по своей воле. Или ты хочешь услышать что-то другое?

Кано накрыл руку Сайтона своей ладонью и улыбнулся.

- Нет, такого говорить точно не стоит, - сказал он. - Просто иногда давай мне понять, что тебе это... приятно. Для меня этого будет достаточно.

- Для тебя будет достаточно любой малости? - фыркнул Сэт.

И, когда мужчина нахмурился в ответ на его замечание, обреченно вздохнул, стаскивая с себя футболку.

С отчаянно бьющимся сердцем, Сайтон медленно подался вперед и, склонившись над Кано, прикоснулся губами к его изумленно приоткрытым губам, проникая языком в его рот, тем самым выказывая свои истинные желания.

От неожиданного порыва парня Кано опешил, но потом взял себя в руки и, приподнявшись, опрокинул Сайтона на спину, нависая над ним и целуя его страстно и глубоко.

Сердце гулко колотилось в груди Кано, напоминая о том, что страсть еще пылает в его душе. Тело жаждало Сайтона и требовало более откровенных ласк. А желание с каждым мигом росло, отзываясь тяжестью в паху, и срывалось с губ тяжелым дыханием. И когда, скользнув рукой к паху Сайтона, Кано ощутил возбуждение парня, счастливая улыбка озарила его лицо.

- Может, не пойдем на завтрак? - спросил Кано, переводя дыхание и вглядываясь в раскрасневшееся лицо Сэта. - Останемся тут и... я позавтракаю тобой.

Рука мужчины, настойчиво поглаживающая член Сайтона через ткань штанов, вызывала в парне волны дрожи и приятные спазмы в паху. И Сэт, подавшись бедрами вверх, прикусил губу, с трудом сдерживая стон.

- Если я соглашусь остаться, ты поверишь, что я с тобой по своей воле? – спросил Сайтон. - Не станешь больше упрекать меня в том, что я повелся на твое желание и раздвинул ноги из каких-то благодарных побуждений?

- А ты их раздвигаешь именно поэтому? - нахмурился Кано и отстранился от мальчишки. - Если так, то не стоит себя утруждать. Это будет лишним. Ненужная жертва, которая не принесет ничего хорошего ни тебе, ни мне.

- Да, твою ж мать!.. - выругался Сайтон сквозь зубы и, с силой оттолкнув от себя мужчину, порывисто встал с кровати. – Ну сколько можно? Невыносимо слушать этот бред!

Он поднял с пола свою футболку и, натянув ее задом наперед, бросил на старика злой, раздраженный взгляд.

- Тебе не угодишь! Я что, по-твоему, не могу принимать самостоятельных решений насчет собственных желаний? Или я похож на представителя фонда благотворительности, которому больше нечем заняться, кроме как греть постель свихнувшегося маразматика?

Кано вновь повалился на подушки и закинул руки за голову.

Вспышка гнева со стороны Сайтона не только не разозлила мужчину, а даже наоборот вызвала в его душе какое-то странное упоительное наслаждение.

- Я знаю, чего хочу. - Губы Кано искривились в усмешке. - А вот ты вряд ли понимаешь свои желания. Я не инструмент для услад, Сайтон, хоть нужное приспособление у меня все еще крепкое и достаточно сильное. Есть множество способов удовлетворить физические потребности, не прибегая к услугам партнера. Мне же нужно не это.

- И что тебе, в таком случае, нужно? – спросил Сайтон.

- Мне нужен огонь, - мечтательно проговорил Кано, сам себе напоминая Айзека. - Пламя, способное растопить лед, которым обросло мое сердце.

- И где мне, мать твою, найти это пламя?! - зарычал Сайтон, взбесившись из-за того, что наглый старик теперь не удовлетворен лишь телом; ему и душу подавай, причем незамедлительно. - Что, по этой теме справочник есть, который я мог бы прочитать? А, впрочем, иди ты к Дьяволу со своими желаниями. Их невозможно удовлетворить, и я не собираюсь больше даже пытаться!

