Даби мучительно долго возится с замком квартиры, тихо матерясь. Томура настороженно оглядывается по сторонам. С одной стороны, он ожидал, что его затащат в какие-то грязные трущобы, а с другой, он оказался несколько разочарован простотой обстановки, будто ожидал увидеть роскошный особняк.

Наверное, проблема была в том, что жилище Даби выглядело… нормально? Просто нормально.

Скромный трехэтажный многоквартирный дом в пусть и спальном, но приличном районе. Далековато от штаба. На машине пришлось ехать больше часа. Не удивительно, что Даби так редко появлялся в штабе Лиги.

Рядом двор с клумбами, детской площадкой и парковкой. Парочка вполне приличных машин. Чистый подъезд с цветами на лестничных площадках. Ни одного алкаша или гопника по дороге.

Наверное, просто не так должны жить злодеи в розыске.

— Ну наконец-то, — восклицает Даби, когда ключ все-таки проворачивается. — Надо будет поменять замки. Иначе я когда-нибудь заночую на коврике в подъезде. Проходи.

Он легко распахивает дверь, заходя внутрь. Томура нерешительно мнется на месте, но все-таки переступает порог.

Его встречает узкая прихожая, захламленная картонными коробками. Слева — вешалка с куртками, на которую Даби кидает свой плащ. Рядом находится тумбочка, на которую он кладет ключи и свою медицинскую маску.

Шигараки, придерживая сумку, с трудом разворачивается в коридоре и закрывает за собой дверь.

Вот он и… дома у Даби? Непостижимо.

В воздухе держится запах сигарет и еще чего-то странного, что всегда отпечатывается на коже самого Даби. Или же наоборот…

— Не топчись на пороге, проходи. Чувствуй себя, как дома.

Легко сказать. Как будто Шигараки даже якобы дома чувствует себя как дома.

Даби скидывает ботинки и скрывается где-то в глубине квартиры. Слышно, что он открывает окна.

Томура сбрасывает сумку с плеча и кое-как снимает кеды, опираясь на стену. Длинный коридор ведет в комнату. Там тоже стоят картонные коробки. По центру — диван, на который накинуто коричневое покрывало. Около большого окна расположился стол, захламленный книгами, дисками, какими-то журналами, бумажками и прочим хламом. Там же пристроился ноутбук, в который уже успел уткнуться Даби. Рядом — потрепанный жизнью офисный стул. Перед диваном стоит небольшой деревянный столик, на котором были наушники, две грязные чашки, пару смятых жестяных банок из-под газировки и пива и грязная пепельница. На кресле чуть поодаль валяется мятая одежда. Всю левую стену занимает массивный старый шкаф. Справа в комнате находится еще какая-то дверь.

Еще немного повозившись, Даби включает музыку на ноутбуке и закрывает его, поворачиваясь к Томуре.

— Ну у тебя и бардак, — констатирует Шигараки.

— Кто бы меня упрекал.

— Я хотя бы не отрицаю, что живу на помойке. А ты говорил, что порядок навел. Что ж у тебя здесь тогда без порядка происходит.

— Ты не хочешь это знать, — усмехается Даби, осматриваясь по сторонам. — Так, давай я тебе покажу, что тут у меня есть. Кстати, я не переношу тишину, поэтому у меня чаще всего либо музыка играет, либо фильм на ноуте фоном. Надеюсь, это не будет сильно бесить. Свои вещи можешь разложить в шкафу, я освободил тебе место. Диван, если что, раскладывается, так что ты не переживай. Просто мне одному влом его туда-сюда таскать. Да и места не остается, если разложить. Можешь, кстати, пользоваться моим ноутбуком, когда я буду уходить. Хотя он не потянет особо новые игры, как ты любишь, он у меня старенький. Но хоть что-то, чтобы ты не скучал. Тут у меня ванна с туалетом, — Даби открывает дверь справа и включает и выключает свет. — Все еще не решил, хорошее ли это архитектурное решение — сделать проход в санузел в комнате, а не в коридоре, но как есть. Полотенца в шкафу в комнате. Так, пойдем дальше. — Даби выходит в коридор и открывает стеклянную дверь в нем. — Тут кухня. На ней тоже не провернуться, но что поделаешь. Холодильник, плита, микроволновка. Все как положено. В холодильнике есть какая-то еда, — Даби демонстративно открывает дверцу и морщится, — иногда даже свежая. Плита газовая, спички в тумбочке для посуды. Вот здесь сверху тарелки, чашки и прочая чушь. Чайник у меня тоже нужно на плиту ставить. Нет денег на электричество. Тут, за окном, я соорудил себе подобие балкона. Можно перелезть, подышать свежим воздухом, все такое. Летом, как сейчас, классно. Хотя соседям, кажется, не очень нравится этот мой креатив. Но возразить что-то они боятся. Если есть какие-то вопросы, просьбы, пожелания, предложения — говори, не стесняйся.

