Уилл распахивает глаза и вскакивает на постели, утопая в полнейшем ужасе. Темнота на мгновение кажется ему живой — он почти физически чувствует присутствие чего-то потустороннего рядом с собой. Несмотря на то, что логически Уилл понимает, что имеет дело с высоким уровнем тревожности, которая не оставляет его в покое даже после переезда, временами ему кажется, что за ним кто-то наблюдает. Чужое присутствие оказывается наиболее тонким, чем физическое — наблюдение за тем, как он спит, осознание, что кто-то может стоять прямо над ним в момент, пока Уилл не может себя защитить, или даже звук чужого дыхания там, где его быть не должно. Он панически осматривается по комнате, охваченной ночным мраком. Взгляд ни за что не цепляется, но это не приносит ему успокоения, в котором он нуждается. Вместо этого Уилл ощущает настолько сильный страх, что практически не может дышать. Сознание предупреждает его о наличии наиболее серьезной опасности, чем та, в которой он оказывался раньше, а Уилл испытывает слишком четкое понимание безнадежности, чтобы начать действовать. Оно накатывает на него волнами, в тишине, но ощущается, подобно крику. Уилл не может ничего сделать. Тело уже не подчиняется его воле.

Он всё равно смотрит в темноту, пытается прислушаться к тишине, окружающей его, и слишком поздно осознает, что совершает ошибку. Потому что не хочет воспринимать то, что находится в его комнате. Последний раз, когда Уилл позволил себе сделать это, обернулся кошмаром для каждого человека, которому не посчастливилось иметь к нему какое-либо отношение. Поэтому всеми силами пытается закрыться от того, что, как он знает, прячется в темноте. Уилл бы повернул шею в нужную сторону, посмотрел в стену и увидел то, что притаилось там, если бы у него хватило на это сил. Но у него не хватает сил даже на то, чтобы скатиться с кровати на пол и надеяться, что его тело упадет достаточно громко, чтобы кто-нибудь пришел ему на помощь. Именно в этот момент происходит то, чего Уилл опасается так сильно — он уже позволил себе узнать, что это присутствие реально. В его мозгу не просто появилось осознание, что в комнате есть кто-то еще достаточно реальный, чтобы существовать, прятаться и наблюдать — следом за осознанием пришло устойчивое знание, что кто-то действительно скрывается в темноте его комнаты.

И кем бы наблюдатель ни был, он не дышал до того момента, пока Уилл не ощутил на себе его воздействие. За все недели, что они жили в этом доме, ему ни разу не приходило в голову, что его настороженность может быть реальной, а не последствием медикаментов, назначенных врачом. Признавая реальность происходящего, он четко понимает, что пути назад не будет. Движется не темнота — это наблюдатель перемещается по комнате, не позволяя расслабиться. И благодаря этому, довольно быстро желание Уилла заставить свое тело подчиняться воле превращается в необходимость закричать — он уже не пытается двигать рукой, а хочет закричать достаточно громко, чтобы быть услышанным, но пугается только сильнее, когда осознает, что вместо криков из его горла вырываются лишь беспомощные хрипы, настолько тихие, что он сам едва слышит их. Уилл кричит, но слышит лишь сплошную тишину вокруг себя.

Именно это срабатывает, как спусковой крючок — до него доносится звук торопливых шаркающий шагов с той стороны, с которой, как он знает, находится его наблюдатель. Он движется стремительно, и даже если бы Уилл не был настолько напуган, что слышал лишь стук крови в ушах, он бы все равно не смог правильно определить размеры приближающегося существа. Уилл совершил еще одну ошибку, когда думал, что в его комнате может находиться какой-нибудь бездомный человек, проникший в дом через окно на чердаке, а не предположил, что существо, преследующее его ранее, могло быть не единственным в своем роде. Он  пытается зажмуриться, когда осознает: то, что к нему движется, вскакивает на ноги и оказывается рядом намного быстрее, чем рассчитывалось. Но тело Уилла все еще не подчиняется его воле. Существо не нависает над ним и не наклоняется, поэтому не получается увидеть его даже боковым зрением, но Уилл знает, что оно стоит в стороне и продолжает наблюдать за ним.

