- С каких пор он тут стал главным?! - возмутился Вэй Усянь, - Это моя гора!

      - Простите-простите, господин Вэй,- испугался мужчина, бухаясь на колени, головой склоняясь в пол.

      - Вэй Ин, - укоризненно произнес Ванцзы.

      - Ладно-ладно, - замахал примирительно Усянь, - Поднимайтесь, я не хотел вас напугать… Ведите сюда, этого любителя вееров, - усмехнулся темный заклинатель, усаживаясь на импровизированную кровать, его сил стоять на большее не хватило, - Посмотрим, что он сообщит, - уже тише себе под нос произнес Усянь, стоявший поблизости Ванцзы скосил на него глаза.

      - Вэй-сюн! - воскликнул Не Хуайсан, входя в пещеру и бросаясь к другу, но потом заметил Ванцзы и Лань Сиченя, - Ханьгуан Цзюнь, Цзе У Цзюнь, - испуганно произнес он.

      Опасливо переводя взгляд с одного на другого, между делом бросая изумленный взгляд на бывшего соученика, выглядящего вполне нормально, если не считать бледности и более обычной худобы. Он бросился к каменному выступу, заменяющему Усяню кровать и закрыл его собой разводя руки в стороны.

      - Не трогайте его, - тихо, но уверенно произнес он, прямо глядя вперед.

      - Молодой господин Не, никто здесь не собирается обижать господина Вэя, - спокойно ответил Сичэнь, Ванцзы же только согласно хмыкнул. Хуайсан повернулся к Усяню.

      - Да, Хуайсан, все хорошо, - подтвердил тот, похлопав молодого человека по спине.

      - Фух, - облегченно выдохнул Хуайсан, - Слава Будде, не пришлось сражаться.

      - Что привело тебя сюда, сяо* Не? - улыбаясь спросил темный заклинатель.

      - Тебе надо убираться отсюда, завтра тут будет очень опасно. Вот им неймется-то, сами еле на ногах стоят, а все хотят тебя добить, - молодой человек принялся жестикулировать, махая своим веером, норовя попасть им в лицо своего шисюна.

      - Хуайсан, ты выбьешь ему глаз, - произнес Ванцзы, останавливая руку младшего отпрыска Не.

      - Оу, - смутился молодой человек, пряча лицо за веером.

      - Ты доверяешь ему, Вэй Ин? - спросил Ванцзы у темного заклинателя.

      - Видимо да, - ответил тот, - Любой, кто мне помог, считай заслужил моего доверия, - хмыкнул он, - Выбора то нет.

      - Хорошо, - произнес Ванзцы, - Молодой господин Не, окажите честь быть свидетелем того, как мы совершим три поклона сегодня вечером.

      - А? - ошарашенно только и смог произнести Хуайсан, потеряв дар речи.

      - Я тоже себя так чувствую, молодой господин Не, - спокойно произнес Лань Сичень, когда молодой человек кинул на него взгляд, словно ища подтверждения тому, что он только что услышал. Хотя не верить Ванзцы причин не было.

      - Лань Чжань, хватит дурью маяться, - возмутился Усянь, его тон звучал серьезно, от обычной иронии не было и следа.

      - А ты ложись, время Исцеления, - безапелляционно произнес Ванцзы, доставая из чехла гуцинь.

***

      Весь оставшийся день Усяню было велено лежать и спать, дабы набраться сил на предстоящую церемонию. Поняв, что со всеми ему не сладить, темный заклинатель сдался судьбе. В моменты, когда сон брал вверх, ему снились родители, которых он практически не помнил. Потом Госпожа Юй и господин Цзян, их сменяли Цзинь Цзысюань и Цзян Янли. Все они были добры, хвалили его, призывали перестать винить себя во всем на свете и наконец-то сосредоточиться на своем счастье. Они желали ему счастья с Лань Чжанем, а шицзе плакала от радости, что ее а-Сянь наконец нашел свою половинку и призывала никогда ее не отпускать. Она утирала его слезы, гладила по голове и уверяла, что нисколько не зла на него, к ней присоединился ее супруг. Он улыбался и говорил, что не держит зла на него и Вэнь Нина, говорил, что теперь он знает правду и его душа спокойна.

