Райнер психовал долго. Очень долго. Энни мужественно терпела вопли, режущие, словно ножом, слух и душу, Бертольд старательно записывал лучшие из них в тетрадь. Там уже собралась целая коллекция. И чем дальше, тем более мудрёными становились планы Райнера:

" — Дайте вы мне завести щенка! Пора уже этому миру очнуться и вести людей в светлое будущее.

— Уйду я от вас. Жить в лес. Наловлю рыбы, приручу ей псов и буду водить за собой.»

И ведь не объяснишь, что тот милый щеночек был на самом деле диким и вряд ли из него получилась бы милая декоративная собачка. Бертольд уже пробовал. Результат был исключительно нулевым: Райнер возмутился, что тот поддерживает Энни, а не его, и Бертольд, которому было нечего возразить, просто сдался и самоустранился от решения проблемы, лишь тенью ходя за ними обоими и записывая.

Ситуация накалялась. Энни мрачнела всё сильнее и сильнее — скоро, казалось, она начнёт таскать заварочник с собой и пить ромашковый чай прямо из носика. Райнер устраивал всё более продолжительные концерты — уже чисто из принципа, ведь в лес за полюбившимся щенком его так и не отпустили. Бертольд всё чаще посматривал в сторону таблеток от головной боли, разрываясь между поддержкой Энни и обиженно-невинными глазками Райнера.

Но вдруг всё кончилось.

Райнер как-то резко, одномоментно забросил идею взять их измором — и стал вести себя совершенно противоположным образом. Тише воды ниже травы. Энни, не веря в перемены, всё ещё подозрительно на него косилась, мысленно вздрагивая каждый раз, когда он подходил к ней, и ожидая какого-нибудь подвоха. Бертольд с неким сожалением отложил тетрадку.

Жизнь, казалось, начинала входить в привычную колею, но вскоре Райнера отпустили погулять…

— Что это? — Энни не знала, как правильнее среагировать: то ли начать злиться, то ли сначала расспросить его, а потом прибить. Второй вариант был соблазнительнее. — Что. Это. Такое.

Прямо перед ней сидело здоровенное нечто. Ростом с половину Райнера. Шириной — с четверть. Короткошёрстное. Коричневое. Длиннолапое. Оно хитро улыбалось, словно уже знало, как лучше довести Энни до точки кипения.

— Это котёнок! — с гордостью представил его Райнер. — Злые люди бросили его одного на улице.

На котёнка сушество походило довольно мало. На собаку, впрочем, тоже. Шерсть завивалась во все стороны, лапы были вымазаны в грязи, морду как будто окунули в лужу и вытащили. Чёрт знает, откуда Райнер вообще достал… её? его?

— Ладно, — Энни на мгновение устало приложила ладонь к лицу — спорить она просто больше не имела сил. — Давай его вымоем.

По крайней мере, существо не выглядело опасным. Оно довольно спокойно сидело и умильным взглядом смотрело на Энни, чуть склонив набок голову. С ванной, на удивление, не возникло никаких проблем — оно с удовольствием плескалось в тёплой воде, забрызгивая всё вокруг, и ни капли не боялось шампуня.

Теперь перед ними сидел, изредка принимаясь отряхиваться, самый настоящий котёнок. Он кардинальным образом преобразился: оказывается, было достаточно его помыть, чтобы он приобрёл светлую окраску и на шерсти проявились маленькие коричневые пятнышки. Мордочка, правда, была от природы тёмной, как и уши-лопухи, на которых также росла светлая шерсть.

Энни фыркнула, вспомнив одну из соседок — ту наверняка тоже было достаточно помыть, чтобы увидеть чудеса истинного преображения. Может быть, от природы она была даже блондинкой, но пока что это оставалось тайной, покрытой грязью.

Остаток дня они провели вместе с котёнком — он забавно бегал за найденной верёвочкой с фантиком, давал себя гладить и был прелестен даже по меркам Энни.

