Даби сонно переворачивается на другой бок и ведет рукой по поверхности дивана. Разочарованно вздыхает, когда не находит никого рядом. И мучительно тяжело открывает глаза.
Шигараки сидит в кресле возле дивана, подобрав под себя ноги и уложив на колени ноутбук. Груда одежды теперь валяется на полу. И, судя по тому, как удобно Шигараки примостился в кресло, ее придется все-таки запихнуть в шкаф, потому что вакантное место теперь занято.
Даби снова ворочается, и диван слегка скрипит. Шигараки тут же поднимает настороженные глаза.
Интересно, он когда-нибудь выглядит расслабленным?
- Который час? - зевнув, спрашивает Даби и потягивается. Вчера он даже не удосужился переодеться.
- Десять утра.
- Вау, ты ранняя пташка. А мне казалось, что наоборот из тех, кто валяется в кровати до последнего. Хотя ты, конечно, сейчас выглядишь так, будто и не ложился вообще. Прости, я вчера после ужина так быстро вырубился, пока ты болтал по телефону с Тогой. Совсем не романтично и не эротично.
- Все нормально, - бормочет Шигараки, сонно потирая ноющие глаза.
- Ты правда, что ли, не ложился?
- Нет.
- Гребаный отаку. Что ты там делаешь в ноуте?
- Я нашел у тебя игру Borderlands. Вот, прохожу. С твоего последнего сохранения. Надеюсь, ты не против.
- Сто лет туда не заходил, так что даже не помню, на чем остановился. Поэтому играйся на здоровье. Только спать не забывай. Ты уже завтракал?
- Нет.
- А будешь?
Шигараки издает невнятное мычание и снова утыкается в ноутбук. Даби усмехается, садясь и потирая шею.
- Ясно. Будешь, если я приготовлю.
- Ага, - слабо улыбается Шигараки, чуть щуря глаза.
Даби встает с кровати и нашаривает под подушкой свой телефон. Вообще-то, он не собирался спать так долго (да и отключаться вчера в десять вечера - тоже). К тому же, двенадцать часов сна сказывались на организме еще большей слабостью и головной болью.
Стоит глянуть на экран, как настроение стремительно падает вниз. Никто не хочет видеть через пять минут после пробуждения сообщение от начальника, который просит прийти пораньше на работу.
Кинув телефон обратно на подушку, Даби потягивается и уходит в ванную.
Шигараки следит за ним пристальным взглядом, словно настороженный зверек. И, как только он скрывается за дверью, встает и пересаживается на кровать. Немного помедлив, заваливается на подушку, прикрывая глаза и прижимаясь к чужому теплу, отпечатавшемуся на ткани.
Тело сразу начинает казаться неподъемным и очень мягким. Томура прижимает к себе кусок одеяла. Тепло.
Тепло.
Тепло.
Тепло.
Вся кровать и даже, как будто бы, воздух пропитались чем-то теплым. Может быть, дело в солнечных лучах, наполняющих комнату мягким светом. Шигараки никогда в своих комнатах не открывал шторы, а в нынешней окна и вовсе были заколочены досками.
В квартире у Даби тепло, светло, пахнет сигаретным дымом и чем-то особенным, что свойственно только его обожженной коже. И воздух свежий через открытые окна.
Даже как-то не вяжется с ним.
Но разве это имеет значения?
Даби выходит из ванной и хмыкает. Бесшумно подходит к дивану и садится на край. Шигараки на это никак реагирует. Даби наваливается на него, обнимая и целуя в щеку. С влажных волос чуть капает. Только после этого Шигараки недовольно ворчит и пытается его от себя оттолкнуть.
– Так мне готовить завтрак? - тихо спрашивает Даби, не размыкая объятий, невзирая на сопротивления. - Или ты будешь спать?
– Завтрак, - бормочет Томура. Даби усмехается и зарывается носом в светлые волосы. Уже и самому никуда не хочется идти. Но, немного помедлив, Даби все-таки заставляет себя встать. Шигараки тут же зябко ведет плечами, лишившись обогрева сверху.
Даби аккуратно вытаскивает телефон из-под подушки и уходит на кухню. За короткое время отсутствия от начальника успело прийти еще одно сообщение, обещающее за сверхурочные неплохой заработок. Знает, чем подманить, черт. Даби закуривает и все-таки отправляет сообщение с согласием. Деньги никогда не бывают лишними.
Зажав в зубах сигарету, Даби включает огонь под чайником и достает чашки. Содержимое холодильника представляет собой печальное зрелище. Сходить за продуктами стоило еще вчера.
Достав начатую бутылку молока, Даби открывает ее и осторожно пробует на вкус. К удивлению, еще не испорчено, значит, можно соорудить омлет с оставшимися несколькими яйцами.
