Look in the water, tell me what do you see
(Посмотри на воду и скажи, что ты видишь?)
Reflections of the love you give to me
(Отражения любви, которую ты мне даешь)
Love isn't money, it's not something you buy
(Любовь — не деньги, это не то, что можно купить)
So let me fill myself with tears you cry, why?
(Позволь, я заберу твои слезы, они же тебе ни к чему?)
Dream for a while
(Мечтай все время)
Of the things that make you smile
(О том, что заставляет тебя улыбаться)
Give me a sign to build a dream on
(Дай мне знак к осуществлению мечты)
Dream on…
(Осуществлению мечты…)
Black Sabbath — Wishing Well
Сегодня особенно зябкое утро, даже пришлось вернуться домой и закутаться в теплое пальто. А ты там как, не отморозил свои прелестные яйки? Выпуская прозрачные облачка пара, спешу в гости с бутылочкой красного полусладкого, захваченного с шашлычной гулянки. Ну а что мы, не люди, что ли? Посидим, погреемся, накатим как следует, поговорим за нелегкую жизнь. Ах, после встреч с матушкой я становлюсь таким сентиментальным, что иногда сам себе удивляюсь.
А вот и Князь со своей беременной подружкой — острые соски свисают аж до земли. Похоже, предприимчивый кобель, как и я, времени даром не терял, усердно трудился над созданием семейства. Кормлю и искренне радуюсь за обоих. И все-таки немного жаль, что моя собственная сучка физически не способна отблагодарить заботливого папочку потомством. Раз за разом стараюсь, потею, методично накачиваю тебя спермой — и где отдача? Как хотелось бы пощупать твой круглый животик, увидеть зарождение жизни из твоей маленькой дырочки. Моя мама заслуживает долгожданной возможности понянчить внуков, да и твоя наверняка не против. Давай осчастливим их, малыш? Найдем хорошенькую самку, подселим к тебе, совокупим, выждем необходимый срок, и готово. Будем принимать роды вместе, как большая любящая семья, а потом… Потом посмотрим.
Ветер гоняет шелестящие стайки желто-коричневых листьев, поднимает их с земли, весело кружит в воздухе. Вчерашний дождь посбивал многие из тех, что со временем должны были отвалиться сами, и теперь пестрый осенний ковер весьма приставуче липнет к ботинкам. Любишь осень? Я — очень, ведь скоро у меня день рождения, а лучший мой подарочек — это ты. Капризный, привередливый, скулящий, но такой милый сердцу.
Интересно, в колледже ты тоже изображаешь из себя недотрогу или там ты, наоборот, податливый и услужливый пай-мальчик? В любом случае сюрприз ты им устроил знатный своим внезапным исчезновением. Представляю: первое сентября, одногруппники и учителя ждут, а тебя все нет и нет. Никаких вестей, тишина. И так уже третью неделю. Твоя очаровательная мордашка наверняка стерлась из памяти сверстников: они не видели тебя с конца июня, после сдачи сессии. В июле, насколько мне известно, тебя отправили в деревню к бабушке, а в августе твоей семье приспичило пропасть из города, уехать на свой сраный отдых. Прожить два долгих месяца без тебя было невыносимо трудно, спасали лишь заблаговременно сделанные фотки. Просматривал их снова и снова, не переставая сладко мечтать о нас с тобой.
Знаешь, вот не зря говорят: верьте в мечты, даже самые абсурдные, ведь иногда они сбываются. Твое неожиданное появление в нашем районе под конец августа — это самый настоящий подарок судьбы. А уж когда вы вчетвером стали подолгу крутиться в глухой местности, исследуя заброшенный автосервис, я понял: все, ты мой. Больше никаких отказов и длительных расставаний. Нельзя терять тебя из виду, оставлять одного, а то еще поведешься с другой сучкой, как Князь. Или с кобелем, мне без разницы, я категорически не могу представить тебя с кем-то другим, чтобы кто-то ласкал твои сладкие губы, касался твоего молодого члена… Только через мой труп!
