***

Ресторан, в котором была назначена роковая встреча, постепенно наполнялся посетителями, и в помещении становилось шумно. Не последнюю роль в этом сыграл Айзек, который вот уже двадцать минут без умолку разглагольствовал о всяческих абстрактных вещах, и ни на мгновение не затыкался. Конечно, Кано понимал, что таким образом Иззи пытается отвлечь его от дурных мыслей, вот только вопреки его стараниям, настроение мужчины из-за его бесконечной болтовни становилось только хуже.

- Карл задерживается, - отстраненно проговорил Кано лишь для того, чтобы друг прекратил жужжать как муха над гниющей тушей и, наконец, умолк.

- Ты слишком торопишь события, - лениво протянул Айзек и сделал глоток воды из высокого, начищенного до блеска стакана. - До назначенного времени еще пять минут. Карл слишком пунктуален. Он не станет оскорблять нас опозданием.

И действительно, как только стрелки часов остановились на нужной отметке, конгрессмен Янг появился в зале ресторана.

- Друзья мои, - Карл расплылся в приветливой улыбке и опустился на свободный стул, - рад видеть вас в здравии. Мы давно не собирались вместе, но в свете последних событий я предпочел бы не видеть вас еще пару лет, чем встретиться при подобных обстоятельствах. И все же, хорошо, что вы мне позвонили.

- А уж мы-то как рады тебя лицезреть! - восторженно воскликнул Айзек, и Кано на мгновение даже показалось, что этот пройдоха сейчас захлопает в ладоши от охватившей его радости и благоговения.

- Ты прав, сегодняшний повод не лучший для встречи, - хмуро отозвался Кано и взял в руки меню. – Надеюсь, кровь на твоем левом манжете принадлежит не нашей гостье?

Карл опустил взгляд на свой рукав, и его губы тронула бесстрастная улыбка.

- Всего лишь порез, причем незначительный, - сказал он. - И немудрено. Пришлось собираться в такой спешке. Так в чем беда, друзья мои? По вашим словам, «госпожа Инкогнито» ведет это дело в одиночку. Нам нужно лишь узнать ее имя, выйти на ее родных, и при помощи шантажа заставить ее избавиться от доказательств против нас. А, если она откажется, превратить ее жизнь в череду нескончаемых страданий.

- Нет, Карл, это уже слишком, - проговорил Айзек, брезгливо скривившись. – Я, конечно, не святой, но мне претит убийство, особенно, если дело касается умных женщин. Давайте вести себя благоразумно. Информацию о госпоже Инкогнито я раздобыл, вот только, что касается ее родных...

- За нас уже сделали всю работу, - вставил Кано угрюмо, - вот только, сдается мне, госпожа Инкогнито ни за что не поверит, что мы не причастны к приключившейся беде.

- У дамы подобной профессии много врагов. - Невозмутимо улыбнулся Карл. - Неужели кому-то из ее родных выпустили кишки в подвале охотничьего домика?

- Не совсем. - Поджал губы Айзек. - Но все же ситуация и, правда, неприятная. Абсурдная до невозможности. Но очень опасная.

- Ну что за паника? – протянул Карл. - Чтобы обвинить нас в чем-то, нужны доказательства. А доказательств у «госпожи Инкогнито» нет, и быть не может.

- Друзья мои, - понизил голос Айзек, глядя на вход в зал ресторана. - Наша гостья пожаловала, потому заткнемся и внимательно выслушаем то, что она хочет нам сказать. А потом уже будем думать, что со всем этим делать.

Карл поднял взгляд на вошедшую в ресторан женщину, оценивая ее безупречный внешний вид и полное равнодушие на лице. И если бы не следы проведенной в слезах бессонной ночи, которые она скрыла пусть и умело, но все же недостаточно, чтобы их нельзя было заметить, мужчина решил бы, что ей глубоко безразлична судьба ее пострадавшего родственника.

- Господа, - приблизившись к столику, поздоровалась спецагент «Инкогнито», и мужчины поднялись.

Айзек отодвинул для нее стул и пригласил присесть. На что женщина благодарно улыбнулась и опустилась на мягкое сиденье. Папки, которые она принесла с собой, тут же легли на стол, и от Карла не укрылось, что руки женщины слегка дрожали при этом.

