Девочка стояла посреди избы, держась за черенок метлы. Мама сказала подмести, но у Оли была идея получше. Крик прорезал тишину. Девочка отчаянно выставила ноги, на всей скорости несясь вперед. Крепко держалась за черен метлы. Успела стукнуться головой о дверь, пока вылетала из дома. Отец повернулся на звук, но мать среагировала быстрее.

Дочь пронеслась мимо, с грохотом вылетев из дома. Мать едва не выронила корзину с ягодами. Порыв ветра растрепал ее волосы и распустил высокую прическу. Ведьма поставила корзину на лестницу.

- Ольга Никитична, - тон матери не сулил ничего хорошего. Она медленно и терпеливо крутила указательными пальцами, будто наматывала нитку на катушку.

Волосы ударили Оле по спине. Метла остановилась резко и теперь медленно возвращалась на твердую землю. Густой лес расступался, обнажая дома с задними дворами. Площадь ближе к дому старосты украшала голая сосна. По праздникам на нее вешали ленты, а в остальное время дети лазали на нее, когда не находили иного развлечения.

Девочке было тоскливо. Скоро плодородный сезон кончится, и придется отправиться далеко от родной горы. Все же она ведьма из приличной семьи. Оля болтала ногами, со вздохом спускаясь все ниже, пока не почувствовала взгляд матери затылком. Метла повисла в полуметре от земли и завертелась, пока девочку не начало мутить.

- Матушка, - Оля перегнулась через бок и вцепилась в черен со всей силой.

В серых глазах матери искрили молнии. Девочка стушевалась. Отец мелькнул с другого бока избы с охапкой поленьев. Оля смотрела на его силуэт и перевела взгляд на мать. Она смотрела строго, а сама переплетала косу темных волос. Они были похожи, как береза с елью. Рыжая конопатая береза, смотрящая на мир желтизной осенних серег, ничего не могла сделать вечнозеленой темной ели.

- О Мать-Гора, - со вздохом ведьма посмотрела на дочь, - хочешь летать..,

- Вырасти грифона, - продолжила Оля. Она поджала губы, спрыгивая на землю. Метла сразу перестала подавать признаки разума и, качнувшись в падении, стукнула неумелую летчицу прутьями.

Девочка хмуро посмотрела вглубь леса, на ближайшую тропу. Она рассчитывала, на сколько хватит ее сил, чтобы сопротивляться магии матери и убежать от нее.

- Завтра Глафира будет раздавать яйца своей грифоницы, - слова матери заинтересовали. Оля блеснула глазами и сразу передумала бежать.

- А как же эта, - она несколько раз начинала говорить и замолкала, так и не вспомнив, как слово звучит на общем.

- Позаботишься о яйце здесь – мать перешла с родного ведьминого на общий, - и возьмешь в училище, как проклюнется, выкормишь и начнешь тренировать.

- У нас урок, Елена? – отец поднял корзину с голубикой и закинул пару ягод в рот. На общем они с матерью говорили бегло.

- Практика не повредит, - ее акцент был едва заметен. Или Оля его не различала.

Она морщилась, краснея пятнами поверх веснушек. Хлопнула в ладоши, окружая себя ворохом искр, но повисла на вытянутой руке отца, позорно схваченная за шиворот.

- Практика не повредит, - повторила на общем дочка, и ведьмуж опустил ее на землю, - если я не хочу туда?

Отец положил руку ей на голову и присел на одно колено рядом.

- Другие тоже едут туда, - он улыбнулся, - и кое-кто тоже возьмет грифона. Ребят ты знаешь, будет с кем на родном поговорить.

Оля хмуро кивнула и побежала к лесу. К своему удивлению, она не почувствовала тяжести родительской магии. Отпустили. Девочка бежала вперед, все еще боясь, что мать окликнет, что отец снова начнет говорить на общем так чисто, будто это его родной язык.

Тропу уже не было видно, но Оля чувствовала, что избы других ведьм близко. Она осмотрелась. Лес казался чужим и таким своим одновременно. Девочка чувствовала себя птицей, вернувшейся с долгой зимовки. Огляделась вокруг еще раз и уже пешком пошла к реке.

- Мать-река, - Оля выдохнула. Оправила широкие штаны и жилет. У воды нельзя появляться абы как.

Шумная горная река пенилась, бурлила, спускаясь с самых пиков Кудыкиных гор. Местные знахарки ходили туда за травами для лекарств время от времени. Малым ведьмам делать там было нечего. Только подмастерий отпускали выше в горы, но не без страха. Оля хотела бы посмотреть, как красив ее родной лес с такой высоты. Полеты на метле, шалость всех маленьких ведьм, не сравнятся с созерцанием свысока и ощущением твердой почвы под ногами.