Шигараки подходит к окну, которое расположилось между столом и холодильником, и выглядывает на улицу. Балконом служит козырек над входной дверью. Тут уже стоит жестянка с окурками и валяется старый матрас с пледом. Судя по всему, Даби часто выходит туда.

— Квартира маленькая, но, вроде, нормальная, — говорит Даби, почесывая в затылке, словно оправдываясь. — И платить много за нее не надо.

— Здесь так светло, — наконец говорит Шигараки, поворачиваясь.

— Ну да, — оживившись, улыбается Даби. — Это не твой бункер с заколоченными окнами.

— А что в этих коробках?

— А… мои вещи. Я просто слишком часто переезжаю, поэтому уже даже не распаковываюсь до конца. Просто, если надо, роюсь в нужных коробках. Надо бы половину этих вещей выкинуть, наверное, да жалко. Периодически я ужасный барахольщик. Так, ладно. Раз экскурсия закончена, перейдем к инструктажу. Не то чтобы я строгий тиран со сводом правил, но было бы здорово, если бы ты здесь ничего не разрушал, не ломал и так далее. Потому что вся эта мебель принадлежит тетушке, и мне не хочется отчитываться, почему ее любимое кресло превратилось в кучу пыли. Это первое. Второе, тетушка, хозяйка квартиры, живет ровненько над нами. И иногда может зайти без предупреждения, проверить, как тут дела. Она обычно стучится, но вообще, у нее есть свой ключ, если ей не открывать. Чтобы ты был готов. Если что, говори, что ты в гости ненадолго. Не знаю… проездом? Тетушка, вообще-то, не в восторге, когда я кого-нибудь сюда вожу, хотя и молчит. Просто я договор-то подписывал с ней на одного человека, а на двоих и более там совсем другая аренда. И постарайся не хамить незнакомым бабушкам, пока я тебе не покажу ту конкретную, с которой стоит быть вежливым. Так что вот: не портить мебель, не ломать стены, не кричать так, чтобы тетушка заподозрила что-то неладное, не хамить бабушкам. Вроде все правила. Буду добавлять их по мере твоих косяков. Как-то так. Добро пожаловать, что ли. Надеюсь, ты сможешь здесь отдохнуть от работы.

Даби подходит ближе и смыкает руки на талии Шигараки, подтягивая его к себе. Тот недовольно ворчит, но не сопротивляется. Мозг медленно переваривает и усваивает полученную информацию.

Даби касается губами виска Шигараки, а потом, чуть наклонившись, мягко целует его в губы, наслаждаясь мыслью, что теперь можно не дергаться, что рядом еще кто-то другой (например, вечно осуждающий Курогири). Томура слишком занят своими размышлениями, чтобы ответить на поцелуй, но Даби много и не надо. Горячие руки гладят лопатки, которые кажутся болезненно выпирающими даже под тканью толстовки и майки. Не дожидаясь реакции, Даби снова касается языком сухих потрескавшихся губ. Чуть настойчивее.

Шигараки поднимает на него пристальный, серьезный взгляд и выдает фразу, ну никак не соответствующую настроению Даби:

— И часто ты сюда кого-то водишь, что уже даже знаешь, что это не нравится хозяйке?

Да что ж такое…

Даби корчит кислое выражение лица и опускает руки. Шигараки не выглядит злым или осуждающим, но его холодность раздражает не меньше.

Даби отходит к столу и, достав из шкафчика пачку сигарет и разорвав пленку, закуривает. Но кухонном столе обнаруживается очередная заполненная пепельница. Неужели он действительно так много курит? В штабе Лиги это не так заметно.

— Ты мне ответишь? — спрашивает Шигараки, когда молчание начинает затягиваться.

Даби выдыхает дым в потолок и выходит с кухни, говоря:

— Ты правда хочешь сейчас это обсудить? Я устал. Да и ты, наверное, тоже. Лучше вещи разбери свои.

