«После увиденного, я горел желанием быть нарисованным именно этим художником. Даже немного смягчил своё мнение по отношению к нему. В конце-концов, неважно, на какую гориллу он похож, крашенную или нет, если его кисть направляет несомненный талант!
Я обернулся к блондину после того, как он коснулся моего плеча, напоминая о реальности.
— Разденься, пожалуйста, — попросил Марку, убедившись, что моё внимание вернулось на него.
Не споря, я расстегнул рубашку, аккуратно снял её, сложил, чтобы не помялась, попутно озираясь, куда положить.
— Можешь бросить на пол, — Марку облокотился на стол.
— Никогда не брошу одежду в грязь, я не дикарь! — запротестовал я. — Здесь есть хоть одна чистая поверхность? Или шкаф?
— Тогда лучше загляни в мою спальню, она смежная с этой комнатой. Там, по крайней мере, чисто.
Стесняться я не собирался. Раз почти хозяин предлагает воспользоваться его комнатой, значит, воспользуюсь. И не дожидаясь повторного приглашения, аккуратно поместил рубашку с брюками в шкафу художника. На секунду я задумался, он мне не сказал, что точно снимать. Может, хватило бы и верха. Да хрен с ним, пусть оценит всю красоту. Чего смущаться-то? Не барышни. Ладно, если бы трусы были драными, а так новые, как чувствовал, что красоваться без штанов придётся. Тем более, бегать полуголым и переспрашивать мне показалось глупым.
Марку на мгновение наморщил нос, завидев меня:
— Надо было полностью раздеться.
А вот к этому я готов не был. Что за нафиг?! Если нужен голый натурщик, позирующий для порнографической картины, необходимо предупреждать сразу! Понятное дело, что сверкать голым задом перед едва знакомым человеком я не собирался. Впрочем, перед хорошо знакомым тоже не стал бы.
— Ты стесняешься? — Марку заметил, что я замешкался и неправильно истолковал это.
— Нет, — я ответил спокойно. Не буду краснеть, сжиматься в комочек и мямлить! — Но дальше не разденусь.
— Значит, всё-таки стесняешься.
— Стесняться начнут люди, если ты меня изобразишь в полном неглиже. Искусство должно восхищать человечество, а не вгонять его в комплексы.
— Ты меня неправильно понял, — Марку быстро открыл неприметный под столом сундук и достал из него белую одежду. — Я не хочу, чтобы ты был голым. Но мне нужно полное вхождение в образ, без посторонних предметов. Только то, что дам я.
— Так бы сразу и сказал, — всё же лёгкий румянец напал на мои уши. — Дай сюда! Сначала оденусь.
— Как хочешь, — Марку безразлично пожал плечами. Но, передавая мне одеяние, похожее на простыню, внезапно встал на цыпочки и шепнул на ухо, — Элис, не надо смущаться, мы ведь оба парни…
Твою ж, через коромысло! Вот почему после заверения, что мы оба парни, у меня покраснела ещё и шея?!
— Тогда открой у себя в мастерской сборище нудистов, — я с трудом взял себя в руки. Даже пришлось огрызнуться, чего делать перед художником не очень хотелось.
— Любишь посещать подобные мероприятия?
Бессовестно подмигнувший блондин меня добил. Щёки догнали остальные части давно краснеющего тела. Ну, уж нет! Сколько я сам раздевал парней и девок, чтобы тщательно изучить, а потом вылепить их тела? Там никогда не было места пошлым мыслям. Профессионалы не позволяют себе подобного! А судя по работам, Марку профессионал. Значит, надо взять себя в руки. Пора продемонстрировать, что я тоже подхожу серьёзно к делу, а главное понимаю все производственные необходимости.
Надеть одежду оказалось не так легко. То ли она мне велика, то ли я делаю всё неправильно, только она постоянно соскальзывала с моего плеча, спадая на пол, правда, очень элегантно.
— Погоди, затяни потуже тут, а здесь прихватим заколкой, — пришёл на помощь татуированный. — У тебя узкие плечи, поэтому придётся немного утянуть сейчас. Ничего, если мы сработаемся, я подгоню под тебя, чтобы лучше сидело.
— Ты шьёшь сам, что ли? — я повертелся перед зеркалом ради любопытства. А, неплохо. Правда, бельё в самом деле некрасиво выделяется. Не думаю, что древние греки носили настолько тонкую ткань. Хотя речь идёт о богах, а не реальных людях. Даже не имею понятия, что на меня напялили. Хитон, тога, туника, стола? Чем они отличаются? Всё равно, пусть будет хитон, звучит красивее.
— Немного, — Марку, не глядя на меня, принялся доставать из сундука новый реквизит. — В детстве мечтал стать модельером. Вот и учился работать иглой, да спицами.
— А почему не стал? — я оставил трусы в шкафу и вернулся к художнику.