- Наши досье, я так полагаю? - Приподнял он бровь и взял свое, чтобы тут же с интересом углубиться в чтение. – Поразительная осведомленность! Как много людей видело это дело?

- Пока его видела только я. – Женщина протянула Айзеку и Кано папки с собранной на них информацией и сложила руки на столе. - Я не позволяю другим хищникам приближаться к моей добыче.

- О, мы с вами так похожи, - осклабился Карл.

- Ну прямо родственные души, - парировала женщина с кислой улыбкой на красивых чувственных губах.

- Хотя вполне возможно кровь в вас так же течет одна и та же. - Расплылся Айзек в усмешке. - Кто знает, какими грехами полнятся души ушедших отцов, - тут же пояснил он свою мысль, когда женщина перевела на него тяжелый и в то же время очень холодный взгляд.

- Я так понимаю, здесь наша история? – спросил Кано, не торопясь заглядывать в папку. - Надеюсь, она достовернее, нежели та, что пишут в учебниках. Было бы досадно тратить свое время на ворох бесполезных бумажек, которые сможет опровергнуть любой более или менее толковый юрист.

- Любой более или менее толковый прокурор на основании этих сведений упечет двоих из вас на пожизненное заключение, а третьего отправит на электрический стул, - ответила женщина хмуро и отказалась от ужина, но попросила принести ей мятный чай. - Можете ознакомиться с документами, если желаете.

- Нет нужды, - ответил за друзей Айзек и отодвинул от себя папку, как будто она не представляла для него ни малейшего интереса.

- Серьезно? – спросил Кано, с недоумением глядя на друга. – «Нет нужды»?

- Именно, - подтвердил Айзек, сочувственно улыбаясь уставшей женщине. – Ведь госпожа Инкогнито пришла к нам сегодня не для того, чтобы шантажировать. Ей нужна наша помощь, но гордость, присущая любой сильной личности, не позволяет ей сразу перейти к сути вопроса. Кстати, примите мои искренние соболезнования, госпожа Эрвик. Ваш сын был так молод и красив. Как жаль, что его постигла такая страшная участь.

- Ну надо же, какая осведомленность, - проговорила женщина раздраженно и отвела взгляд в сторону, не в силах смотреть в хитрые зеленые глаза директора Айзена. - Сдается мне, без господина Штепанека тут не обошлось. Так вы намерены выдать мне этого человека или нет?

- Вот только давайте не будем сейчас о Франкенштейне, - взмолился Айзек. - Мы же ужинать пришли. К тому же я понятия не имею, о ком вы говорите.

- Я говорю о Франтишеке Штепанеке. О спецагенте, укравшем миллиарды государственных средств, которыми вы и ваши друзья неоднократно пользовались.

- Поправочка, моя дорогая госпожа Всезнайка, я никогда не пользовался чужими деньгами, - холодно проговорил Карл. - Все свои деньги я заработал сам. И, тем более, не занимал деньги у человека с таким идиотским именем. Кто он, кстати? И почему меня втянули в это дело?

- Ах, Карл, - тяжело вздохнул Айзек. - Ветер не смотрит на то, с какого дерева упал лист, он просто кружит золотую листву, играя и смеясь...

- Айзек, твоя поэзия без сомнения хороша, но сдается мне, немного неуместна. - Кано поджал губы и перевел взгляд на женщину, которая крепко держала в своем изящном кулачке их яйца. - Госпожа Эрвик, я так понимаю, вы тоже хотите отведать из этой кормушки? Тогда, быть может, просто скажете, сколько блюд вам предоставить? Шеф повар слишком полюбился нам за многие годы. Вы должны нас понять. Менять рацион питания на старости лет не самая хорошая затея. К тому же... вам плохо?

Излишняя бледность женщины, и ее устало прикрытые веки насторожили Кано, и он протянул ей стакан с водой.

- Прошу меня простить... - отозвалась женщина хрипло и сделала несколько больших глотков холодной воды. – Бессонные ночи не лучшим образом сказываются на стареющем организме. Благодарю.

Она вернула Кано стакан и посмотрела на каждого из сидящих перед ней мужчин.

Сильные, бесстрашные, умелые интриганы, искусные убийцы, превосходные политики...

- Я веду это дело очень давно, - проговорила она, сделав глубокий вдох. - Но сейчас я не уверена, что хочу продолжать. Давайте просто поужинаем, если вам не претит моя компания.

