Ананас

 Желание взять и развернуться возникло еще даже раньше, чем Дазай стал взбираться по лестнице. Но не потому, что его внезапно посетило некое предчувствие! 

 Лень его посетила! 

 Как же не хотелось тащиться на работу с утра! Через силу сгреб себя, через силу вывалился из квартирки, единственное, что сделал не через силу – влил в себя кофе в небольшой кафешечке в Мотомачи, а вот выходил оттуда – с тяжелым сердцем (в сердце тоже лень была). Он и так уже опаздывал сильно, стоило бы поторопиться, но Дазай на той же жалкой скорости все же поднялся и торжественно, словно и не нарушал рабочий график, ввалился в офис агентства.

 – Приветствуйте своего лучшего сотрудника! Соскучились за ночь, наверное…

 Дазай еще на первой фразе понял, что до него никому дела особо нет, но лишь еще через пару секунд заподозрил, что нет – до него дело есть, но возникло оно еще до его веселого появления.

 Ацуши, Танидзаки, Кёка-тян и Куникида стояли вокруг стола, Наоми привычно висела на своем братце; Рампо-сан немного хмуро взирал на всю эту компанию, а когда вошел Дазай, то лишь стрельнул в него взглядом с какой-то очевидностью, которую никому более не постичь, что его будто бы слегка раздражало.

 Куда интереснее, однако, было то, что заставило их всех с таким напряжением окружить стол.

 На столе, словно какой приз великой значимости, торжественно стоял ананас. Самый обычный ананас, в смысле съедобный, не какой-то муляж или фигурка. Тяжеленький. В общем – ананас.

 Дазай не мог не смекнуть сразу, в чем дело, но ему стало интересно, что обо всем этом думают его коллеги. А они, едва поняли, что ленивая лучезарная жопка явила себя, оторвали взгляды от ананаса и уставились на вошедшего, и можно было бы подумать, что их ослепила убойная лучезарность, только подобного рода театральная комедия происходила лишь в голове Дазая.

 – Быстро объясняй, что это такое!!!

 Дазай не прям удивился грозному тону Куникиды, хотя стоило отметить, что остальных этот тон смутил, потому что до прихода Дазая Куникида вещал более чем сдержанно, а тут прорвало. Дазай и тут догадался, в чем дело, но надеялся, что у Куникиды хватит выдержки, чтобы не палиться…

 – Куникида-кун, ну, если ты не знаешь, что это ананас, то мне как-то даже неловко за тебя!

 – Издеваешься?! Что это за фокусы!

 – А вдруг там все-таки бомба? – хихикнула Наоми, не смутившись немного раздраженных взглядов – она, видимо, не первый раз высказывала сию бредовую мыслю.

 – Бомба в ананасе? – Дазай, однако, решил немного подергать за эту идею. – Кто же тот извращенец, кто стал бы ради такого использовать прекрасный ананас!

 – Кто тот извращенец? – гремел Куникида! – Известно! Точнее… Черт, Наоми, нет там бомбы! Дазай! Это сегодня утром доставил курьер! Посылка! От Портовой мафии! Тебе!

 – Ох. Даже не знаю. Босс никогда не был щедр, чего бы он слал ананасы…

 – Тварь, ты что прикидываешься?! – Куникида приблизился к нему столь плотно, что Дазаю пришлось выставить перед собой руки. – Уж ты точно сообразил, в чем дело!

 – Дазай-сан, эту посылку отправил вам Накахара Чуя, – пояснил Ацуши. Именно у него в руке оказался маленький конвертик, уже вскрытый, и он с некоторым смущением протягивал его теперь. – Я предлагал вас дождаться, но Куникида-сан…

 – Ах, Куникида-кун, ты вскрыл послание, что предназначалось мне? – Дазай распахнул глаза – словно его обескуражило такое поведение, и Куникида каплю смутился, но тут же нашелся.

 – Посылка пришла от нашего потенциального врага! Я что, должен был молча ждать твоего прихода, ленивая ты сволочь? А если бы это было что-то опасное!!!