— Мама застала за вышиванием, накричала и отдала в музыкальную школу. С тех пор я мечтал стать композитором, — Марку водрузил мне на голову золотого цвета венок.
— Куда делась эта мечта?
— Разбилась вместе с фортепьяно, которое я перевернул, когда не смог понять, почему нельзя обозначить ноты буквами, а нужно обязательно ставить непонятные закорючки.
— Кощунство! — вырвалось у меня. Как только представлю: фортепьяно об пол! Да ему за это косичку нужно крышкой от рояля прищемить и оставить так на пару дней!
— Может быть, — Марку хмыкнул.
Мне не понравился его хитрый прищур, которым он меня одарил. К тому же без белья, я чувствовал себя слишком некомфортно и холодно. Хотелось уже поскорее начать и закончить.
— У тебя хорошее зрение? — татуированный посадил меня на постамент в центре мастерской.
— Нормальное. Хочешь, чтобы я снял очки?
— Да, я примерю на тебя два образа… Ты пьёшь?
Я кивнул. Кажется, мы перешли к чему-то интересному. Ещё рассматривая себя перед зеркалом, я подумал, что выгляжу тоненьким и стройным, как дриада или нимфа, если, конечно, среди них встречались мужчины. Увы, не слишком помню мифологию. Знаю её только по статуям, фрескам и всему подобному.
Сгорая от любопытства, я гадал, кого во мне увидел Марку? Чей образ? И только когда мне в руки впихнули бутылку современного красного вина, к ногам рассыпали виноград, я понял — у меня роль бога виноделия. Марку, ты серьёзно? Я? Дионис? Бог-алкоголик, повеса и завсегдатай праздников? Ты меня вообще видел?! Тень недовольства проскользнула по моему лицу.
— Отлично! — татуированный быстро заскользил карандашом по бумаге, делая эскиз. — Дионис в шоке от отвратительного качества вина, которое сейчас изготовляют!
Вообще-то, это Элис в шоке от того, что предстаёт в образе алкаша. Но мы же профессионалы! Велят бухать, будем бухать! Слава ктулху, пить меня всё же не заставили. Пьянею я, увы, быстро и потом веду себя не совсем адекватно. Культурный человек внутри меня в моменты опьянения воет, голосит, а потом отказывается вспоминать всё, что натворило моё некультурное бессознательное.
Второй предложенный образ подошёл мне идеально. Гермес, посланник богов. Даже мои любимые очки пришлись кстати. В одной руке смартфон, в другой ежедневник — вот он — я, настоящий, серьёзный, ответственный гений.
Блондин явно тоже оценил. Теперь он рисовал медленнее, более тщательно. От долгого сиденья в неудобной позе, у меня начала затекать спина. Нехотя, я немного выгнулся.
— Не шевелись! — прикрикнул Марку. Его острый взгляд постоянно перескакивал с меня на бумагу и обратно.
Я, сжав зубы, больше не двигался, но вот незадача, хитон опять начал сползать с тела. Я попытался удержать его, поведя плечами, но тем самым только больше спустил.
— Хватит дёргаться, я сам поправлю, — Марку не оценил моих стараний сохранить одежду.
Конечно, лучше для меня было бы сделать перерыв. Не понимаю, с чего мышцы разнылись. Когда я творю, приходится принимать более неудобные позы. Возможно, во время работы я ничего больше не замечаю, да и двигаюсь постоянно.
Пока блондин подходил, хитон окончательно пополз вниз, я охнул, но Марку успел подхватить его на поясе. Хорошо. Не уверен, что сохранил бы позу, если бы превратился из Гермеса в Адама.
Стоп, а это что за жест?! Крашенная горилла-коротышка нежно провёл руками по мне, прежде чем застегнуть одежду! Я, конечно, слышал, что некоторые творческие личности начинают к своим моделям относиться также трепетно, как и к творениям, но сам считал это перебором. Разве может безмозглый кусок мяса сравниться с шедевром, выходящим из моих рук? Я, разумеется, не безмозглый, и кусок мяса из меня привлекательнее, чем из других, но всё же…
— Как у тебя мышцы перенапряглись! — Марку заметил, что держать руки поднятыми мне всё труднее. — Что же ты сразу не сказал? Делаем перерыв.
Наконец-то! Гордость немного задета, поскольку перерыв из-за меня, но я не просил о нём. Значит, не считается. Теперь можно посидеть, а главное отойти от блондина. Не желаю стоять слишком близко, даже к признанному мной художнику. У этого парня совсем нет чувства личного пространства, что ли?
— Покажи, что получается!
— Только когда закончу, — он поймал меня за руку, когда я, придерживая одеяние, попытался отскочить. — Надо размять мышцы, не то болеть будут. Сам работать не сможешь.
— Хорошо, может, мне полностью раздеться?»