- Не претит, - ответил Айзек за всех собравшихся и, сочувственно вздохнув, продолжил: - Мы понимаем вас, Астрид. Когда беда приходит в дом, желания и устремления теряют свое значение и кажутся лишь пылью на бесконечной дороге жизни. У всех нас есть дети, и нам не чуждо ни ваше волнение, ни ваши переживания.

- Айзек, попрошу не обобщать, - невозмутимо проговорил Карл. – Ты же знаешь, что я противник размножения. И никаких детей у меня нет.

- Для того чтобы обзавестись парой-тройкой детишек, не обязательно размножаться, - лучезарно улыбнулся другу Айзек. - Спроси у Кано, он специалист в данном вопросе.

- Ему и спрашивать не надо, - отмахнулся Кано, игнорируя сарказм друга. - Он уже давно ступил на проторенный мною путь, только вот никак не может к этому привыкнуть.

- В любом случае, мы понимаем вашу боль, - снова заговорил Айзек, обращаясь к Астрид. - Дети - это святое. И ради их счастья многие из нас пойдут на необдуманные поступки. Оторванные конечности, душевные травмы, купание в зимних водах сточных рек. Мы все немного безумны, когда угроза заносит меч над головами наших чад. Поэтому...

- Айзек, я тебя когда-нибудь убью, если не перестанешь лезть в мои дела, - совершенно бесстрастно бросил Карл.

А потом так же бесцветно посмотрел на женщину.

- Советую вам сжечь эту макулатуру, пока не поздно, - кивнул он на папки. - Вы считаете себя всесильной только потому, что владеете бумагой, исписанной чернилами и закорючками. Но, дело в том, что она не поможет вам решить ваши проблемы, ровно как не сможет причинить нам вреда. Но вы красивы, черт вас возьми, и вы мне нравитесь. Так что прощайте, и постарайтесь больше не попадаться мне на глаза.

Карл поднялся из-за стола и направился к выходу, насвистывая какую-то песенку и не обращая внимания на возмущенные взгляды посетителей в его сторону.

А Астрид, проводив его взглядом, посмотрела на Айзека и с болезненной усмешкой проговорила:

- Мой мальчик сломался. А месть... я могу уничтожить вас троих, но не могу добраться до подонков, изувечивших мое дитя, потому что адвокаты представят это как сведение личных счетов. Где же справедливость?

Кано бросил на Айзека короткий взгляд, и, накрыв ладонью холодную руку женщины, несильно сжал ее.

- На любого адвоката найдется более толковый и хитрый адвокат, - постарался приободрить он Астрид.

- Но ни вам, ни им он не потребуется, - поддержал друга Айзек. – И не спешите списывать своего сына со счетов. Ведь порой, для того, чтобы возродиться, необходимо умереть.

- Что значит «не потребуются»? - женщина вскинул на Айзека взволнованный взгляд, словно только теперь, в присутствии сильных мужчин, растеряла все свое самообладание. - Когда я доберусь до этих мелких подонков, адвокаты потребуются мне.

- Вы до них не доберетесь, - спокойно сказал Айзек. - Негоже таким изящным рукам пачкаться о такое дерьмо. Для этого есть куда более сведущие и более опытные люди.

- Что вы хотите этим сказать? - насторожилась Астрид. - Вы что, сами собрались учинить расправу? Но зачем? Хотите, чтобы я оставила вас троих в покое? Не хотите отдавать мне господина Штепанека? Что вы потребуете взамен?

- Я не стану мешать Карлу. - Улыбнулся Айзек. - А он для себя уже все решил. Что до Франкенштейна, то... знаете, я к нему привык за столько-то лет. И мне не хотелось бы с ним расставаться. Так что, если на этом мы сойдемся, то...

Он замолчал, предоставляя женщине возможность решать.

- Сойдемся... - тихо проговорила Астрид, глядя на лежащие на столе папки, которые она прихватила с собой скорее по привычке, чем по желанию. - Сойдемся ли? Господин Айзен, а если я откажусь отступить, вы отзовете своего киллера, и оставите все как есть? И не совестно вам играть чувствами самой отвратительной матери на свете, которая не смогла уберечь свое дитя, отдав предпочтение работе?