Вечером вернулся Бертольд. Он с лёгким недоумением порассматривал пушистое нечто, когтистой лапой пытающееся дотянуться до фантика, и некоторое время помолчал, размышляя. Очень уж странно выглядело это существо. Не как обычная кошка. Даже с сервалом схожесть была минимальная.

— Энни? — наконец не совсем уверенно, явно сомневаясь, позвал он девушку. — Можно тебя на минутку?

— Да-да? — улыбающаяся Энни отвлеклась от игры и подошла к другу.

Она выглядела очень довольной, и Бертольд растерял сразу всю решимость сказать заготовленную фразу про «непохожесть на сервала». Всё же Энни довольно редко улыбалась и ещё реже так открыто была счастлива. И не ему, Бертольду, сейчас её расстраивать.

— Очень милый… Котёнок…

Про себя он решил, что будет пока что просто наблюдать за развитием событий. Крайне внимательно наблюдать. Тем более, что новоиспечённый питомец не проявлял ровным счётом никакой агрессии.

— А, да, действительно, — Энни не могла не заметить тучку, пробежавшую по его лицу, и улыбка её чуть увяла. — Ты что-то хотел сказать?

— Нет, ничего, — Бертольд просто ушёл от ответа и тему развивать не стал.

Ночь выдалась беспокойная. В окна особенно ярко светила полная луна, похожая на головку сыра. Сильный ветер проносился над городом порывами, заставляя деревья раскачиваться, а их ветки — отбрасывать тени сразу во все стороны. Котёнок, свернувшийся клубочком рядом с Райнером и обнятый им же, поднял голову и посмотрел в окно. Тени его, кажется, напугали, и он прижал уши к голове.

Энни проснулась и рывком поднялась с постели, услышав жуткий, истерический смех, раздававшийся со стороны Райнера. Спросонья подумав о том, что в следующий раз лучше даст тому книгу в руки перед сном, чем позволит носиться по квартире, она подошла ближе и остолбенела. Котёнок сидел около уставшего и оттого мирно спящего ребёнка, слегка вытянув голову вперёд, наклонив её и прижав уши, и продолжал издавать механически повторяющиеся леденящие кровь звуки, жутко приоткрыв рот и оскалившись.

— Твою ж мать, Бертольд, что это?

Она лишь по осторожным шагам за спиной догадалась, что того тоже разбудило это дьявольское создание.

— Возможно… Кажется, это гиена… — предположил тот.

Энни тут же расхотела стоять столбом и, подхватив «котёнка» на руки, стремительно вышла вместе с ним из комнаты, чтобы не разбудить Райнера и чтобы не пришлось его заново уговаривать хотя бы прилечь. Всё ещё не до конца проснувшийся Бертольд последовал за ней.

Гиена, оказавшись на руках, прижалась к девушке и затихла, снова превратившись в пушистый, но довольно увесистый комок.

— Она домашняя, — констатировала Энни, смотря на неё. — Чья?

— Мне кажется, она не из нашего дома.

Бертольд не смог вспомнить никого, кто был бы способен завести в качестве домашнего животного такую экзотику. Наверное, она просто сбежала и потерялась, о чём он и сообщил девушке.

До утра оба не сомкнули глаз, тихо переговариваясь и обсуждая то, что следует делать с гиеной, свернувшейся клубочком у Энни на коленях и тихонько сопящей во сне.

— Ладно. Мы её оставим, — напряжённо соображающая девушка наконец приняла решение. — Может быть, позже появится объявление.

Она на некоторое время замолчала, смотря куда-то в стену.

— Её же выгуливать надо? — полувопросительно-полуутвердительно произнесла Энни. И сразу продолжила, показывая, что вопрос риторический. — Найди шлейку. Я схожу.

Шлейка нашлась. Проблем с её надеванием тоже не возникло — недопёс-перекот чуть ли не сам помогал Энни, видимо, привычный к этому.

