***

Теплый майский денек воистину был полон сюрпризов.

Погода на улице стояла, хоть теплая, но не жаркая. Ласковый прохладный ветер влетал в окно и приятно холодил разморенное сытным обедом и дремой тело директора Айзена. А теплые солнечные лучи грели кожу на его лице и шее.

Айзек полулежал в своем кресле и, насвистывая веселую мелодию, меланхолично пропускал листочки собранного госпожой Эрвик компромата через острые зубы бумагорезки, перед тем внимательно прочитывая каждый из них.

Это было подло, копаться в грязном белье своих друзей, но так же и заманчиво.

Какие поступки! Как красиво были прожиты их жизни! Как волнующе было узнать все их тайны!

Впрочем, пользоваться этой информацией Айзек не собирался. Да и незачем им знать, что опасность действительно отступила от них раз и навсегда. Так ведь можно почувствовать себя всесильным, возомнить из себя невесть что.

Нет, Айзек предпочитал думать, что госпожа Эрвик хоть и убрала свою крепкую ладонь с их яиц, прислав ему с курьером их личные дела вместе с электронной копией, но все же еще одну копию где-то придержала.

Мало ли, вдруг когда-нибудь пригодится.

Айзек не желал терять бдительности, а потому не собирался говорить ни Кано, ни Карлу о том, что госпоже Эрвик понравилась расплата, и она отпустила их с миром.

Он собирался сказать им, что это лишь временное перемирие, и что расслабляться не стоит.

- Какая женщина, вы только подумайте! Невероятно!

Айзек блаженно зажмурился и осклабился очередному факту о Карле, вычитанному в документе, а когда вновь открыл глаза, с удивлением уставился на стоящего в дверях молодого мужчину.

Еще несколько секунд Айзек смотрел, как этот человек осторожно прикрывает за собой дверь и медленно проходит вглубь кабинета. А потом наблюдал за тем, как тот опускает на пол свою дорожную сумку и так же молчаливо и пристально смотрит на него.

Только спустя несколько мгновений, показавшихся Айзеку вечностью, он смог осознать, кого именно видит перед собой. Только теперь он почувствовал, что кровь с бешеной силой ударила в голову и стала болезненно пульсировать в висках, а сердце то билось через раз, то ускоряло свой темп до невозможности, заставляя мужчину глубоко и рвано вдыхать в себя недостающий воздух.

- Как? - только и смог выдавить из себя Айзек, сжимая и разжимая левую ладонь, которую неприятно покалывало. - Как такое возможно?

***

В свете последних событий, закруживших Виктора в безумном водовороте стремительных перемен, вопрос Айзека показался парню странным, но не удивительным.

Сыграть непонимание, замешательство, изумление или обескураженность для плутоватого Иззи никогда не составляло особого труда. И потому, глядя в широко распахнутые зеленые глаза любовника и слыша его ошеломленное «как?», на ум Вите приходил только один ответ – «пятой точкой об дверные косяки». Но озвучивать его парень не стал, решив отложить неминуемую ссору до выяснения всех подробностей произошедшего чуда.

Поэтому, поставив сумку на пол, он достал из внутреннего кармана куртки свои документы и положил их перед мужчиной.

- Твоих рук дело? - строго спросил парень, указывая на свой паспорт гражданина Соединенных Штатов Америки.

Эти документы вместе с билетами на самолет он получил чуть больше суток назад, и битый час рассматривал притаившиеся в плотном желтом конверте страховку, паспорт и приглашение на работу в фирму, название которой Вите ни о чем не говорило.

Сказать, что парень был в недоумении, значит, ничего не сказать. Поначалу Виктор подумал, что это какая-то злая шутка или очень большая ошибка. Что, возможно, курьер что-то перепутал, и все эти бумаги принадлежат другому человеку. Но работник службы доставки, куда Витя позвонил сразу же, как отошел от первого шока, заверил парня, что никакой ошибки нет, и письмо действительно предназначалось ему.

И вот теперь, спустя несколько часов, Витя смотрел на недоумевающего Айзека и ждал ответа.