 – Но это же просто ананас, – хмыкнул Дазай, он обошел эту полную негодования скалу, словно его нисколько не волновало ее негодование, и забрал конвертик у Ацуши. Дазай не мог не ухмыльнуться, видя, с каким интересом они все взирают на него, следят и ждут комментариев. Он же вынул сложенную в два раза записочку. Содержание было потрясающе лаконичное: «Жри свой ананас!». Ну и подпись – Накахара Чуя. Какая милота!

 – Дазай-сан, признайтесь, это такой подарок вам, да? – хихикнула снова Наоми, прихватывая все крепче шею брата, а тот попытался ослабить капкан.

 – Наоми, воздух!

 – Мы тут уж не знали, что и гадать! Представляете, Кёка-тян так вообще решила, что это любовное послание!

 Дазай, впервые-таки обалдев, уставился на Кёку, а та вытаращилась перед собой, однако даже румянца не мелькнуло на ее щеках. Зато покраснел Ацуши.

 – Это просто догадка и все, – отчеканила она, правда как-то странно глянув на Дазая. Ну да.

 – А ну, сволочь, признавайся! Что за дела ты ведешь с портовыми! – над ним снова вырос Куникида, крепко схватив Дазая за плечо. – Что это? Тайный знак? Предупреждение? Угроза? Что Накахаре надо от тебя?!

 – Полагаю, он просто отправил мне ананас!

 – Это немножко странно – что Чуя-сан отправил вам ананас, – не мог не отметить Ацуши, было видно, как его раздирает любопытство, особенно после того, что ляпнула тут Кёка. – Может, это предупреждение?

 – Ну да, касательно того, что я вчера слегка выбесил Чую.

 – Что у тебя за сношения с мафией? – Куникида не выдержал и схватил Дазая за ворот, подтащив к себе – можно было даже испугаться того, как он гневно смотрел на свою жертву, а та лишь невинно разулыбалась, рискуя вызвать на себя еще больше праведного гнева.

 – Куникида-кун, что ты такой подозрительный и злой? – Дазай со смехом отодвинул его от себя, отцепив предварительно его пальцы от своей рубашки – чуть не придушил! Вот меньше всего хочется быть придушенным Куникидой, во всяком случае, не так! – Мы все обитаем в одном городе и случается так, что пересекаемся! Ну, брось! Ведешь себя, словно ревнивая жена!

 – Да я тебя! – Куникида при этом с опаской оглянулся на своих коллег, которые глазели то на них двоих, то на ананас, что столь сильно возбудил именно Куникиду, если включить режим градации удивления с момента, когда курьер втащил сюда этот несчастный фрукт.

 – Это всего лишь ананас, – Дазай спокойно приблизился к столу, придирчиво осмотрел его – вроде целый, он, между прочим, за него почти шестьсот иен отдал; захотелось вот полакомиться ананасом, да вчера не срослось. – Бомбы там точно нет, как и отравы, или подслушивающего устройства, и таинственных посланий, или какой-нибудь еще гадости, не знаю, на что тут у вас хватило фантазии, – Дазай многозначительно глянул на Кёку, которая тут же решила, что на полу есть что-то занимательное.

 – Почему вы так уверены, Дазай-сан? – Танидзаки проникся подозрительностью Куникиды – все взирал на ананас в его руках с явной недоверчивостью.

 – Чуя-кун до такого не додумается. Захочет мне навредить, придет и вдарит с ноги в рожу, – Дазай взял подмышку ананас. – Ладно уж, пойду нарежу, поделюсь с вами.