- Мать-река, - заговорила девочка снова, - на верху красиво? А степи ты видела? Твои воды везде такие беспокойные?

- Волшебники зовут ее Ровной, - голос раздался из-за деревьев. Треск и пару слов, которые не положено говорить юным ведьмальчикам, предшествовали появлению двоюродного брата.

- Семен, - Оля села на каменистый берег и вытянула ноги, - как там в училище?

- Много волшебников, даже шаманы есть, - отозвался он, но девочке это мало что давало, - учат разному.

- И какие они из себя? - спросила она тихо. Было страшно отправляться так далеко от дома.

- Не разглядывал, - брат сел рядом и руками рисовал что-то в воздухе, - я хочу увидеть там только одну ведьму.

Перед лицом Оли возник смутный силуэт девочки одного возраста с Семеном. На несколько лет старше ее самой, незнакомая ведьма с зелеными, как молодая хвоя, глазами улыбалась, заплетая светлые в мелкие косы.

- Дарья, - шепнула она, и Семен расплылся в довольной улыбке, - она же с Медной горы.

- Ведьма и на холме ведьма, - он опустил руки и откинулся на спину, - а ты не бойся. Трудно с языками будет, но в общих местах выдают список легких заклинаний на перевод.

- У ведьм говоры сильно отличаются?

- Сразу слышно, кто откуда, - Семен кивнул, - ты шустрая, разберешься быстро.

Оля замолкла, не зная, о чем еще спросить. Интересно было узнать, каково там, далеко.

- Мать-река спокойна в общих местах? - она зацепилась за замечание о другом названии реки.

- В основном, да. Даже не нужны взрослые, чтобы детей не унесло дальше по течению, - брат хмыкнул, - я тоже так умею, если хочешь искупаться.

Девочка покачала головой. Она прокашлялась. Мать права, ей нужно практиковаться в общем языке, заклинания тоже стоит тренировать. Не позорить же родные горы из-за собственной вредности.

- Я хорошо говорю? - Кудыкин акцент ясно слышался даже ей самой, - смеяться не будут?

- Дураки везде одинаковые независимо от магии, - ответ Семена не подбодрил. Он похлопал сестру по плечу и поддержал тоже на общем, - выходит хорошо. Все с акцентом говорят. А когда научишься скрываться это заклинанием или слышать на родном, уже смысла не будет, привыкнешь всех и так понимать.

Все же стало спокойней. По крайней мере, родная кровь будет рядом. Она положила голову на плечо брату и прикрывала глаза. Ветер качал деревья. Оля поежилась от порыва. Бежать к реке в одной жилетке было не лучшим решением. Семен накинул ей на плечи свою накидку и поднялся, оставив сестру укрытой.

- Пойдем, - он кивнул к домам, - дольше посидим, Елена Андреевна откроет утерянную магию перевоплощения.

- Тогда матушка станет медведицей, - Оля расхохоталась, поднимаясь на ноги.

Отец стоял у дома, как казалось, без особой цели. Только завидев дочь и племянника, он заливисто гаркнул да так громко, что птицы поднялись в небо.

- У нас заночуешь, - он положил ладонь на плечо Семену, - Вася пришла с вершины.

Оля крепко ухватилась за плащ и побежала в дом вперед отца с братом. Василина сидела на покрывале у печи, пока мать накрывала на стол. Девочка прямо в плаще прыгнула к двоюродной сестре. Василина сидела в одной сорочке. Застиранной и грязной. Все ноги в синяках и ссадинах. Уставшая и исхудалая, она пахла морозно и тяжело, будто вылезла из реки прямиком с сосновую смолу.

- Мать-гора устала играть и отправила вниз по Матери-реке? - Семен подошел и забрал у Оли свой плащ.

- В следующий раз сам полезешь, - Василина рыкнула, поджав под себя ноги.

- Заговорила уже? - Оля оттянула подол сорочки, глядя на большой глаз

Девушка кивнула, мягко перехватывая ее руку. Она улыбнулась и обняла девочку. Выдохнула устало, и Оля почувствовала тяжесть ее тела на своих плечах.

- Раздавишь, - шепнула она.

- Вася, - окликнула мать. Девушка удивительно шустро поднялась на ноги и взяла лепешку. Довольная промычала и, не доев первую, схватилась за вторую, - Вася, медленней.

Семен осматривал пол у печи. Нашел начатое полено и ножик. Он сел на скамью, принявшись за вырезание.

