Роза – одно из самых известных и чувственных растений. Но не все знают, что ее ближайший родственник – шиповник. На языке цветов она означает «любовь», а ее степень различается в зависимости от цвета. Розы относятся к тем растениям, чья защита видна сразу, как яркий окрас у ядовитых насекомых. Они могут быть чарующе прекрасными, но это не значит, что, будучи неосторожным, они не причинят вам боль.

Если что Мариэлла и умела хорошо делать, так это делать вид, что все хорошо. Она всегда знала как успокоиться, взять себя в руки и отыграть роль «Все нормально» на ура. Просто у каждого своя норма, а знать остальным границы ее собственной не обязательно. Но сейчас она была немного не уверена в том, как справится с этим всем в школе.

Мариэлле совершенно не нравилась мысль, что на нее могли поспорить. Ей вообще не хотелось становиться объектом всеобщего внимания. Тем не менее, она старалась стать осторожнее и при этом по возможности прикидывала, какова вероятность того, что Николь была права. Результаты ее не утешали. Марк был таким же спокойным, невозмутимым и почти не шел первым на контакт. Она больше не спрашивала его ни о чем, а он до сих пор не подал ни одного признака, что его это беспокоило. Его же должно было это беспокоить, если бы он поспорил на нее, ведь так? Но все шло своим чередом, только вот тревожный мозг Мариэллы все никак не унимался, а от того она все больше переживала, что в один момент оступится и все вскроется, опозорив ее в любом случае.

Секция самообороны для девушек начала свою работу даже раньше, чем предполагалось в начале. Мэри успела посетить всего два занятия, но уже поняла, что это было лучшее решение, не смотря на ворчание Николь. Она была на обоих занятиях в четверг и в субботу. Было страшно и неловко, но присутствие Кати сделало ситуацию чуть менее тяжелой. Мэри казалось, что одноклассница была искренне рада ее приходу, а еще она сразу предложила заниматься в паре и болтала без умолку, почти как Николь. Это заставило нимфу почувствовать себя комфортнее, что она даже набралась смелости поговорить после занятия с Мелиссой и договориться, что она будет посещать занятия только по субботам, а остальные – по мере возможности. Подсознательно Мариэлла все еще ожидала осуждения и упреков в лени, но их не последовало. Девушка наоборот похвалила ее форму и старание, а так же предложила сразу перейти на «ты» и обращаться к ней «Мэл». Мариэлла ждала, но боялась этих занятий, но совершенно не ожидала, что здесь ей будет почти так же комфортно, как в уже давно хорошо знакомом спортивном центре.

Теперь Мелисса приветственно ей улыбалась и даже подмигивала в коридоре, даже если обычно в этот момент находилась в компании одного и того же парня, а Катя перекидывалась с ней несколькими фразами. Так что, сделать вид, что все налаживается и идет просто прекрасно, было не так уж и трудно. Гораздо легче убедить человека именно в том, во что он сам хочет верить. Даже если этот человек ты сам.

Сегодня у девушки была только тренировка в Ливрале. Их занятия по воздушной гимнастике отменили из-за болезни тренерши, а заменить, как всегда, было некому. Обычно ее, как и некоторых, это не останавливало. Они все равно могли приехать и просто позаниматься в тренажерном зале, но на самом деле девушка действительно устала и была даже рада, что занятий пока не будет. От простуды в их время уже давно никто не умирал, так что беспокоиться было не о чем.

Николь уже которую перемену подряд трещала о том, что делает кое-что грандиозное, необычное и очень важное, но рассказать она ничего пока не может, потому что это будет сюрприз, но потом она обязательно все ей расскажет и покажет. Наверное, Николь бы и на уроке об этом говорила, но, к счастью, на второй парте не сильно поболтаешь, чему Мариэлла была в тайне рада. Иногда ее подруги было слишком много, а сказать что-то против было неудобно. Она знала, что Николь просто рада и на взводе, поэтому не хотела остужать ее пыл. Она сама не раз была в ситуациях, когда решалась рассказать о том, что ей интересно, но ее просили заткнуться, потому что она говорила об этом слишком много. Ей так не казалось, но, возможно, со стороны было виднее. Это было очень неприятно, и Мариэлла совершенно не хотела, чтобы ее подруга тоже это чувствовала. Во всяком случае, не из-за нее.