С этими словами Сэт вылетел из комнаты и, столкнувшись в коридоре с Акено, пронесся мимо него и закрылся в своей комнате. Но уже через несколько секунд вышел обратно и, игнорируя возмущенный вопль Рёты, втолкнул Акено в свою спальню и с грохотом захлопнул дверь.

- Мне нужна книжка! - бросил Сайтон зло, с раздражением воззрившись на молодого японца и сжимая ладони в кулаки.

- К-какая книжка? - ошалело глядя на юриста, спросил Акено.

От неожиданности он даже начал заикаться, а Рёта все колотил и колотил кулаками в дверь, требуя немедленно впустить его и грозясь оторвать Сайтону яйца, если тот не откроет.

- Ты о чем? Что уже стряслось с утра пораньше?

- Мне нужна долбаная книжка, в которой написано о долбаной любви! - ответил Сайтон. - Ты знаешь, где можно взять такую книжку? Мне нужно знать, чего еще он от меня хочет. Я сказал, что хочу быть с ним... я лег с ним в одну постель... я трогал его член! Да заткнись уже, долбаный ты ребенок!

Сэт распахнул дверь и сжал в стальных объятиях бросившегося на него с воплями и кулаками Рёту, который тут же расцарапал и искусал ему все руки. И Сайтону пришлось оттолкнуть его прямо в объятия Акено.

- Скажи мне, этого мало? Что я должен сделать еще? Об этом где-то написано? Скажи мне, или я убью твоего отца, если он еще хоть раз заикнется о моей к нему жалости и благодарности!

До Акено не сразу дошел смысл сказанного парнем. Он стоял, обнимая прижимающегося к нему Рёту, лихорадочно поглаживал мальчишку по спине и хлопал ресницами, с непониманием глядя на разъяренного Сайтона. Но стоило только сумбурно выкрикнутым словам юриста уложиться в сознании Акено на нужные полочки, как от сердца отлегло.

Улыбка тронула губы парня, но он постарался взять себя в руки, чтобы ненароком не рассмеяться, и поспешил успокоить Сайтона:

- Не нервничай так. В твоих поступках не было ничего предосудительного. Но... прикосновения не являются чем-то особенным, и они совершенно точно не говорят о глубоких и пылких чувствах.

- Кто вообще будет трогать чужой член, ничего при этом не чувствуя? - спросил Сайтон. - Во-первых, это не гигиенично. Во-вторых, просто мерзко. Я ничего не понимаю.

- Ну... как сказать, - вкрадчиво произнес Акено, - к примеру, приходя на осмотр к проктологу или урологу, ты позволяешь доктору трогать себя, но ведь это не значит, что доктор влюблен в тебя до беспамятства. Прикосновения... они как часть... как дополнение к чувствам и желаниям. Ведь любить можно и на расстоянии, а заниматься сексом можно и без любви.

- Я не проктолог. И никогда не трогал член проктолога. Да и ничей другой член я так же не трогал, - вдумчиво проговорил Сайтон, пытаясь понять, что ему хочет сказать Акено. Но после недолгих размышлений тряхнул головой и буркнул: - Лучше я почитаю книгу, потому что я не понимаю того, о чем ты мне говоришь. Трогать там... да кому в голову придет совать руки в штаны к тому, кому ты благодарен?! Вот же бред!

Акено только прыснул со смеху и покрепче прижал к себе все еще напряженного Рёту, который переводил ничего не понимающий взгляд с него на Сайтона и хмурился так сильно, что между бровей у него залегла глубокая морщинка.

- Дело в том, что тут могут возникнуть проблемы, - сказал Акено как можно мягче. - По этой науке, конечно, есть книги, но они не относятся к учебной литературе.

- У тебя есть такие книги? - спросил Сэт. - Дай мне взглянуть на них. Вдруг, я найду там что-то полезное.

- Зачем тебе книги? - спросил Рёта, до которого, наконец-то, дошло, что происходит. - Просто скажи Игараси-сану о своих чувствах.

