Человек очень забавное существо. Сегодня он твой хороший друг, лучший, а завтра прекрасный враг. Удивителен человек, обожает то, что калечит.

Чиаса и Минори больше не доставали меня попытками влиться в общество опасных людей. Идею никто явно не оставит, однако путь к её достижению может быть совершенно иным. И он будет без меня. Наивно предполагать, что эта дружба для меня хоть что-то да значила бы. Во всяком случае первое правило они нарушили, – не лезть к семье, – и я могу послать их с чистой совестью на хутор бабочек ловить.

Я медленно пересыпаю песок в красное ведёрко и утрамбовываю его совочком.

Почему мои дни выглядят так тупо?

Больше недели прошло с того момента, как я прогулялась с одноклассницами, вернулась не очень счастливой, но вполне себе живой. Тайджу, словно мамочка, осматривал мои руки и ноги, после чего пришёл к выводу, что выходить за пределы придомовой лужайки мне можно. Даже нужно, раз начала выглядеть не как бесчувственная, хитровылизанная кукла. И теперь я действительно куда-то выхожу, не костенею дома, где в отсутствии отца мне хорошо. Домоседы они такие.

Песок из ведёрка сыпется мне в сандалии. Прелестно.

Как я обожаю детей.

Маленькая Луна Мицуя бесхитростно улыбается мне и протягивает ведёрко. На, мол, насыпь назад.

Конечно, моя госпожа, всё что хотите, моя госпожа. А потом я высыплю это ведёрко на твою пустую голову и посмотрим, как громко ты будешь плакать.

Но я смиренно беру ведёрко и насыпаю песок. Луна Мицуя делает башенки, а я куличи. Идиллия.

Как же хочется куличей, вы бы знали... Но в Японии нет такого понятия как кекс с изюмом, крашеные яйца и их разбивание. Не уверена, что тут даже понятие пасха присутствует. Я пропустила это празднование, каюсь, но в тот момент жила ещё Юзуха, поэтому грех снят, ищите другие.

Луна Мицуя терпеливо ждёт башенку только первые несколько секунд, после чего начинает тянуть меня за платье и натурально требовать. Что же, ладно, я ускорюсь. Всё для счастья ребёнка, мне не сложно.

Башенка живёт столько же, сколько терпения у Луны – критично мало. Девочка с хохотом прыгает на песчаное сооружение и начинает его топтать. От души так, словно мстит кому-то. Вот бывает же такое счастье. Я монотонно набираю песок для очередного избиения башенки, пока Луна Мицуя едва не пританцовывает, уничтожая кошечек и собачек из песка, которые мы сделали чуть раньше.

Мицуя–старший сегодня на удивление щедр на игрушки. И не важно, что это вообще наша первая встреча.

Его лицо незабываемо. О, как он пялился, когда из-за угла следом за Хаккаем вывернула я: в светлом платье до колен, аккуратных сандаликах и с пышным хвостом на затылке. Оплот красоты и безгрешности. На мои ноги мальчик старался не смотреть. Пожалуй я бы тоже не смотрела, они желтущие от синяков, которыми наградил либо отец, либо сама себя. Я не совсем аккуратна и обращаюсь с этим телом плохо, ладно? Но кто не без греха. Это тело уже моё и я имею право использовать его, как посчитаю нужным. Захочу вот, руку отрежу. Не захочу – не отрежу.

В общем, Мицуя–старший.

Он возился с ещё одной мелкотой, которая пока даже ходить не умела. То что девочка сидит в слинге, означает, что её возраст не меньше полугода. Мои младшие братья и сестра, к счастью, двоюродные, начинали сидеть примерно в этом возрасте, может даже на пару недель позже, мне особо не докладывали.

Ну ничего, Мицуя–старший, скоро к тебе присоединиться ещё один бэбик, который тянет всякую дрянь в рот. Вот кому надо поставить памятник «мать–героиня». Такаши прелесть. Чифую прелесть. А остальные пидорасы.

Но если честно – остальных я уже практически не помню. Во время выхода аниме, прочтения манги, на Токийских мстителях был болезненный гиперфикс. Мой трудный период в жизни схлестнулся с выходом не менее тяжёлого произведения, поэтому практически всё, что там было, я не помню.

И слава богу. Серьёзно. Дай мне боги шанс ознакомиться с первоисточником, я бы отказалась.

Луна тянет меня за платье, потому что пытается встать. Её задница вся в песке, мне приходится помочь ещё и с этим.

И помочь себе. Моя задница тоже не оплот чистоты.

— У вас всё нормально? — Такаши говорит громко, но не кричит. С лавочки его прекрасного слышно.

— Да, сойдёт, — махаю мальчику рукой и иду к качелям. Маленькой девочке надоело сидеть в песке.

А мне надоело чувствовать песок в белье и обуви, но придётся смириться. Если сандалии я могу снять и отряхнуть, то в трусы на детской площадке не полезу. У меня ещё присутствует понятие стыда.