      Усянь проснулся со слезами на глазах. На постели сидел Ванцзы, его янтарные глаза были полны печали. Заметив, что темный заклинатель проснулся, он принялся передавать ему силы, а затем спустился на пол, чтобы сыграть мелодию Исцеления. По завершении принес ворох алого шелка и велел Усяню раздеваться, чтобы принять ванну. В подтверждении своих слов он приволок деревянную бадью с улицы, уже наполненную водой. Не обращая внимания на попытки выгнать его, на руках перенес в бадью Усяня, уступив только, когда тот попросил оставить его пока моется.

      Намыливая тело темный заклинатель, начал заметно нервничать, руки тряслись и ноги тоже. Его разум наконец-то осознал, что его ждет через несколько часов. Ощущая себя невинной девой, он в страхе представлял предстоящую брачную ночь. Сколько раз он мечтал о близости с Лань Чжанем, сколько раз он ласкал сам себя одинокими ночами. Фантазируя, что это руки гусулановца гуляют по телу и доставляют ему удовольствие. Воспоминания отзывались жаром, Усяню казалось все его тело пылает, как и его лицо.

      Ванцзы отвлек его от фантазий, в тот момент, когда рука потянулась вниз и уже скользнула за пояс нижних штанов. Посетовав, что темный заклинатель весь горит, Лань Чжань был успокоен Усянем, словами, что во всем виновата горячая ванна. Гусулановец поверил и принялся намыливать голову будущему супругу, не обращая внимания на его отказ от помощи. Затем помог ему омыться и на руках перенес на постель. Положил рядом комплект чистой одежды и велел одеться, сам же потащил бадью вон. К возвращению Ванцзы Усянь успел переодеть сухие нижние штаны. Гусулановец, осмотрел раны, обработал их мазью, забинтовал торс и помог одеться.

      Ворохом красного шелка оказался наспех созданный свадебный наряд; два куска шелка до середины разрезанный вдоль напополам, с вырезом, служившим горловиной, а также два узких куска сшитый из нескольких, видимо будущие пояса. Ванцзы сам накинул “свадебный халат” на Усяня и завязал пояс. Затем одел свой наряд. Усадив темного заклинателя на стул, принялся укладывать, высушенные заклинанием, волосы.

      Нежно расчесывая их нефритовым гребнем, он не упускал возможности насладиться их мягкостью. Пропуская волосы сквозь пальцы, подхватив несколько прядей подносил их к губам, вдыхал запах, закрывая от удовольствия глаза, уголки его губ подрагивали и даже чуть приподнялись. Сердце светлого заклинателя заходилось от волнения с самого утра и только его, отточенное годами до идеала, умение скрывать свои чувства, позволяло скрыть свое состояние. Иногда ему казалось, что он спит, или даже умер при битве в Безночном городе. Возможность вступить в “фуцзянский” брак* с Усянем вообще было сравнимо с невыполнимой мечтой.

***

      Вэй Ин стоял у выхода из пещеры, за руку его держал Лань Чжань. Их сердца неистово стучали, грозясь пробить грудную клетку. Гусулановец привычно “держал лицо” и только покрасневшие мочки ушей выдавали его волнение и смущение. Усянь казалось горел весь, он так волновался, что в ушах шумело, и было слышно как кровь бежит по венам, а его руки сильно вспотели. Перед тем как выйти наружу, они посмотрели друг на друга, Лань Чжань посильнее сжал его влажную руку, уголки его губ дернулись вверх, изображая улыбку. В ответ Усянь вымученно улыбнулся, а затем улыбнулся, как умеет только он, открыто и широко, озаряя все вокруг. Ванцзы почувствовал, что тьма разверзлась и на горизонте взошло солнце, подняв руку Усяня, он поцеловал тыльную часть ладони и шагнул вперед.

      Стоило выйти из проема как в глаза ударили последние лучи заходящего солнца, Вэй Ин зажмурился, выйдя чуть дальше он смог открыть глаза, а затем раскрыл их еще шире.