- Он меня не слышит, - ответил юрист. - Возможно, я говорю что-то не то. Или делаю что-то не так. В любом случае, он постоянно недоволен мной. И это напрягает.

- Он недоволен всегда и всеми, - ворчливо проговорил Рёта, но тут же прикусил язык, заметив укоризненный взгляд Акено.

- Такие книги есть у нашей домоправительницы. Я попрошу у нее парочку, - улыбнулся Акено искренне. – Науки в них ты, конечно, не найдешь, но там описывают некоторые линии поведения влюбленных. И... в общем, сам почитаешь. Идем.

Акено направился к двери и, подтолкнув Рёту в коридор, вышел из спальни Сайтона. А когда юрист последовал за ними, ускорил шаг, думая о том, что Кано как всегда легких путей не ищет.

Оставив Сайтона и Рёту в гостиной, Акено пошел к домоправительнице. Его просьба немало удивила женщину, но она все же дала Акено самые интересные экземпляры из своей коллекции с условием, что книги вернутся к ней в целости и сохранности, и странички в них не будут загнуты.

Пообещав женщине, что ничего дурного со столь ценной литературой не сделает, Акено искренне поблагодарил ее и вернулся к ожидающим его «детям».

- Вот. - Он протянул Сайтону небольшие томики в мягких переплетах, на обложках которых были нарисованы нежные дамы в объятиях сильных и мужественных кавалеров. - В них ты найдешь более чем подробную информацию относительно чувств и их проявлений.

Сэт скривился, глядя на откровенную пошлятину, пестрящую на обложках, но все же принял книги из рук парня и с самым мученическим выражением лица открыл одну из них.

На вопрос Акено о том, не хочет ли он позавтракать, Сайтон лишь мотнул головой и, закинув ногу на ногу, откинулся на спинку кресла.

- «Лев и Роза»! - прочитал он, и вскинул подозрительный взгляд на улыбающегося Акено. – Ты серьезно думаешь, что эти размалеванные дуры смогут научить меня правильно проявлять чувства?

- Ну, - протянул Акено, сдерживая вновь подступившую к горлу смешливость, и покосился на ехидно скалящегося Рёту, - тут все очень индивидуально. Но, в целом... у размалеванных дур, порой, можно многому научиться.

Сэт скептически хмыкнул, но спорить не стал, и приступил к чтению. Он понимал, что эти книги не несут в себе какой-либо стоящей информации, но ему нужно было хоть что-то, что помогло бы ему понять желания старика.

***

Сайтон был взбешен. Сайтон был разъярен. Сайтон был... прекрасен.

Кано нравилось смотреть на ярость мальчишки, нравилось чувствовать его гнев, и ту энергию, что он выплескивал в порыве своей злости. И потому мужчина не останавливал его.

Пусть бушует. Пусть бесится. Ведь только в споре с самим собой можно отыскать истину и найти именно то, что сокрыто глубоко в сердце.

К тому же ярость не знает страхов. Ей чужды сомнения и опасения. Ей необходимы лишь действия.

И Сайтон действовал.

Выскочил из комнаты, совсем не тревожась, что его кто-либо увидит. Хлопнул дверью так сильно, что покачнулась висящая на стене картина. И Кано рассмеялся, когда в коридоре послышалось злое рычание Сэта, удивленный вопрос Акено и истеричные вопли Рёты.

Что ж, утро началось, и Кано считал, что такое начало дня было просто прекрасным.

Поднявшись с кровати и никак не реагируя на крики Рёты о том, что он сломает Сайтону руки за то, что тот посмел прикоснуться к его обожаемому Акено, Кано пошел в душ.

Мужчина долго стоял под струями воды, наслаждаясь ее прохладой и думая о том, что он так и не встретился с Айзеком до назначенного ужина. И зря не встретился. Обсуждать серьезные вопросы впопыхах было глупо и слишком самонадеянно. Но проныра Иззи всячески отлынивал от разговора, ссылаясь на неотложные дела и на поиски необходимой ему информации, и Кано оставалось только надеяться, что рыжий мерзавец знает, что делает.

