Электронный бит отдавал в мозгу молоточками и сбивал сердце с размеренного ритма. Максу это не нравилось. Кажется, в клуб он пришел в первый и в последний раз. Ну его нафиг, такие развлечения. А главное, его приход оказался бесполезным. Вообще, он с самого начала ни на что особо не рассчитывал, это Лелька виновата с ее «жизнь проходит, тебе уже почти девятнадцать, а ты девственник, так на тебя вообще никто не глянет…» Ну, вот и не глянул… А ведь он уже пару часов торчал за этой барной стойкой и цедил свое безалкогольное пиво, и никто не подошел. Будто на него мантия-невидимка надета. Зато бармен на него косо смотрел, но при таких ценах один бокал — это, пожалуй, все, что он смог себе позволить. И ведь Макс вовсе не урод, чтобы уж так совсем никому не понравиться. Не писаный красавчик с развитой мускулатурой в полупрозрачной майке, как вон тот, весело зажигающий на танцполе, но и не урод.
По крайней мере, в зеркале себе Максим нравился. Особенно в последнее время, когда сам себе стал одежду выбирать, а не носить, что мама прикупила, потому что «вещь добротная, на пару сезонов хватит, и зимой ничего не отморозишь». К тому же он изменил прическу, и теперь светло-русые волосы не торчали в разные стороны неясной паклей, купил новые очки в модной оправе, которая ему действительно шла, а не превращала в забитого заучку-неудачника. Но и этих всех приложенных усилий оказалось недостаточно, чтобы кто-нибудь на него запал. Видно, не судьба.
Вздохнув, Максим положил купюру на потертую столешницу и, поднявшись, начал пробираться к выходу. Ну, выскажет он сегодня Лельке все, что думает о ней, гей-клубах и ее мелочных манипуляциях. Повезло ей, что они в разных городах живут.
Лелькой была его интернет-подруга, с которой они познакомились по заявке на текстовую ролевую игру. Вернее, познакомились пресветлый эльфийский принц Лельтуриэль и матерый одинокий морской волк Гарден Ужасный. Сыграться они не сыгрались, тем более что Макс из простых графоманов переметнулся в ролевики только в надежде, что среди слэшеров там есть парни, но подружились. Лельтуриэль оказался забавной курносой десятиклассницей из Омска, со вполне себе обычным именем Катя, а у самого Макса от Гардена Ужасного было только одиночество. И не то чтобы он очень переживал по этому поводу, но Лелькины подначки и неумолимо приближающаяся цифра «19» (почти что старость, с наступлением которой хоть в монастырь) сделали свое дело, и после целого года вольной от родителей жизни в университетской общаге он, наконец, решился пойти и…
На этом его «долгосрочное планирование» обрывалось из-за нехватки данных. Пойти и познакомиться? Пойти и снять кого-то на ночь? Пойти и завести отношения? Он и сам не знал толком, чего хотел. Наверное, всего и сразу. И при этом отчаянно боялся новых знакомств, случайного секса и длительных отношений.
Да, Максим был трусом, уж себе-то можно было в этом признаться. Он боялся того, что кто-то узнает о его ориентации, особенно родители. Боялся неодобрения, презрения, издевательств и всех вытекающих из этого последствий. Боялся знакомиться с кем-то в интернете, потому что не хотел нарваться на больного извращенца и наслушался историй, как на встречу приходят гомофобы, а потом шантажируют незадачливого гея. Боялся заразы, того, что незнакомый человек не прислушается к его желаниям, боялся своих желаний и просто того, что ему не понравится, а отмотать назад будет уже нельзя. Ведь пока у него ничего не было, можно было вполне продолжать делать вид, что он «такой же нормальный, как и все». А по каким сайтам он лазит, на каких форумах общается, какие пошлые истории сочиняет и о чем мечтает ночами — кому какое дело? Главное — тщательно чистить историю.