День вообще был не из приятных. Это был тот осенний день, когда солнечные лучи нещадно пекли днем, хотя утром и вечером уже было слишком холодно без куртки. Мариэлла опоздала на первый урок, потому что не смогла вовремя собраться, и нужный автобус уехал, а следующий полз, словно черепаха и стоял на каждой остановке по несколько минут. Выговор от учительницы литературы тоже было очень неприятно получить, но Мариэлла стерпела. Тем более что она и правда это заслужила в какой-то мере. Проходя к своей парте, она случайно столкнулась взглядом с карими глазами Марка. Она чуть не запнулась о неожиданности, что он вообще на нее посмотрел. Но он спокойно и достаточно быстро вернулся к своим записям, а нимфа взяла себя в руки еще быстрее. Это было ее первое опоздание, так что не удивительно, что на нее смотрела почти половина класса.

Это был тот самый день, когда все казалось слишком громким и шумным. Мэри улавливала множество запахов и не могла это игнорировать, а каждое прикосновение, особенно к голой коже казалось ожогом. Мариэлла просто приучала себя переживать такие дни, а потом бежать домой, укутываться в плед или снимать всю мешающую одежду, принимать горячую ванну и просто отдыхать в самоизоляции. Поэтому она потратила достаточно много времени утром, чтобы найти кофту цвета пыльной розы без горла, но достаточно тонкую и приятную на ощупь, чтобы она не раздражала ее в течение дня. А еще надела джинсовый сарафан, сразу пять колец и перерыла на кровати все свои колготки в поиске тех, что не были слишком неприятными и слишком тонкими. Волосы пришлось собрать в пучок с бантом, чтобы не мешались, но на всякий случай девушка взяла с собой широкую шелковую резинку, на случай, если от пучка начнется мигрень, а так же убедилась, что все таблетки у нее были в аптечке, в рюкзаке. Этот день обещал быть тяжелым и долгим с самого его начала, поэтому Мариэлла и не ожидала ничего хорошего от него.

Уроки тянулись невыносимо медленно, перемены были еще хуже, так что девушка была вынуждена мучиться с наушниками и обидчивостью подруги. Когда они пришли в кабинет последнего урока, девушка не могла не выдохнуть. Осталось пережить последний урок и все. Еще хоть одно изменение в ее распорядке дня, и девушка была готова повторить судьбу бедной Карениной. Только если та стала жертвой мужчин, то Мариэлла стала жертвой собственной тревожности и усталости.

Когда прозвенел оглушающий звонок с последнего урока, очень многие сразу ломанулись к выходу. Мариэлла не выдержала и, зажмурившись, закрыла ладонями уши. Слегка обеспокоенная Николь положила ладонь ей на плечо, но девушка резко и быстро сбросила ее руку, не говоря ни слова. Говорить не просто хотелось, казалось, что если она и попробует что-то сказать, то скорее сорвется и наорет. Но не объяснить ничего оказалось ее первой ошибкой. Второй ошибкой стало то, что она задержалась в классе и даже не начала собирать вещи, пока самые шумные не выбежали из класса. Она просто сидела с опустошенным видом и чувствовала себя обессиленной марионеткой, которой перерезали ниточки. К счастью, продлилось это состояние не долго, и совсем скоро, когда основной шум стих, она все же начала собираться, в то время как многие другие уже заканчивали. К сожалению, Николь уже ушла, кажется, обидевшись на грубость в ответ на ее обеспокоенность. Но объясняться сейчас хотелось меньше всего, и девушка решила, что обязательно поговорит с ней завтра и извинится.

Мариэлла просто уже хотела закончить этот треклятый день, вернуться домой, залезть в горячую ванную с солью и травами, воспользоваться всеми своими уходовыми средствами для волос, тела и лица, возможно, содрать мочалкой пару слоев кожи, и, укутавшись в плед, сидеть на кровати и читать новую книгу пока не наступит вечер и время тренировки. И если Мариэлла очень намеревалась закончить этот день как можно скорее, то у этого дня имелись свои планы на девушку.

Третьей ее ошибкой было потратить все силы на контроль за ситуацией и в итоге пустить все на самотек. Будь она сегодня чуть внимательнее, то заметила бы, что Марк кидал на нее слишком много, пусть и коротких, взглядов. В любой другой день ее бы это насторожило вне зависимости от обстоятельств. Сегодня она это даже не заметила.