Искупавшись, мужчина вышел из ванной комнаты и с удивлением отметил, что в коридоре стало неестественно тихо.

Стрелки часов медленно ползли к полудню, и Кано спустился к обеду. Особого аппетита у мужчины не было, но выслушивать поучения и наставления Акено о том, что стабильный и витаминизированный рацион очень важен для крепкого здоровья, Кано не хотелось.

Однако к огромному удивлению мужчины ни в гостиной, ни в столовой никого не было. Поначалу Кано хотел было возмутиться подобному обстоятельству, но потом передумал и решил пойти в свой кабинет и немного покорпеть над документами, присланными Катсу.

Но и тут мужчину ждал сюрприз в виде запертой изнутри двери его «тайной обители».

Такое положение дел Кано не устроило, и потому, разозленный этим досадным фактом, он несколько раз с силой ударил кулаком по деревянной поверхности.

- Какого черта тут творится? - зарычал он, раздраженно дергая ручку. - Немедленно открой эту проклятую дверь!

***

Громкий стук и требовательный голос Кано не сразу дошли до сознания Сэта. Он так увлекся чтением, а вернее разбором на атомы каждой фразы, сказанной друг другу влюбленными идиотами, что выпал из реальности и пребывал в состоянии тихого бешенства.

Сайтон прочитал уже больше половины книги, и из всего написанного мусора вынес только одно: он никогда не сможет вести себя подобным образом, доказывая свои чувства старику. Да он теперь и не был уверен, что хочет их доказывать.

Когда по двери саданули с особой яростью, Сэт словно очнулся. Кано кричал из коридора, что прибьет его, если он не откроет, а Сэт задумчиво пялился в окно, скептически поджав губы.

И только когда за пределами кабинета повисла угрожающая тишина, он словно бы опомнился и, поднявшись, быстро направился к двери.

Провернув ключ два раза, Сэт вернулся в свое кресло, и, не обращая внимания на ворвавшегося в кабинет мужчину, вновь уставился на напечатанные строки, при этом скривившись от отвращения.

«Нефритовый жезл? Ну что за ахинея?»

К величайшему изумлению Кано, в кабинете закрылся Сайтон. С одной стороны в этом не было ничего странного, ведь мальчишка уже не раз оккупировал его территорию, однако раньше он никогда не запирал дверь на замок.

Кано бегло оглядел стол, на котором не заметил никаких документов, и нахмурился, не понимая, отчего на лице парня застыло выражение крайней задумчивости.

- Не подскажешь ли мне, Сайтон, - протянул Кано, присаживаясь в кресло напротив своего же стола и с недовольством глядя на юриста, - с каких пор я должен вымаливать у тебя позволение войти в свой собственный кабинет?

- Я нуждался в тишине, а это единственное место, куда никто не осмеливается заходить, - проговорил Сэт, продолжая вчитываться в постельную сцену, в которой было столько пошлых и совершенно идиотских описаний, что он едва сдерживался, чтобы не выбросить это «творение» в мусорное ведро.

Отвечая, Сайтон даже не посмотрел на Кано. Взгляд его был устремлен на страницу небольшой книжонки в мягком переплете, обложку которой Кано не видел. И, казалось, что в этот момент для Сайтона не было ничего важнее.

- И что же такое важное ты сейчас изучаешь, что тебе потребовалась тишина? - с долей насмешки поинтересовался мужчина. - Ищешь в законодательстве способы уличить меня в каких-нибудь новых грехах?

- Лучше ты мне ответь вот на какой вопрос, - Сэт вскинул на старика злой взгляд и, поджав губы, спросил: - Ты действительно хочешь, чтобы я, забираясь к тебе под одеяло и чувствуя, как в мою задницу упирается твой член, думал умиленно... - он поднес книжку к лицу и прочитал: - «Его горячий нефритовый жезл, готовый к бою, торчал, словно копье, в ожидании, когда влажная темная пещерка примет его в себя»?!

Кано сначала нахмурился, а потом выхватил у прожигающего его взглядом мальчишки книгу и вчитался в содержимое ее страниц.