При таком отношении к жизни в его «невинности» ничего удивительного не было. Причем, даже самого Макса она не удивляла, но бесила уже изрядно. И главное, кроме себя, ему злиться было не на кого. Ну, разве что еще на Лельку, которая не упускала случая проехаться по этой теме своим острым языком, пробуждая в нем безосновательное чувство вины и желание оправдаться. Наверное, и весь этот поход в клуб был ничем иным, как попыткой отмазаться. «Вот видишь, я попробовал, ничего не вышло» — звучит, как достаточное основание для того, чтобы с облегчением выдохнуть и осесть в комнатушке в общаге, больше никак не пытаясь наладить свою личную жизнь. Да и так ли она ему сдалась? Дрочить — не так уж плохо, к тому же безопасно, и мозги никто не компостирует.
Как только он решил, что все закончилось, и можно спокойно уйти, то даже расслабился, и уже почти подошел к выходу, когда вдруг зацепился взглядом за парня за ближайшим столиком у стены. Тот был не один, а в компании мужчины постарше, который по-хозяйски поглаживал его бедро, и вот так в открытую пялиться было явно плохой идеей. Но отвести взгляд Макс не мог, потому что меньше всего он ожидал здесь встретить кого-то знакомого. А парень точно был ему знаком по универу и даже учился на одном с Максом курсе, только факультеты у них были разные. Имени его Максим не помнил, но точно что-то не русское. Халиф? Мустафа? Да и этот факт Макс запомнил только потому, что внешность у этого студента, несмотря на имя, была вполне себе славянской. Разве что черные волосы… Но мало ли в стране брюнетов?
Ориентация однокурсника стала для Макса сюрпризом. Впрочем, причина могла быть в том, что они были почти не знакомы, или в том, что гей-радар Максима совершенно не работал, или в том, что в универе этот студент выглядел совсем иначе. Если бы он пришел на занятия в настолько обтягивающих джинсах и свободной майке, в глубоких проймах которой отлично просматривались кусок заходящей на ребра татуировки и пробитый пирсингом сосок, то даже такой тормоз, как Максим, что-то бы о нем да заподозрил. Ну, или выдал бы себя с потрохами, потому что не пялиться на сережку в соске просто бы не смог. Она притягивала и отталкивала одновременно. Макс содрогнулся, невольно представив, насколько это было больно, и еще раз, когда подумал, каково это прокрутить такое колечко на языке или прикусить зубами. От этой мысли кончики ушей моментально вспыхнули, и он поспешил, от греха подальше, перевести взгляд на что-нибудь более нейтральное, вот, например, на лицо…
Он поднял глаза и столкнулся взглядом с однокурсником. Тот тоже смотрел на него в ответ, изучающе и, как показалось Максу, пошловато. Максим сглотнул, чувствуя, как краска, залившая уши, начинает подбираться к щекам и шее. Это что же? Пока он залип на соски студента с нерусским именем, тот, в свою очередь, осматривал его? И что теперь делать?
Стоит ли как ни в чем ни бывало направиться к выходу или подойти, а если подойти, то для чего? Извиниться, поздороваться? Тут вообще принято здороваться, встретив знакомых, или же все делают вид, что не знают друг друга, пытаясь сохранить видимость инкогнито? Пока Макс думал, как реагировать на все это, студент задорно подмигнул ему и показал язык, но не так, как дразнятся дети, а как будто старался дотянуться им до подбородка. Прямо по центру языка виднелся круглый металлический шарик. Это стало последней каплей, плотина смущения прорвалась, окончательно затопив ярко-красной волной щеки, лоб, шею и даже плечи, а сам Максим, сглотнув, чуть ли ни бегом бросился прочь из клуба.
Остановился он только через два квартала и крепко задумался. И чего смылся? Неудобно как-то получилось даже. Ведь этот парень с ним… заигрывал? Нет, вряд ли, он же был не один. Наверное, просто узнал и решил приколоться. Или не узнал, но просто пошутил над тем, кто нагло на него пялился. В любом случае, причин, чтобы так спешно покинуть клуб, не было. Возможно, стоит даже в понедельник подойти, извиниться. За что именно он собирался извиняться, Макс сформулировать не мог, но до сих пор чувствовал себя как-то виновато. А раз так, то стоило это сделать, да и мало ли, чем черт не шутит, пообщаться, познакомиться уже нормально, а не мельком. Не так уж плохо будет, если у него появится друг из числа «своих». А может, и не только друг. Но эту мысль Максим, поразмыслив, все же отбросил — не может быть, чтобы у такого парня никого не было, да и в клубе он был с мужчиной. А подумав еще немного — отбросил и вариант с дружбой и совсем скис. С чего бы ему дружить с Максимом Зябликом, ничем не примечательным студентом с филфака? Хорошо еще, если тот не растреплет об ориентации Макса всему универу. В этом вроде не было логики, ведь так он бы сдал самого себя, но вдруг он «открытый», вдруг скажет, что попал в клуб случайно?
