Это всегда было неописуемое, великолепное ощущение — особая граница между свободой и заключением, между школой и домом, летом — и всем остальным… Ариша переступала эту границу обязательно босиком, выскакивала за порог, выполняя тем самым невесть как придуманный, сам собой сложившийся ритуал.

Дома, она дома!

А ведь ещё вчера (рукой же подать!) была школьная форма, был полный актовый зал, были чужой последний звонок, на котором она присутствовала, и чужой выпускной, на который малышей уже почему-то не звали.

Ещё вчера выпускницы в шуршащих платьях важно расхаживали по коридорам. Будто принцессы — с завитыми кудрями, ярко накрашенными губами, длинными перчатками, туго затянутыми корсетами, тонкими высокими каблуками… Когда-нибудь, в ещё даже не обозримом будущем, и Ариша будет такой. Выпускницей — красивой и взрослой... Сейчас даже представить трудно — не то, что поверить.

Последний день учебного года, он хаотичный и муторный, громкий, смешавший в себе всё на свете — будто он — базарная площадь. Все вещи уже собраны, упакованы, с минуты на минуту приедут родители, а чьи-то и уже здесь — с ночи, с рассвета, с завтрака...

Малышня, у которой телефонов ещё не водилось, толпами бегала на вахту. Кто-то высматривал мам, кто-то пап…

«Каникулы, каникулы», — это слово, носившееся по школе последние две недели духом надежды, ожидания, предвкушения… сегодня оно захватило каждый уголок, каждый взгляд… рты и уши… «Каникулы, летние, наконец-то!»

В этом году Ариша участвовала в концерте. Это было ужасно ответственно. У неё тряслись и потели руки. Мама, папа и Лёшик сидели в зрительном зале — слушали, смотрели, поддерживали…

Тут же, в зале, сейчас директор, и куча гостей… Ой-ой-ой, как страшно-то! Но надо, никуда не сбежать. Ещё один рывок, пережить этот выход на сцену — и всё, всё… Всё! Целых три месяца свободы, солнца, тепла…

Петь в трио — это вамм не стишок прочесть. Петь в трио, да ещё и сложную композицию на французском — это задачка со звёздочкой.

Но Ариша знает, что справится.

И справляется.

После концерта и обеда — традиционная прогулка по городу. Всей семьёй. Кое-кто из одноклассников уже разъехался, но те, чьи поезда, как и поезд Ариши, отправлялись глубокой ночью, разлетались кто куда: в кафе или на аттракционы, в зоопарк, в дельфинарий…

Ариша любила мороженое — красиво закрученное, политое сверху красным клубничным джемом. Такое мороженое продавалось всего в одном месте — его в вафельный конус мог нашипеть большой фыркающий автомат.

А ещё Ариша любила липкие от сиропа пахучие блинчики.

И кататься верхом любила, на серой в яблоках лошади с мягкими тёплыми губами — она мерно покачивалась, пока Ариша балансировала в седле.

Последний день в школе, в этом огромном городе — он один из самых лучших. И, когда он заканчивается, длинная металлическая змея «тук-постук» увлекает Аришу далеко-далеко: по рельсам, по шпалам, сквозь полустанки, станции, фонари…

В поезде Арише спится совсем-совсем плохо. Но можно сидеть, глядя в черноту за холодным стеклом, или прислониться затылком к желтоватой стене плацкарта, мечтая. О чём? О чём-нибудь хорошем, конечно.

С тех пор, как у Ариши появился особенный озвученный телефон, она полюбила читать — но обязательно надевала только один наушник, чтобы не упускать «тук-постук». Когда едешь на каникулы, поезд тарахтит радостно и бодро, а если обратно в школу — тоскливо. Вот как он так ухитряется?

Поезд прибывает в место назначения рано-рано утром — как раз в такое время, когда горизонт наливается зеленцой, а едва проснувшиеся певчие птички тихо, аккуратно, будто на пробу берут ещё неуверенные нотки: «пинь-пинь, тёх-тёх». Это они молодцы, перед полноценным выступлением нужно обязательно распеваться — кому, как не вокалистке-Арише, об этом знать?

Воздух пахнет железной дорогой, сыростью с озера, отстойниками — немножко: это как варёные яйца, много-много варёных яиц… Запах не самый приятный, но Ариша успела привыкнуть. Родной он, витает тут, сколько она себя помнит.

Поднимаясь по мосту, у которого все ступеньки — будто снежинки: тоже ни одной одинаковой, папа тяжело дышит. Это потому, что сумки слишком тяжёлые. На летние каникулы из школы приходится забирать почти всё. Всё — это целая гора и конспекты сверху. Хотя, кто те конспекты вообще собирается открывать? Да Ариша под страхом расстрела к тетрадям не прикоснется!

На мосту Ариша всегда отстаёт от родителей, смотрит в небо — и дышит, дышит, дышит. Когда хочется спать, всё воспринимается и запоминается туманным, размытым, зыбким…

Оттого даже более чудесно.

Нагонять, ориентируясь на перестук колёсиков чемодана, жадно вбирать единственным немного видящим глазом зарождающийся рассвет...

Вчера Ариша была там, а сегодня — тут! Вчера ещё была весна, а сегодня… лето.

Первое июня.

Дальше такси, дом, душ.

Сон без задних ног. Не дребезжащего звонка, не песен, зарядки никакой, строгих воспитателей…

Только мама:

— Аришенька, просыпайся, моё сокровище. Так целый день проспишь.

Щербатая чашка, в чашке — тёплое молоко. На одеяле тарелка, в тарелке — яблочный пирожок — это мама пекла.

Нет, Ариша весь день просыпать не собирается. Важно совершить ритуал, обязательно сегодня.

Она не чистит зубы — потому что каникулы, один день можно и так — никто не проверит.

Она не расчесывается: чёлка торчком, лохмы перепутались! Да и ладно. Тут Ариша — не лицо школы, а своё собственное. Которое, кстати, тоже можно не умывать.

Можно показать язык зеркалу, почесать за ушком кота, в своё удовольствие потанцевать вальс с пустотой — пустота не оттаптывает ноги, не нудит над ухом, что квадрат кривой, и что отстаёшь от музыки. Пустота податливая, ей нравится вальсировать по комнате.

Ариша натягивает первое, что попадается под руку. Мятое платье — задом наперёд, шиворот навыворот — можно, всё-всё-всё можно! Не запретят, не поторопят, не наругают! Сегодня, только сегодня…

И босиком: по деревянным доскам в коридоре, по старому домотканому коврику — это ещё бабушкино наследство, по неровным камешкам дорожки, по мягкой молодой травке... До колонки под яблоней! Там вцепиться в рычаг, раскачать вверх-вниз, подставить «лодочку» из ладоней. Холодно, сладко — зубы сводит, но как же хорошо.

Хорошо, хорошо…

Пока ещё жара не измучила, пока не стало тоскливо, потому что все товарищи и друзья далеко, пока ещё не опостылело ничего не делать…

Первый день — самый радостный, он — граница.

Ариша отчаянно балансирует на этой границе, так, как умеет, творя магию свободы и лета. Загадывает: пожалуйста, пусть всё будет… как-нибудь… будет: рыбалки, сверчки, прогретый до самого дна ставок, леса воздушного змея, ёжик, как по часам приходящий за парным молоком… Кислая вишня, костры, ладони, чёрные от сажи, горячая картошка, гитара, песни…

Пусть будет смеющаяся мама в перепачканном мукой фартуке.

Пусть будет папа — трезвый папа!

И детство пусть будет, хотя бы ещё немножечко.

Арише это нужно, очень нужно.

Как никогда.