И нескольких предложений мужчине вполне хватило, чтобы понять, какого рода литературу все это время штудировал Сайтон.

Смех подступил к горлу Кано и начал душить, но мужчина сдержался и, проглотив смешливость, вопросительно изогнул бровь.

- А твоя пещерка примет мой жезл?

- Сегодня у тебя была такая возможность, но ты ее упустил, - ответил Сайтон грубо и, не осмелившись забрать книгу обратно, взял другую, лежащую рядом с ним.

Открыв небольшой томик на первой попавшейся странице, Сэт уткнулся в текст, но не смог разобрать ни слова, и все же старательно делал вид, что читает, надеясь на то, что мужчина уйдет и оставит его одного.

Быстро пробежав взглядом по еще нескольким строкам, Кано хмыкнул и закрыл книгу.

- Ну... - протянул он с издевкой, - если бы ты, кутаясь в просторную ночную сорочку, сползающую с одного плеча, стыдливо прикрывал свои ноги и, глядя на меня невинным взглядом, умолял меня не быть с тобой жестоким, я ничего упускать бы не стал.

- Тебя возбуждают грубые мужики в ночнушках? - без интереса спросил Сайтон, чувствуя, как его щеки заливает жаром.

Это случилось частично от раздражения, частично от стыда... и все же больше из-за того, что мужчина начал насмехаться над ним. А ведь Сайтон совершенно серьезно хотел понять, как это, любить кого-то. Впрочем, с каждым сказанным мужчиной словом, желание познать это воспетое лириками чувство гасло в нем все стремительнее.

- Меня возбуждаешь ты, - весомо сказал Кано, чувствуя в Сайтоне какую-то неуловимую перемену. - И хватит уже читать эту чушь!

Он выхватил у Сэта очередную книгу, после чего подошел к большому книжному стеллажу и, внимательно вглядываясь в корешки книг, принялся искать то, что нужно.

Остановившись на довольно внушительном томе английского классика, мужчина снял книгу с полки и положил перед парнем.

- Вот. Лучше почитай это. Здесь нет пошлости, жезлов и пещер. А слог и вовсе выше всяких похвал.

- Я изучал Шекспира в школе, - буркнул Сэт и сжал обложку книги так, что побелели костяшки пальцев. А потом все же взглянул на мужчину и негромко, с наигранным спокойствием, проговорил: - Не жди от меня того, чего я не смогу тебе дать. Если тебе больше ничего не нужно, кроме этой любви, что ж... я не знаю, что тебе предложить.

Сайтон дышал ровно, но его кровь оглушающе шумела в ушах. Внутри все кипело, горело от негодования, от невозможности понять главного, от собственной ущербности. Он чувствовал, что теряет остатки здравого смысла в этой погоне за неизведанным, и в итоге опустил голову и сделал глубокий вдох, пытаясь заглушить хор голосов у себя в голове, которые твердили ему на разный лад, что он позарился на то, что ему не по зубам.

Несколько мгновений Кано наблюдал за Сайтоном.

Он видел его растерянность, его страх, его недоумение и абсолютное непонимание. Видел и... не хотел, чтобы у мальчишки появились очередные комплексы.

Мужчина в несколько размашистых шагов преодолел разделяющее их с Сайтоном расстояние. Встал у юриста за спиной и положил ладони на его напряженные плечи.

- Не надо так стараться. Не стоит насиловать себя, - негромко сказал Кано, склонившись к уху Сэта. - Любовь... ее не поймешь. О ней можно много читать, но умом ее не понять. Ее надо чувствовать сердцем. Не торопись. Ты почувствуешь. Почувствуешь и поймешь, что это именно она. И тот, кто заставит твое сердце биться сильнее, будет самым счастливым человеком на свете. Потому что именно такие люди как ты умеют любить лучше всех. Ярче всех. По-настоящему сильно. И не беда, что я не стану тем, кто вызовет в тебе эти эмоции. Не надо стараться меня полюбить. Просто отпусти свое сердце и позволь ему однажды хоть ненадолго заглушить разум.