— Прекрати сейчас же писать чушь! — несчастный, зажатый на кровати Элис, старался держаться гордо, но последнюю фразу проигнорировать не мог. — Чтобы я согласился?! Добровольно?! За кого ты меня вообще принимаешь?!
— Да, — кивнул Марку. — Этого придётся брать силой. Иначе не получится. Может, мне его сразу связать и нежно изнасиловать? Или грубо… Ты как предпочитаешь, Ёжик?
— Неужели ты хочешь испортить хороший рассказ банальным изнасилованием? — Элис даже в такой позе умудрился возвести глаза к потолку. — Если только потом ты не собираешься добавить драмы, дать мне в руки пистолет для расстрела обидчика под торжественную музыку.
— А может, лучше ты сломаешься и самоубьёшься? Читатель только спасибо скажет, — Автор был беспощаден.
— Этот-то самоубьётся? — Марку лучезарно улыбнулся, потискивая понравившуюся ему живую игрушку. — Скорее превратит себя в мученика и будет гордиться, что он, такой замечательный, пересилил жестокости судьбы и продолжил жить, несмотря ни на что и прочее, прочее, прочее…
Все присутствующие посмотрели на Элиса, даже запыхавшимся в съехавших очках, он продолжал упрямо любить себя и гордиться исключительной непревзойдённостью своего отвратительно эгоистичного характера.
— Мда… — Автор задумчиво почесал за ухом, барабаня пальцами по столу. — Как же вас свести без насилия?
— Сделай меня активом, — тут же подсказал главный герой. — Бугаев, конечно, не предпочитаю, но лучше я его, чем он меня. Ход, кстати, получится неожиданным. Разве нам нужны тривиальные сюжеты, любезный Создатель?
— Я бы на это посмотрела, — Аня даже в ладони прихлопнула. — Причём всё равно, кто кого, хочу их вместе!
— Нет! — Автору идея показалась соблазнительной, но нахал должен получить по заслугам. Тем более, его предложение, чистой воды коварство. — Ты снизу! Но если хочешь, можешь помочь изобразить себя достойно.
Элис на миг обречённо повесил голову, но тут же оправился.
— Вы ещё пожалеете. Банальности к хорошему не приводят. Но я не могу бросить собственную историю вам на дальнейшее растерзание. Вычеркни мой последний ответ и давай, записывай:
« — Э-э… нет, спасибо, у меня около дома спа-салон, там делают отличный массаж.
— Зачем платить, если тебе бесплатно предлагают? — блондин потянул меня за одеяние, и оно снова поползло вниз.
— Совсем забыл! — я решил, что талант художника не повод терпеть его странности. Пусть других натурщиков массирует, фетишист хренов. Мне пора смываться. — Я не покормил сегодня моего домашнего питомца. А он очень злой, когда голодный, даже на людей кидается… Продолжим в другой раз, ладно? Нам же не срочно, меня ты уже посмотрел, эскиз сделал…
Я ринулся в его спальню за одеждой. Только успел достать её из шкафа, как следом вошёл Марку и хитро уставился на меня. Чего он ждёт, стриптиза, что ли?
— Какое животное держишь? — татуированный подошёл ко мне впритык, но развернулся к шкафу, снимая с себя майку, наверное, тоже захотел переодеться, раз на сегодня закончили. Странно, я не ожидал, что он так легко согласится прекратить. Может, не подхожу?
— Бойцовское… — соврал я. Выгонять хозяина из его комнаты слишком долго, поэтому лучше сам пойду обратно в мастерскую и быстренько нацеплю собственную одежду.
Только я поудобнее обхватил вещи, чтобы ничего не испачкать и собрался вернуть трусы на законное место, как следом за мной вошёл обнажённый по пояс Марку.
— Собаку держишь? — он опять не сводит с меня глаз. Только взгляд стал более голодным. Как у волка на его татуировке.
— Не совсем, — чего он за мной ходит? Боится, что стащу чего-нибудь?
— На меня тоже может напасть?
— Ага… — врать и не краснеть — вот настоящее искусство, которым я не владею. Моя "бойцовская" игуана сможет только плюхнуться на него, после того, как я сам её швырну, ну или язык показать. — Мне бы переодеться…
— Вперёд, — блондин усмехнулся, в упор глядя на меня. Он встал в проходе, поэтому мне некуда было спрятаться.
— Стриптиз не показываю, отвернись!
— Зачем? У тебя сладкая фигура. Хочу рассмотреть своего натурщика со всех сторон…
— Хрен я буду тебе позировать для конкурса! — теперь я уже откровенно злился на себя за приход в эту квартиру. Знать бы, что нарвусь на ненормального.
— Но я уже придумал образ для тебя… — теперь парень стал ещё больше похож на свою татуировку, причём уже не только глазами. Он медленно приближался. Я уставился на развитые мускулы. Такому ничего не стоит скрутить меня в бараний рог при желании и украсить бантиком.