 Дазай был уверен: его коллеги ожидали куда более интересной развязки дела с ананасом, не говоря уже о том, что так и не поняли, как все же связаны между собой ананас, Чуя и конкретно Дазай, а тот и не подумал объяснить, что просто вчера, когда возвращался с задания, будучи недалеко от станции Йокогама, он зашел в ближайший Aeon, где решил отовариться, а там – вот так сюрприз, возился с корзинкой среди прилавков и Чуя. Они пересеклись у самой кассы и привычно поцапались на тему уродских шляп и суицидальных мумий – ничего нового. Дазай уже на выходе из магазина обнаружил, что остался без ананаса, метнулся к кассе, но там ничего не осталось. Честно говоря, Дазай подумал, что Чуя намеренно стащил его ананас, но сейчас задумался, что это могла быть даже не вина Чуи, а продавца, возле которого они выясняли отношения, угрожая друг другу всем, что успели собрать с прилавков, и в таком бардаке несчастный продавец мог случайно что-то не то схватить и сунуть Чуе в пакет, пока его обслуживал, в общем, оставалось только гадать, как оно так случилось, но Накахаре чужое добро не сдалось, и он отослал его Дазаю прямо на работу.

 Только вот, спрашивается, чего не мог-то отправить ему домой? Знает же прекрасно его адрес, столько раз угрожал прийти и убить!

 Дазай не стал задумываться о мотивах Чуи. Помыл ананасик, порезал его, красиво разложил на тарелке, полюбовался и поставил на радость коллегам, которые, несмотря на все свои подозрения, не стали больше брыкаться. По несколько кусочков себе да взяли. Даже директор, проходя мимо, приманился сочной, ароматной мякотью.

 Лишь Куникида не притронулся. Смотрел все на тарелку со своего места злобно. Дазай подсел к нему на стол, когда они остались вдвоем в офисе.

 – А ведь догадаются, – он потыкал ему пальцем в плечо. 

 – Плевать.

 – Врешь, Куникида-кун, ты просто злой сейчас, а потом будешь сам ныть, что кто-то что-то там подумал.

 – Да, я злой, – он дернулся, когда Дазай снова ткнул его пальцем в плечо. – Меня не устраивает, что твой бывший шлет сюда ананасы! Тебе!

 – Ты серьезно предположил, что это какой-то знак внимания Чуи? – Дазай оскалился.

 – Только не говори, что такого не может быть!

 Дазай пожал плечами. Может или не может. Уже давно ничего не может быть. Какая разница. От этой мысли сделалось прохладно изнутри. 

 – Кто бы мог подумать, что Куникида-кун такой ревнивый, – Дазай это негромко пропел, впрочем, упрекнуть его особо-то и не мог. У Куникиды достало гордости, и это почти что первый раз за тот год, что они встречаются, при этом не афишируя свои отношения. Хотя вон Рампо-сан давно все заметил, да и директор точно был в курсе. Впрочем, на работе никогда не было места для романтики, и оба-то они не были на нее никогда настроены. Достаточно было совместного времяпрепровождения в редкие выходные: сходить там в онсэн или в маленький тихий бар, желательно за пределами города – просто чтобы найти неизведанное место поинтереснее, ну и ночевки друг у друга. Они как-то попробовали вместе жить, но имели слишком разные взгляды на ведение хозяйства; Куникида то и дело грозился убить Дазая за срач, и они больше выяснили отношения на тему уборки, точнее Куникида выяснял, а Дазай валялся без дела, а когда ему это надоедало, то он просто демонстративно стаскивал с себя одежду, намекая на то, чем лучше заняться, нежели ворчать.

 Куникиду, как правило, тут же пробирало, и он направлял все свои порывы в иное русло. Секс в общем-то и был основой их отношений. Случился как-то раз, вот прямо за этим рабочим столом: Дазай тогда впервые оказался в непривычной для себя роли – прежде не имел чести быть вытраханным хорошенько в зад, но вдруг подумал – а что? Извращенное удовольствие пробудилось в нем, и он сам впоследствии предлагал несколько раз повторить, а там как-то так стало складываться, что и поговорить было о чем после хорошей разминки, а потом можно было и продолжить, к тому же для Куникиды стало открытием, что его коллега столь искусен в том, что может творить языком. Хах, бедный Куникида даже смущался порой, а Дазай еще и ляпнул, что на Чуе было здорово практиковаться. 

 Хм, да, лучше бы он не говорил ему про Чую. 