Может, я где-то и перегнул палку, но я искренне люблю тебя и хочу уберечь от серьезных проблем. Мы ведь просто созданы друг для друга, как ты не понимаешь? Слушай… А давай забудем все плохое, что между нами было, и попробуем построить отношения заново, а? Трусливый побег с июньского свидания, острые зубы на моей руке, гадкие слова в мой адрес — отныне все это в прошлом. Давай сделаем все красиво, с долькой терпкого вина и ноткой юношеской романтики, а потом я нежно возьму тебя с глубокой пламенной страстью, как самого горячего парня на свете…
Открываю дверь, включаю свет. Ты уже на ногах, неожиданно любезно встречаешь, зачем-то вцепившись в холодные прутья решетки. Яички поджаты, а член скукоженный, как сушеный финик. Холодно, малыш? Погоди, вот посидим — принесу домашний обогреватель и теплое одеялко, чтобы тебе и твоему дружку было хорошо.
Переминаясь с ноги на ногу, благодаришь и неловко спрашиваешь, как дела, пока я обыденно занимаюсь ведрами. Приятно ощущать растущую вовлеченность в мою жизнь, ты прямо-таки расцвел за ночь и заметно похорошел после помывки. Переведя застенчивый взгляд на бутылку вина, мягко интересуешься, зачем она. Ну ты даешь. Зачем существует алкоголь в принципе? Чтобы дарить людям веселье, согревать душу и тело. Тебе это как раз не помешает.
Зябко обнимая себя за плечи, просишь пока повременить с вином и зовешь как можно скорее согреть тебя своим мужественным телом. Вот так сразу, без долгих прелюдий? А как же присесть, поболтать? Закусываешь губу и с волнением ждешь ответа. Проколотые соски, затвердевшие от холода, подкупают своей трогательной беззащитностью. Хорошо, если так уж просишь, с удовольствием согрею тебя. А потом выпьем и повторим. Хочу взять тебя пьяненького.
Охотно раздеваюсь и захожу за решетку. Умничка, с готовностью лежишь на столе, послушно раздвинув сильные ноги. Красно-розовая дырочка жаждет любви и пахнет душистым мылом. Что-то немного торчит изнутри, похоже на вылезший геморройный узел. Прости, солнышко, папочка был груб и неосторожен, но сегодня все будет по-другому. Нам обоим будет хорошо и приятно…
На шероховатой поверхности стола виднеется запекшаяся кровь. Не смотри туда, сладкий, это мелкие грехи из прошлой жизни. Давай лучше поцелуемся. Подаюсь к тебе и оказываюсь сбит с толку твоей довольной улыбкой. Хотел сказать, белоснежной, но увы — твои крепкие зубы с недавних пор покрылись желтым налетом из-за всякой магазинной гадости, которую я тебе приношу.
Лучезарно лыбишься, хотя терпеть не можешь анальный секс. Недоумеваю от таких быстрых перемен. Ведешь себя, как будто вчера не было никакой крови, грубостей и грязи. Неужели… Неужели ты наконец принял меня таким, какой я есть? Ответом служат твои ледяные пальцы, игриво ласкающие мои соски. Томно зовешь к себе, просишь не отвлекаться на лишние размышления. Прелестный носик заметно побледнел от холода. Наклоняюсь и ласково облизываю его, согревая языком. Ежишься, едва заметно дрожишь в моих жарких объятиях, гладкое тело покрывается крупными мурашками. Хочу поцеловать, но ты строптиво вздергиваешь подбородок, просишь не торопиться. Проводишь кончиками пальцев по своей соблазнительной груди, кокетливо теребишь кольца. Хочешь с грузиками? Ну ладно, если так настаиваешь…
Снова приятно удивляешь — на этот раз тихой, но уверенной просьбой дать попробовать закрепить грузики самому. Конечно, как можно отказать такому хорошему мальчику? Передаю в напряженную ладонь холодные шарики и принимаюсь за раскрытую попку. Растираю круговыми движениями обезболивающую смазку с эффектом ментола, медленно ввожу внутрь два скользких пальца. Хорошенько смазав тебя там, размазываю остатки по мошонке, любуюсь тем, как блестит на свету тонкая нежная кожица, как шаловливо перекатываются яички. Глажу кончиком пальца аккуратный кожаный шов, тянущийся от ануса до члена, и твое мужское начало отзывается — сонливо привстает, разбуженное теплом и лаской. Поверить не могу — впервые за все время у тебя встает от простых прикосновений, без лишних манипуляций с шариком в уздечке. Очаровательно, мой дорогой, я так тобой горжусь!