Сердце в груди застучало с неистовой силой. В глазах всё закружилось, наверное, от страха. Ещё бы! На меня надвигается полуголый, здоровый мужик, и я, кажется, догадываюсь с какими намерениями. Нет уж, мы не из таких! Надо как-то оказать сопротивление, да вот тело словно парализовало от страха.
— Ты мне давно приглянулся. Люблю уверенных в себе мальчиков, — хищник подошёл вплотную и потянул за край одеяния. Я не смог заставить себя пошевелить рукой, чтобы удержать её.
— Мальчики, я не смотрю! — в комнату ворвалось моё спасение в виде Ани, закрывающей лицо руками.
— Надо было запираться… — Марку не разозлился, но недовольно фыркнул.
— Антон хотел взять жёлтой краски, сказал, забыл тут… а хотя, почему это я не смотрю? Я хочу и имею право посмотреть! — девушка открыла глаза, оценивающе взглянула на меня, прижимающего одежду к голой груди и маячившего рядом громилу. — В конце-концов, это я придумала, как вас познакомить. Правда, великолепный план? Притвориться фанаткой работ Элиса, потаскаться с ним пару часов, и свести вас вместе! А как гениально отыграно…
— Ты что, заодно с этим дурдомом?! — спасибо, Аня, пусть ты и втянула меня в эту заваруху, но ты же вывела меня из состояния парализованности. Эпическая справедливость!
Первым делом, я отпихнул татуированного от себя. Отпихнул, сильно сказано, я просто толкнул его в грудь без какого-либо результата. А вот манёвр приседание и проныривание у него под рукой увенчался успехом. Почти.
— Постой, мы же только начали знакомиться, — Марку поймал меня за сползающий хитон.
— Ага, размечтался! Цирк уехал — клоуны педики! — непонятно к чему сказал я, изо всех сил потянув одеяние на себя. Легче было бы просто из него выскочить, но трусы я надеть ещё не успел. А бежать по лестнице, сверкая чем не положено, желания нет. Мало ли каких ещё извращенцев привлеку.
— Ну, Элис, не дуйся, — попыталась вмешаться Аня и, даже, положила мне руку на плечо, пока я безуспешно дёргал край злосчастного хитона. — Вы отлично смотритесь с Марку. Попозируйте друг другу, а то сам понимаешь, моя просьба работать с тобой была притворством. Я модель только Антона.
В этот момент, одновременно со смешком Марку и моим рыком, ткань порвалась. Физическая сила, с давно забытым мной названием отбросила меня назад. Я с трудом удержался на ногах, но сбил Анечку. А пока она визгливо, слезливо возмущалась, рванул к двери, и споткнулся об пустую банку из-под краски. Второй раз равновесие милосердия не проявило, завалив меня на стол. Там состоялась моя встреча с уже полными и открытыми баночками краски.
В гневе и дикой спешке я не смотрел, что куда падает моими стараниями. Не обратил внимания и на яркие, пахучие, не отстирывающиеся пятна на своих любимых штанах и рубашке. Единственное, что смог сделать осознанно перед тем, как выбежать вон, это швырнуть одну из банок в Марку. Очень надеюсь на прямое и обильно пачкающее попадание.
По улице я нёсся, не разбирая дороги, босиком, посильнее закрутив ткань вокруг пояса и прижимая к себе испорченные вещи. Плевать на всё и всех! Главное, поскорее оказаться подальше от проклятого Марку с его проклятым позированием! Несмотря на то, что он почти до меня не дотронулся, ощущение мерзости, грязи и отвращения не покидало моё тело. Страшно подумать, что могло случиться, если бы не зашла Аня.»
- Элис, кажется, тебя не туда занесло, — Автор бесцеремонно прервал героя. — Я не хочу твоего спасения. Вернись к Марку, сейчас же!
— Я тоже за возвращение! — просияла Аня в объятиях Антона. — В лучших традициях яойной манги!
— Пошли к чёрту! Не собираюсь я возвращаться!
— В таком случае, мне остаётся только догнать его и справедливо покарать, — блондин подтянул к себе почти уползшего парня. Вчетвером на небольшой кровати мало места. Хорошо, что Автор сидел за своим столом. — Ничего не поделаешь, Элис, трое против одного. И как сказала Анечка «в лучших традициях яойной манги». Записывай, дорогой Создатель.
«Но постепенно разум начал возвращаться ко мне. И первое осознание — бегать полуголым было не лучшей идеей. Городок маленький, слухи разносятся быстро. Встреться на пути кто-то из моего колледжа, и завтра я стану главным посмешищем. И что делать? Гордо выпрямить голову, заявив: закалялся? Так закаляются только психи. Высокомерно произнести: да, я люблю побегать по улицам в простыне, это освежает… Уж лучше закалялся.