 И вот теперь опять всплыл Чуя. Дазай-то не так уж много успел понарассказывать ему, но, видимо, в тех его словах было что-то такое, что Куникида догадался: отношения бывших напарников имели в себе настоящий сноп искр. А вот у них – ну, приятно и расслабляюще, но как-то и не так, но Дазай же никогда не жаловался, да и собственное одиночество не было настолько трагичным – с Куникидой ему было вполне себе весело, а тело и того довольно было.

 – Если что, это Чуя во всем виноват, – хмыкнул Дазай на все такое же угрюмое выражение лица Куникиды. Тот закивал, но бездумно, словно и не слышал.

 Дазай решил ему все же поведать историю этого ананаса, причем все было идеально честно, вот ни слова не утаил.

 – Ты уже, наверное, там себе насочинял. Вот если бы мне он охапку цветов сюда пригнал. Но Чуя до такого не додумается. Он разве что до наивности и скуки честный – мог быть ведь и сожрать под свое винцо мой ананас, – Дазай, сидевший до этого на своем месте, снова приблизился к Куникиде, тронув его за руку и сняв с него очки, нацепил себе на нос – у того сразу изменилось выражение лица. – Какое значение сейчас может иметь Чуя? Все ушло в прошлое.

 Куникида и сам устал дуться. Никого не было – чего бы не воспользоваться моментом? Дазай в его очках – Куникиду с этого отлично пробирало, и они снова осквернили его стол, а заодно и рабочее место Ацуши, потому что дазаевский стол, как всегда, напоминал свалку.

 Дазай после вынужден был отбыть. У него было задание – они совместно с Ацуши уже два дня занимались слежкой за одним подозреваемым как раз в районе станции Йокогама, и пора уже было сменить Накаджиму. Перед уходом Дазай взял дольку ананаса и зубами передал Куникиде в рот, чтобы не дулся (хотя он уже и не дулся, до сих пор пребывал в блаженстве, даже брюки не застегнул), и, взяв еще кусочек, Дазай покинул офис, размышляя о том, что старая схема, когда занимаешься сексом перед заданием, по-прежнему проявляет себя с лучшей стороны – бодришься. Но эта мысль странным образом смялась изнутри, и он отмахнулся, поспешив уже поскорее на улицу.

 В тот вечер Дазай вообще не уверен был, что попадет домой. Если только у утру. Их подозреваемый, которого они вели, как предполагаемого опасного маньяка да еще и с не очень приятной способностью пускать жертвам на расстоянии кровь, выдал себя, и процесс его задержания затянулся до глубокой ночи. Немного досталось прибывшему им с Ацуши на помощь Танидзаки, но их чудесная доктор с набором наточенных пил справилась махом, а Дазаю прилепила на бровь пластырь – всего лишь царапина, полученная из-за того, что Дазай оступился и бухнулся рожей в землю в самый ответственный момент, бывает.

 Как старшему из их маленькой боевой группы, Дазаю пришлось улаживать все дела с полицией; мальчишек он отпустил отдыхать домой. На рассвете отправился на станцию электричек – было, однако, так рано, что люди, которые обычно подскакивали на работу ни свет ни заря, еще не успели высыпать на улицу. Зато вот те, кто также работает ночью, как раз привидениями тащились домой.

 И не удивительно, что исполнитель Портовой мафии оказался в их угрюмо-сонном числе.

 Чуя просто из принципа не мог не затормозить на своем байке, когда увидел бредущего припыленного Дазая.

 – Эй! Самоубийца хренов!

 – А, Чуя-кун! Тоже с работы тащишься! Я вот думал: свалю из мафии, хоть спать по ночам буду! А ни черта!

 – Нужны мне твои жалобы! – Накахара мрачно глянул на него, но не без любопытства. Кажется, он воодушевился внезапной встречей, учитывая, как закончилась предыдущая. Чуя фыркнул на его вопросительный вид. От него сильно пахло сигаретами, и Дазай втянул этот запах в себя. Ощущение такое, что кончить хочется от до боли знакомого аромата. – Ну, чего такой мрачный, Дазай? Хоть кто-то тебя еще работать заставляет.

 – Есть-то хочется. Вот, кстати, да, спасибо, что вернул мой ананас.