Ты как раз заканчиваешь с первым грузиком и берешься за второй. Обращаю твое внимание на лихо воспрянувший член, смущенно улыбаешься в ответ. Ах, длинноволосый проказник, щеки в озорном румянце, хитрые глаза полны неудовлетворенной страсти. Иди ко мне! С мальчишеским задором беру юную плоть в рот, ласкаю языком холодный металлический шарик, вылизываю узкую ложбинку между ним и напряженным стволом. Горячий член наливается кровью, гордо встает во весь рост прямо у меня во рту. Языком чувствую солоноватый привкус естественной смазки. Смотри не кончи раньше времени, ведь густое семя в твоих яичках теплится еще с прошлой жизни, когда ты никому не принадлежал и был таким грустным, одиноким, нелюбимым. Оно как вино хорошей выдержки, которое стараются не открывать без повода. И тем не менее, несмотря на огромный риск, мне нравится делать тебе приятно.
Впечатленный оральными ласками, ойкаешь и роняешь грузик на пол. Глухой стук металла о резину заставляет с неохотой отвлечься от упоительного занятия. Выпускаю влажный член изо рта, облизываю губы и с издевкой качаю головой: что, растяпа, руки-крюки? Виновато фыркаешь и пожимаешь плечами, робко просишь поднять. Ох, как же ты разомлел от обыкновенного минета. Тебе, небось, и не сосали никогда толком, вот все из рук и валится. Ну ничего, сейчас вернем грузик на место, и пососешь сам, для разнообразия. Наклоняюсь, нащупываю пальцами тонкую цепочку, слышу тихий щелчок над головой. Что за?.. Резкое движение, скрип стола, и в висок неожиданно прилетает крепкий удар, моментально валящий с ног. Бьюсь о решетку и оседаю на пол, перед лицом покачивается твой возбужденный член. Пытаюсь оттолкнуть тебя, но получаю острым коленом в челюсть. Руки слабеют, взгляд затуманивается, на секунду теряю сознание. Сквозь шум в ушах доносится, как ты, бойкий сученыш, суетливо роешься в моих вещах. Сбитое дыхание отражается от стен гаража, трясущиеся пальцы беспорядочно шныряют по карманам. Ты напуган, боишься не успеть, боишься не справиться… Правильно, бойся, тварина. Клянусь матерью, на тебе живого места не останется, когда выберусь.
Знакомый звон ключей в одно мгновение приводит в чувство. Второпях нащупываю пол, пытаюсь встать. Сбежать хочешь, сукин сын? Оборачиваешься, словно услышав мои мысли, и вместо побега резво подскакиваешь к решетке, вставляешь ключ и хватаешься за дверцу. Какого хуя ты делаешь? Пытаешься запереть меня в моем же гараже? Бросаюсь к дверце и успеваю схватиться за неумолимо надвигающийся металлический край, стопорю его, как могу. Чувствуя сопротивление, налегаешь сильнее, бьешь плечом. Слышится хруст, правую руку пронзает нестерпимая боль, но я лишь сильнее цепляюсь за дверцу. Дергаешь ее рывками, испуганно материшься, плюешься, но закрыть никак не выходит, от тряски ключ вываливается из замка. Подбираешь его, хватаешь лежащий рядом грузик и с размаху лупишь по пальцам. Крик не удается сдержать — больно, блядь!
Торопливо убираю руки и поднимаюсь по стеночке, пока ты закрываешь дверцу и лихорадочно суешь ключ в замок. Самонадеянный ублюдок! Тяжелый удар ногой выбивает дверь раньше, чем ты успеваешь повернуть ключ, распахивает ее настежь вместе с тобой. Встречаемся взглядами друг напротив друга. Что, педик, допрыгался? Пятишься, в панике швыряешь в меня грузик, подхватываешь бутылку и замахиваешься, звонко чиркнув темно-зеленым стеклом по лампочке. Перехватываю тонкое запястье ценой ощутимого удара кулаком в глаз, но к этому я отчасти был готов, а вот коленом по яйцам прилетает совершенно неожиданно, так что даже парализует на время. Не знал, что ты опустишься до такого, бесстыжий уебок. Решив, что я в ауте, хватаешь ключи, бросаешься к двери, срываешь замок, отбрасываешь его в сторону и вздрагиваешь от неожиданности, когда твою шею сдавливает широкий кожаный ремень. Брыкаешься, царапаешься, изворачиваешься в отчаянных попытках выбраться, но я лишь падаю с тобой на спину и давлю изо всех сил. Я так зол на тебя, что почти не чувствую влажного холода, проникающего в гараж через открытую дверь. Слабеешь, сил сопротивляться уже не хватает. Смешно, если так и сдохнешь, всего в одном шаге от мнимой свободы. Этого ты хотел, пидор? К этому ты стремился, когда решил наебать меня? Когда решил поиграть моими чувствами? Вместо ответа булькаешь, хрипишь, на ногу под тобой льется что-то теплое. Заебись, еще и обоссался от натуги. Какая же ты мразь.