Но любовник молчал, во все глаза таращась на него, и неистово сжимал пальцы левой руки в кулак.

- Мир, похоже, встал с ног на голову, раз тот, кто обычно говорит без умолку, теперь не может проронить и слова, - хмыкнул Виктор, чувствуя, как сердце заходится в груди безумной пляской.

Он сделал еще несколько шагов к мужчине и теперь стоял очень близко к нему.

- Сколько раз я повторял, чтобы ты не решал за меня мои проблемы? И что я получаю в ответ на свои просьбы? Полное их игнорирование? Знаешь, Айзек, - рука парня потянулась к галстуку мужчины и сильно сжала полоску ткани, - ты редкостный мудак.

И пока Айзек не успел ничего сказать, Витя впился в его губы настойчивым и страстным поцелуем.

Ни насмешливый голос, ни колкие обвинения, ни даже документы на столе не помогли Айзеку в полной мере осознать то, что перед ним сейчас действительно стоит его мальчик, без которого жизнь была, мягко говоря, неполноценной. Но вот жаркий, даже немного болезненный поцелуй, и резкий, до боли знакомый запах, заставили его поверить в невозможное и невероятное. И Айзек в который раз восхитился коброй в юбке, без чьего вмешательства тут явно не обошлось.

- Мальчик мой, я так рад тебя видеть, - совершенно искренне выдохнул мужчина, обрывая поцелуй лишь для того, чтобы, приподнявшись, заключить Виктора в объятия.

Сердце в груди Виктора билось гулко и яростно, словно хотело выпрыгнуть из темницы тела и отдаться в руки этого несносного и такого любимого человека. Улыбка никак не хотела сползать с губ парня, и Витя в какой-то момент почувствовал себя настоящим, до безобразия счастливым идиотом.

- Как тебе это удалось, Айзек? Я не понимаю. Столько лет безуспешных попыток и вот... гражданство. - Парень нервно рассмеялся и, почувствовав слабость в ногах, опустился на пол. - Почему не предупредил? Какому дьяволу душу продал, а? Кому отдал то, что принадлежит мне?

- В том-то дело, что я никому ничего не отдавал, - проговорил Айзек и обхватил лицо парня ладонями, глядя в его невозможно счастливые глаза. – Но, сдается мне, без одной, несомненно, восхитительной дамы, тут не обошлось. Думаю, ей понравилось иметь дело с мошенником, и она отблагодарила меня так, как посчитала нужным. И она угадала, черт возьми! Теперь я у нее в долгу, и впервые не жалею об этом.

- С каких это пор ты стал проявлять благосклонность к дамам? - спросил Витя. – Или... мое присутствие тут уже и не нужно совсем? Так я пойду. В конце концов, дамам надо уступать место.

- Я не сиденье в метро, чтобы меня уступали дамам, - проговорил Айзек, поднимаясь с кресла.

Виктор смотрел на него хоть и с улыбкой, но улыбка эта была не искренней и какой-то нервной. И потому мужчина поспешил добавить:

- И единственное, что меня привлекает в дамах, это ум. Впрочем, ни один ум на этой планете не привлекает меня так, как привлекаешь ты. А потому не стоит начинать новую жизнь с выяснения отношений, тем более из-за такого пустяка. Я не видел тебя так долго... И скучал по тебе безмерно.

Айзек протянул руку, чтобы помочь Виктору подняться, и, когда тот встал, снова заключил его в объятия.

- Скучал он, - буркнул Витя и обнял мужчину в ответ, прижимаясь к нему всем телом. - А скуку скрашивал в объятиях женщины. Ну и как? Ее руки мягче моих? Формы пышнее?

В порыве легкой ревности Витя больно укусил Айзека за мочку уха, но тут же сгладил причиненную боль нежным поцелуем.

- Скажу тебе по секрету, - проговорил мужчина, прижимаясь губами к пульсирующей жилке на шее парня, - она предлагала мне свои колени, но я устоял перед соблазном, ведь твои колени мне милее.