Как обычно, мысли пессимистичного настроенного по отношению к своей жизни Максима скатились к обдумыванию самого худшего варианта, а потом к бесконечному его обсасыванию. Воображением природа Макса не обделила, и он с яркостью представлял себе, как в него все тыкают пальцами и оскорбляют, как он из-за нервов заваливает сессию и как его отчисляют из универа, как он возвращается в родной Норильск и до сорока лет живет с родителями, работая за копейки на какой-нибудь мойке, дроча на нцовые фанфики, один, потому что никогда не решится заводить отношения в суровом северном городке, население которого не переваливает за двести тысяч.
Ничего удивительного, что к моменту возвращения в общагу он уже знатно себя накрутил. И, естественно, вылил все свое недовольство, страх и обиду на жестокую судьбу на единственного виновного во всем человека. Лелька, вопреки позднему времени, не спала и отозвалась сразу, но никакого сочувствия к несчастной Максовой судьбе не проявила.
— Ну, хоть мир благодаря мне посмотришь, — насмешливо заявила она на стенания друга о том, что теперь только из страны валить осталось. — И вообще, прекрати истерить. Во-первых, не факт, что он тебя вообще узнал или узнает в универе. Во-вторых, может, и впрямь познакомишься ближе. Тебе бы не помешало начать общаться с людьми в реале, а то совсем одичал — всего шугаешься, как заяц недобитый.
Конечно, Лелька была права, но что если… Об это «но что если» обычно и разбивался любой здравый смысл, повергая Максима Зяблика в пучину переживания. Переживал он обстоятельно и со вкусом, растянув сомнительное удовольствие на все выходные. А к понедельнику, кое-как убедив себя, что все его опасения безосновательны, все-таки решился, что хотя бы сделает попытку подружиться, а там уже как пойдет. Стоя перед косеньким зеркалом на дверце шкафа, он поймал себя на том, что прихорашивается. Хочет произвести впечатление? Макс невесело усмехнулся — если однокурсник его запомнил, то впечатление он уже произвел, причем, стоит заметить, не самое лучшее. Вздохнув, Максим решительно вышел из комнаты, решительно доехал до университета, решительно отправился искать будущего товарища по ориентации и решительно свернул в другую сторону, как только его бритые виски и отпущенная макушка замаячили на горизонте.
Он не смог. В детстве было всегда так просто, а сейчас как будто непреодолимые стены выросли. А что нужно было сделать? Подойти и сказать: «Привет, как дела»? Ничего глупее и банальнее не придумаешь. Что там говорили все советчики по знакомствам в инете? Надо быть оригинальным, выделиться чем-нибудь, заинтересовать. Видимо, об этом стоило думать все выходные, а не парить себе мозг. Тем более, что сегодня стало понятно, что никто не собирается тыкать в Макса пальцами с обличительными криками: «Пидор!».
Остаток дня Зяблик снова провел в размышлениях. Теперь мысли его были заняты составлением плана для знакомства. И подленький внутренний голосок подсказывал, что только лишь для того, чтобы этого самого знакомства избежать. Макс, слушая его, болезненно морщился, но с намеченного пути решил не сбиваться. Так ничего путного и не придумав, Максим направился к метро и вздрогнул от неожиданности, когда на его плечо опустилась чья-то рука:
— Привет, как дела? — Макс резко обернулся на незнакомый голос.
Это был он, тот самый однокурсник с пирсингом, пятничный посетитель гей-клуба, и в его случае эта фраза почему-то не звучала ни глупо, ни банально. Он сам подошел. Вот так просто. И Максим оказался к этому совсем не готов.
— Так я не ошибся? Это же тебя я видел в клубе? — спросил тем временем студент и сам ответил, улыбнувшись. — Точно — тебя.