- Вы верно неправильно нас поняли, Астрид, - со спокойной уверенностью в голосе проговорил Кано. – Мы предложили вам помощь. Без условий, без уловок, и без какой-либо выгоды. Как правильно заметил Айзек, у всех нас есть дети. Поэтому отступать или нет, решать только вам.

- Кто-то когда-то сказал мне, что с убийцами и мошенниками намного приятнее иметь дело, чем с законниками. Мои коллеги вот уже третий день на разный лад твердят, чтобы я держалась и не вздумала мстить. «Их должны судить по закону», так мне сказали! По закону! - она сжала кулаки. - В нашем штате нет смертной казни. А мой сын, тем временем, лежит в больнице. Он похож на мертвеца. Изувеченное лицо, пустой потухший взгляд. В нем было столько жизни, но она утекает как вода сквозь пальцы. А сейчас вы говорите мне, что его мучителей накажут. Вы говорите мне это, но будет ли наказание достаточно жестоким?

- Зная Карла, могу с уверенностью сказать, что к данному вопросу он подойдет с изюминкой и находчивостью, - ответил Айзек.

- К тому же мы можем завершить этот разговор позже, - предложил Кано, понимая, что сейчас было бы разумнее позволить женщине думать, что у нее есть пути к отступлению. - После того, как вы или удовлетворитесь местью, или нет.

Астрид нахмурилась, несколько мгновений молчала, обдумывая сказанное, а потом кивнула. Терять ей было нечего. Все, что могла, она уже потеряла.

- Что ж... я принимаю ваши условия, - сказала Астрид после недолгих размышлений. - А сейчас, если вы не против, я хотела бы уйти.

- Как вам будет угодно, - кивнул Айзек.

- В таком случае, до новой встречи.

Астрид поднялась из-за стола и, прихватив папки, попрощалась с мужчинами. После чего твердой уверенной походкой направилась к выходу.

Кано проводил женщину взглядом, а потом посмотрел на друга.

- Не думаешь, что мы поступили глупо? Мы могли бы... - мужчина замолчал и, горько усмехнувшись, откинулся на спинку своего стула. - Ничерта бы мы не могли. Не знаю как ты, а мне совесть не позволит играть на материнских чувствах.

- Жаль, моя совесть не так благородна как твоя, - усмехнулся Айзек, сцепив руки в замок. - Я, знаешь ли, уже привык коллекционировать должников.

- Но за этим экземпляром не погнался, - улыбнулся Кано. – Неужели все из-за того, что мы выигрываем это сражение?

- Это сражение выиграли за нас другие, - хмыкнул Айзек. – И я искренне надеюсь, что госпожа Эрвик останется удовлетворена расплатой, которую они понесут. Если нет, то, когда ее сыну станет лучше, она вновь примется за нас.

- А ты к этому времени непременно успеешь все вывернуть так, чтобы она оказалась должна тебе услугу?

- Ну конечно! - Айзек растянул губы в улыбке. – Зачем размениваться на огрызки перьев, когда можно поймать птицу удачи за хвост. Но полно об этом. Давай лучше поужинаем.

Но Кано от предложения друга отказался.

- Прости, Иззи, но мне лучше вернуться домой. Сам понимаешь, дел по горло.

Айзек растянул губы в понимающей улыбке.

- Сайтон Легрим все туже затягивает поводок на твоей шее, - хмыкнул он. - Но это и к лучшему, друг мой. Теперь ты сможешь вкусить все прелести настоящей любви. Только береги сердце, оно у тебя одно.

- Спасибо, прелести я уже вкушал. - Улыбнулся в ответ Кано. - Не очень сладкое блюдо, я тебе скажу. А что до сердца... твое же еще бьется, значит и мое выдержит.

- Воистину, - припечатал Айзек, а потом взмахнул рукой. – Езжай уже домой. Не заставляй свою зазнобу ждать.

Кано усмехнулся и поднялся из-за стола.

- И все же нам стоит подумать над тем, как мы можем обезопасить себя, в случае если дама не будет удовлетворена. У тебя, вообще, есть какие-нибудь идеи?

- Будем решать проблемы по мере их поступления, - философски заметил Айзек. – А сейчас нам остается только ждать и надеяться на лучшее.