Витя шумно втянул воздух, когда горячие губы Айзека прикоснулись к его коже.

Внутри все вспыхнуло огнем. После долгой разлуки страсть с новой силой разгорелась в сердце, расцвела буйным цветом в душе, и парень, прикрыв глаза, склонил голову, открывая шею и позволяя мужчине ласкать себя.

- Значит мои кривые коленочки тебе дороже ее, несомненно, прекрасных колен? - хватая ртом воздух, хрипло проговорил Витя. - Мне это льстит. Но все же сейчас меня интересует совершенно другое. Сколько ты еще собираешься пудрить мне мозги вместо того, чтобы трахнуть другую, не менее привлекательную часть моего тела? Я тебя, сволочь, полгода не видел, а ты мне тут лапшу всякую на уши вешаешь.

- Мальчик мой... - шумно выдохну мужчина. - Твоя самая привлекательная часть теперь не будет знать покоя ни днем, ни ночью.

Айзек отстранился от Виктора и подтолкнул его к зеркалу, за которым скрывался вход в его спальню.

- Теперь ты будешь жить со мной со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я так долго ждал этого... так долго мечтал о том, чтобы ты разделил со мной все, что у меня есть, что теперь не отпущу тебя. Ни за что не отпущу. Никогда...

- Твой маразм я делить не собираюсь, - безоговорочно заявил Витя, прервав поток мечтаний любовника. - Да и мальчиков твоих тоже. Ты же знаешь, не по мне все эти твои зверства.

Когда потайной ход открылся, Виктор скользнул внутрь спрятанных от посторонних глаз помещений.

- Выключи камеры, - попросил он, остановившись посреди гостиной и повернувшись к вошедшему мужчине. - Если выключишь, я подарю тебе самую незабываемую ночь... нет, сутки, я подарю тебе самые сладостные сутки в твоей жизни.

- А как же совместный просмотр домашнего порно? - хитро улыбнулся Айзек, но Виктор очень серьезно взглянул на него, и мужчине ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Он подошел к ноутбуку, стоящему на невысоком столике, и набрал нужный пароль, который отключал камеры в этих комнатах, демонстрируя парню черноту монитора. А потом повернулся к нему и отошел немного в сторону, чтобы лучше видеть своего любовника, когда тот обнажится перед ним.

Витя смотрел на серьезную мину Айзека и медленно раздевался. Ему не терпелось поскорее оказаться в объятиях мужчины, не терпелось почувствовать на своей коже его дыхание, его прикосновения, его поцелуи. Он так соскучился, но сейчас... Айзек почему-то был расстроен, и это не укрылось от парня.

- Ты что, серьезно обижаешься на меня из-за того, что я не хочу быть твоей личной порно моделью? - поинтересовался Витя, оставшись перед любовником совершенно обнаженным.

- С чего ты взял, что я обижаюсь на тебя? - спросил Айзек, с восторгом разглядывая парня, который был похож на молодого бога, сошедшего с небес для услады его очей. - Ты так прекрасен. Я не хочу, чтобы тебя видели другие. Ты только для меня. И мне хочется смотреть на тебя вечно.

Он сделал несколько шагов вперед и, остановившись рядом с Виктором, прикоснулся ладонью к его шее и провел рукой вниз до самого паха, лаская теплую кожу и наслаждаясь самим действом.

Айзек видел Виктора так редко, что даже мимолетный взгляд на него вызывал в его душе бурю эмоций и сильнейшее возбуждение. Но теперь, благодаря несчастному случаю, они получили возможность воссоединиться навсегда. Вот только это немного тревожило. И Айзек, тяжело и шумно вздохнув, привлек Виктора к себе и обнял его со всей нежностью, на которую только был способен.

- Наша сегодняшняя встреча, это последствие очень печальных, я бы даже сказал, трагических событий. И мне муторно это осознавать. Так муторно, что кровь стынет в жилах. И все же ты со мной. Теперь ты со мной. Ты останешься со мной навсегда? Теперь, когда препятствий больше нет, ты не будешь противиться тому, чтобы жить здесь?