Удовлетворившись приблизительным меню, Даби тихо включает музыку на телефоне, чтобы не сталкиваться с ненавистной тишиной, и принимается за готовку.
Шигараки в комнате прислушивается к смутным звукам, не открывая глаз и размышляя, стоит ли поднимать себя с кровати. Но, в конце концов, когда в комнату проникает манящий запах кофе и жареной еды, чувство голода берет верх над желанием спать.
- Я думал, ты там уже отрубился все-таки, - усмехается Даби, выпуская в воздух сизую струйку дыма. - Садись, я как раз только разложил. Кстати, почему ты не ложился? Если из-за того, что я там развалился, как кабан, надо было меня пнуть, я бы подвинулся.
Шигараки неопределенно мычит и усаживается на стул, придвигая к себе тарелку. Образ Даби, который умеет готовить, никак не укладывался в голове, однако вот они здесь. И на вкус это, кстати, даже лучше, чем у Курогири.
Шигараки на миг поднимает глаза, сталкиваясь с вопросительным взглядом Даби, и понимает, что от него все еще ждут ответа. Который давать, к слову, не хочется, потому что снова придется нырнуть в свои идиотские страхи, а Даби плохо переносит чужие идиотские страхи, превращая их в хохму.
Только вот Шигараки обычно не смешно.
Пусть лучше думает, что все дело в том, будто Шигараки постеснялся сдвинуть его на диване.
Поняв, что внятного ответа так и не последует, Даби тоже утыкается в свою тарелку, листая новости в телефоне и иногда отвечая на сообщения. Можно сколько угодно корчить из себя пафосного злодея, но от оков социального одобрения в интернете отказаться проблематично.
- Чем собираешься заняться? - наконец спрашивает Даби, отодвигая пустую тарелку.
Шигараки медленно моргает, словно не до конца понимая, что обращаются к нему, и поднимает глаза, которые кажутся мутными и сонными.
- А… в смысле? Не знаю. У тебя есть предложения?
- Нет, мне уйти надо, - говорит Даби, поднимаясь из-за стола и скидывая посуду в раковину к грязной сковородке. Томура недоуменно хмурится, наблюдая, как его парень выходит из кухни. Это еще как понимать?
Запихнув в рот последний кусок омлета и залпом опустошив чашку с кофе, Шигараки встает и спешит в комнату. Даби задумчиво шатается по помещению, скидывая в рюкзак всякий хлам, но спросить его, что это еще за заявления, с набитым ртом не получается, поэтому приходится тщательно прожевывать, наблюдая, как Даби роется в груде одежды на полу.
- В смысле ты уходишь? Куда? - наконец справившись с едой, спрашивает Шигараки. Даби стягивает с себя футболку, швыряя ее все в ту же кучу, и накидывает рубашку.
- На работу, - отзывается он, тщательно застегивая пуговицы.
- В смысле? - скептически хмурится Шигараки. В груди начинает пульсировать тревога. Ему что, придется остаться одному на чужой территории?
- А что, это звучит как эвфемизм? Какой тут еще может быть смысл? Я ведь тебе не раз говорил, что работаю.
- Да, но я всегда думал, что ты так просто отмазываешься, чтобы не тусоваться в штабе Лиги…
Даби отвлекается от пуговиц и поднимает на Шигараки взгляд, полный наигранной жалости. Так смотрят на несмышленых деток, которые несут какую-то чушь. Шигараки кисло кривится, чувствуя себя идиотом.
- Ов, меня очень трогает твой уровень доверия ко мне, - наконец говорит Даби, прикладывая ладонь к груди. - Но нет, я действительно работаю. На работе, где, в отличие от Лиги, мне платят зарплату, чтобы оплачивать квартиру и покупать еду и сигареты.
Шигараки кривится еще больше, а Даби разводит руками. Камень “вы мне не платите в Лиге” летит в Томуру уже не в первый раз. Иногда это шутка, иногда - наглое снятие с себя обязательств.
“Я вам не должен”.
Остается вопрос: почему тогда не уходишь?
- И кем ты… работаешь? - решив проигнорировать укол, спрашивает Шигараки, снова забираясь в кресло, подбирая под себя ноги.
- Стриптизером в клубе, - не раздумывая ни секунды, отзывает Даби.
Он оглядывается по сторонам, размышляя, все ли взял, чтобы можно было выйти из дома. Шигараки от этого заявления теряется и даже не находит, что сказать. По интонации и виду Даби очень тяжело определить, шутит он или нет. Особенно учитывая, что он, как ни в чем не бывало, подхватывает рюкзак и уходит в коридор обуваться.
Шигараки медленно переваривает информацию, а потом встает и тащится за ним. Секундный хитрый блеск в голубых глазах выдает.