- Как бы поздно не оказалось, - не менее философски ответил Кано и, коротко попрощавшись, направился к выходу.

Уже на улице он достал телефон и набрал номер Сайтона. Парень ответил незамедлительно, да только ответ этот был безмолвным, и в молчании юриста чувствовалось невероятно сильное напряжение.

Кано улыбнулся и, чуть запрокинув голову, вгляделся в пасмурное небо, которое вот-вот готово было пролиться на землю дождем.

- Все разрешилось, - глубоко вдыхая вечерний воздух, пропитанный смогом и выхлопными газами, проговорил Кано. - Пока можно ни о чем не беспокоиться. Уже еду домой.

***

Как Сэт и предполагал, день тянулся бесконечно долго. Секундные стрелки никогда еще не отсчитывали время так медленно, и их тихий стук никогда еще не бил по нервам с такой силой.

Где-то к ужину на его мобильный пришло сообщение от Кано. Мужчина написал, что пока все хорошо, но это «пока» не успокоило Сэта, а наоборот, заставило нервничать еще сильнее. Не находя себе места в большом просторном доме, Сайтон поднялся в комнату мужчины и сидел в темноте, ожидая обещанного звонка. И когда он, наконец, прозвучал, парень почувствовал, как в груди все сдавило железными обручами беспокойства, а сердце начало сильно и неистово колотиться, да так, что, нажав на кнопку приема вызова, Сэт и слова не смог произнести.

Спокойный голос, тихое обещание приехать в самое ближайшее время... и сердце Сайтона подскочило к горлу и затрепыхалось там, причиняя боль.

Сэт сжал свое горло ладонью, совершенно не понимая, что с ним происходит, и оборвал связь. Его взбунтовавшиеся эмоции и навязчивые мысли, которые крутились вокруг Кано, словно он был центром всей Вселенной, и желание, чтобы мужчина поскорее вернулся и переступил порог своей спальни, сводили парня с ума.

Но время шло. Медленно утекало как вода сквозь пальцы, и таяло, исчезая в сгущающейся тьме. В соседних домах гасли огни, погружая комнату в полнейший мрак. А Сэт все смотрел на дверь, словно хотел прожечь ее взглядом, и ждал. Ждал и не понимал, почему же Кано так задерживается?

Возможно ли, что он решил остаться с Айзеком Айзеном? Возможен ли такой выбор? Отчаявшись найти любовь в своем бесстрастном юристе, мог ли Кано пойти искать ее в других?

Этими мыслями Сэт взвинтил себя до предела. И когда за дверью, вдруг, раздались знакомые шаги, его начала колотить нервная дрожь, унять которую оказалось не так-то просто.

***

Вечерние пробки в мегаполисе дело совершенно обычное, но именно сегодня они ужасно раздражали Кано. Машина ползла так медленно, что мужчина несколько раз подумывал о том, чтобы плюнуть на все и пойти пешком. Однако немолодое тело, измотанное нервными переживаниями, отзывалось на подобные мысли жалким поскуливанием и почти невыносимой усталостью, заставляя Кано покорно сидеть в теплом салоне и с ненавистью рассматривать кажущиеся бесконечными колонны автомобилей.

А потом начался дождь. Несильный, по-весеннему теплый и до зубовного скрежета гадкий. Он оседал на лобовом стекле автомобиля слезами уставшего неба и затруднял продвижение на дорогах, отчего домой Кано вернулся совсем поздно.

Скинув с себя лишь немного намоченный противной мелкой моросью плащ, мужчина миновал пустую гостиную и направился к своей комнате. Толкнул дверь и с удивлением уставился на стройный мужской силуэт сидящего на краю его кровати юриста.

Старое закостенелое сердце на мгновение ускорило свой ритм, разгоняя застоявшуюся за день кровь, которая растеклась по груди приятным теплом.

Тихо прикрыв дверь, Кано подошел к копирующему мраморное изваяние парню, и, опустившись на кровать рядом с ним, несколько мгновений молча смотрел на Сайтона.

«Красивый», - думал он с почти незаметной улыбкой. – «Какой же он красивый, невзирая на резкость черт и вредный характер. И взволнованный. Даже в темноте комнаты видно как подрагивают плотно сжатые губы, как сильно сжимаются пальцы на рукавах тонкого свитера. Нервничал? Тревожился? Ждал? Скорее всего, да. Конечно же, ждал!»

