Отъезд превратил маму в беспокойную громкоголосую ведьму, которая волновалась обо всем. Оля ходила по избам других ведьм с отцом. Он очень хотел, чтобы дочка знала, что одна не останется. Демонстрация этого вышла утомительная. Оля переглядывалась с очередным ребенком почти ее возраста. Они понимали друг друга без слов. Казалось, каждая семья стала одинаковой, не считая количество детей.

- Так, - мама топала ногами, сидя на крыльце.

Только вернувшиеся Оля с отцом застали ее в самых глубоких раздумьях.

- Рубахи? – она подняла взгляд на пришедших, - Сапожки, варежки, носки, жилетки, одна парадная. Юбок три штуки и штаны разные. Обязательно ночную сорочку…

- И маленькую грифоницу, - добавила важно Оля.

- Сумку, одну поменьше, другую большую, - подхватила мама, - с ума сойти с этими сборами. Трав от Васи тебе еще сложу. Припасы все горой собираем, уже хорошо.

Оля пошла следом за мамой. Она оглядела баулы, собранные в училище. До следующих посевов не увидеться с семьей.

- Если что забудешь, я отправлю с кем-нибудь из наших, кому в город надо, - заключила ведьма и снова вернула себе спокойствие.

Когда переживали родители, Оле было легче. Теперь и отец расслабленно расправил плечи. Он протянул матери руку. Она с улыбкой приняла игру и затянула мужа в пляс первой. Оля подхватила яйцо и тоже закружилась с ним.

Ели молча. Беспокойство насчет разности культур отошло на второй план. Таких пирогов в училище не приготовят. Даже по самой пересоленой каше Оля уже начинала скучать.

Последнюю ночь перед отъездом отметили с размахом. Некоторые взрослые пили настойку, но девочка легко поняла, кто повезет их в общий город. Молодой ведьмуж стоял поодаль с такой же молодой ведьмой. Они были так же похожи друг на друга, как не похожи на остальных. Дети бегали вокруг большого костра. Оле казалось, что ночь продлится вечность. Лица менялись местами, танцующие нестройно завели пляску, одновременно походившую на свадебную и провожающую зиму. Но зима была еще впереди, а о свадьбе никто не объявлял.

Василина болтала с другими травницами. Семен танцевал, кажется, сумев незаметно пригубить настойки у кого-то из взрослых. Мать с отцом танцевали, то и дело прерываясь на короткий разговор с кем-то из родственников и друзей.

Ведьмы, на удивление, единый народ. Огромная гора из маленьких камешков. Каждый дом отдельно, со своим участком, своей отдельной семьей. Но кормились одним лесом, жили одной рекой и все горести и счастья встречали одним праздником.

- Как ты назовешь своего грифона? - Ася, ведьма одного с Олей возраста, села на бревно рядом.

- У меня грифоница, - сказала девочка.

- Откуда ты знаешь? - она удивленно посмотрела на собеседницу.

- Просто знаю, - Оля пожала плечами, - а ты уже придумала имя?

- Можжевельник или Крапива, - Ася улыбнулась.

- Клюква, - подхватила идею она.

- Ты так уверена, что будет девочка? - маленькая ведьма посмотрела на звездное небо, - уморить нас хотят, чтобы всю дорогу спали.

- Сема говорит, что дней семь пути, - Оля недоверчиво посмотрела в сторону двоюродного брата. Только его ночи было видно из куста.

- Смотря как, - Ася деловито указала высокую ведьму, говорившую с травницами, свою сводную сестру, - Нютин ухажер за пять неполных добирается с тех пор, как она подарила ему своих грифонов.

Оля поежилась, вспоминая свои единственные полеты. Телега с грифонами явно была лучше метлы, но десяток детей, нагруженные беспокойными родителями половиной дома, требовали больше, чем одной телеги и пары животных.

Девочка давно жила с ощущением, что сегодняшняя ночь - последняя дома, но только сейчас это было правдой. Она поднялась с бревна и потянула Асю танцевать. К ним присоединились еще несколько детей, тоже впервые покидавших родную гору. Они смеялись, спотыкаясь друг о друга. Кружились в хороводе, напевая песни благодарности Матери-горе и Матери-реке.

Утро выдалось сонным и медлительным. Вся гора будто замерла в ожидании первого снега. Телегу снарядили припасами и вещами. Дети прощались с семьей. Будущие первогодки опасливо смотрели на радостных старших детей.

- В дороге отоспись, - учила мама, - попрактикуй общий, как будет возможность. Припасы дели честно.

Оля почти не слушала ее, крепко обнимая. Девочка осмотрелась. Отец стоял со своим братом, отцом Семена. Подошел с ним и его женой. Василина вела брата под руку.

- Последи за ним, - смущенно попросила Олю тетя, - и себя береги.

- Главное пиши да почаще, - отец потрепал ее по волосам.

Василина перебросила брата через борт повозки, как мешок с редькой. Мягко обняла и, не позволив отцу самому усадить дочку, подняла Олю.