Вскоре ему начинает не хватать воздуха независимо от того, как сильно он старается вдохнуть. Уилл хрипит, пытаясь дышать ровно, но тяжесть в груди становится плотнее, а невозможность двигаться делает ситуацию еще сложнее. Он не может даже сесть и свободно дышать, как будто его горло стягивает тугая проволока, поэтому не сразу осознает, что слезы скапливаются в его ушных раковинах, стекая по лицу. После, скорее всего, Уилл даже не может сказать, когда это начинается. Давление в висках нарастает — уже через несколько мгновений стук крови становится единственным, что окружает его. Он теряется в пространстве на целую вечность, прежде чем обнаруживает, что ему удается принять сидячее положение, а его голова сама наклоняется вниз.

Его ладони оказываются настолько влажными от пота, что он мог бы увидеть его, если бы захотел. Но вместо этого внимание Уилла сосредотачивается на другом ощущении — на прикосновении к его спине существа, стоящего рядом с кроватью. Он понимает: оно намеренно помогло ему подняться, поддерживая под спину до тех пор, пока он не успокоится достаточно, чтобы воспринимать происходящее. Дыхание Уилла сбивается. Он чувствует, что его ночная рубашка пропиталась потом и неприятно липнет к телу со спины, но не может абстрагироваться от запаха крови, исходящего от воротника рубашки. Существо подняло его за воротник, когда ему показалось, что его горло перетянуло тугой проволокой. И на чужих руках осталась кровь. Горячая — на той же ладони, которой существо поддерживало его спину. 

Теперь Уилл приходит в себя достаточно, чтобы видеть боковым зрением чужой высокий силуэт, как бы сильно ему не хотелось не признавать происходящее реальностью. Силуэт кажется человеческим, но слишком высоким и ломанным, поэтому Уилл даже не видит его голову. Её скрывает темнота, пока существо дышит, его грудь вздымается и опускается в пародии на то, как это делает Уилл — наблюдатель не только находится в его комнате, но и издевается над страхом, который заставляет его испытывать. Показывает, как этот страх выглядит со стороны, как будто бы хочет сказать ему, что он даже справляется с паникой неправильно. Понимая, что человек намеренно позволяет ему успокоиться, Уилл не дает себе и секунды на размышления, прежде чем рывком поворачивается к нему — раньше, чем страх вновь парализует его тело и быстрее, чем незнакомец успевает скрыться в темноте. Но все ещё недостаточно быстро, чтобы увидеть чужое лицо — когда Уилл хватает блокнот и бросает его в чужую голову, вещь пролетает прямо в стену, не встречая никакого сопротивления или преграды на своем пути. Она ударяется в нее с глухим стуком.

Так он понимает, что не может назвать это человеком. 

Уилл рывком перекидывает ноги на другую сторону кровати, чтобы создать расстояние между собой и тем, что проникло в дом. Старается двигаться быстрее, несмотря на то, что знает — дверь находится с другой стороны комнаты. Но существо стоит именно там и ни за что не позволит ему покинуть помещение — схватит раньше, чем его ноги коснутся пола, как будто бы Уилл может быть настолько глупым, чтобы самостоятельно прийти в его руки. Возможно, идти на противоположную сторону — тоже не очень умно, но он исходит из возможности использовать кровать, как препятствие, чтобы замедлить существо и сконцентрировать его внимание на себе. Уилл тоже не может позволить ему выйти за дверь. Не сейчас. Не после того, как понял, что у этого существа отсутствует голова. 

Каким образом оно передвигается? 

Чего оно добивается? 

Как оно ест? 

Отвлечение на мысли становится главной ошибкой Уилла — он позволяет им захватить себя достаточно, чтобы потерять противника в темноте. Осматриваясь вокруг, он почти что убеждается, что оно оставило его в покое, решив уйти. И уже в следующую секунду понимает, что это не так. Существо не ушло — оно припало к полу, чтобы как можно тише оказаться на другой стороне комнаты, проползая под кроватью прямо к нему. Позволяя Уиллу самостоятельно оказаться в ловушке, которую он так и не осознал.

Уилл слышит те же звуки шаркающих конечностей по полу, прежде чем падает, словно безвольная марионетка, которой перерезали нити. Однако, после этого его персональный ад только начинается, подтверждая, что главной целью существа было не позволить ему потерять сознание. Ему не нужно тело Уилла, чтобы контролировать его, как это делали другие. Ему нужен был сам Уилл, такой, каким он оставался — тревожным, напуганным, достаточно уязвимым, чтобы вместо потери сознания ощутить, как мир стремительно переворачивается. Он оказывается в другом измерении, один на один с темнотой и стрекотанием.