Кано слабо улыбнулся и лег, положив голову Сайтону на колени.

- Я сегодня смертельно устал, – проговорил он тихо и, повернувшись, обнял Сайтона за талию, утыкаясь лицом в его плоский живот и глубоко вдыхая его запах. - Думал, что этот чертов день никогда не закончится.

На мгновение Сайтону показалось, что он не сможет сделать выдох. Воздух словно сгустился у него в легких, превратившись в лед. А Кано просто лежал у него на коленях, крепко обнимая, и эта неподдельная нежность вызывала в душе Сэта самую настоящую бурю эмоций.

Сайтон не мог пошевелиться, не мог сказать ни слова, а дрожь, пробирающая его до костей, все усиливалась. И все же он смог совладать с собой и преодолеть этот ступор. И, положив руку на спину мужчины, медленно провел ладонью вдоль его позвоночника, словно пытаясь убедиться, что все это реально, и Кано вернулся домой, пусть встревоженным и уставшим, но невредимым.

- Ты позволишь мне помочь тебе? - спросил Сайтон тихо, не в силах справиться со своим голосом, который немного дрожал. - Расскажешь, что случилось?

В прикосновениях Сайтона не было ласки. Не было нежности. Но все же его простые поглаживания снимали с Кано усталость, будто стягивали с души каменное покрывало суеты и страха.

Кано кивнул и, запустив одну руку под свитер парня, приложил ладонь к его пояснице.

- Нас с Айзеком и Карлом крепко схватили за горло. Да что там! Нас почти задушили, и я испугался. Думал, что все полетит к чертям и рассыплется прахом. - Кано хмыкнул и, приподняв свитер Сайтона, прикоснулся губами к его животу, оставляя на горячей коже легкий благодарный поцелуй. - Но мы оказались до невозможного везучими ублюдками, и каким-то чудом нам дали отсрочку.

Вслушиваясь в тихие, спокойные слова мужчины, Сайтон затаил дыхание.

Все, что сейчас происходило, было ново для него. Непривычные прикосновения теплой ладони, под которой кожа покрывалась мурашками. Обжигающие губы, целующие живот, от чего по телу Сэта разливался приятный жар, а пах подводило от легких спазмов.

Кано умел быть нежным, умел дарить удовольствие, умел вызывать желание. Горячие руки скользили по коже Сайтона, и парень чувствовал, как напряжение отпускает его, тело одолевает слабость, а приятная нега завладевает всем его существом.

И это так же было ново для него.

- Я могу помочь, как думаешь? - вновь спросил Сайтон, пытаясь выровнять дыхание. - Я могу что-то сделать для тебя и твоей семьи?

- Нет, сейчас ты ничем не поможешь, - тихо проговорил Кано. - Никто пока не сможет помочь. Не думай об этом. Хотя...

Кано улыбнулся и повернулся на спину.

- Можешь помочь мне принять душ, а еще лучше горячую ванну.

- Ванну?

Сайтон почувствовал, как его лицо заливает жаром. Его тело не повиновалось ему, и реагировало на каждое слово, на каждое действие Кано очень необычным образом. Парень не представлял себе, как будет помогать мужчине принимать ванну, но все же кивнул, надеясь, что ему не придется озвучивать свое согласие.

Кано улыбнулся.

Он чувствовал нервозность Сайтона, но все же был бесконечно благодарен парню за то, что он не сбегает. Что не выбрыкивается по своему обыкновению, а просто соглашается.

- Тогда идем, - сказал Кано и, нехотя отстранившись от юриста, поднялся.

Мужчина не смотрел, следует ли за ним Сайтон. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это погрузиться в теплую воду и просто расслабиться. Не думать ни о чем, не переживать.

Кано открыл кран и, настроив воду, закрыл пробкой слив, после чего, слушая приятное журчание, принялся снимать с себя одежду.

Скинув пиджак и стянув с себя галстук, Кано повернулся к Сайтону, который мрачной тенью стоял за его спиной. Парень зачем-то прикрывал глаза рукой, и мужчина спросил:

- Я так ужасен, что у тебя нет сил смотреть на это дряхлое ничтожное тело?

Сэт нахмурился, уязвленный очередным выпадом Кано, и убрал руку от глаз, теперь просто щурясь, чтобы привыкнуть к яркому освещению.