Факты - упрямая вещь. Первый: мой хитон очень похож на простыню. Второй: кроме него на мне ничего не было. Третий: в таком виде я бежал от голубой крашенной гориллы-коротышки… Полный абзац!
Ничего. Не надо врать. Если что, скажу правду. Меня пригласил попозировать художник, но он был так покорён моей неотразимостью, что пришлось удирать от него прямо в простыне. А пол художника никому знать не обязательно.
Только разобрав всё по полочкам в своей голове, я нашёл укромное место и начал одеваться. Да, что же за невезенье! Забыл излюбленные подтяжки у извращенца в шкафу! Придётся покупать новые.
Противно! Теперь и тело в краске. Появляться дома на глазах у родителей в таком виде нельзя. Лекция о чистоплотности и необходимости следить за собой мне будет обеспечена. Несправедливость чистой воды! Им ли не знать, как я обычно выгляжу: стильно, с иголочки! Если их сын заявился домой чумазый-пречумазый, определённо что-то случилось.
На улице уже вечер. По магазинам идти поздно… Я принял решение по дороге заскочить к другу, одолжить одежду. Живёт он далековато, зато нервы целее будут. Вот же ёкарный питбуль! Никогда не подумал бы, что меня будет домогаться парень! Наоборот, ещё можно представить… А почему нет? Я творческий человек, а они непредсказуемы! Ладно, не беда, завтра куплю себе электрошокер, повешу на шею и сделаю модным аксессуаром безопасности. Творческие люди могут быть ещё и коварными. Народ, бойтесь нас! Никогда не знаешь, что придёт нам на ум. Кто-то может внезапно оказаться геем, а кто-то напялить электрошокер как ожерелье…
Домой я вернулся уже в районе девяти вечера с паршивым настроением, вспоминая внезапный отказ Ани мне позировать. И это когда я уже выбрал идею для конкурса. Придётся искать модель с похожей внешностью и индивидуальностью, точнее с полным её отсутствием.
— Элис, что за манеры. Тебя гость больше часа ждёт, — раздался голос мамы из кухни. — Сказал важно, я проводила его к тебе в комнату, напоила чаем.
— Я понял, спасибо, мам.
Кто мог ко мне нагрянуть? Да ещё и ждать возвращения? Входя в дверь, я был готов к встрече с кем угодно, но только не с ним.
За моим столом, с чашкой чая, сидел Марку, от которого я удрал. Он выглядел опрятнее, чем днём. Жуткую татуировку скрыл балахон с длинными рукавами. Но волосы по-прежнему заплетены в косу. К тому же, этот невежа положил локти на стол! Его точно воспитывали гориллы! В ногах у незваного гостя большой квадратный, но плоский пакет.
Честно говоря, едва завидев Марку, я чуть не задал стрекача. Вовремя остановился, а то вполне мог бы второй выход проделать в стене, рядом с дверью.
— Какого чёрта?! — лучше сразу перейти в нападение. Не сделает же этот псих что-нибудь со мной, когда вокруг полно моих родственников? А может, он пришёл вернуть забытые у него подтяжки? Да, мысль безумная, но я их слишком любил, чтобы легко потерять надежду. — Как ты узнал мой адрес?
— Легко, — Марку, хищно прищурив тёмно-зелёные глаза, посмотрел на меня, не торопясь переходить к цели визита. — У Ани тётка работает делопроизводителем в нашем колледже. Там все данные об учащихся хранятся.
— И вам так просто его дали?!
— Она сказала, что твоя натурщица. Вы должны были сегодня встретиться, но ты не пришёл, на телефон не отвечаешь, она волнуется. Девичьи слёзы могут быть полезны. А она их использовать умеет.
— Ты не посмеешь ко мне притронуться! — я потерял контроль над собой и завопил, как только Марку поднялся и сделал шаг по направлению ко мне. — Мы у меня дома! Я тебя не приглашал! Тебе придётся уйти.
— Уж прости, но нам предстоит нелёгкий разговор, прежде чем, я уйду.
Блондин небрежно наклонился и поднял пакет у своих ног, предъявляя моим глазам картину. Ту самую, которая мне больше всего понравилась во время рассматривания его творений. Простая осень. Изящнее работы мне видеть пока не приходилось. Она была невероятно завораживающей. Но именно, что была. Сейчас большую часть картины покрывала свежая синяя краска. Кажется, именно этот цвет я швырнул в Марку, когда убегал. Неужели, результат моих необдуманных действий?
— Ну и что?! — Я нахмурился. Марку хватило совести прийти ко мне домой, пить чай из моей кружки, сидеть в моём кресле, положить локти на мой стол, а ещё предъявлять претензии, что я не принял его домогательств и не рассчитал тщательную траекторию полёта красок, пока об них спотыкался и ими расшвыривался?! — Сам виноват! Ты позвал меня попозировать эскизам, а сам…! Я не подстилка! Нечего было ожидать от меня спокойного следования на бойню!
