Я лениво процеживаю через трубочку колу и рассматриваю помещение. Обычное кафе, каких миллионы по всему миру, не грязное, но и не идеально вылизанное. Везде наклеены котики, собачки, шары, словно недавно прошёл чей-то день рождения. Ладно, это меня не сильно волнует. Напиток пока и не думает заканчиваться, поскольку я пью его медленно. Вдумчиво. Осторожно.

Он куплен не на мои деньги. Да и нахожусь я в месте, где наблевали единороги, тоже не по своей воле. За мной просто пришли. Ну, понимаете, подошли к двери, позвонили в звоночек и стали ждать. Не стоит даже упоминать, как это всё меня напугало.

Я просто обосралась. Фигурально, конечно же.

И вылетела за дверь в чём была.

Кто приходит в дом Шиба, звонит в звоночек и смиренно ждёт абсолютно любого члена семьи, к которому можно обратиться с вопросом «А Юзуха выйдет погулять?». Это настолько глупо и сюрреалистично, что мне просто повезло оказаться тем человеком, который открыл дверь и увидел две девчачьих рожи, одна из которых с надеждой гипнотизировала дверь. Это так… Глупо. Мне стоило больших сил не рассмеяться им в лицо, потому что где-то за спиной призраком маячил Хаккай, надеясь, что пришёл не Тайджу.

Он серьёзно? Тайджу не трогает звонок, Тайджу трогает дверь. Ногой. Изредка рукой, но только если очень хорошее настроение.

В общем и целом, я сижу в кафе напротив Чиасы и Минори, мы напряжённо молчим. Мне это не доставляет никакого дискомфорта, серьёзно. Я нахожусь не в домашней обстановке, где нужно за всем следить и всем угождать, у меня кола, купленная за чужие деньги.

Ребят, жизнь прекрасна, улыбайтесь!

Сю-юрп.

Звук втягивания колы разрушает всю тихую атмосферу и Чиаса позволяет себе немного натянуто улыбнуться в мою сторону. Прогресс, девочка, прогресс. Теперь Чиаса не похожа на восковую куклу с пустыми глазами и светящейся от искусственного света кожей.

— Как дела? — на пробу спрашивает Чиаса и наверняка чувствует себя очень неловко. Впрочем, мне до этого нет дела.

— Нормально, — пожимаю плечами и делаю её один с-юрп, выразительно смотря на Минори, которая бесится со звука. Если до этого она смотрела так, словно хотела вытащить трубочку и засунуть мне её в задницу, то теперь она явно хочет проткнуть мне глаз. И пару раз приложить об стол для профилактики.

С-ю-ю-рп.

Я издеваюсь. И улыбаюсь.

Минори вскакивает с места, но Чиаса отточенным движением хватает её за плечо и усаживает на место, словно тряпичную куклу. Теперь они обе выглядят недовольно и напряжённо, однако Чиаса не позволяет себе долго задерживаться в этом состоянии, совсем скоро начиная улыбаться. Мерзость. Улыбка, выверенная до миллиметра, наиграно-благодушная, что даже я это понимаю. А я не отличаюсь особой сентиментальностью и пониманием эмоций людей, на которых мне плевать.

Я убираю стакан в сторону и складываю руки на столе. Максимально фривольно и не по этикету, с локтями на поверхности. Чиаса не реагирует. Занятно.

— Зачем вы меня позвали? — голос сухой, безразличный, как и моё лицо в целом. Если эти две девочки решили притворяться до конца, то я не собираюсь заниматься подобной хернёй. Дружба дружбой, служба службой. Я не хочу иметь ничего общего с малолетними детьми, которым резко захотелось поиграть в меценатов.

Юзуха не предел мечтаний, давайте посмотрим объективно. Худая, что кости лезут, волосы растрёпанные, лицо излучает недовольство. К ней… Ко мне страшно подойти. На лбу словно висит табличка «Не влезай! Убьёт». Я не герой этого романа, у меня нет супер-силы или супер-скорости, или супер-стабильной-психики. Мне не нужны друзья, не нужна свита. Мне в этом мире уже всё абсолютно понятно, просто отвалите.