Почти позволяю твоей мятежной душе покинуть бренное тело, но в последний момент передумываю и ослабляю хватку. Кажется, поздно — уже не дышишь. Отбрасываю скрученный ремень в сторону и наклоняюсь над обмякшим телом. Искусанные алые губы слегка приоткрыты в подобии легкой усмешки. Смеешься надо мной, думаешь, наконец-то все закончилось? Ну уж нет, педрила, так легко ты не уйдешь.
Не теряя времени, бросаюсь делать искусственное дыхание. Снаружи маячат Князь с подружкой, с тревогой зыркают на нас с тобой. Да, такой вот у меня непослушный щенок. Решил показать характер, значит? Ну, погоди, дай только вдохнуть в тебя твою жалкую жизнь обратно, ты у меня узнаешь… Старательно передаю живительный кислород в твои пустые легкие через холодные липкие губы. Вдох-выдох, повторить. Ну! Дыши, сучара ебаная!
И ты подчиняешься. Надрывный спазматический вдох. Еще один. И еще. Вздрагиваешь, приходишь в себя. Распахнутые бледно-голубые глаза в ужасе таращатся на меня. Слабыми дрожащими пальцами пытаешься нащупать багровый след на шее, но я сгребаю тебя за шкирку и тащу обратно в клетку. Тщетно пытаешься уцепиться за что-нибудь, извиваешься в моих руках, как ненормальный, заставляя морщиться от боли в сломанном пальце. Да заебал, блядь!
Швыряю хрупкое тело на пол, грубым пинком в живот отбрасываю к стене и как можно быстрее закрываю дверцу. Ключ проворачивается, оповещая о том, что все по-прежнему, ни хрена не изменилось. Свернувшись калачиком, держишься за живот, судорожно кашляешь и долго отхаркиваешься, стараешься отдышаться. Тоже чувствую себя неважно, надо на свежий воздух.
Выхожу из гаража голышом и смачно сблевываю под ближайшим кустом. Князь брезгливо нюхает частично переваренный завтрак и отбегает в сторону. Сука, похоже на злоебучее сотрясение. Заебись! Ну и как мне теперь работать? Отплевываюсь и замечаю густые желтовато-белесые капли, медленно стекающие по ноге. Соскребаю пальцем, нюхаю. Сперма? Серьезно? Ты что, обкончался во время удушения? Ебаный в рот! Я… Я хуеву тучу времени берег твое семя, старательно подбирал тебе подходящую самку, а ты взял и бездарно спустил этот бесценный нектар мне на ногу?
Нет слов. Просто нет слов, до чего все хуево. Грязный ублюдок, как тебе только хватило наглости так бессердечно плюнуть мне в душу? Вытереть ноги о мои чувства? Я первый раз по-настоящему взял у тебя в рот, это для тебя вообще ничего не значит? Пустой звук, как и наши отношения в целом?
Возвращаюсь в гараж и молча одеваюсь. Каждое движение дается с непередаваемым трудом, гудящая голова наливается раскаленным свинцом. Ты чувствуешь себя не в пример лучше для человека, только что вернувшегося с того света. Отстрелявшийся член больше не стоит, похудевшая мошонка болтается из стороны в сторону, пока ты гневно молотишь по решетке и хрипишь разные гадости, держась за больное горло. Затрагиваешь мое трудное детство, моего психованного отца (как-то раз, по глупости, я рассказал тебе, каким чудовищем он был), всеми силами пытаешься вывести меня из себя, чтобы я вернулся и завершил начатое. Зря стараешься, глупый щенок, я не стану добивать тебя, ты мне еще пригодишься. Понимаешь, что тебя ждет, и беснуешься еще ожесточеннее, решетка ходит ходуном. Тише, тише, это все от обиды, что не удалось сбежать, что, несмотря на все усилия, я все равно оказался сильнее и умнее, так ведь? Сейчас, в состоянии аффекта, ты не контролируешь себя, но потом, спустя время, ты осознаешь ценность своей ничтожной жизни и запоешь совсем по-другому.