- Противиться? - удивился Витя и чуть отстранился от мужчины, чтобы заглянуть в его полные тревоги и счастья глаза. - У меня нет причин противиться. А что до несчастного случая... сам подумай, если бы не несчастный случай еще в самом начале твоей жизни, если бы не последующие за всем этим печальные события мы бы никогда не встретились. Даже то, что ты когда-то сел не в тот самолет, можно считать несчастным случаем. Но он привел к счастью. А теперь, хватит трепаться! Трахни меня уже. Садист чертов!

- Я трахну тебя... - осклабился Айзек, сминая ладонями упругие ягодицы парня. - Ты еще пощады будешь просить, и не однократно. Идем же...

Он подтолкнул любовника к спальне и уже через несколько мгновений повалил его на кровать и навалился сверху, вжимаясь в него всем телом, чтобы почувствовать... до конца осознать... что вот он, его мальчик, теперь с ним, теперь по-настоящему лишь для него.

Стащив с себя одежду, мужчина потянулся к тумбочке, чтобы достать из ящика средства защиты, и проговорил:

- Теперь я не буду ходить по мальчикам. Теперь я только твой со всеми потрохами. Только будь со мной. Мне больше ничего не нужно.

- Тогда будь готов к тому, что разоришься на сломанной мебели, – улыбаясь, проговорил Витя и легонько прикусил губу Айзека, изгибаясь в пояснице, чтобы быть еще ближе к мужчине. – Но, знаешь, когда тебя не было рядом... я думал. Много думал и решил, я хочу, чтобы ты показал мне все грани своей любви... не сейчас, немного позже, но... думаю, я попробую... с тобой...

- Правда? - с каким-то детским восторгом спросил Айзек, чувствуя, как в его груди раздувается огромный шар бесконечного, безумного счастья, и величайшей благодарности Виктору за это предложение.

- Правда, - подаваясь вверх и обхватывая шею мужчины руками, тихо сказал Витя. - Правда, Айзек. Я больше не хочу делить тебя ни с кем. И... я думаю, у меня получится. С тобой получится. От тебя потребуется лишь направлять меня.

- Ты не пожалеешь, - прошептал мужчина немного сдавленным голосом, и впился в губы парня глубоким, бесконечно долгим поцелуем.

Его рука скользнула вниз, на бедро Виктора. Ладонь смяла кожу, несильно, но требовательно. И так несколько раз, пока Виктор не издал протяжный, болезненный стон. Шлепнув ладонью по разогретому месту, Айзек вошел в парня и, закинув его ногу себе на плечо, поцеловал в колено, словно извиняясь за причиненную боль.

Каждое движение Айзека рождало в душе Виктора волны непередаваемых ощущений. Страх тонкими нитями вплетался в пылающее огнем кружево охватившей тело страсти. Рисовал морозные узоры на сердце, и таял, превращаясь в слезы удовольствия. То были странные ощущения. Непривычные, пугающие, завораживающие. И они нравились Вите. Нравились так сильно, что парню хотелось, чтобы они стали еще ярче и ослепительнее.

- Я люблю тебя... - шептал Айзек, полностью отдаваясь процессу. - Люблю... всегда помни об этом... всегда...

- Я знаю, Айзек, знаю. И... я хочу твоей любви. Любой твоей любви.

Витя поцеловал мужчину и постарался подстроиться под темп любовника, чтобы достичь истинного единения их истосковавшихся друг по другу тел и душ.

- Да ты соскучился по мне, мой мальчик, - сдавленно проговорил Айзек, сминая ладонями ягодицы любовника, проникая в него все глубже, все резче, пока парень не застонал, закусив губу.

И тогда Айзек обхватил его член ладонью, но не для того, чтобы помочь кончить, а для того, чтобы на несколько мучительных мгновений задержать оргазм. И когда Виктор забился под ним, выкручиваясь из рук, мужчина сделал особо резкий и глубокий толчок, и, позволив ему кончить, сам излился в него, заглушая поцелуем возможные возмущенные вопли.