Такаши и Хаккай подходят к нам, пока Луна пытается самостоятельно раскачиваться на качели. В итоге ей требуется помощь.

Забавно, как эта девочка сразу прониклась ко мне симпатией, потому что дети, признаюсь честно, для меня тёмный лес. Я знаю как обращаться со своими младшими, потому что следила как они росли, что им нравится, а что нет. Но Луна другой случай: более или менее сознательной я уже её получила, оказавшись в песочнице.

Интересно, кстати, а в Японии коты тоже гадят в песок или только мне так везло в России – копаешь спокойно ямку и находишь дерьмо?

— Давай я покачаю, — предлагает Хаккай и едва берётся за железку, как Луна начинает верещать. Мальчик смущённо отдёргивает руку, я ехидно улыбаюсь.

— Прости, отото, эта девочка моя, попытай счастье с другой.

Такаши негромко посмеивается.

По сравнению с Чиасой и Минори меня эта идиллия устраивает даже больше. Это тепло, это семейно. Никто ничего не требует и действительно проводит время весело. Может быть дети так меняют атмосферу?

— Рад, что тебе с нами понравилось, — Такаши немного подкидывает слинг с бэбиком и бросает на меня спокойный взгляд. Хороший мальчик, приятный. Не ребячится, как одноклассники, кидающие самолётик в окно.

Это я их научила, но всё же. Завоевать внимание зверёныша–Луны оказалось куда проще, чем одноклассников. Стоило показать им пару трюков, которые я проводила в своей школе, как они стали не такими напряжёнными. Я не буду им своей, как тут иначе, но и не стану окончательно чужой. За это тело заступились заводилы–красотки класса, ничего не откатишь назад.

По крайней мере клей в ботинках мне ждать не стоит.

— Говоришь так, будто последний день живём, — на фоне Луна повизгивает от радости, а вместе с этим у меня на редкость благодушное настроение.

— Жаль умирать, не увидев, как ты пытаешься покормить Луну, — Такаши едва не сверкает глазами, когда говорит это. Окей, вот теперь я чую подвох.

— Нечестно, ты выбрал самого беспроблемного ребёнка, — я притворно возмущаюсь. У него на животе висит самый проблемный ребёнок с самым паршивым возрастом, завидовать нечему, обмена не хочу!

Хаккай улыбается. Я впервые вижу его таким довольным за последние месяцы. Если ему нравится, что сестра поладила с лучшим другом, то ничего против не имею. Серьёзно, когда ты хорошо общаешься с друганами своего сиблинга, это круто. Да и Такаши вызывает только положительные эмоции. Он такой меланхоличный, спокойный, вот кто действительно взрослый в теле ребёнка.

Моё настроение немного портится, но я продолжаю давить улыбку и раскачивать довольного ребёнка на качели.

— Ты с нами надолго? — спрашивает Такаши, опираясь спиной на качель. Теперь мы стоим друг к другу задом как избушки. Его спине всё же стоит отдохнуть, Мана, мелочь пузатая, не лёгкая пушинка.

— Не знаю. Если выгоните, то пойду домой, — пожимаю плечами.

— Можешь оставаться сколько хочешь! — Хаккай выпаливает это не задумываясь, опасно косится на Такаши, но облегчённо выдыхает, когда замечает, что это не доставляет другу дискомфорта. — Мы тебя не гоним.

Я киваю. Луна просится на землю и приходится остановить качель и отпустить ребёнка на свободу. Девочка мгновенно исчезает по направлению к горке. И как столько сил хранятся в столь маленьком теле?

Хаккай перенимает вахту, потому что он выше и сильнее, может потащить на руках Луну, минуя лестничный пролёт на горку. Ну и счастья им, мои руки устали от башенок спустя минуту после того, как я села в песочницу.

Но теперь я нахожусь на месте Хаккая, сидя на лавочке вместе с Такаши. Мальчик вытаскивает Ману из слинга и садит на колени. Заинтересованная во всём мире девочка крутит головой.

— Не сложно с двумя детьми? — мне действительно интересно как мальчишка моего возраста справляется с дошколятами, у которых даже речь не особо развита. Не развита вообще.

— Говоришь как будто нам лет сорок и мы родители–одиночки, — смеётся Такаши, развлекая сестру с помощью «лошадки». Ага, прыг–скок на коленках. Мана смеётся. — Сложно, но мне нравится. Это же мои сёстры, да и маме надо помогать.

— Понимаю, у меня тоже двое, — всё же ёрзаю по скамейке, пытаясь убрать часть песка. Такаши, если и заметил, то тактично молчит, — одного ты знаешь, а второго лучше обходить по дуге.

— Ага, — бурчит Такаши, — обоих знаю.