- Твое тело не так ничтожно, каким ты его описываешь. Я бы даже сказал, что твое тело прилично сохранилось, как для твоего возраста. Так что, может, прекратишь уже постоянно повторять одно и то же?

Кано рассмеялся.

- Мне нравятся твои комплименты, - сказал он с искренней улыбкой. - Они, конечно, не блещут изысканностью, но правды в них больше, чем в льстивых речах.

Скулы Сайтона покрылись легким румянцем, отозвавшимся в сердце мужчины трепетным теплом, и Кано, стянув брюки вместе с нижним бельем, забрался в ванную.

Вода ласкала тело и успокаивала душу. Нежила сознание, очищая его от паршивых мыслей. Дарила блаженство, покой и умиротворение. А близость дорогого сердцу человека, застывшего посреди ванной комнаты, лишь усиливала эти ощущения, делая Кано по-настоящему счастливым.

Сайтон ничего не ответил. Он стоял на прежнем месте и внимательно рассматривал тело мужчины, линии которого казались размытыми из-за воды. И все же он видел достаточно для того, чтобы низ живота свело требовательным спазмом.

Тело Кано привлекало его, и Сайтон был бы не против прикоснуться к нему.

- Ты хотел, чтобы я тебе помог? – проговорил парень. - Что мне нужно делать?

- Просто будь рядом, - не открывая глаз, сказал Кано. - Но если есть какие-нибудь предпочтения, то дерзай. Не бойся проявлять инициативу, я тебя за нее не покусаю.

- Предпочтения? - Сэт поджал губы и осмотрелся по сторонам.

«Предпочтения...» - подумал он. – «Какие могут быть предпочтения в ванной? Мочалки, мыло, шампуни... все зависит от того, что предпочитаю именно я?»

Пока Кано расслаблялся в воде, Сайтон подошел к полочке и долго разглядывал гели для душа. Их тут было около шести видов, и каждый он понюхал, чтобы выбрать предпочтительный запах. Отложив гель в сторону, он изучил все имеющиеся мочалки и вернулся к ванной с той, которая показалась ему самой приятной на ощупь.

- Это предпочтительнее. - Сэт окунул мочалку в воду и, вылив на нее немного синего геля, протянул ее изумленному мужчине. - Мне нравится запах, а мочалка сделана из натуральных волокон.

«Этот мальчишка неисправим», - сдерживая смех, подумал Кано и, благодарно улыбнувшись Сайтону, взял мочалку.

- Знаешь, ты удивительный человек, - сказал мужчина, растирая душистую пену по коже. - Серьезный. Ответственный. Строгий. Даже очень строгий. Ты не похож на тех, с кем мне доводилось общаться. Ты разительно отличаешься от них. Но это хорошо. В этом твое очарование. Твое волшебство.

- Да, мне часто говорят, что я не похож на других. - Хмыкнул Сэт. - Вот только эпитеты другие подбирают. Волшебным меня еще никто не называл. Задротом, да. Придурком. Психом. Занозой в заднице. Но в этом ты и сам успел убедиться.

Парень стоял и смотрел на то, как мужчина намыливает плечи и морщится, пытаясь дотянуться до лопаток. И спустя несколько секунд не выдержал. Отнял мочалку и сам начал основательно тереть спину Кано, стараясь нажать посильнее на то место на позвоночнике, которое, наверняка, болело, чтобы размять сбитые напряженные мышцы.

Сильные пальцы Сайтона разминали задубевшие мышцы, и мужчина, расслабившись, почувствовал себя просто восхитительно.

- Твоя усидчивость и желание вникнуть в суть дела не делает тебя задротом. Надо же, придумали слово, - разомлев, проговорил Кано негромко. - На самом деле все те, кто обзывал тебя, просто неуверенные в собственных силах и мозгах идиоты. Уверенный в себе и знающий себе цену человек, не станет оскорблять того, кто умнее или сильнее. Он признает превосходство другого, и будет счастлив соперничать с сильным противником. А тебя попросту боятся.

Кано повернулся к Сайтону и сжал его руку за запястье.

- Ты притих, пока я говорил. Тебе не понравились мои слова?

- Ты единственный во всем мире говоришь слова, которые мне нравятся. За исключением тех случаев, когда пытаешься оттолкнуть меня.