- Просто маленькая экскурсия в мир моих фантазий, - прошептал мужчина, наваливаясь на Виктора и вжимаясь губами в его ухо. - Прости, если напугал тебя.

- Напугал? - переспросил Витя, когда его дыхание немного успокоилось.

То, что делал с ним Айзек, было так... необычно, так волнительно и... совсем не больно. Лишь острее ощущения, лишь ярче наслаждение и удовольствие.

- Нет, что ты, - поглаживая спину любовника ладонями и все еще слабо содрогаясь от жарких волн, то и дело прокатывающих по телу, проговорил парень, улыбаясь. - Скорее приятно удивил.

Айзек хмыкнул и, скатившись с Виктора, лег ему на плечо.

- Если ты готов вкусить всю мою любовь без остатка, я подарю тебе ее. Медленно... - мужчина повел ладонью от живота Виктора к его груди и обвел пальцем вокруг темного соска, - очень медленно и осторожно я проведу тебя по краю пропасти, но в итоге мы оба рухнем вниз на самое дно. Это будет захватывающе, мой мальчик. Но после этого ты либо сбежишь от меня, либо я стану твоей манией.

- Второй вариант мне кажется более приятным.

Витя улыбнулся и, перехватив руку Айзека за запястье, поднес ее к своим губам и поцеловал его пальцы.

- К тому же у нас с тобой еще есть время. Много времени. И раз уж теперь нам не надо оглядываться на стремительно утекающие минуты, я смело последую за тобой, хоть к пропасти, хоть к пеклу. - Витя рассмеялся и, заглянув любовнику в глаза, сказал: - Я стал поэтом рядом с тобой. Забавно.

- Ты действительно готов бросить все ради меня? - спросил Айзек. - Семью, работу, свою сумасшедшую страну, которую ты так любишь? Теперь у тебя есть гражданство, и ты можешь остаться со мной, но... готов ли ты?

Виктор хотел было возмутиться, но Айзек приложил палец к его губам, и снова заговорил:

- Не так давно Алекс влюбился в мальчика, с которым встретился в психиатрической клинике. Потом они расстались, и я заставил умереть этого мальчишку, который и без того перенес столько страданий, что даже мои трагедии на фоне его горя кажутся лишь забавным недоразумением. Мальчик решил, что любит моего сына. Он даже хотел покончить с собой ради него, но я предложил ему другую смерть. Я предложил предать всех, кто был для него дорог и заставить их страдать, в доказательство его любви к Алексу. Мальчик согласился. Спустя некоторое время мой сын и этот мальчишка встретились, но мне было этого мало. Я решил проверить и Алекса. И когда он прошел проверку, я убил их обоих. По-настоящему. Уверен, что когда их накрыло лавиной в горах, они не надеялись на спасение. Я все думаю, не перегнул ли я палку, не сломал ли я их своим эгоистичным желанием связать их любовью на веки вечные, чтобы уже ничто не смогло их разлучить? Ты ведь знаешь, что я неадекватное чудовище? Порой я буду совершать такие поступки, которые могут напугать, расстроить или разозлить тебя. Но я никогда не причиню тебе вред. И если ты готов довериться... ты ведь жил вдали от меня, а теперь попал в мою паутину. Ты такой хрупкий и беззащитный как мотылек. Это так соблазнительно знать, что ты теперь в моей власти. Это осознание может толкнуть меня на всякие глупости. Ты готов прощать меня за мои поступки? Готов принять таким, какой я есть? Ведь совместная жизнь - это очень сложная штука. И если даже один из двоих не сможет мириться с чем-то, ничего из этой совместной жизни не получится.

Витя слушал внимательно, стараясь не упустить ни слова из сказанного Айзеком.

Смерть... убить ради жизни... умереть для того, чтобы жить...

В этом был смысл. В этом была суть.

