Шикарный букет роз, стоит на рабочем столе Стенли и мягко намекает: Господи Боже, да скажи ему хотя бы привет, но Стенли со всей растительностью всегда обращался на "вы", поэтому не терпит грубого отношения красно-лепестковых и пытается отодвинуть букет от монитора своего компьютера–безуспешно, к слову. Стенли хмурой тучей садится на свой стул и резко подрывается–когда же ты успокоиться собираешься–стул теперь совершенно новый, не скрипит когда садишься или дышишь на него, он больше не из противного материала, на котрый Стенли не однократно жаловался, и это бесит, конечно бесит. Он яростно выдыхает гнев, хватает искрящий своим финансовым благополучием букет и вылетает из кабинета, вышагивая строевым шагом по корпусу издательства. Ужасно вычурно.
Каждый день, в течение двух месяцев, на столе Стенли появлялся новый букет, каждый раз ещё более великолепный и, что важно, дорогой. И каждый раз Стенли приходилось пить успокоительное и заставлять себя перестать крутить в голове денежный счётчик.
Стенли чувствует как дёргается веко и как щеки горят–да, он отрицает это, да, он плохо с этим справляется, но имейте совесть, кто не врёт в наше время? Вот именно, Стенли о том же. Руки готовятся выразить пламенную речь, использовать самые запоминающиеся эпитеты, но Стенли останавливается всего в нескольких метрах до заветной двери... И поворачивает за ближайший угол, сжимает букет, садится воющим клубком, полным сострадания к себе. Так происходит каждый раз, и, ладно, хорошо, Стенли признает некую долю симпатии, может быть, он даже не визжит от небольших записок на своём столе написанных прекрасным каллиграфическим почерком. Какое ужасное безобразие, пусть не останавливается, желательно, никогда. Букет сладко манит и умоляет дать наконец-то свой номер, ну пожалуйста.
–Стенли?
Из головы вылетают и числа, и метафоры к аромату роз, и прекрасным полотном в голове вывешивается красочное слово "пиздец". Стенли кажется, что он больше не дышит. Мозг подсказывал бы, что можно прямо сейчас поговорить как взрослые люди–отказаться от всего внимания, если ему настолько оно не нравится. Стенли осознает, что он–человек не уровня Нара, но как же хорошо вертится на языке его имя.
–Всё хорошо?
Малыш, ты бы знал насколько хорошо стало прямо сейчас. Стенли машет головой, соглашаясь. Сам себе он верит не очень и взгляд напротив тоже не убеждён. Стенли пытается сказать, мол, всё хорошо, не обращайте внимания, я просто в приступе не заметного самобичевания из-за вас и вашей прекрасности, а в целом всё очень даже в порядке, но букет мешает рукам вывалить лишнюю информацию и Стенли этому рад как никогда прежде. Стенли поднимается и пытается скрыться за букетом, пытается настроить себя на гнев и швырнуть его уже в харизматичное лицо напротив, но, а у него всегда так взгляд сверкает? В жизни его жизни стало как-то слишком много "но", но если бы его это волновало.
Стенли настроился и гордой походкой, как мама учила, вышагивает не глядя из укрытия и мимоходом видит самую светлую усмешку в своей жизни. Почему ты не можешь быть каким-то бракованным, оставь меня, я на заводе маркировку не получил. Бога ради, Стенли–35 лет! Он работает в крупном издательстве, зарабатывает достаточно, даже читает книги и всё, к чему он пришёл за годы жизни–стать лужей от нескольких искрящих взглядов и цветов? Стенли отказывается и будет продолжать отрицать всё это, так нельзя–это может развития из краткосрочного пиздеца в долгосрочный, а Стенли ждать не любит. Мозг отчаянно пытается донести, что взрослым положено всё обсуждать словами, желательно, обдуманными. Стенли это все понимает прекрасно, жалко, что жизнь сложилась так и в его социальном арсенале нет ничего, кроме шуток и красноречивого игнорирования нависающих проблем.
Утро встречает монитором компьютера, рабочим столом и кофе. Хорошо, балл засчитан, единственное верное решение. Стенли хмыкает и крутит в голове будущий разговор с Мариэллой, которая раздаёт советики к ключу от неприступного Стенли. А Стенли и не против, уже нет. Кофе приятно греет, почему-то, совершенно не из-за его температуры в области груди.
В какой-то момент Стенли принял факт получения стаканчиков кофе и самых прекрасных десертов. Может, букеты были бы очень кстати. Заполняя документ за документом мысли ползут медленной улиткой, спотыкаются на своём пути и пытаются ползти по новой. Всего одна мысль цепляется за стенки черепушки–он ещё ни разу не говорил с Наром. То есть, были искры в переглядках, хмурый вид тучи, даже поругались один раз не разговаривая. Но чтобы словами через рот–никогда. Если честно, Стенли даже не знает, в курсе ли Нар, что Стенли вполне себе говорящий. Жесты были прекрасной защитой от не обдуманных слов–сейчас, даже они начали подводить и визги восторга могут вырваться сами. Ужасная вещь–одиночество, видимо, пора исправлять.
Кофе даёт хороший толчок и на обеде Стенли движется к знакомому кабинету–неспешно вышагивает по коридорам с желтоватыми стенами. Дверь нужного кабинета приоткрывается и из кабинета выходят до прекрасного вовремя. Стенли видит как меняется чужой взгляд–Боже, как же ты поплыл. И улыбка сковывает мышцы лица сама, не отпускает, вот-вот порвёт рот.
–Стенли? Как кофе?, –из-за улыбки возле глаз появляются небольшие морщинки и как же это хорошо, –Думаю, может сразу кофемашину подарить? Или кофе был слишком вычурным жестом тоже?
Стенли закатывает глаза и подходит ближе, замечательная смесь эмоций мелькает в чужом янтаре глаз и прекрасно шуршит мозг с шестерёнками. Он наклоняется к самому уху, чувствует как сбивается ритм дыхания и бегают янтарные глаза. Полный гордости за себя, за то, что собственное сердце не вышибает собой рёбра, шепчет самым уверенным и искренним тоном:
–Сегодня в кафе. Спасибо за кофе, Нар.