Девушка уже мысленно рисовала план того, как она пойдет по коридору до лестницы, спустится на первый этаж, как лучше всего обойти основные коридоры, ведущие к спортивным секциям, когда ее снова дернули за плечо. И это совершенно точно была не Николь. Девушка едва не ударила этого несчастного с разворота, но ее запястье быстро перехватили. А когда Мариэлла осознала, кто перед ней стоит и что вообще произошло, Марк уже отошел на шаг, опустил ее и поднял руки в сдающемся жесте. В одной из его ладоней был ключ, вероятно от кабинета. Осознание этого заставило застрять поперек горла облегченный выдох. Девушка подавила желание надавить и потереть глаза пальцами, а после наорать: «Какого лешего вам всем сегодня от меня надо?» – или – «Что, ради всех Матушек-Богинь, ты творишь?».

– Извини, – первым произнес парень, и это заставило сойти первую волну гнева. Мэри сделала глубокий вдох и выдох, успокаивая себя, пока одноклассник ждал ответной реакции. Боковым зрением и по тишине она поняла, что в кабинете кроме них никого не осталось, и это осознание забило тревогой. Ее взгляд едва не метнулся в сторону уже опускающихся рук парня, в одной из которых совершенно точно был ключ. Она отчетливо чувствовала фантомное крепкое прикосновение, обхватывающее ее запястье вместо браслета. И все это совершенно точно ей не нравилось.

Недовольное: «Что?» – оказалось единственным, что девушка смогла из себя выдавить в данный момент и, на самом деле, вышло даже грубее, чем она думала.

– Мне нужно с тобой поговорить, – словно несколько осторожно, произнес парень и все волосы на теле Мэри тут же встали дыбом.

– Это важно, – добавил он.

Мариэлла стала быстро перебирать сотни отговорок и различных вариантов исхода этих событий. Перед глазами едва ли не высвечивалась стена из быстро сменяющегося неоново-голубого или зеленого двоичного кода, что они недавно проходили на информатике, но мозг уже был готов любезно предоставить эту картину через воображение. Она уже морально готовилась развернуться и на ходу бросить извинения и просьбу отложить этот разговор хотя бы на завтра, а так же параллельно с тем попросить больше так не пугать, но стоило ей только сделать пол оборота, как девушка уже не понимала, когда ее рюкзак оказался где-то на полу, а она сама у стены и в крайне напрягающе близком расстоянии от одноклассника. Мэри собиралась было возмутиться, но заполнивший воздух легкие отказывался преобразовываться в словесную речь. Поэтому девушка только и могла откровенно непонимающе и негодующе вскинуть брови и всем видом показать свое возмущение по поводу всей этой ситуации. На краю сознания пролетела мысль о том, что двух занятий было катастрофически мало, так что, возможно, придется импровизировать. Или даже пустить в ход магию.

– Прости, но это правда очень важно.

– На столько, чтобы зажимать меня в пустом классе после уроков? – не удержавшись, съязвила Мариэлла.

Девушка быстро поняла по тут же опустившимся на мгновение глазам и сжатым плотнее тонким губам, что об этом он как-то не сильно подумал. Но лучше от этого ситуация не становилась, особенно когда девушка поняла что в данный момент от паники даже не способна сбежать. Да и логики в этом было мало. Она не заметила, как он подошел к учительнице и договорился закрыть кабинет, так что она так же легко могла не заметить, как он его закрыл. Изнутри. Драться не хотелось, как и прыгать из окна третьего этажа и проверять свои кости на прочность. Хотя, справедливости ради, она бы могла при крайней необходимости. К слову, что там ей говорили про крылья?

– Что такого важного ты решил рассказать, что нельзя было сделать в другое время?

Мариэлла немного смягчилась, но ее голос от этого почти не изменился. Ей по-прежнему не нравилась ситуация, в которой она оказалась, но девушка пыталась взять себя в руки. Потупить эмоции не получалось и в итоге все выливалось в агрессию. Она попыталась еще раз взять свой голос под контроль.

– У меня, вообще-то, еще дела.

– Которые важнее твоей безопасности? – вскинул брови Марк.

Нет, это было невыносимо.

– О своей безопасности я вполне могу позаботиться и без чужих советов, спасибо огромное, – она хотела добавить «за беспокойство», но вовремя прикусила язык.

Марк хмыкнул, но сделал шаг назад. Дышать стало чуть легче. А разговор дальше не продвинулся. В голове Мариэллы была каша из мыслей. Она не знала как продолжать этот странный разговор, да и не хотела вовсе. Это ему нужно было что-то от нее, не наоборот. Вот пусть и говорит. Только вот сам Марк тоже понятия не имел, как аккуратнее сообщить обо всем однокласснице. Он планировал, что они смогут спокойно обо всем поговорить, одноклассница казалась вполне адекватной девушкой. Хотя бы поначалу. Но и начало пошло не по плану. Первая от нервов не выдержала Мариэлла.