- Я уже умер, - немного печально проговорил парень. - По крайней мере, для своих родителей. Они всё узнали... я рассказал им о своих отношениях с тобой... и они не смогли этого принять. В моей стране меня больше ничто не держит. И раз уж теперь у меня появился шанс на новую жизнь, я хочу прожить ее с тобой. А что до примирения с какими-то твоими закидонами, то... Айзек, я терплю твои выходки уже столько лет, что и сам не понимаю, откуда во мне столько смирения. Думаю, еще пару десятков столетий рядом с тобой моя психика выдержит.

- Ты не говорил мне о том, что твои родители не приняли тебя таким, какой ты есть. - Айзек приподнялся на локте и внимательно всмотрелся в любимое до боли лицо. - Давно это произошло? Почему ты не позвонил мне? Я бы приехал к тебе. Я бы поддержал тебя, ведь я знаю, каково это, когда тебя не понимают самые близкие для тебя люди. Когда они не желают принимать тебя, не желают мириться с твоей природой.

Мужчина протянул руку к лицу парня и убрал с его лба прядку темных волос, чувствуя болезненный укол вины за то, что произошло с ним.

Витя прикрыл глаза и прижал ласкающую его руку к своей щеке.

- Сразу после твоего отъезда, - ответил парень и поджал губы, вспоминая жуткий скандал.

Гневные крики отца, укоризненный взгляд матери, которая пусть и не кричала, но смотрела на него так, словно у него неожиданно выросли рога и копыта. И атмосфера полная ненависти и презрения, которая, проникая в сердце, рвала его на части.

- Я не стал тебе звонить... не стал говорить, потому что... я должен был справиться с этим сам. Рядом с сильным человеком должен быть сильный человек. Теперь я знаю, что хоть немного, но достоин твоей любви. Я справился с этим испытанием, а значит, смогу справиться и с другими.

- Ты очень сильный. Ты самый сильный из всех людей, которых я когда-либо встречал.

Айзек лег на подушку и привлек Виктора к себе, больше не собираясь его жалеть, а собираясь его любить.

- Я заменю их всех, - проговорил мужчина. - Я буду любить тебя так, что ты забудешь все плохое, что когда-либо случалось с тобой. Ты мой незаменимый, бесценный мальчик. Мой. Не думай ни о ком, кроме меня, договорились?

- Заменишь? - тихо рассмеялся Витя. – И что, будешь готовить мне мамины борщи и лупить папиным ремнем?

Он мягко поцеловал шею мужчины и скользнул рукой к его паху, поглаживая пока еще мягкий член.

- Ну, отлупить тебя ремнем я совсем не прочь, - мечтательно протянул Айзек и прикрыл глаза, наслаждаясь лаской. - А что до борщей, я не помню, чтобы ты жаловался на повара, который готовил тебе раньше. Я могу у него поучиться... Скажем, раз в месяц я мог бы готовить что-нибудь для тебя.

- Ну, - протянул парень и сполз чуть ниже, начиная покрывать грудь мужчины короткими поцелуями, - это было бы замечательно.

Он поцеловал живот Айзека и, услышав его глубокий вздох, продолжил:

- Тогда после каждой трапезы твоего приготовления, я буду позволять тебе шлепать меня ремнем.

- Мне кажется, или ты хочешь навечно привязать меня к кухне? – спросил Айзек и глубоко вздохнул, наслаждаясь происходящим. - Уверен, что сдержишь свое слово, если я буду готовить для тебя каждый день... каждый час?

Витя искренне рассмеялся, представив себе любовника, днем и ночью стоящего у плиты в фартуке.

- Ох, Айзек, - посмеиваясь, сказал он, - если ты будешь готовить для меня каждый час, то на остальные забавы у тебя просто не останется сил.

Витя убрал руку с паха мужчины и, пресекая дальнейшие разговоры, обхватил уже достаточно напряженный член любовника губами.

А Айзек лишь сделал глубокий вдох и, прикрыв глаза, расслабился, позволяя Виктору делать все, что он хочет. Позволяя ему взять себя в плен на веки вечные, и никогда не отпускать на свободу.