Сэт растянул губы в благодарной улыбке, наверное, впервые за все время общения с Кано улыбаясь ему действительно искренне.

- У тебя красивая улыбка. - Кано склонил голову к плечу, рассматривая лицо Сайтона так, словно видел его впервые. - Красивые глаза. А когда ты злишься, они темнеют. Сверкают. И появляется небольшая складочка между бровей.

Он замолчал, продолжая смотреть на парня, а потом тихо попросил:

- Поцелуй меня.

Сердце Сайтона зашлось сумасшедшей дробью.

Такая простая просьба... но из-за нее у Сэта перехватило дыхание, а кровь тут же бросилась ему в лицо, заливая жаром скулы и уши.

Кано пристально смотрел на него и держал его за запястья, крепко сжимая их пальцами. И Сэт, не отнимая рук, прикрыл глаза и, наклонившись еще ниже, обхватил губами губы мужчины, чувствуя, как от этого поцелуя у него начинает кружиться голова и сбиваться дыхание.

Горячие губы Сайтона ласкали Кано, и хоть они уже целовались, этот поцелуй ощущался мужчиной совсем иначе. Он был нежным и очень осторожным. Казалось, будто Сайтон, целуя его, ступает по очень тонкому льду и боится оступиться. Его тело было напряжено до предела, но неприятия в парне Кано не ощущал.

Впрочем, а чего еще следовало ожидать от выполнения просьбы? Но Кано не терял надежды, что однажды Сайтон сам поцелует его. Без просьб, без подсказок, просто потому, что ему так захочется. Потому, что почувствует необходимость в этой чувственной ласке.

- Спасибо. - Улыбнулся Кано, когда Сайтон отстранился, и, отпустив руки парня, окунулся в горячую воду, смывая с кожи пену. - Мне было приятно. Подай полотенце.

Сэт сделал глубокий вдох и отвернулся к небольшому шкафчику. На мгновение прикрыл глаза, облизывая свои губы, словно вновь пытался почувствовать на них вкус губ мужчины, и, взяв с полки махровую ткань, так же молча протянул ее Кано.

Мужчина выбрался из ванной и, вытершись, обернул бедра полотенцем.

- Идем, - негромко сказал он, подталкивая Сайтона в темную комнату и попутно выключая свет в ванной.

Они оба молчали, пока шли к кровати. Но им и не нужны были слова. Кано чувствовал, что в Сайтоне что-то изменилось. Парень был мягок и не кусался в ответ на каждое слово.

- Останешься со мной сегодня? - спросил Кано, обнимая Сайтона и мягко целуя его шею. - Я не могу обещать тебе даже небольшую ласку. Я вымотан и выжат. А вот крепкий сон гарантирую.

- Я останусь.

Сэт прикрыл глаза и расслабился, откидывая голову назад. Ему нравилось, как мужчина обнимает его, как целует его, как прикасается к нему. Ему все это очень нравилось, и он не хотел уходить. А ласка? Что ж, он всю неделю обходился без нее, почему бы не потерпеть еще одну ночь.

Кано улыбнулся и, прижав Сайтона к себе чуть сильнее, потянулся руками к пряжке его ремня.

Негромко щелкнул замок, а следом мужчина расстегнул пуговицу и молнию на брюках. После чего запустил руки под тонкий свитер парня и ласково погладил твердый плоский живот, наслаждаясь рельефностью юного тела и теплом его кожи. Он помог Сайтону снять свитер и, отпустив парня, направился к кровати. Стянул с нее покрывало и, скинув с себя полотенце, лег под одеяло.

Сайтон не заставил себя ждать. Быстро сняв с себя брюки, он скользнул под бок к Кано и несмело прижался к нему, положив свою горячую ладонь на его грудь.

- Спокойной ночи, - негромко сказал Кано, накрывая руку парня своей ладонью и чувствуя себя безумно счастливым просто потому, что мальчишка рядом.

- Спокойной ночи.

Сэт улыбнулся одними уголками губ и, сделав глубокий вдох, расслабился.

А утром не сбежал по обыкновению, а остался в постели до пробуждения мужчины, решив для себя, что больше не будет вести себя как глупый подросток, а докажет Кано, что его намерения вполне серьезны и как следует взвешены.