- Тебе его заговорить потом? - дядя заглянул из-за плеча племянника.

Оля пригляделась. Полено казалось ей простым деревом, хотя едва заметную магию чувствовала даже она. Похоже отец уже понимал, какую форму Семен пытается ей придать. Он посмотрела на мать, касаясь шеи над украшением. Она ответила тем же.

- Это будут бусы? - спросила девочка, повторив жест отца.

- Ему еще до бусин матушку десять осеней упрашивать, - Василина рассмеялась удивительно бодро. Она тоже заглянула на его вырезания и присвистнула, - тебе до ведьмужа расти и расти. Меднюжка твоя совсем красивых подарков не видела?

- Хватит тебе, - отец кивнул Василине на спальное место на печке.

Со сном сестры в избе воцарилась тишина. Мать сидела у окна и вязала, пока отец сидел рядом и писал. Семен вырезал. Треск поленьев, легкий перезвон спиц и шорох ножа, врезающего дерева и скребущего по поверхности стружку. Оля прикрыла глаза и медленно провалилась в сон. Как хорошо дома, в родной избе с родными душами. В общих городах каменные дома. Про волшебников девочка знала мало, еще меньше про шаманов.

Утром ее растормошил брат. Василина сидела на улице в походной одежде, закутавшись в плащ Семена. Мать с отцом работали в огороде. Оля разлепила глаза и осмотрела себя.

- Переоденься, а потом за грифоном пойдем, - он вышел из дома.

Девочка надела рубаху и штаны. Завязала пояс с сумкой и выбежала вслед за Семеном.

- Мы ушли, - он помахал дяде с тетей на прощание.

Василина шла впереди. Тропинка скрывалась под плащом, казалось, что девушка парит над землей. Семен шагал широко и легко. Оля плелась за ними, едва поспевая. Она перепрыгивала корни деревьев и обходила шишки. Девочке думалось, что ее одну дорога не щадила. Шли не протоптанной тропой, а напрямик к дому Глафиры.

Большая бревенчатая изба была окружена детьми. Кто-то из взрослых сопровождал своих, но большинство пришли самостоятельно. Оля встала к остальным.

- Выбирай то, которое будет на тебя смотреть, - Семен потрепал ее по волосам и поспешил за сестрой. Василину уже не было видно среди деревьев.

Девочка проводила их взглядом. Посмотрела на дом Глафиры с интересом. Ведьма держала скот в пристройке дома. На крыше, прямо у конька, лежала грифоница. Она смотрела на посетителей лениво.

- Ася, другая понесла? - спросила Оля у другой ведьмы своего возраста.

- Другая, - девочка кивнула на хозяйку дома.

Глафира вышла к гостям с корзиной. Маленькие ведьмы и ведьмальчики окружили ее.

- Держать в тепле и каждый вечер заговаривать. Через две луны вылезут, - Оля положила яйцо в сумку и оставила на ней руку, чувствуя тепло и шероховатую поверхность даже сквозь ткань.

Девочка отправилась домой быстро. Нужно было убрать нового друга в теплое место и пойти на огород.

- Через две луны ты не увидишь, как тут красиво, - она обнимала сумку, проходя тропой. Так дольше, но ровнее. Споткнуться о корень и разбить яйцо было последним, чего бы хотела Оля, - уже в училище будем. Интересно, а ты ведьмин понимать будешь? Или ты интонации различаешь?

Девочка забежала в дом и оставила сумку у стены. Соорудила из покрывала гнездо возле печки и усадила туда яйцо. Подкинула полено в огонь. Перед глазами пролетели искры. Оля плюхнулась на пол рядом с самодельным гнездом и ойкнула.

- Грифоница, - она подорвалась и выбежала во двор. Мать с отцом оглянулись на нее, - вылупиться грифоница.

Мать улыбнулась, но ничего не сказала. Дочка села на корточки рядом и тоже начала выдергивать сорняки.

- Грифоница это хорошо, - протянул отец, - много в кладке было?

- Яиц десять, - ответила Оля. Мать присвистнула.

Ведьма завела песню. Муж с дочерью подхватили. Хлопоты по огороду вели время быстро, Оля не заметила, как небо заволокла темнота. Девочка забрала ведро и закинула в ящик траву.

Родители ушли спать первыми, пока дочка сидела за столом и ела. Она закусила кашу хлебом с чесноком и почувствовала, как приятная тяжесть разморяет тело. Легла на лавку и уснула сладким сном. Перед отъездом она успеет навидаться с родной горой. А потом уедет, но теперь не страшно. Рядом будет Семен и маленькая, меньше ее самой, грифоница.