— П-привет, — наконец выдавил из себя Макс.
Он посмотрел на нового знакомого. Ведь тот же сам подошел? Значит, сам хочет познакомиться поближе? Парень был симпатичный, и вблизи в его внешности и впрямь угадывалось что-то «восточное». Сейчас он выглядел совершенно иначе, чем в клубе: обычные джинсы «для натуралов», обычный пуховик, вполне себе пацанский, расстегнут, под ним обычный не выделяющийся свитер. И под этим свитером прятались проколотые соски? Взгляд Максима невольно переместился на заинтересовавшую его часть тела, в горле почему-то стало сухо. Наверное, стоило все-таки смотреть собеседнику в глаза? Но об этом он подумал, только когда услышал ехидное:
— Они и сейчас там… Сережки. Хочешь потрогать? Я не против. — Тон, однако, был такой, что становилось понятно, что он еще как против.
Максим залился краской, сглотнул, отвел взгляд и буркнул неловкое:
— Извини… — На однокурсника он теперь вообще старался не смотреть, предпочитая ему камушек под ногами.
Но вместо того, чтобы разозлиться окончательно на неловкого Зяблика парень захохотал. Смех был хороший, теплый и заразительный, и Максим и сам невольно улыбнулся.
— А ты забавный. Давненько я не видел, что бы кто-то так мило краснел, — отсмеявшись, сказал тот и, протянув руку, добавил: — Самир. Самир Валиев, журналистика.
Точно, не Халиф — Самир.
— Макс. — Максим ответил рукопожатием и тоже зачем-то уточнил: — Максим Зяблик, филология…
Самир опять засмеялся:
— Ничего себе — зяблик. Скорее уж я на зяблика похож, а ты больше — на страуса.
К насмешкам по поводу фамилии Максим привык еще в школе, хотя и не любил их. Все-таки меньше всего сухощавый парень под метр девяносто походил на маленькую кругленькую птичку. Но почему-то у этого странного парня это прозвучало совсем не обидно, скорее, это было даже забавно. Макс улыбнулся:
— Хорошо, тогда я тебя буду звать зябликом.
— Но-но! — Предупредительно погрозил пальцем Самир. — Иначе быть тебе страусом до выпуска из университета.
— Хорошо, не буду, — покорно согласился Максим и, сам удивляясь своей смелости, предложил: — Может, выпьем кофе?
Они переместились в Мак, и Зяблик даже не заметил, как промелькнуло пару часов. Разговаривать с ним оказалось очень просто, как будто они были давно знакомы. Правда, это был пустой, ни к чему не обязывающий треп, но обычно Макс вообще не отличался красноречием. Нет, в инете он общался легко и непринужденно, а вот в реале… Но сейчас все было по-другому, они говорили о предстоящей сессии, обсуждали преподавателей, рассказывали забавные истории о своей студенческой жизни. И ни слова о том, где и почему столкнулись в пятницу. Максим никак не решался поднять эту тему, хотя и хотелось, а Самир говорил о чем угодно, только не об этом.
— Тебя подвезти? — поинтересовался Самир, когда они наконец-то вышли из Макдональдса.
Надо же, машина! Это был первый знакомый одного с Максимом возраста, у которого был личный автомобиль. Зяблик бы уже не удивился, если бы они подошли к какому-нибудь спортивному мустангу, но остановились они возле черного мини-купера. И впрямь, вряд ли бы человек, который мог позволить себе мустанг, учился бы в «педе».
— Миленькая, — оценил Максим, который, впрочем, плохо разбирался в автомобилях. — Хотя, тебе бы больше подошел джип.
— Мне нечего компенсировать. — Пожал плечами Самир и улыбнулся.
— А как же рост? — деланно удивился Макс, как-то само собой после темы с зябликами-страусами они начали беззлобно подкалывать друг друга.
Валиев, который действительно был почти на голову ниже Максима, только пренебрежительно фыркнул и подмигнул:
— Вообще-то, я про член. — Он как ни в чем ни бывало приглашающе открыл дверцу пассажирского сиденья. — Садись.