Беру сумку с едой, неторопливо открываю. Замолкаешь. На твоих глазах жадно выпиваю полбутылки принесенной тебе воды, а остатки без сожаления выливаю за дверь гаража. Князь провожает капли недоуменным взглядом, прижимает уши. Смотришь на мою выходку с опустошенным выражением лица, а затем заводишься еще сильнее, в открытую угрожаешь убить меня и «мою глупую собаку», мелешь что-то про «перегрызу горло» и всякую нелепую несусветицу. Забираю вещи с собой и выхожу: сил нет слушать твои бредни. В голове и так дребезжит, звенит и творится черт-те что. Вываливаю твою жрачку обрадовавшимся собакам и ухожу. Чуть не забыл закрыть дверь гаража, приходится вернуться. Нет, сегодня я точно не смогу работать. Не в таком состоянии.
Добредаю до работы, просто чтобы отметиться и по-быстрому свалить домой зализывать раны. Сидя в уютной столовой, прижимаю толченый лед к ноющему виску и рассказываю собравшимся вокруг меня коллегам страшную байку: дескать, выхожу с утра, как обычно, никого не трогаю, внезапно получаю пизды и лишаюсь денег. Напали подло, со спины, их было несколько, и каждый крупнее меня раза в два, так что схватка вышла неравной. Коллеги внимательно выслушивают, дружно жалеют, ласково утешают, то и дело порываются вызвать скорую, но я лишь скромно отказываюсь и обещаю, что доползу как-нибудь сам. Кто-то бросает, что его тетке с сотрясением дали месяц больничного. Вот это да. Ты слышал? Месяц, мать твою! За месяц мы столько всего с тобой перепробуем…
Кое-кто из коллег благородно вызывается подвезти меня, остальные прямо-таки настаивают, чтобы я ехал с ним, и никак иначе. Делать нечего, приходится согласиться. Едем. Сломанный безымянный палец выглядит ужасно, стараюсь не думать о нем, хотя он болит сильнее всего. Помогает коллега — отвлекает пустыми разговорами вперемешку с навязчивыми расспросами о самочувствии, предлагает на обратном пути заехать в отделение и подать заявление. Сразу отказываюсь от подобной затеи, жестко отвечаю, что сам разберусь. Никакой полиции, хватит с меня и прошлого визита.
В районной больнице приходится занять место в очереди, хотя, казалось бы, травмпункт — дело неотложное, но нет, передо мной пожилая дама с вывихом ноги и неугомонный мальчик с занозой в заднице. Хорошо хоть, гардероб работает, а то сиди с пальто на коленях, как дурак. В бесконечном ожидании вызова периодически отхожу поблевать в сортир и выхожу на крыльцо подышать свежим воздухом. С каждым рвотным позывом злость по поводу случившегося растет в геометрической прогрессии. Ну, сученыш, устроил ты мне, конечно, гнида. За это без всякой жалости раздавлю твои вонючие яйца в чесночной выжималке, затем выбью зубы, все до единого, а после отрежу твой никчемный убогий хуй, зажарю с лучком и скормлю его Князю на твоих глазах. Думаешь, на этом все? Помечтай! Буду душить и реанимировать тебя до тех пор, пока твое поганое сердце не станет окончательно. Обещаю, остаток твоей жизни будет представлять из себя неописуемый кошмар. И начнем, как обычно, с воды. С воды и с еды. Привыкай пить собственную мочу и дрожать от холода, слушая бесконечное урчание пустого желудка.
Мысли об изощренной мести помогают собраться с духом, когда старый хирург заново ломает и забинтовывает мой несчастный палец. Сделав несколько обследований, мне выписывают кучу лекарств и больничный с явкой через неделю. Неделя в полном нашем распоряжении, щенок. За неделю я сделаю из тебя человека.