- Снова ты говоришь это... - поморщился Сэт.

Голос мужчины был спокойным, и казался уставшим, словно пресытившимся. Сейчас он намеренно отказывался от всех своих слов, от всех своих предложений, от всех своих желаний, о которых говорил неоднократно, и Сайтон никак не мог понять, почему он это делает.

- А что я еще могу? - Немного печально хмыкнул Кано. – Я не могу показать тебе любовь. А то, что могу... тебя не устроит. Но мне не хочется, чтобы ты чувствовал себя плохо только из-за того, что не можешь оправдать моих надежд. Ты ничего мне не должен. И мои ожидания, это только мои ожидания, которые вполне могут не соответствовать действительности.

- А если я хочу оправдать? Если я действительно хочу быть с тобой? Дать то, что тебе нужно... но не могу этого сделать, потому что... потому что просто не знаю, как это показать, что сказать, что сделать. Какие слова тебе нужны? - Сэт оглянулся на мужчину и нервно облизал губы. - Я должен сказать, что люблю тебя? Или о нефритовом жезле? Или выпить яд? Или что?! Я должен вести себя как полный придурок и слетать с катушек, как это делает мой брат из-за своих любовников? Я должен ломать мебель, ссорится с отцом, я должен стать алкоголиком или не должен есть, чтобы доказать что-то? Я не понимаю. Я запутался, а ты путаешь меня еще сильнее своим недоверием, своими попытками выкинуть меня из своей жизни и из своего дома, прикрываясь тем, что печешься о моем благе.

Кано задумался.

И действительно, что именно ему нужно, чтобы поверить?

Ответ на этот вопрос был до смешного прост, вот только озвучить его было слишком сложно. Ведь это грозило запутать Сайтона еще сильнее.

- Прости. Я веду себя как полный идиот, - признал Кано очевидную истину. - Мебель ломать не стоит, яд так же будет неуместен. На самом деле я и сам не знаю, какой поступок смог бы мне показать то, что ты чувствуешь. Однако то, что ты со мной, уже говорит о многом, а я как дурак все отмахиваюсь от очевидного. Слова... что ж, возможно «люблю» не совсем то слово, которым можно в полной мере передать свои чувства, а значит, давай обойдемся без него. Пока обойдемся, а там видно будет. Не заморачивайся. И, умоляю тебя, не читай всякую дрянь.

Сэт не нашелся, что сказать на это. Странная вещь - неопределенность. Неприятная. Теперь он и вовсе не знал, что думать и как поступать. Не понимал, чего от него ждет Кано. И потому чувствовал себя еще более растерянно.

Кано больше ничего не говорил. Он лишь отступил на шаг назад и резким движением развернул к себе кресло, в котором сидел Сайтон. А потом потянулся к рукам парня, и крепко сжал его ладони в своих.

- Я могу тысячу раз сказать, что люблю тебя, но не знаю, будут ли мои слова правдой, - проговорил мужчина. - Но то, что я чувствую к тебе, гораздо больше, чем обычная похоть, гораздо сильнее, чем привязанность и уважение. Это то, что идет изнутри. То, что выедает мою душу и плавит остатки моего мозга. Сильное чувство. Очень сильное, Сайтон. И, знаешь...

Кано не договорил.

Телефонная трель раздалась очень неожиданно и совсем не вовремя, но проигнорировать звонок Айзека Кано не мог.

Он отстранился от Сайтона и, коротко извинившись перед парнем, ответил на вызов.

Айзек даже не поздоровался. Сразу перешел к сути вопроса и... чем больше друг говорил, тем сильнее колотилось сердце Кано. Холодные пальцы страха гладили спину. И понимание того, что дело дрянь, заставляло бешенство растекаться по венам мужчины огненными потоками.

- Надо что-то решать, - твердо проговорил Кано. - Я буду у тебя через полчаса. В худшем случае, через час. И... позвони Карлу.