— Элис, представь, что ты привёл к себе в мастерскую модель, пару раз сделал ей пошлые намёки, даже не успев притронуться толком, а она со страху расколошматила твою скульптуру, на которую ушло много времени, труда и таланта.
У меня по спине побежали мурашки. Нет, я не могу вообразить себе ситуацию, в которой делаю пошлые намёки тем моделям, которые у меня бывают, но вот гибель скульптуры от неосторожной руки, я представил живо. Ох и писец бы прибежал за несчастной неуклюжей натурщицей. Я на свои работы посторонним даже дышать не позволяю. А уж за раскалывание… Наверное, даже убить могу… Одними извинениями тут точно не отделаться.
— К этому привело твоё некультурное поведение, — Я продолжил настаивать на не совсем виновности. Не позволю свалить всё на себя. — Поэтому не предлагай мне оплатить работу.
— Но сделал это ты. Потому что впал в истерику и перестал соображать, — Марку придирчиво осматривал мою комнату и, наткнувшись взглядом на игуану, хмыкнул. Наверняка, припомнил слова про бойцовское животное. А эта глупая тварь, я сейчас про рептилию, сидит себе спокойно на шкафу, никак не реагируя на чужака. — Но если ты не хочешь нести ответственность, думаю, единственным справедливым решением будет уничтожение мной одной из твоих работ…
— Ни за что!
Что угодно, только не скульптуры! Осознание дикости поступка стало острее. Для меня нет ничего дороже того, что я создал. Полагаю у всех так, кто творит.
— Я… — я, как мог, пытался найти выход из ситуации. Уж лучше бы он объявил, что казнит меня. Достойная кара за нанесение вреда искусству. — Не надо её ломать, я подарю её тебе…
— Нет! — Безжалостно отказался Марку. — Я ничего тебе не дарил. Моя картина погибла, а не стоит у тебя на полке. То же должно быть и с тем, что ценно тебе.
Я замер, опустив глаза и пожёвывая губу, красный от стыда, теперь понимая, что моя паника была беспричинной. В самом деле, меня просто подразнили, а я… залил краской прекрасную вещь. Пусть даже не желая этого — всё равно, моему поступку нет, и не может быть прощенья! Его слова справедливы. Он имеет право разбить мою… работу… Не глядя, даже если под руку попадётся… Нет! Только один вид любой из моих драгоценных скульптур расколотой на полу или асфальте… расколошмаченной вдребезги… Нет! Это сводит меня с ума! Я не выдержу!
— Пожалуйста, не трогай мои работы, — прошептал я, еле шевеля губами. — Я найду способ компенсировать твою утрату…
— Я сказал нечто ценное, а не только скульптуры.
— Больше у меня нет ценностей.
— Разве? — Марку вновь сел в моё кресло, выпрямившись, словно король. Его голос изменился. Холодной суровости в нём поубавилось.
Я удивлённо обшарил глазами комнату в поисках, что ценного он тут заметил. Не Василия же? Ну если так, то пусть забирает. Игуану, разумеется, жалко, кто ещё будет своевременно показывать язык, когда бешусь на чужую тупость и бескультурье других людей, но уж лучше она, чем работы.
— Ты хочешь мою рептилию?
— Элис, ты произвёл впечатление умного человека, не порть его. На кой ляд мне твоя ящерица?
— Но что ещё?
— То, что создаёт шедевры так же ценно. Твоё тело подойдёт.
От шока у меня подкосились ноги, и я сел прямо на пол.
— По… погоди… Ты же не каннибал-извращенец, который хочет сожрать мои руки?!
Марку растеряно вытаращил на меня глаза, после чего громко расхохотался, запрокинув голову.»
— Господи, за что?! — взвыл Элис, театрально вскидывая руки вверх. — Что они творят?! Как можно, изверги?! В кого вы меня превратили?!
— А что такого? — Автор удивлённо переглянулся с другими персонажами. Всех полностью устраивала расплата Элиса.
Всё ещё в руках Марку, главный герой несколько раз шмякнулся головой об кровать, после чего закрыл лицо руками, громко воя, но, так и не выпустив ни одной слезы.
— Ёжик, не надо так переживать, — попытался утешить своего партнёра блондин. — Я оприходую тебя очень аккуратно и нежно.
Злой, красный, растрёпанный и со съехавшими очками, Элис, наконец, соизволил посмотреть на Автора. Его глаза полыхали праведным гневом.