— Мы хотим с тобой дружить, — Чиаса улыбается ослепительно мило и приветливо, но от этой наигранности хочется блевать. Я с трудом сдерживаю себя, потому что двенадцатилетние девочки так себя не ведут. В том смысле, что такие как Чиаса: они не пытаются притворятся теми, кем не являются. Им не нужно завоёвывать расположение других детей улыбками, конфетами или деньгами.

По Минори, впрочем, видно, как она горит желанием со мной дружить. Её костерок дружелюбия был потушен задолго до того, как они мяли придверный коврик у дома Шиба.

Я тяжело выдыхаю.

— Зачем?

Чиаса, кажется, теряется с ответом. Ну да, не думаю, что ей когда-то задавали вопрос «зачем нужно дружить?». Затем, что, дорогая моя, в этой жизни ничего просто так не бывает. И если этому не научат другие, то придётся научить мне.

— Мы хотим с тобой дружить, — Чиаса набирается решимости, на что я смотрю очень скептически, — потому что ты классная.

Пфф… Серьёзно?

Меня пробирает на смех. Честно говоря, парочка смешков всё же вылетают из моего рта, и дети смотрят недоумённо и, возможно, даже оскорблённо.

Я провожу руками от лица до пояса, который немного скрывает столик.

— В каком месте я классная?

Чиаса не знает, что сказать.

— Фамилия у тебя, Шиба, классная, — а вот Минори знает. И, о боже, это даже ни капли не удивительно!

— Если у меня классная фамилия, то общайтесь с моими братьями. Тогда возможно у вас будет шанс её примерить не только в фантазиях, но и в паспорте.

— Что?! Нет! — Чиаса машет руками и мгновенно краснеет понимания того, что я сказала. Какие глупые, наивные девочки.

Их так забавно дразнить.

Минори суживает глаза, и они становятся как маленькие щёлки, через которые пролетают пчёлы в улей. Она такая недовольная этим подначиванием, что на секунду становится стрёмно от того, что девчонка может пробить мне голову пластиковой вилкой от кекса, который мусолит уже полчаса.

— Хватит над нами издеваться! — выпаливает девочка и стукает рукой по столу.

— Честно, я даже не начинала, — развожу руками в стороны и пожимаю плечами, после чего делаю ещё один отвратительный звук втягивания газировки через трубочку.

Не понимаю, почему всех так этот звук бесит? Мне он, на удивление, нравится. Минори держится из последних сил, Чиаса держит её за руку.

— Ладно, успокоились. Я с вами пришла, потому что было интересно, что скажете вне школы. Но с вами ничего интересного не сделаешь, а, следовательно, дружить нам особо смысла нет, — я задумчиво втягиваю щёки, а после замечаю, как девочек передёргивает от этого действия.

Ну да, точно. Юзуха же как узница концлагеря. Мои телодвижения прекращаются.

— Если вы хотите со мной дружить, то есть простые правила. Если не соблюдаете, то разбегаемся. Согласны?

Чиаса резво кивает, в отличие от Минори. Казалось бы, второй девочке кровь из носу нужно моё присутствие. Ведь, ну, ба-анды… Драки эти, районы. Ладно, мне всё равно, они отвалятся через неделю и больше не будут общаться со мной.

Потому что я не горю желанием, окей? В моих планах нет стараний для этой дружбы, никакой поддержки, посиделок под одеялом и прочего. Я мало похожа на человека, который готов заниматься этой ерундой учитывая небольшой балласт. Совсем как мать-одиночка, только у меня не семеро детей по лавкам, а двое.

— Первое правило: вы не лезете в мою семью. Это значит, что я не буду обсуждать с вами дела братьев, родителей и прочее. Этот пункт включает в себя банду Тайджу.

Минори взвилась, когда услышала это, запыхтела, но не посмела ничего возразить.