Поступок Кано, его тихий взволнованный голос, его проникновенные слова вогнали Сайтона в ступор. Парня бросило в жар, дыхание сбилось, и он почувствовал, как все внутри задрожало, предвкушая...

Но, стоило ему сделать глубокий вдох, чтобы сказать о своем желании, которое сильной волной окатило его с ног до головы, стоило ему протянуть руку к Кано, как мужчина резко отстранился, чтобы ответить на звонок.

Всего несколько слов, всего несколько ударов взбесившегося сердца, всего несколько мгновений, показавшихся вечностью... прошло всего ничего, а Кано сильно поменялся в лице, разволновался и, оборвав связь, бросил отстраненно, что уходит на встречу с другом.

- Пойдешь в бордель? - глухо спросил Сэт.

Он понимал, что случилась какая-то неприятность, и что упоминание о шлюхах сейчас было не совсем уместным, но он так же понимал, что ему снова никто ничего не собирается объяснять.

Он был юристом, почти стал любовником, ему почти признались в любви, и все же во всем, что касалось дел, все осталось как прежде.

Старик просто-напросто игнорировал его попытки помочь. Надо ли говорить, каким несостоятельным и бесполезным Сэт чувствовал себя в этот момент?

Услышав слова Сайтона, Кано нервно улыбнулся, но все же постарался взять себя в руки и вернулся обратно к парню.

- Скажи, я похож на человека, собирающегося к шлюхам? - негромко спросил он.

И когда Сайтон отрицательно покачал головой, продолжил:

- Я не могу взять тебя с собой. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу. Дело очень серьезное. Но прежде, чем впадать в панику, надо все обдумать. В Японии я нарубил дров, и не хочу, чтобы история повторилась. Ты понимаешь меня?

Сайтон кивнул, понимая, что, скажи он хоть слово, и мужчина почувствует его жгучую и совершенно необоснованную обиду. Он и сам не понимал, на что именно обижается. Но одно парень знал точно: он не хотел отпускать Кано к Айзеку Айзену.

В глазах Сайтона Кано разглядел неистовую бурю, способную обрушить небеса на землю, но объяснить что-либо парню, мужчина пока не мог.

- Я не знаю, чем обернется сегодняшняя встреча. Но если все пойдет очень и очень плохо, мне понадобятся все твои знания. Все твои идеи и хитрости. – Кано ласково провел ладонью по щеке Сайтона. - Держи телефон рядом с собой. Я позвоню сразу, как только представится такая возможность.

- Все настолько серьезно? – обеспокоенно спросил Сэт, и, когда Кано утвердительно кивнул, хмуро сказал: - Я сделаю все, что нужно, не беспокойся. И... не рискуй зря, если это вообще возможно.

- Не буду, - ответил Кано и мягко прикоснулся к губам парня поцелуем.

А потом быстро развернулся и вышел из кабинета.

***

След от поцелуя впервые настолько жег губы Сайтона. А cердце словно обезумело и неистово колотилось в груди, требуя последовать за мужчиной, требуя вернуть его, требуя... его безраздельного внимания, его теплых слов, его ласковых рук, его жарких губ.

- Твою мать! - зарычал Сэт, чувствуя, как под кожу закрадывается липкий страх за жизнь Кано.

Но пойти за мужчиной он не посмел, хоть его и пробирала нервная дрожь.

Только сейчас Сэт, вдруг, начал понимать, на что готов ради этого человека. Ему казалось, что он готов на все. Абсолютно на все, даже на то, чтобы напялить на себя ночнушку и стыдливо хлопать ресницами.

И вот это стало для Сайтона истинной неожиданностью.

Поднявшись с кресла, парень стиснул в ладони телефон и стал беспокойно мерить шагами пустой кабинет в ожидании известий.

Но, понимая, что так скоро никаких известий не получит, подошел к окну, и теперь наблюдал, как машина Кано отъезжает от дома. Медленно, словно время загустело и стало не течением, но патокой.

И только сейчас Сэт понял насколько тяжелым и бесконечно длинным будет для него этот день.