– Послушай…

– Окей, ты на меня поспорил, так ведь?

Оба голоса стихли, и теперь девушка сильно жалела о том, что вообще открыла свой рот. Надо было подождать еще немного, прежде чем выставлять себя полной дурой.

– Что?

Мариэлла искренне задумалась о том, как редко их одноклассники видели Марка несколько сбитым с толку. Но позориться еще больше девушка не собиралась. Внезапно ударившая в голову мысль о возможной записи диктофона, моментально заставила вспыхнуть внутренней яростью снова. Она продолжила молча позволять парню переваривать услышанную информацию и отреагировать уже хоть как-нибудь.

– Какой спор? – только и выдавил из себя парень, на что Мэри лишь вскинула брови, но продолжила молчать. Марк слегка покачал головой, окончательно приводя мысли в порядок.

– Я не понимаю о чем ты, – Мэри уже была почти готова взорваться и высказать если не все, что вертелось у нее в голове, то часть так точно, но последующая спокойная фраза заставила девушку просто захлопнуть рот. – Мы можем разобраться в этом чуть позже?

– Хорошо. Тогда о чем ты хочешь поговорить?

– Ты нимфа.

Это был не вопрос. И этот факт был катастрофой.

– Что, прости?

Ярость испарилась, моментально сменяясь паникой.

– Ты нимфа, – невозмутимо повторил Марк, и девушка осознала, что ей это не показалось. Мысль о том, что она не единственная ливрийка, почему-то не успокаивал. Возможно потому, что что-то ей подсказывало – подобные расспросы здесь не приняты. Точно не такие. Мысли о записи, гипотетическом споре и всем остальном моментально вылетели из головы.

Когда Марк понял, что девушка больше не собиралась с ним сражаться, стало немного проще. Но от понимания того, о том он хотел, что он собирался рассказать, становилось не по себе.

– С чего ты это взял?

– Как минимум с того, что ты не стала смеяться, ‐ парировал парень очевидным фактом. А потом, по ощущениям Мэри, решил ее добить. – А вообще, потому что не сложно об этом догадаться, если знать куда смотреть.

– Насколько мне известно, я здесь не единственная. Почему именно я?

– Да, верно, ты не единственная. Но почему-то именно за тобой мне приказали следить.

И вот на этом моменте эмоции наконец притупились. Как будто она наконец допрыгнула до рубильника и отключила их. Но не до конца. Это как привыкнуть к темноте после выключения света ночью. Возможность видеть остается, если быть внимательной, пусть и очень слабая.

– Прекрасно. И почему ты говоришь мне об этом? Тебе следовало сказать об этом с самого начала, но поскольку меня явно никто ни о чем не предупреждал, то тебе совершенно точно не следовало говорить мне об этом вовсе.

На это заявление Марк лишь слегка нахмурился. Но Мэри следила за ним слишком внимательно и находилась все еще слишком близко, чтобы не заметить.

– Я рад, что ты понимаешь, что мне не следовало тебе об этом говорить.

– Но ты говоришь. Почему?

– Ты не собираешься спрашивать, почему меня заставили следить за тобой?

Мариэлла ненавидела кружения вокруг да около и наводящие вопросы вместо прямого текста, поэтому неосознанно скрестила руки, прижав пальцы так, чтобы чувствовать кольца, и облокотилась спиной о стену.

– И зачем это нужно королеве Амариллис?

– А кто тебе сказал, что это она?

Мурашки пробежали по телу. Ей все больше и больше не нравилось, к чему шел этот разговор.

– А кто тогда?

Марк сжал губы. И обычно это был жест недовольства, но Мариэлла поняла, что это именно тот вопрос, ответ на который ей действительно следовало знать.

– Королева Лилит.

«Темная королева» – пронеслось в голове, но изо рта не вышло ни звука. В прочем, по ее ошеломленному лицу было не трудно догадаться, что она се поняла. Марк невесело хмыкнул, без слов подтверждая ее мысли.

– Тогда тем более не понимаю, почему ты мне об этом всем говоришь, – взяв себя в руки, серьезно произнесла Мэри. А после встретилась взглядом с его карими глазами. – И почему она отдала такой приказ.