— Что, подрались? — заинтересованно спрашиваю, потому что в сюжете такого не припомню. Но давайте честно, я не припомню много чего, а в особенности знакомство Юзухи и Такаши. Такое точно было, иначе бы тот не полез на защиту какой-то девчонки через пару лет.

Но я постараюсь этого избежать. Никакой поножовщины и драк в церкви. В моё время такое стало бы весомым поводом для статьи «оскорбление чувств верующих», «тунеядство» и далее по списку.

— Нет, но... Не думаю, что мне стоит говорить такое.

Хороший мальчик с хорошим воспитанием. Жаль, что я такому не научена.

— Да говори. Мы знаем, что Тайджу тот ещё придурок, — махаю рукой, давая карт–бланш.

Такаши многое не знает и я не спешу ему эти знания давать. Может быть дальше по сюжету он и мечта всех женщин из-за своей обходительности, но для меня сейчас это незнакомый ребёнок со своими проблемами. Мицуя–старший не должен вариться в одном со мной котле, разберёмся без мужского главного героя. Тварь я дрожащая или право имею. В конце–то концов не все проблемы решаются с пришествием в них мужика.

— Он пугающий.

О, это ты мягко сказал. Тайджу пиздец какой пугающий и неуравновешенный.

— Ага, но семью не выбирают. Да и если был выбор, то у кого семья идеальная? Такого не существует, у всех есть проблемы. Просто у кого-то нет отца, а у кого-то он домашний тиран, — я беспечно махаю ногой до тех пор, пока не замечаю внимательный взгляд Такаши.

Блять, и почему некоторые дети понимают лучше, чем есть на самом деле? Да и кто просил меня быть такой откровенной.

Нога останавливается. Мой взгляд становится не менее напряжённым.

— Забудь то, что я сказала, это не твои проблемы, — я говорю это серьёзно, даже угрожающе. Лицо «Не влезай! Убьёт» работает как не зря кстати.

— Почему не обратиться в...

— Опеку? И чтобы нас отправили в детский дом? Мне такое не нужно, а мальчикам уж тем более. У нас нет других родственников, Мицуя–кун, чтобы быть кому-то нужными. Просто забей, ладно? Онэ–сан во всём разберётся.

— Вообще-то я старше, — хмыкает Такаши, — у меня день рождения двенадцатого июня.

— Ой, подумаешь! — я бурчу и вскакиваю со скамейки. Стыдно будет признаться, что даже не имею понятия о днях рождения троицы Шиба, стыдно и стрёмно.

Это будет стратегическое отступление, да.

— А вообще, откуда ты знаешь про мой день рождение? — останавливаюсь в полушаге и оборачиваюсь к Такаши.

— Хаккай много о тебе рассказывал, — о боже, да с ним нельзя идти в партизаны! Выдаст своих же. Я хищно улыбаюсь.

— И что ещё он про меня рассказывал?

Такаши предусмотрительно молчит. Ну и чёрт с ним, не очень и интересно. Реально не интересно. Прям совсем. Ни капли.

Я смотрю в глаза Такаши.

Совсем. Не. Интересно.

Да боже, кого я обманываю? Вдруг Хаккай наговорил кучу всего с момента моего замещения оригинальной Юзухи! Я должна быть готова ко всему.

— Я друзей не выдаю.

— Ну и ладно, значит ты хороший друг и Хаккай в надёжных руках.

Я сажусь обратно на скамейку. И снова махаю ногой. Всё же есть плюсы, когда ты малолетняя шпана и не достаёшь ногами до земли.

— А как вы познакомились? Хаккай мне особо и не говорил об этом.

Несколько секунд Такаши молчит, после чего вздыхает и передаёт мне Ману. Это что за эстафета с помощью ребёнка, я не поняла? Приходится неуклюже взять девочку и посадить на колени.

Если это Мана–антистресс, то я пожмякаю за бока, ладно. Но с чего мне такая радость, как куча детей?

— Ты старшая сестра Хаккая, поэтому я тебе доверяю. Он почти ничего не рассказывает о семье и избегает эту тему, кроме твоего упоминания. Хаккай постоянно говорит, что ты лучшая старшая сестра и он хотел бы... Чтобы ты была единственной старшей.

Я пожевала губы и потискала толстенький живот Маны, от чего она рассмеялась.

— Ты понимаешь, это не нормально...

— Да. Но я старшая сестра, Мицуя–кун, и я разберусь. Этим и должны заниматься старшие, ты же понимаешь меня?

Дар убеждения у меня по всей видимости атрофирован, но по крайней мере я пытаюсь. Такаши выглядит не очень убеждённым, однако всё же не продолжает тему, давая рукам и ногам отдохнуть от веса младшей сестры.

Правильно, сладкий мальчик, нельзя лезть в чужую семью, пока тебя не просят. Особенно если в чужих руках самое дорогое, что у тебя есть. Шантажировать Маной очень глупо и недальновидно, конечно, но тонкий, почти прозрачный намёк всё же был сорван с моих губ.