 – Ха! Сдалось мне твое добро! Потом бы еще припомнил! Хотя это не я его себе в пакет сунул!

 – Я так и подумал. Правда все равно решил, что ты гад! Незачем всему магазину было сообщать, что я покупаю бинты на распродаже!

 – Тебя серьезно это волнует? – вскинул брови Чуя, поправляя свою шляпу и словно готовясь к тому, что Дазай скажет сейчас про нее гадость. Шляпа была какая-то новая, угольно-черная, смотрелась отлично.

 – Да нет… Переполошил ты моих коллег с этим ананасом.

 – Плевать!

 – А Куникида-кун теперь ревнует…

 – Да уж… Чего? – Чуя не сразу понял, что фраза прозвучала не совсем в шутку.

 – Когда твой бывший присылает тебе ананас в офис – это как-то…

 – Что за хрень, Дазай! С чего это что-то значит, а? И… В смысле? Этот Куникида?

 – Ну, весь день ворчал на меня. Мы же типа с ним встречаемся. Ты не знал, наверное.

 – С какого хрена бы я знал! С чего мне вообще знать? – Чуя аж покраснел весь, обалдев от того, что Дазай это как-то по-особенному смеет ему сообщать.

 – Ты распереживался, смотрю!

 – Не пойму, зачем ты мне это выдал! Бред какой-то!

 – И не бред вовсе.

 Дазай внимательно взглянул на Чую. Он был готов поклясться, что у того сейчас тайфун внутри пробудился. Видел это ясно, любой догадается. Чуя еще сильнее вспыхнул вдруг из-за его последней фразы.

 – Я просто иногда думаю, что ничего никогда не мешало. Мой уход из мафии – это не было помехой. Чтоб ты знал.

 Чуя смотрит на него с открытым ртом, а Дазай будто намеренно призывает к себе воспоминания. Как вот приятно было всегда целовать Чую: чем-нибудь ошарашишь его, что он или вопить начнет, или вот так замрет с подрагивающими губами, а он льнул к нему, целовал, словно кусался, пока Чуя сам не начинал его обнимать. Таких воспоминаний – целая шкатулка, словно полная драгоценностей. Там и ночи с ним, когда они могли заняться сексом прямо на полу в подвале, где находились камеры, хотя Дазаю больше нравилось припечатать Чую к стене, войти в него грубо, что аж самому больно становилось, а едва начинало крыть, еще и отшлепать его хотелось! Один раз они это устроили перед тем, кого допрашивали, а потом грохнули (ну, грохнули потому, что босс так приказал). Ощущения от секса при свидетеле сначала были потрясающие, а потом стало непривычно мерзко. Решили более не повторять, хотя какая-то животная страсть с тех пор не покидала. Дазай не будет скрывать, что секс с Чуей стоит всех ощущений, что потом ему довелось пережить. И он читает по глазам Чуи сейчас, что тот помнит не меньше, и его беспокоит это не меньше, и Чуя в самом деле мгновенно перебрал в голове множество моментов, зачем-то выделив тот, когда они распивали алкоголь, жевали дыню и ласкали члены друг друга языками, слизывая этот чертов алкоголь с кожи, блядь, это же столько денег было вылито зря на такой разврат! Чуе аж больно там в брюках становится от желания повторить, но он лишь с загробной миной смотрит на Дазая. 

 – Не надо было мне этого говорить.

 – Про Куникиду или вообще?

 – Ты съебал когда-то. Все на этом. И… Теперь уже все. Жри свой ананас.

 Накахара вскочил на байк и тут же удрал.

 Дазай стоял еще пару минут молча. Какое значение мог иметь Чуя? Неужто он, Дазай, так сильно врал Куникиде? Можно ли Чую отправить в прошлое, когда вот он? Только что был в его настоящем? И Дазай, сам того не ведая, тут наговорил ему даже не намеками, а почти прямо. Сам не ожидал. Но что можно изменить? Любое его движение может сделать кому-то неприятно. А он что-то не хочет выбирать жертву. Уже не таков он.

 Дазай, вздохнув, глянул в сторону порта. Черт, ананасы, оказывается, такие сложные.