— Ты совсем не понимаешь, что пишешь?! Или уже забыл, кто у тебя в главных героях ходит?! Как ты посмел превратить меня в сопливого тупого мальчика?! Я в жизни не буду вести себя, как ты написал! — он приподнялся на локтях. Выше встать мешал захват Марку. — Я — Элис! Никогда не бегаю от ответственности и трудных поступков! Раз уж меня угораздило нанести вред искусству, я не просто приму наказание, а сам себя накажу со всевозможной суровостью! Пусти, горилла! — парень резко потянулся к татуированному, обхватывая того за голову. — Сейчас ты узнаешь, на что я способен!
Аня, Антон и Автор, замерев, открыв рты и даже задержав дыхание, смотрели на то, как Элис долго, страстно и глубоко целует Марку. Его, сначала лежавшие на висках ладони, спустились ниже на скулы, поднимая к себе лицо блондина, показывая, что именно он хозяин положения и властелин поцелуя. Даже когда огромные руки Марку обхватили хрупкого Элиса за талию, прижимая к себе, парень не отстранился, а наоборот выгнулся, вызвав у свидетелей сцены вдох возбуждения.
Но стоило им разорвать губы, как главный герой, спокойный и довольный собой, удобно устроившись у Марку на коленях, принялся приводить внешний вид в порядок, поправив очки, прилизывая волосы и расправляя помятую рубашку.
— Ну что, дорогой Создатель, — он кивнул в сторону исписанных листов. — Не желаешь зачеркнуть весь невозможный бред, придуманный недалёкой гориллой и написать что-то хоть немного менее банальное?
— Я слушаю твои предложения… — Автору с трудом удалось взять себя в руки. Элис сейчас отколол номер, которого никто не ожидал. Главное, чтобы это не было обманным манёвром, а то этот персонаж чрезвычайно коварен… — Но если опять будешь увиливать…
— Куда уж там, раз вы меня преступником мирового искусства сделали, — парень на миг злобно сжал кулаки и скривился, когда Марку вновь вернулся к тисканью партнёра, теперь не сопротивляющегося. — Вычёркивай, давай всё до слов Марку, что он ничего мне не дарил. Немного изменим пару предложений, а потом построим сюжет по другому. Пиши:
" — Нет! — Безжалостно отказался Марку. — Я ничего тебе не дарил. Моя картина погибла, а не стоит у тебя на полке. Тоже должно быть и с тем, что ценно тебе.
Я замер, опустив глаза и пожёвывая губу, набираясь решимости. Теперь я понимал, что моя паника была беспричинной. В самом деле, пусть даже меня бы изнасиловала вся троица, включая Аню, я не имел права портить картину! Искусство вечно и по сравнению с ним человек ничто. Его слова справедливы. Он имеет право разбить мою работу… Вот только я вряд ли переживу подобное. А это будет даже больший ущерб для вечности, ведь я тот, кто создаёт шедевры, но мёртвый уже ничего не вылеплю. Останется надеяться только на зомби апокалипсис. Жаль, это будет совсем не то. Я, безусловно, даже в виде зомби понесусь творить, высекать, лепить и прочее, но никто уже не сможет оценить великолепия творений. А сколько хлопот с постоянно неаккуратно разлагающимся телом… Нет, лучше не допускать второго кощунства. Хватит и того, что натворил я. Тем более, Марку нужно нечто ценное, а не конкретно моё творчество.
— Пожалуйста, не трогай мои работы, — прошептал я, прерывисто выдохнув. Главное сейчас вести себя достойно. — Я признаю, что мой поступок вопиющее святотатство. Поэтому я заслуживаю самого отвратительного наказания… которое не убьёт меня и не лишит рассудка.
— Хм?
— Ты же приставал не просто так, я прав?
— Продолжай, что ты хочешь сказать? — Марку не улыбнулся, но уголок его губ немного дрогнул. Кажется, он доволен ходом моих мыслей.
— Ты хотел переспать со мной? Всерьёз? — я поборол дрожь, но красноту с ушей прогнать не смог. — Ты сказал, что я давно тебе нравлюсь.
Блондин промолчал, продолжая прищурено на меня смотреть. Тот же хищный взгляд, что и в мастерской, с ноткой презрения. Я решил, что раз продаю себя в обмен на бесценное произведение искусства, нужно правильно рассказывать о товаре.
— Я непревзойдённый гений с несравненным эстетическим вкусом и бесспорным талантом, использую своё тело для создания неповторимых скульптур. Моё предложение: в обмен на уничтоженную мной картину, можешь надругаться над моим телом, которое много чего ещё вылепит шедеврального.
Проклятье! Звучит так, будто я делаю скульптуры пятой точкой. Теперь краснота дошла до скул, и мне потребовалось много силы и воли, чтобы смотреть ему в глаза.
— Другими словами, хочешь словить удовольствие и сохранить работы?
— Чего?! — Моему возмущению не было предела! Как он посмел с таким каменно-презрительным лицом говорить мне об удовольствии. — Ты… ты вообще себя со стороны видел?! Горилла в парике! Моя кожа заранее зудит и покрывается сыпью от мысли, что ты к ней прикоснёшься! Я предложил тебе самое ценное, что имею, из-за понимания - я достоин кары.