- Покажи всем, чего стоят Кудыкины ведьмы, - расцеловала в обе щеки.

Оля смотрела на родных. Медленный стук колес по тропе успокаивал. Девочка села рядом с братом и положила голову ему на плечо, пытаясь уснуть. Он него неприятно пахло ночной настойкой. Оля поморщила и закуталась в свой плащ. Он пах лесом. Родным лесом.

Асино предположение оказалось неверным. Они шли по земле. Мать-река бурлила, спускаясь к равнине. Когда ее воды успокоились, провожающие безмолвно переглянулись. Отстегнули лодку со дна повозки. Дети пересели без вещей. Провожающие время от времени менялись местами.

Грифоны, ступавшие по обеим сторонам от лодки, вели себя спокойно. Один вез за собой телегу. На втором сидел провожающий. Девушка и парень менялись ежечасно. Семен сопел до самого вечера, иногда просыпаясь от дремы.

- Почему не по земле? – спросила Ася, толкая ведьмальчика старше на пару лет.

- Чародеи, - шепотом ответил он.

- Врешь, - Ася опасливо выглянула за борт.

- Шуметь будешь, убедишься, что правда, - проводница оглянулась, хмуро глядев детей, - Все знают поджигающий заговор?

Ребята переглянулись между собой. Только ведьмальчик, которого Ася окрестила вруном, кивнул.

- Кровь - не вода, и огонь - не дым, - старшая ведьма поймала перо с крыла грифона, и оно сгорело, создавая клубы дыма несоизмеримо больше, чем могло, - Чародеи хотят магической крови. Нападут, - поделитесь заговоренной.

Оля с ужасом слушала проводницу. Девочка слышала о чародеях, и они представлялись страшными созданиями, даже хуже фей. Фею в силе сразу видно, а чародей мог пользоваться своей личиной, чтобы задурить.

Оля огляделась. Практика, на которой так настаивала мама, была не к месту. Она поджала ноги и снова положила голову на плечо Семену. Брат смотрел на небо, но ничего не говорил.

- Ядвига, не пугай детей, - проводник спустился в лодку и помог ведьме залезть на грифона, - себя такой не помнишь?

Он осмотрелся. Вокруг было тихо. Солнце уже заходило, напоследок освещая небо красным. Луна скромно блестела рядом. С улыбкой молодой ведьмуж трижды постучал о борт лодки и хлопнул по запястью, как приветствовали лес в сезон охоты. Искры высыпали из рукавов и окружили конвой. Оля переглянулась с Асей и другими. Действительно стало спокойней.

- Голодных нет? – спросил он, повернувшись спиной.

- Нет, - хрипло ответил Семен за всех, - поедим, как обычно, на рассвете, Хельдвиг.

- Плохо ты настойку переносишь, не пить тебе ведьмужем, - проводник усмехнулся.

Семен скрестил руки на груди, недовольно уставившись ему в спину. Искры, кружившие у лодки, успокаивали. Оля прикрыла глаза и уснула. Сон шел плохо. Остановились с рассветом. Короткий перекус одним дал сил на разговоры на день вперед, других разморил и усыпил. Ядвига мочила ноги в реке, пока Хельдвиг кормил грифонов.

- Племянники Нюты, - Семен бодро потянулся и поднялся на ноги. Оля удивленно посмотрела на проводников, а потом на брата, - ее ухажер с горы Великанов.

Великановы ведьмы славились суровым нравом, но девочка впервые видела их так близко. Она хихикнула тому, что брат пояснил это только сейчас. Ася тоже про это не говорила, но будить, чтобы спросить, почему именно, девочка не стала. Оля с интересом разглядывала Ядвигу и Хельдвига весь остальной путь, но вопросов сама не задавала. Ведьма казалась колючей, как холод, а ведьмуж обманчивым, как жар на морозе.

Как только показалась крепость, перешли на землю. Ядвига протянула стражам документ с непроницаемым лицом. Он заговорил на общем, спрашивая что-то, чего Оля не поняла.

- Родственная договоренность, - ответила ведьма пренебрежительно. Акцент у нее слышался еще четче, чем у Оли. Похоже, что говорить на общем было крайней мерой.

Каменные дома стояли стройными улицами. Жизнь магов всех народов, осевших в общем городе, шла своим чередом в то время, как Оле открывался до ужаса огромный мир, заключенный в крепостные стены.

- Из телеги не выпади, - Семен схватил ее за шкирку, когда сестра выглянула, - в училище обижать будут, заклинай на несварение. На меня не переводи, я десятилеток бить не стану. И мне плевать, что тебе двенадцать.

Он говорил серьезно. Его мать, вероятно, провела беседу, не говоря уже про Василину. Оля хотела съязвить про полено и бусы, но внимание привлекло большое белое здание. К нему вел мост. Высокий металлический забор закрывал проезд.

- Ага, - брат усмехнулся, - сюда ты будешь приезжать ближайшие пять лет. Внутри все интересней.

Страх ушел совсем. Теперь в душе загорелось любопытство.