– Я тоже не знаю, почему. Думал, может ты расскажешь, – на ее шокированный вид, парень добавил. – Я сначала даже не знал, что ты ливрийка. Пришлось самому догадаться. И, справедливости ради, я не знаю, как бы я это сделал, если бы уже не знал, что Николь тоже.

– Ты все еще не ответил на мой первый вопрос, – напомнила девушка, закрывая глаза на свою панику. Она однозначно упускала что-то еще. Вопрос крутился в голове, но она никак не могла поймать его за хвост.

– Ты не мог рассказать мне об этом, только в надежде узнать причину, по которой тебе вообще сказали следить за мной, – прозвучало почти обвиняюще. Слово «слежка» все еще не укладывалось в голове, и произносить его было словно противоречишь всем своим убеждением. Следить? За ней? Действительно – зачем? Это ведь полнейшая ерунда.

– Да. Но я хотел бы узнать Ее причину до того, как рассказать свою собственную.

– Понятия не имею, – ошеломленно выдохнула она, качая головой.

Марк сжал губы. А потом что-то щелкнуло. Барьеры эмоций пали одновременно с тем, как она ухватилась за хвост своей неуловимой мысли, и ее ударило озарение. Болезненно так ударило. Лучше бы она сейчас умерла, чем оказалась права.

– Темная королева, – прошептала она, едва шевеля губами и совершенно не смотря на одноклассника. – Она сбежала из Поселения в Жженую деревню, и никто не знает почему. Значит с ней нет связи. Но она приказала это тебе.

Мариэлла резко подняла глаза на парня.

– Ты погарелец, – получилось слишком шокировано, чтобы понять, было это вопросом или утверждением.

Мимо пролетела мысль о благодарности к Марку – стена была как нельзя кстати. Девушка не была уверена, что смогла бы устоять на подкосившихся ногах, если бы не опиралась о нее все это время.

– О, Богини, ты действительно погарелец… Как ты вообще оказался здесь? Я думала, оттуда нет выхода.

– Если можно попасть внутрь, значит можно и выйти наружу. Нужно лишь знать способ.

Мэри непонимающе покачала головой. Но она не собиралась кричать, да и отреагировала гораздо спокойнее и совершенно не так, как он предполагал. Марк думал, что ему придется шантажировать ее или заключать сделку, чтобы никто больше об этом не узнал. Как минимум лишить ее возможности кричать и сбежать. Но, кажется, нимфа была готова принять это все просто как факт. Как то, что летом тепло, зимой идет снег, а в неделе семь дней.

– Члены правителей могут открывать проход в барьере. Не то, чтобы это было тайной или общеизвестным фактом. Но кроме них никто не знает как. Моя Королева нашла еще один способ, чтобы я и некоторые другие по ее приказу могли выходить за его пределы.

– Как ты там оказался? – осторожно спросила Мариэлла, спустя долгую паузу. А потом мысленно наорала на себя за то, что это было не ее дело.

– Я там родился, – произнес он и пожал плечами, словно этот факт ничего не значил. Возможно, для него он действительно ничего не значил – вряд ли таких как он были единицы.

– Хорошо.

Она произносит это скорее для себя, чем для него. Поставить точку. Дать понять, что она услышала и приняла сказанное к сведению. Она на самом деле была слишком шокирована всей полученной информацией, которую он вывалил на нее в последние минуты, чтобы отреагировать хоть как-то иначе. Но, кажется, Марку было достаточно и этого.

– Почему ты сейчас все это мне рассказал? – спросила она, кажется, в третий раз. Она не помнила, сколько раз этот вопрос пролетел среди мыслей и сколько раз она его уже озвучила.

Ей подумалось, что, возможно, он начнет убеждать ее, что Лилит не такая уж и плохая правительница. А еще она с ужасом поняла, что при определенных доказательствах даже была готова в это поверить. Она не знала ничего кроме расплывчатых слухов. Никто не знал правды и истинных причин. Он знал Королеву лично.

– Я не могу рассказать всех деталей, – начал он, привлекая ее внимание от мыслей к себе. – но одно могу сказать точно. Ее Величество почему-то заинтересована в тебе, а у меня все больше причин думать, что ее планы могут идти в разрез с моими собственными.

– Ты ей служишь, – заметила Мариэлла.

– Но у меня есть своя голова на плечах.

– Ты хочешь пойти ей наперекор? – спустя пару секунд молчания, уточнила девушка. Марку потребовалось время, чтобы ответить.