- Я серьезно, - ворчит Шигараки, царапая шею.
- Продаю бургеры в маке, - смеется Даби, натягивая на лицо медицинскую маску, и даже не пытается скрыть, что издевается. Шигараки не выдерживает и раздраженно бросает:
- Ну и пошел ты нахер тогда со своими шутками. Надеюсь, тебя по дороге пырнут ножом.
Закончив, Шигараки разворачивается и уходит обратно в комнату. Завалившись на диван, заворачивается в одеяло и принимает максимально недовольный вид. Даби в коридоре смеется, и это бесит. Неужели так сложно хоть раз пойти на нормальный диалог без подъебов?
Не проходит и минуты, как Даби возвращается в комнату, поправляя на плече рюкзак. Нижней половины лица не видно за маской, но Шигараки вполне способен представить его поганую самодовольную усмешку, а легкий прищур глаз это только подтверждает.
- Ну и чего ты окуклился? - насмешливо говорит он, опираясь на дверной косяк. - Реально, что ли, обиделся?
- Я с тобой пытаюсь поговорить, как с нормальным человеком, а ты мудак!
- Ой-ей, как все серьезно, - хмыкает Даби, стягивая маску на подбородок. - А, может, у кого-то просто нет чувства юмора?
- Вали уже на свою загадочную работу. А я спать буду.
В подтверждение словам, Шигараки заваливается на бок и демонстративно отворачивается спиной к Даби. Тот скептически приподнимает бровь и качает головой.
- Как же тебе сложно, наверное, с таким отношением к делам. Ладно. Не знаю, что это меняет в твоей жизни, но я работаю механиком в автомастерской. Полчаса ходьбы отсюда. Ну, как механиком… специалист широкого профиля. Чиню двигатели, крашу кузова, перебиваю номера на угнанных машинах, меняю стекла после перестрелок, отмываю салон от внутренностей и кровищи мафиозных разборок.
- Снова издеваешься? - ворчит из-под одеяла Шигараки.
- А похоже? Я серьезно. Ну ладно, про кровищу я загнул. Но остальное правда. Даже про стекла. И номера. Особенно номера. Кажется, это, в принципе, моя основная работа. А сейчас начальник написал, что есть возможность внепланово хорошо подработать, если выйти пораньше. О, может быть надо зашпаклевать какие-нибудь дырки от пуль в двери!
Шигараки переворачивается на спину и смотрит на Даби, который выглядит действительно искренне радостным этой перспективой. Но хотя бы уже не остается чувства, что он издевается.
- Так твоя криминальная работа - это перебивать номера и заметать следы автомобильных преступлений?
- Ага.
- Я рассчитывал на большее. Грабеж банков хотя бы.
- Надо же с чего-то начинать. Теперь вот, людей убиваю ради тебя.
- Ага, ради меня. Ради удовлетворения своих тупых садистских наклонностей.
- Я не испытываю от этого кайфа, - пожимает плечами Даби, доставая сигареты. - Так что… не уверен, что знаю, зачем это делаю. Ну так что, я могу уйти и надеяться, что ты от обиды и злости не разгромишь мне квартиру?
- И надолго ты уходишь? - вздыхает Шигараки, садясь.
- Часов до десяти.
- Дооолго… Сейчас ведь только двенадцать.
- Ну, так вышло. Обычно я работаю с пяти до десяти. Кроме понедельника и четверга. Зато мне обещали хорошо заплатить.
- Какой же ты меркантильный. Проваливай. А то оштрафуют за опоздание. А я реально, пожалуй, лягу спать.
Даби усмехается и, пока Шигараки сонно трет глаза, подходит ближе и целует в щеку. Томура недовольно ворчит, пытаясь его от себя оттолкнуть.
- Как проснешься - поешь что-нибудь, - говорит со смехом Даби, перехватывая руки Шигараки. - В холодильнике еще осталась какая-то фигня для микроволновки. И не дуйся на меня. Мне же надо чем-то платить за квартиру и еду, даже пока здесь живешь ты. Не у Курогири же просить. Все, я пошел.
Удерживая Шигараки за запястья, Даби еще раз легко касается его губ и, пока в него не полетела подушка, юркает в коридор.
Томура недовольно фыркает и заваливается обратно на спину. Входная дверь хлопает, и повисает напряженная тишина. Кажется, что с Даби пропали не только звуки музыки, но и то самое ненавязчивое тепло.
Шигараки переворачивается на бок, зябко заворачиваясь с головой в одеяло, и закрывает глаза, надеясь, что уснуть удастся достаточно быстро. Хотя бы до того, как навязчивая мысль “ты остался совсем один” прогрызет в груди дыру.