— Как для совращения, так он не устал, — ворчит Шигараки, отталкиваясь от подоконника и плетясь обратно в комнату. — А как поговорить со мной, так устал.

Даби сидит за ноутбуком, зажимая в зубах сигарету, и быстро бьет пальцами по клавиатуре. Вид у него такой, будто никто ему никаких вопросов не задавал.

Потоптавшись на пороге, Шигараки возвращается в коридор и берет свою сумку. В шкафу действительно свободны несколько полок, но Шигараки просто кидает ее на пол, запихивая ногой поглубже. Если надо будет, он просто достанет одежду из сумки. Хуже, чем есть, она уже вряд ли будет выглядеть. А раскладывать вещи — значит давать себе надежду остаться.

А Шигараки очень не любит чувство надежды. Оно слишком ранит.

Курогири перед уходом ляпнул, что надеется, что Даби не откажется от своей затеи, столкнувшись с первой же трудностью, и теперь эта фраза засела глубоко в груди Томуры, отдаваясь колкой болью с каждым ударом сердца.

— Я вожу сюда людей не так уж часто, как ты мог подумать, — говорит, наконец, Даби, когда Шигараки садится на диван, осматриваясь по сторонам. Томура оборачивается на него, опираясь подбородком на подголовник. Он уже и не ожидал ответа. Даби все еще сидит за ноутбуком, пристально глядя в монитор и периодически стуча по клавиатуре. Музыку изредка разбивают уведомления о сообщениях.

— Но бывает?

— Бывало. Пока не начал встречаться с тобой. Ну… да, водил иногда после пьянок девчонок и парней. На один раз. Ничего такого. Кроме… м… Это все неважно, окей? Я никого не вожу сюда сейчас и, уж тем более, не изменяю тебе, если ты об этом беспокоишься.

— Плевать, — фыркает Шигараки, отворачиваясь. — Просто интересно было. Все-таки у тебя… насыщенная жизнь, в отличие от меня. Все еще не понимаю, нахрен я тебе сдался такой.

Даби чуть раздраженно выдыхает, вдавливая сигарету в пепельницу и захлопывая крышку ноутбука. Сражаться с загонами низкой самооценки Шигараки меньше, чем через час совместного проживания, не хотелось совершенно. Встав из-за стола, Даби пересаживается на диван и укладывает подбородок Шигараки на плечо. Тот чуть косит взгляд, сталкиваясь с недовольно прищуренными глазами. Хотя руки все равно продолжают обнимать.

Когда молчание не дает никакого результата, Даби недовольно говорит:

— Можно мы не будем говорить об этом хотя бы первые полчаса?

— Ладно. А через сколько пройдут первые полчаса?

— Ты невыносим.

Шигараки слабо усмехается, откидываясь на подголовник и прикрывая глаза. Кажется, он действительно успел за сегодня устать. А теперь, в теплых объятиях, и вовсе клонило в сон.

Но пульсирующее беспокойство не дает расслабиться в полной мере. Все-таки стоит расставить все на свои места.

— Что за история с «кроме»?

— Угх… Вот не можешь ты спокойно отдыхать, да? Это так важно?

— Если я спрашиваю…

— Ладно, — сдается Даби, понимая, что рано или поздно Шигараки все равно поднимет этот вопрос, и лучше сейчас, пока он спокоен и сонно ленив. — Я жил здесь со своей девушкой. Два месяца. Вообще, изначально мы снимали эту квартиру для нас. Потом я заключил договор с тетушкой только на себя. Вот.

Шигараки открывает глаза и пристально смотрит на Даби. Спокойно. Уже хорошо. Но все равно чувствуется под руками, как его тело заметно напрягается, а лицо становится строже.

— И где теперь эта твоя девушка?

— В шкаф спрятал, ну что за вопросы? Угх. Ушла от меня к более перспективному парню, который сможет обеспечить ей нормальное будущее, а не только россказни, как все будет здорово, и фанатичное восхищение Убийцей Героев.

— В плане второго не могу ее судить, — усмехается Шигараки, и его тело снова кажется чуть более расслабленным. — Меня это тоже бесит.

— Пошел ты, — улыбается Даби. — Если бы не Убийца Героев, мы бы с тобой никогда не познакомились.

— Сомнительный какой-то купидон. Я не буду его за это благодарить. Вообще, нахожу ироничным, что после девушки, которая бросила тебя ради перспектив, ты пришел ко мне, который ну вот точно не сможет тебя бросить из-за своих траблов и паранойи остаться одному на всю жизнь. Удобненько. Я-то получше искать не буду, потому что куда уж мне.

