Арсений толкнул Шаста к стене и сразу прижался к нему, новым поцелуем впиваясь в губы. Антон прикрыл глаза, отвечая на поцелуй, но уже через пару секунд отстранился:
— Дай я хоть дверь закрою.
Арс нехотя отошёл от него и пока парень закрывал входную дверь снял синие кроксы, которые сразу откинул в сторону. Шастун тоже стянул с себя кросовки, не расшнуровывая, кинул их на тапки возлюбленного. А затем, взяв мужчину за руку, недвусмысленно потянул его в сторону спальни. Скрипнула закрывшаяся дверь, в коридоре стало тихо. Крокс немного поёрзал, пытаясь выбраться из-под навалившегося на него Кроссовка, заворчал:
— Опять они за своё...
Кроссовок усмехнулся, пяткой устроившись на пятке Тапка, из-за чего на самом кончике яркий синий цвет зарделся фиолетовым.
— А что, завидуешь им?
— Придурок. Я им не завидую.
Они были знакомы уже давно. Когда Арсений надел его с собратом на съёмки, Крокс не ожидал чего-то особенного и думал лишь о том, как бы поскорее вернуться домой. Но только он увидел его... Белый Джордан с чёрной каймой на носке, протяжным знаком галочки на боку и чёрной подошвой. А эти чёрные шнурки... Они волновали сознание и заставляли думать о том, о чём думать юным Кроксам явно неположено. Он сразу понял, что влюбился. Теперь он не мог жить без Кроссовка. Безумно радовался, когда Попов надевал его на съёмки и также сильно огорчался, если его оставляли дома. Джордан же никогда не отвечал ему взаимностью, но и не отрицал химию, творящуюся между ними.
— Фу! Извращенцы, — Их собратья постарались отвернуться и отползти.
Синий тоже хотел было отодвинуться, жутко смущаясь, но сильная подошва внезапно пригвоздила его к полу.
— А ты то куда собрался?— В голосе Чёрно-белого были слышны насмешливые нотки.
Кажется, если бы Синий Тапок мог покраснеть сильнее, его резина приобрела бы цвет фуксии. Не успел он опомниться, как носок Антоновского Кроссовка оказался внутри него, из-за чего тот крупно вздрогнул, а его задник, задвинутый наверх, едва не упал.
— Эй, ты что творишь?
Чёрный шнурок легко скользнул по его боку, заставляя толпу мурашек пробежаться по стельке.
— А что, мм? Тебе разве не приятно?
Было заметно, что Кроссовок откровенно наслаждается его смущением. Тапок едва не задохнулся, когда шаловливый шнур скользнул вдоль верха, на котором находилось множество дырочек
— Прекрати! Мне это не нравится!
Пластиковый кончик прошёлся по его носку, нагло поднялся выше, заставляя подошву напрячься, но совсем не от неприязни. Джордан довольно хмыкнул, другим шнурком проходясь по резиновому ремешку, скользнул под него и два раза обмотался вокруг, выбивая тихий стон из друга.
— Не нравится, да?
Эглет игриво скользнул между дырочек, заставляя те затрепетать и слегка сжаться. Второй шнур мягко, но властно потянул задник на себя, заставляя опуститься на свою тугую шнуровку. Крокс предпринял последнюю попытку отстраниться, понимая, что вот-вот произойдёт что-то, что навсегда изменит их отношения. Братья-близнецы помогать явно не собирались. Они тихо переговоривались между собой, устроившись около обувной полки и отвернувшись от парочки. За закрытой дверью спальни раздался сладкий стон. Крокс от неожиданности отвлёкся, а Чёрно-белый, пользуясь замешательством, нагло скользнул внутрь одной из дырочек, проезжаясь всей длиной шнурка по чувствительному краю. Кажется, Синий даже забыл как дышать, весь содрогнулся от резкого накрывшего его удовольствия, а из прорезиненной аутсоли резко вырвался весь воздух, звуком напоминая тихий стон. Маленькие дырочки затрепетали, а носок Кроссовка надавил на синюю подошву чуть сильнее, показывая, что сбежать не получится. Да он сам и не хотел убегать. Шнур пару раз прошёлся вверх-вниз по краю, каждым своим сантиметром доставляя наслаждение, которое он не чувствовал никогда. Крокс даже под страхом выброса не смог бы сказать, сколько раз мечтал об этом, сколько представлял, как это произойдёт. Как сильная подошва надавит на его стельку, а ловкие шнурки умело обвяжут его всего, проникнут в каждое отверстие. Джордан тем временем, внимательно наблюдая за реакцией, скользнул во вторую дырочку, уделяя внимание всему краю, по кругу проходясь по нему своим эглетом, скользя то вверх, то вниз. Оба отверстия смущённо сжались, доставляя шнурку лишь больше удовольствия. Тапок внутри начал нагреваться от такой близости Кроссовка, да и тот чувствовал, как внутри него скапливается разгорячённая влага и сразу впитывается в тканевую стельку. В третью и четвёртую дырочки проникнуть было легко. Синий, уже совершенно не пытаясь казаться невинным, сам льнул и подставлялся, сдавленно постанывал от каждого движения внутри. Пластиковый наконечник времени зря не терял, смело обматываясь вокруг всё новых и новых дырочек. Джордан уже сам откровенно стонал и скрипел, упиваясь податливостью партнёра. Сам он не раз делал это с другими, но Крокс... Крокс был особенным для него. Когда шнурок проник в последнюю дырочку, тапок больше не мог себя сдерживать. Синяя резина дрожала и едва ли не плавилась, отзывалась трепетом и шумными выдохами на каждое движение Кроссовка. В последний раз скользнув по краю, шнурок внезапно напрягся, выпрямлясь, чем заставил застонать только громче от своей твёрдости, а затем обмяк. Тапок весь сжался, но в следующий миг запульсировал и расплылся на холодном полу, стараясь перевести дыхание. Через пару минут вновь послышался скрип двери, а затем тишину разрезал голос Арсения, вышедшего в коридор:
— Это что, блять, такое?!