Уже спускаясь по лестнице, они наткнулись на поднимавшуюся Имир. Та, как и всегда, не сочла нужным поздороваться, лишь презрительно сузила и без того не слишком широкие глаза и намеревалась пройти мимо, но, бросив взгляд на гиену, остановилась как вкопанная и перегородила Энни путь, с ударом оперевшись рукой на стену и наклонившись к девушке.

— Эй, ты, — предсказуемо довольно грубо поздоровалась она. — Хорошо тебе чужих животных воровать? Что, думала, я собственную гиену не узнаю, если ты её вымоешь?

Энни вспыхнула и среагировала мгновенно, почувствовав угрозу в этом жесте соседки. Ни на секунду не задумавшись, она ударила её боковой стороной ладони по предплечью, заставив потерять прямой контакт со стеной, и выскользнула из-под её своеобразного «навеса» обратно на пару ступенек выше, пока та восстанавливала равновесие.

— Не разбрасывай своих животных где попало, — теперь Энни была на одном уровне с противницей и могла смотреть ей прямо в глаза холодным и жёстким взглядом.

— Это что, попытка обвинить? — если до этого Имир была более-менее доброй (по своим меркам, разумеется), то после этого выпада остатки благодушного расположения духа испарились окончательно. — Слушай сюда, полторашка. Разъясняю лично для тебя. Если ты реально думаешь, что вправе прийти и стырить мою собственность, то ты ещё большая идиотка, чем я думала. Ты себя вообще видела? Такой мелочи, как ты, надо не чужих питомцев воровать, а сидеть в своей квартире и…

— Рот закрой, — коротко, хлёстко и максимально холодно, словно снежком по лицу, бросила Энни, прервав мысль собеседницы, что той явно не понравилось.

Ситуация накалилась до предела — девушки приняли боевые стойки, каждая свою. Ещё секунд пять — и словесная стычка непременно перешла бы в физическую. Но на том лестничном пролёте, что располагался ниже девушек, приоткрылась дверь боковой квартиры, и оттуда показалась прелестная блондинистая головка, немаленькую часть которой занимали поистине огромные голубые глаза.

— И-имир… — из квартиры робко показалось и всё остальное, что принадлежало маленькой девочке.

— Криста, не лезь, — с досадой бросила та, прекрасно поняв, что теперь из-за неё находится в уязвимой позиции. — Иди обратно.

— Но Имир… — Кристу это не остановило и она поднялась к старшей девушке. — Ты обещала почитать мне сказку…

— Не знала, что ты умеешь читать, — не преминула ехидно прокомментировать это Энни, опустив руки и уже не собираясь вступать в драку при ребёнке.

Имир бы непременно что-нибудь ответила, но ей не дала сделать этого Криста, заметив гиену, которая радостно бросилась ей навстречу с протяжными завываниями.

— Вы нашли моего Арчибальда! Спасибо!

— Пожалуйста, — не тратя больше драгоценного времени, Энни развернулась и направилась обратно к себе.

Куда больше девушку сейчас занимало то, как объяснить Райнеру, наверняка уже проснувшемуся, что гиена теперь живёт у бестолковой соседки, которая ранее умудрилась её потерять как кошелёк.

Точно. Так и есть, уже проснулся и донимал Бертольда вопросами о том, где котёнок.

— Райнер, — позвала его Энни, заготавливая слова прямо на ходу. — Этот котёнок просто потерялся и у него уже есть хозяйка — Криста.

Она замолчала, стараясь подготовиться к возражениям, и на секунду закрыла глаза.

— Криста… — услышала девушка как-то не особенно возмущённое, скорее, обескураженное бормотание себе под нос и открыла глаза обратно. — Ладно… Ей он нужнее.

Вот к чему Энни не была готова, так это к полному отсутствию какого-либо сопротивления. Чтобы Райнер не стал отстаивать своё до последнего? Это что-то новенькое. Но расстроенным он и правда не выглядел. Даже улыбался.

Впрочем, у неё ещё будет время разобраться с этим. Пока что лучше принять то, что есть, и порадоваться, а не продолжать искушать судьбу и задавать вопросы.