– Я хочу помочь тем, кто нуждается в этом. Такой был изначальный план. Но, кажется, у Ее Величества появились причины от этого отказаться, чего я не намерен допустить. Я не знаю ее нынешних мотивов, но я знаю, что ей нужна ты. Настолько, что она хочет знать обо всех твоих проблемах: как уже существующих, так и потенциальных. И пока я не знаю всего, моя единственная возможность ее задержать, это предупредить тебя.

– Я не могу перестать приходить в Ливраль.

– Об этом я тебя и не прошу. Просто держись подальше от Деревни, на столько, насколько это вообще возможно. И будь осторожней.

– Тут есть еще ее шпионы?

Марк покачал головой.

– Из погарельцев, известных мне, здесь только я. А я знаю очень многих. И если у тебя есть хоть какие-то идеи, почему ты ее могла заинтересовать…

– Я правда не знаю, – повысила тон Мариэлла, а после резко сдулась. Она прикрыла глаза, больно ударяясь затылком о бетон. – Я не знаю. И, честно говоря, я не думаю, что если бы и знала, то могу тебе доверять. Гарантий, что ты говоришь правду, ты мне не сможешь дать, верно? Я не знаю и, если совсем честно, даже знать не хочу.

Воцарилась тишина. Даже слишком неожиданно тихая для школы. Вероятно, у некоторых из тех, кто еще был в здании, были уроки, а у других уже начались секции.

– Я не прошу тебя мне верить.

Мэри горько усмехнулась, смотря в белоснежный потолок. Это было бы дуростью, если бы он действительно надеялся на это. Они оба прекрасно понимали.

– Я прошу тебя не подходить к Женной деревне. И не рассказывать слишком много, даже если ты веришь, что человек перед тобой просто человек. Особенно, если он действительно только человек. И будь аккуратна, гуляя по Ливралю.

Мариэлла обреченно кивнула. Она с трудом переваривала всю эту информацию и знала, что это все займет еще очень много времени. Но на краю сознания она так же поняла и другое – одна клетка контроля заменилась другой. И если раньше она просто должна была не расстраивать отца, боящегося за ее безопасность, то теперь, кажется, на кону вполне могла быть ее жизнь.

– Мне нужно идти.

– Конечно.

Она собиралась уточнить, что у нее тренировки, соврать что она скоро начнет опаздывать, но эти слова застряли в горле вместе со всеми остальными, когда парень так просто решил ее опустить. Никаких чар, заставляющих ее молчать об этом разговоре. Никаких угроз. Просто отпустил. От всего пережитого горло начало болезненно сдавливаться, а в глазах появилось фантомное ощущение слез. Она знала, что не расплачется сейчас. Просто не смогла бы, даже если бы захотела. Ох, Богини, как же она устала.

Она даже не посмотрела на него. На автомате подняла свой рюкзак и, только схватившись за ручку, осознала, что не попросила Марка открыть ее. Ручка плавно опустилась сама, когда девушка оперлась на нее. До конца. Дверь была открыта все это время.

Она не стала и прощаться с ним. Просто не была в состоянии ни вернуться в состояние полной осознанности жизни вокруг, ни заговорить. Марк тоже ничего не сказал, просто ждал, пока девушка сперва скроется за дверью, а после пока звуки каблуков не станут доноситься издалека. Только после этого он уже взял свои вещи, закрыл кабинет и пошел относить ключ их почти пожилой охраннице.

Мариэлла не бежала, хотя и хотела. Очень хотела, но сил не было совершенно. Ей казалось, что она сбегает от всей той горы информации, которую никогда не хотела знать, от истории, в которую никогда толком не собиралась впутываться и от болезненной правды. Только вот в чем именно была эта правда, нимфа пока не понимала и не была уверена, что хотела знать. Только вот, шестеренки в ее голове уже крутились, и это был необратимый процесс. Надо бы придумать пару – десятков – отмазок, если миледи Флоренс или кто-то еще заметят ее отрешенное и странное состояние.

Где-то вдалеке прогремел гром, заставляя девушку остановиться, а через мгновение посмотреть ясными глазами на небо. Оно было полностью серое. Приближались грозовые тучи. Автобус уезжал через восемь минут, а следующий ждать десять-пятнадцать. Сегодня был не тот день, когда хотелось бы промокнуть до нитки, даже если глаза уже и болели, как после нескольких часов плача. Она должна была успеть.