— А можно ты прекратишь говорить эту гадость? — фыркает Даби, резко размыкая объятия и поднимаясь на ноги. — Не знаю, что меня бесит больше: твоя низкая самооценка или то, что ты думаешь, что моя мотивация отношений с тобой сводится к чему-то подобному.

— Может, то, что я сказал про «получше»?

— О, то, что я дерьмовый вариант — я и так знаю. Так что нет.

Даби со звоном подхватывает грязные чашки со столика и уходит на кухню. В каждом его шаге слышится раздражение.

Когда включается вода, Шигараки вздыхает и заваливается на бок. Ну вот, полчаса, а он уже успел вывести Даби из себя. А они собираются прожить вместе две недели. Возможно, Курогири прав. Будет чудом, если Даби не выставит Шигараки за дверь уже через три дня.

Когда вода выключается, Томура, полежав еще секунд тридцать, все-таки встает и идет на кухню.

Даби стоит перед открытым холодильником, задумчиво взирая в его глубины. Вид у него слегка озадаченный. Услышав шаги, он оборачивается и говорит:

— У меня почти нечего есть. Надо будет завтра выбить свою оплату за неделю и сходить в магазин.

Голос звучит как обычно, потому что Даби всегда легко взрывается, но и так же быстро успокаивается, но Шигараки все равно уточняет:

— Ты не злишься?

— А… Ну, это все неприятно. И грустно, что ты себя ни во что не ставишь, раз считаешь, что не достоин лучшего.

— Не то чтобы я считаю, что достоин и тебя. Ты ведь классный.

— Угх, прекрати хвалить меня через самоунижение. Это бесит. А в моей квартире, в отличие от штаба Лиги, нет места, чтобы ходить и демонстративно злобно хлопать дверьми.

Шигараки слабо улыбается, подходя ближе и бодая Даби лбом в плечо. Перемирие. Может быть, все не так уж плохо.

Даби прижимает его к себе, обнимая одной рукой за плечи, и снова смотрит в холодильник. Выглядит похуже, чем запасы у Курогири, но не так уж плохо.

— Ну… я могу стушить овощи с рисом. Потому что этому кабачку, кажется, скоро будет так же плохо, как и мне.

— Фу, овощи, — ворчит Шигараки, тыкаясь носом в грудь Даби.

— Тихо, ребенок, — смеется тот, трепля светлые волосы. — Тебе нужны витамины. А, кстати. Насчет витаминов… Когда тебе нужно принимать твои лекарства? Я немного прослушал Курогири, потому что он меня бесит.

— Утром, как проснусь. И за пару часов до сна.

— Окей. Постараюсь проследить. Ладно, давай поедим. А то я только часов в десять утра стащил пару бутербродов у Тоги и залил их кофе. А уже почти семь. Про тебя вообще молчу. Иногда я думаю, что Курогири морит тебя голодом.

— Наоборот. Следит. Я обычно забываю поесть. Или предпочитаю еде сон. Ааа… Ты умеешь готовить?

— Конечно, я умею готовить, — хмыкает Даби, доставая и раскладывая на столе продукты. — Я с шестнадцати лет живу самостоятельно. Если бы я все это время питался только быстрорастворимой лапшой, я бы давно откинулся из-за язвы желудка.

Томура усаживается на стул, задумчиво наблюдая, как Даби чистит и режет овощи. Интересно, что с ним должно было произойти, чтобы уже в шестнадцать он был беспризорным?

Этот вопрос застревает в глотке, но так и не находит выхода.

Даби на него разозлится.

— Я еще вязать умею, — внезапно говорит он, доставая из шкафа кастрюлю и полупустую упаковку риса.

— Что? — растерянно переспрашивает Шигараки, отвлекаясь от своих мрачных мыслей. — Серьезно? Зачем тебе это?

— Шучу, — смеется Даби, щуря насмешливо глаза. — Вязать не умею. Зато честно-честно умею вышивать гладью.

— Да ну тебя, шутник, — ворчит Шигараки, все еще не до конца понимая, серьезен Даби или нет. Потому что тот корчит хитрую физиономию и больше всего похож сейчас на чеширского кота.

— Вот и живи теперь с этим, — самодовольно выдает Даби, ставя рис на плиту. И на это заявление бы разозлиться, да не получается.