— Второе правило: никаких подарков. Я их просто не люблю. И дарить тоже не люблю. Мне ничего не нужно.

Ага, сказала Юзуха, одетая «по моде». В какие-то задрипанные лосины и футболку не со своего плеча. Оборванка и есть оборванка. Вижу, как Чиаса согласно кивает.

— Третье правило я не придумала.

Минори фыркает, я же иронично улыбаюсь. Не умею быстро импровизировать, уж не обессудьте.

— Мы согласны, — кивает Чиаса.

Всегда бы так. Понимающая школота просто на вес золота.

Мы сидим ещё немного в кафе и после чего уходим. Болтать о всяких глупостях на подобие школы и одноклассников оказалось на удивление приятно. Не менее приятно оказалось послушать сплетни, ходящие в округе.

Девочка из 3–В рассказала Чиасе, что мальчик из 2–А подрался с сыном учительницы по математике, за что его отстранили от уроков на неделю. А сын учительницы оказался со сломанным носом и подбитым глазом. Из-за чего? Они не поделили место за партой возле окна. То самое место, которое считается «крутым» из-за открывающейся створки, и летом там очень приятно сидеть.

Минори горячо поддержала драчуна и посетовала на то, что это место всё равно досталось сыну учительницы. Ну, задиры ведь нет, значит место свободно. Что будет через неделю они ждут с замиранием сердца.

Такие глупости, но забавные глупости.

Пусть я относилась с осторожностью к девочкам, но это оказалось… Интересно. Забыть, что тебе двадцать с хвостиком, что перед тобой настоящие дети, которые не хотят вливаться во взрослую жизнь, в чужие проблемы. Которые просто живут.

Кажется, я немного растаяла под их обаянием.

Чиаса оказалась весьма милой и эмпатичной. Та самая девочка-комфортик, которая делает атмосферу такой, что в ней приятно находиться. Учитывает мнение ребят, задаёт вопросы, интересуется всем, забалтывает во время неловкой паузы. Я даже немного ей завидую, потому что предпочитаю отмалчиваться или игнорировать то, что мне неудобно.

Минори классическая пробивная девочка. Ей везде всё надо, докопаться, допытаться, залезть куда не следует. Помахать кулаками я бы даже сказала.

Они такие разные, но при этом хорошо дружат. Зачем я им? Просто как карманная зверушка или нечто большее? Хотя, так даже интереснее. Можно не строить каких-то особенных надежд и не городить фентезийные замки.

Зачем я стала задумываться о дружбе?

Возможно потому что на Тайджу и Хаккае далеко не уедешь. Они мальчики, драчуны, доморощенные бандиты. Они не будут со мной делать маски, когда заработаю денег, не будут обсуждать прыщи, болезненность месячных и секс. Это совсем не то, что обсуждать с девочками. Да и не то, что я бы хотела.

Ладно, возможно где-то в будущем, далёком таком, необозримом. А пока Чиаса и Минори не вызывают во мне особого доверия и желания быть «как сёстры», в огонь и в воду. Это вообще субъективное восприятие — с кем-то можно дружить годами, но так и не узнать настоящего, а кто-то с первой встречи становится тем самым. Никогда не понимала эту выборку, эти критерии. Возможно всё завязано на теории эволюции?

По сути: мы видим врагов. Нас окружают те, кто могут принести вред не только физический, но и моральный. Человек обращает внимание на то, что будет менее опасно для него самого. Ищет выгоду, ищет знакомства исходя из своих потребностей и безопасности.

Я же ищу безопасность от людей. Иронично.

Если в моей прошлой жизни эта безопасность присутствовала хоть как-то, то в данный момент её наличие уж совсем сомнительное. Каждый раз просыпаться с мыслью, что «о чудо, я не в канаве», не самое приятное. Но главное, что просыпаюсь. И на этом спасибо.

Минори мялась всю дорогу, как заветрившееся тесто, и не знала куда себя деть. Я буквально чувствовала кожей, что она хочет что-то сказать. И это пресловутое «что-то» мне не понравится. Когда мы остановились возле магазинчика со сладостями, от одного вида которого у меня заболели зубы, тишина и напряжённость стали практически оглушающими.