      Площадка перед пещерой Фумо была украшена красными фонарями и гирляндами, выполненными впопыхах из того, что было в наличии. Немногочисленные остатки клана Вэнь Цин и Вэнь Нина собрались вокруг, образуя широкий проход к столу на другой стороне. Стол был накрыт красным шелком, на нем стояли четыре фамильные таблички с именами родителей новобрачных, палочки с благовониями и ваза с розовыми пионами. Перед столом, на земле, лежали две наспех сшитые подушки из красной ткани, туго набитые соломой. По бокам от стола стояли Лань Сичэнь и Не Хуайсан, при этом второй выглядел максимально ошарашенным и в некоторой степени дезориентированным.

      Усянь с Ванцзы подошли к столу, взяли по три длинные палочки благовоний, глава Лань поджег их огнем, сотворенным с помощью своей ци. Молодые люди встали лицом друг к другу, Лань Чжань глубоко вздохнул и заговорил:

      - Я, Лань Чжань, прошу богов и всех присутствующих быть свидетелями перед алтарем у горы Луанцзан. С этого дня и впредь я муж Вэй Ина, его спутник на пути совершенствования. Клянусь любить его вечно. Клянусь быть верным ему, как супруг и как спутник на пути совершенствования. С этого дня я разделю с ним свои радость и счастье, его боль и печаль, свои чашку риса и чашку чая, его дружбу и ненависть. С этого дня моя жизнь принадлежит тебе, Вэй Ин и чтобы ты ни говорил, как бы ты не пытался меня прогнать, я не покину тебя.

      Янтарные глаза горели серьезностью, губы гусулановца сжимались в тонкую полоску, каждый раз как смыкались во время пауз между клятвами. Ванцзы поддерживал каждое слово своей ци и они, словно горячее тавро, оставляли след в душе Усяня. Темный заклинатель шокировано смотрел на своего почти-мужа, этот идиот превратил свадебную клятву в заклинание Верности, уголок его губ нервно подрагивал, а по телу бежали мурашки.

      “И как же я могу тебе отплатить?” - ошарашено думал Усянь, он ведь даже не подготовил слова своей клятвы, а тут такое. Он бегал глазами вокруг, судорожно думая. Потом закрыл глаза и предпринял попытку повторить дыхательную гимнастику. И тут его осенило: важны не слова, а то что ты чувствуешь, говорить надо не разумом, а сердцем. Именно так жил Вэй Ин, герой Юнмэна, темный заклинатель, Старейшина Илин. Все, что он делал, он делал по воле сердца и совести.

      - Я, Вэй Ин, прошу богов и всех присутствующих быть свидетелями перед алтарем у горы Луанцзан. С этого дня и впредь я муж Лань Чжаня, его спутник на пути совершенствования. Лань Чжань, мой прекрасный и драгоценный нефрит, - Усянь усмехнулся, - Сколько же я горести и печали тебе принес? Прости… - Лань Чжань испуганно распахнул глаза, - Прости, если не буду идеальным мужем… ха-ха-ха, точнее скорее женой, - Усянь засмеялся так заразительно, что вслед за ним засмеялись все присутствующие, - У меня нет сокровищ, нет поместий, у меня нет даже родителей и сестер с братьями, - Усянь грустно усмехнулся, - Но у меня есть сердце, которое с этой минуты будет биться только для тебя… Я не могу обещать сидеть тихо в уголке, закрывая глаза на несправедливость и беззаконие, но я могу обещать, что где бы я ни был, чем бы я ни занимался, я всегда буду любить тебя…

      - Я никогда и не думал запирать тебя где-то, - Усянь приподнял бровь в сомнении, - Ну кроме того раза, но я хотел только защитить тебя… Но теперь нет, теперь я буду рядом, плечом к плечу, всегда.

      Пришло время трех поклонов. Первый небу и земле, второй родителям и третий друг другу.

      Лань Сичэнь смотрел на пару преклоняющих колени молодых людей. Его сердце было не на месте, чувство надвигающегося бедствия сжимало сердце в кулак сильнее с каждой минутой. Он ощущал себя не на свадьбе, а на похоронах. Завтрашний день не сулил радостного будущего. Ибо его новообретенный родственник никогда и ни за что не бросит эту кучку людей, а его упрямый братец никогда не бросит своего темного заклинателя, не зря же он применил заклинание верности. Глава ордена Гусу Лань закрыл глаза, глубоко вздохнул, сглатывая ком из зарождающихся слез, перекрывающий дыхание и изобразил радостную улыбку. Он постарается запомнить сегодня каждую “улыбку” своего брата, светлый янтарь его горящих глаз, блестящих от радостных слез, что собрались в уголках глаз, но не смеют вырваться наружу.