— Но самое ценное для тебя всё же твои уже созданные работы, — тихо шепнул татуированный, позволив, наконец, себе кривую усмешку.
Я молча смотрел на него, думая, что ответить. В наступившей тишине слышно тиканье стрелки настенных часов, царапанье когтей игуаны — Василия по деревянной полке… даже кажется, были слышны мои мысли.
— Да, — в итоге произнёс я. Все козыри выложены. Больше крыть нечем. Я и так уже предложил ему свою гордость. Если она пострадает, я переживу. Но если, он отвергнет моё щедрое предложение и будет настаивать на своём, унижаться я не стану!
— Хорошо, — Марку поднялся так резко, что я невольно отступил на пару шагов. — Предложу по-другому. Я готов взять тебя в обмен на картину, но только целиком.
— Что ты имеешь в виду? — я нахмурился, поправив очки. Сейчас просто необходимо стоять прямо, чтобы выглядеть выше татуированного и телом, и духом.
— Я потратил на эту работу месяц. Ровно на месяц ты переходишь в мою полную собственность. Будешь позировать мне, убираться, бегать по поручениям и, разумеется, ложиться в постель по первому требованию.
Как же тяжело мне было не вздрогнуть в этот момент, но я выдержал. И его взгляд, и его приговор. Опасаясь, что заикнусь, я только кивнул в ответ. Ничего. Сам виноват, сам разберусь.
— А ты случайно не предпочитаешь пассивную роль? — вырвалось у меня. Что? Попытка не пытка. Вдруг, повезёт.
Кто бы сомневался, что мой отчаянный вопрос вызовет у Марку дикий смех.
— Нет, Элис, — довольно улыбнулся блондин, подходя впритык ко мне. — Подставлять попу придётся тебе.
Как грубо! Мой утончённый вкус чуть не повесился на свёрнутых ушах. И этого мужлана мне придётся терпеть целый месяц?! Да не просто терпеть, а… ходить у него рабом!
Его ладонь обхватила мой затылок, заставляя наклонить голову. Ещё и ростом меня ниже. Какой кошмар.
— Раз ты согласен, можешь приступить к рабству с этой секунды.
И правда, чего тянуть? Я без страха, с твёрдой уверенностью взглянул на лучезарно улыбающегося, словно провоцирующего меня на задний ход, Марку. Не дождёшься! Не позволю подавить меня энергией! Я буду хозяином положения!
В подтверждение, что способен на всё, лишь бы защитить свои творения, я, поборов неприязнь, сам поцеловал Марку, позволяя нашим языкам переплестись. Ну вот, первый, хорошо натренированный на помидорах поцелуй достался неряшливой крашеной горилле, а не подобному мне совершенству. Да, что поцелуй, судя по настойчивым движениям румына, сейчас ему достанется куда большее, и будет доставаться целый месяц. Капец. Прощай девственность, здравствуйте тяжёлые будни рабства. Подходите, не бойтесь. Я, Элис, встречу вас так, что сами убежите, задравши хвост и Марку с собой прихватите!
— Ты готов? — Марку разорвал поцелуй, но головы моей не отпустил, заставляя смотреть в глаза.
— Да, — с вызовом произнёс я. Знай наших, в огне не горим, в воде не тонем, медной трубой сами кого хочешь зашибём.
— Замечательно, — он, наконец, отпустил меня. — Тогда собирайся, пошли.
— Куда? — неожиданные предложения меня насторожили. Если у него нет на уме каких-нибудь вопиющих извращений, моя квартира вполне подойдёт.
— Ко мне, разумеется. Ты в курсе во что превратил мою мастерскую? Вот и начнём с того, что ты хорошенько её вымоешь. А с остальным я подожду, пока закончишь.
Я немного прифигел, но смолчал. Элис - уборщик? Боже, до чего докатился. Нет, ни слова жалобы! Шагай, блондинчик, я покажу тебе высший класс во всём!"
Автор выдохнул, поставив восклицательный знак. Он уже не знал, Элис ли диктовал ему эти строки, или он сам настрочил их, перестав замечать всё и всех вокруг. В его голове продолжение шло полным и буйным ходом, особенно после того, как Элис навёл у Марку марафет в соответствии со своим эстетическим вкусом, но он не смог заставить себя это написать.
— Я в гости, компьютер свободен, — раздался голос младшего братца за дверью.
Повторять не пришлось. Автор мигом перенёсся в соседнюю комнату и взял в руки клавиатуру, начиная набирать текст. У него есть ещё полдня, чтобы всё перепечатать. Пусть, даже, придётся засидеться до глубокой ночи, пойти на учёбу с красными глазами, проспать на последнем ряду первую пару — сегодня он всё допишет и опубликует!