Сил моих терпеть больше нет. Я развернулась к Минори и скрестила руки на груди.

— Говори.

Чиаса предусмотрительно подошла к подруге.

— У меня вообще нет шансов вступить в банду твоего брата? — выпалила девочка. Господи, словно ей дадут возможность, посмотрев на старания.

Мне откуда блять знать? Мои знания ограничены, причём очень сильно. Менталитет не знаком, люди не знакомы. Никто не будет делиться со мной какой-то супер-важной информацией только потому что я это я. Ну или я это Юзуха.

Камон, я даже не пыталась.

— Конечно нет. Это не первая твоя попытка куда-то пролезть, верно? — я потираю переносицу большим и указательным пальцами. — Смирись и уймись. Если что-то недоступно, значит это невозможно.

— Это ты так думаешь! Если стараться, то всё получится.

— Это тебе так мать говорит что ли? — я удивлённо вскинула брови.

— Да, а что?

Да ничего, собственно говоря. Не хочет рушить какие-то надежды ребёнка. Я со стопроцентной вероятностью могу сказать, что мать Минори даже не знала про её желание драться с мальчиками плечом к плечу. Она бы не одобрила. Она же стопроцентная японка.

Это как спросить их «как ты относишься к татуировкам?». Я знаю, что японцы считают татуировки признаком якудза, бандитов с тяжёлым прошлым. Да и в целом добропорядочные японцы ценят стабильную, мирную жизнь: вкалывать до самой смерти ради денег. Было бы странно, разреши мать Минори ей драться. Ну, очень странно.

— У тебя какие-то проблемы? — Минори вновь сощурилась, что её глаза перестали быть видны. Честно говоря это уже начинает пугать. Она хоть что-то видит?

— Проблемы есть у всех. Если я не даю тот ответ, который ты хочешь услышать, это не значит, что я плохая и всё скрываю. Уймись уже и прими факты: это невозможно. Точка. Всё. Я ничем не могу тебе помочь, ясно? Не могу и не хочу. Если ты знаешь, что такое драки и банды, что это опасно, то зачем лезешь? Ведёшь себя как ребёнок.

Минори резко двигается вперёд и хватает меня за футболку. Длинный ворот не позволяет девочке выполнить задуманное и припереть тело к стене, потому что голова плавно съезжает вниз под одежду. Минори всё же немного выше меня и граздо крепче, чем может показаться на первый взгляд. Девочка нервно стискивает ткань в кулаках и злобно смотрит на моё пустое выражение лица.

— Я не ребёнок! И я не обязана рассказывать тебе всё!

Она дрожит, я чувствую.

— Не обязана. Но также и я ничем тебе не обязана, — пожимаю плечами, но маловероятно, что это движение хоть как-то будет заметно. Меня так-то ещё держат.

— Вот ты как раз мне и обязана! Думаешь, одноклассники просто так перестали шептаться? Думаешь, они сами забыли, что над тобой нужно перестать издеваться? Это я тебе помогла! Это Чиаса тебе помогла! А ты, эгоистка, даже не пытаешься помочь мне? — Минори хватает меня за плечи, не отпуская футболку, и толкает в сторону стекла магазинчика. Я больно стукаюсь спиной и сжимаю зубы.

Блять. Да мне плевать, делай, что хочешь. Навряд ли тебя кто-то просил что-то делать.

— Я попыталась. Попытка провалилась, что ты ещё хочешь? — я трогаю плечо и отвожу его назад, разминая.

Дверь магазина открывается и к нам вылетает взмыленный кассир.

— Вы что устроили?! Пошли отсюда, немедленно! Драться будете в другом месте.

Я хмыкаю. Да–да, извините, не повторится.

— Хорошего дня, девочки.

Драться они будут действительно в другом месте, потому что я иду домой.

Там Тайджу. Там безопасно.