      Лань Чжань первым поднялся с колен, помог подняться Усяню. Тот перед церемонией запечатал свои раны темной ци и применил талисман, временно дающий силы, который сам же и создал. Но Ванцзы все же не давал мужу перенапрягаться, потому помогал опуститься на колени и встать на ноги. Убедившись, что супруг в порядке, гусулановец подозвал к себе брата и Хуайсана, вытащил из рукава четыре свитка и письменные принадлежности. Положил все на стол, обмакнул кисть в чернила и поставил подпись на всех свитках, затем передал кисть Усяню. Темный заклинатель принялся читать написанный аккуратным почерком Ванцзы текст… Он удивленно поднял глаза на мужа.

Брачный договор?

      - Подписывай, - велел Ванцзы.

      - Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? - усомнился в умственном здоровье мужа темный заклинатель.

      - Вполне, - подтвердил гусулановец.

      Усянь улыбнулся подписывая все четыре экземпляра. Теперь пришло очередь Не Хуайсана подписать договор, как представителя невесты, тот не думая подмахнул документ и спрятался за веером, уступая место главе ордена Гусу Лань.

      - Сомневаешься? - спросил Ванцзы брата, который странно на него смотрел.

      - Нисколько, - тихо ответил Сичэнь, и взяв из руки брата кисть, подписал договор.

***

      Вэй Ин отбил флейтой выпад напавшего на него заклинателя и огляделся. Площадка перед пещерой Фумо была забита заклинателями, их было не меньше тысячи, все они с легкостью прошли оборону в виде остатка клана Вэнь, которые не пожелали уйти с Лань Сичэнем и Не Хуайсаном. Теперь все они лежали у края мертвого леса, их изуродованные тела истекали последней кровью. Старейшина Илин мог заставить их служить себе, стоило только воспользоваться верной Чэньцин, но он не станет этого делать. Никогда не потревожит тех кто был ему дорог. Он нашел глазами Лань Чжаня. Окруженный голубым сиянием, отбрасывающим всех, кто подходил максимально близко, второй нефрит ордена Гусу Лань умело размахивал своим серебряным мечом.

      Он не ранил ни одного заклинателя, только заставлял их терять сознание, воздействием светлой ци. Усянь горько улыбнулся; все забудут об этом жесте доброй воли, все будут помнить только то, что он сражался на стороне ненавистного Старейшины Илин. В этот момент Лань Чжань повернулся к Вэй Ину и улыбнулся уголком губ. Вспомнилась вчерашняя клятва, Усянь будто ощутил как горят огнем иероглифы, выжженные в его душе.

      Захотелось жить, жить с Лань Чжанем, попробовать на вкус его заботу, его любовь, его губы, его…

      “Я не хочу помирать девственником!” - воскликнул мысленно Вэй Ин и рванул в сторону Ванцзы.

      На ходу высвобождая темную ци, окружал себя ею словно щитом, с ее помощью до супруга он добрался быстро, встал рядом и заиграл. Заклинатели испуганно отпрянули и принялись оглядываться назад. Те, кто стоял возле границы мертвого леса, приготовились отбивать атаку оживших мертвецов. Лань Чжань испуганно посмотрел на Вэй Ина, но тот играл совсем незнакомую мелодию, она была властной, словно военный марш. Высвобождающаяся темная ци окружала двух заклинателей и расширяла кольцо вокруг них, оттесняя нападающих, действуя как непроницаемый барьер. Усянь достал из-за пазухи талисман и хитро посмотрел на супруга.

      - Он не проверен, я не знаю, что нас ждет, это твой шанс сбежать, - махая перед носом Лань Чжаня бумагой испещренной непонятными знаками, произнес, усмехаясь Вэй Ин.

      - Я вчера уже сказал, у тебя не получится “спасти” меня, - спокойно ответил Лань Чжань.

      Лань Сичэнь, скрытый мертвыми деревьями, видел как его брат обмолвился о чем-то со своими супругом, как тот бросил под ноги талисман, как он загорелся красным огнем обретая круглую форму неизвестного массива. Видел как брат взял за руку Старейшину Илин, как они вместе шагнули внутрь массива и…

      Исчезли…