Макс сел, слегка обалдевший. Тема про члены оказалась весьма неожиданной. Это что-то значило? Или ничего? Может, это было приглашение? Подкат? Он был геем, который ни черта не понимал в «гейских» отношениях. Ну, серьезно, откуда он должен был это знать? Интуитивно? Так интуиция у него напрочь отсутствовала. Все в этом мире было заточено под натуралов: фильмы, книги, учебники, пикап-пособия. С самого детства ему рассказывали, как мальчик должен ухаживать за девочкой. Он знал, что надо говорить, что дарить, куда водить на свидания, когда прилично поцеловать и после какой встречи рассчитывать на что-либо большее. И эта информация была для него абсолютно бесполезна. А та, что была нужна — отсутствовала. Может, так это и случается — ненавязчивый разговор о членах, и вот вы уже вместе? Ну, а кто разберет? И нечего говорить, что в однополых отношениях все так же, как и у натуралов. Не станешь же ты дарить цветы и приглашать на свидание? Или станешь? Макс окончательно стушевался и не нашел ничего лучшего, чем сменить тему.
— Прикольно, наверное, когда есть машина… Родители подарили?
— Насосал, — усмехнулся Самир, и было непонятно, шутит он или говорит серьезно.
Вот опять эта тема. И как на нее реагировать? Почему-то казалось, что Валиев просто заметил Максово смущение и теперь им наслаждается. А если нет?
— Покажи мне того человека, который дает машину за отсос. — Теперь Макс решил отшутиться.
— Зачем? Тоже хочешь машину? — Самир снова улыбнулся. — А навыков хватит? А то ведь автомобили не просто так раздают, а за мастерство.
Это было шуткой. Вроде бы… Снова было никак не понять, шутил он или нет. И в любом случае, было ли сказано про мастерство просто так или. Максим невольно вспомнил металлический шарик на высунутом языке, а воображение услужливо дорисовало все остальное, да так ярко, что уши снова начали предательски краснеть. Наверное, при другом раскладе Макс никогда бы не решился спросить, но с Самиром он чувствовал себя расслаблено и свободно, и почему-то впервые в жизни не хотелось упускать возможность:
— У тебя… — Голос прозвучал сильно высоко, и он откашлялся, прежде чем задать вопрос до конца. — У тебя кто-нибудь есть? В смысле, ты с кем-нибудь встречаешься?
— Нет, — протянул Самир, как будто это было очевидно, и добавил, убивая в Максе всякую надежду. — Я сейчас не хочу отношений.
Собственно, это было ответом, Валиев явно понял, к чему был вопрос, и великодушно позволил сохранить лицо и перевести все в шутку. Но шутить почему-то расхотелось.
— А тот мужик в клубе? — зачем-то продолжил эту тему Макс.
Самир скосил глаза от дороги в его сторону и серьезно ответил:
— Просто секс… — Он снова покосился на вздохнувшего Максима и заговорил как-то по-другому. — Слушай, Макс, ты прикольный, правда. И даже в моем вкусе. Но ты выглядишь как человек, которому важны всякие там свидания, чувства и все такое. Это не мое. Да и времени на всякую лабуду нет. Но мне бы не помешал друг. Почему бы нам не держаться вместе, раз уж у нас так много общего? Приехали.
Сначала Максим не понял, к чему приехали, но потом увидел, что они остановились возле общаги. М-да уж… Снова ему не повезло. Теперь уж никто не скажет, что он не попытался. Попробовал, но его весьма недвусмысленно отшили. Он повел плечами, пытаясь понять, что он по этому поводу чувствует. Это было обидно, немного. Но мир не рухнул, сердце не остановилось. Было терпимо и не особо страшно. Надо же. Этот опыт оказался весьма неплохим, ведь больше всего Макс боялся именно отказа, казалось, что после этого хоть топиться. Но нет, ничего подобного. Зяблик даже хмыкнул сам себе, перехватил настороженный взгляд Самира. Можно было, наверное, сделать вид, что он ничего такого не имел в виду, что вовсе не собирался подкатывать, и что тому показалось. Но делать этого Максим не стал:
— Спасибо, что подвез, — сказал он, протягивая руку, и улыбнулся. — Дружба мне тоже не помешает.
Ведь и правда, держаться вместе — это совсем неплохо.