Именно тогда Уилл умирает миллион раз подряд и соглашается на всё, чтобы  остановить это.

***

Лето выдаётся поистине жарким и обещает быть спокойным благодаря тому, что уже месяц Майкл не слышит и слова о существах, преследующих его друзей, или о исчезновениях людей. 

Первое время он относится к этому также недоверчиво, как и все остальные, предполагая, что монстры намеренно держатся в стороне, дожидаясь, когда люди позволят себе расслабиться и поверить в ложную безопасность. Но затем он застает Нэнси за сбором вещей и понимает, что уже сейчас жизнь продолжается и не стоит на месте — сестра готовится к переезду в другой город, строит планы на время, которое проведет в колледже, изучая специальность, вызывающую у нее интерес. В это время Майк позволяет своей тревоге отбирать у него время, которое он может провести с теми, кто ему дорог. Осознание, что совсем скоро он не сможет поговорить с Нэнси без использования технических средств, работающих с перебоями, заставило Майка прийти в себя и постараться продолжить жить так, как будто все в порядке. 

Поэтому сейчас, уже спустя долгое время после отъезда Нэнси, он быстро пересыпает деньги из кармана одной рубашки в ту, что надета на нем, закидывает рацию в рюкзак и обещает себе, что проведет этот день как нормальный подросток. Погуляет в компании друзей до тех пор, пока они все не устанут слоняться по улицам достаточно сильно, чтобы решить, что вернуться домой — хорошая идея. Из всех его друзей только Уилла контролируют так, что ему действительно приходится возвращаться к обещанному времени, если он не хочет, чтобы его мама приехала за ним сама. Но после того, через что Уиллу пришлось пройти, никто не станет прикалываться над ним из-за этого, поэтому они все расходятся по домам в это же время.

Если от Уилла требуется возвращаться в определенное время, то от Майка — уходить. Он знает, что Карен не признает его планы важными, каждый раз считая, что он способен от них отказаться, если она так скажет. Поэтому Майк быстро спускается по лестнице на первый этаж.

Внизу он видит Холли, прыгающую по ступенькам. Он машет ей рукой, надеясь, что сестра поймет: им желательно не привлекать внимание матери, если каждый из них хочет продолжить заниматься тем, чем занимается сейчас. Холли также знает отношение Карен к его прогулкам. Она призывает его к молчанию, поднося палец к своим губам и указывая в сторону кухни. С той стороны слышится отчетливый голос их матери, участвующей в обсуждении с соседкой. Когда Майк опускается достаточно низко, чтобы встретиться на лестнице с Холли, он уступает ей дорогу наверх. Они меняются местами, и в знак благодарности Майк поправляет ей прическу — получается не так аккуратно, как это сделала бы Нэнси, но лучше, чем было. После того, как Нэнси уехала в колледж, Карен всерьез обратила внимание на Холли и теперь требовала от нее большего. Главным критерием, на который она смотрела, была опрятность. Вспомогательным выступало хорошее поведение. Прыжки на лестнице оказались под запретом. Хорошие девочки так не поступают. Карен, казалось, было неважно, какой хочет стать сама Холли. Может, она не хотела быть хорошей, чтобы её использовали.

Холли спокойно стоит все то время, что ему требуется, чтобы привести ее прическу в порядок.

Когда Майк оказывается практически у двери, до них доносятся шаги Карен, направляющейся к ним. Он успевает переглянуться с младшей сестрой, прежде чем она стремительно пробегает вниз по лестнице и ловит Карен чуть ли не в дверях, тем самым не позволяя ей увидеть Майка. Он слышит их голоса, оставаясь на лестнице в ожидании удачного момента уйти.

— Мамочка, в гостиной что-то упало, — говорит она, хватая Карен за руку, — давай посмотрим, вдруг там кошка.

Он слышит, как Карен устало вздыхает, прежде чем ответить:

— Милая, кошечка не может зайти к нам домой. Пойдем посмотрим, пропекся ли пирог, а потом сходим к тете Элис ненадолго.

— Она уже вернулась с работы, да?

— Да, детка, тетя Элис уже освободилась и просит нас о помощи, чтобы успеть подготовиться, — Карен берёт Холли за руку скорее по привычке, чем по необходимости, и Майк слышит, как их шаги отдаляются.

Пусть Холли и является самой младшей из них, он считает ее одной из самых благоразумных членов своей семьи. Ему не требуется много времени, чтобы оказаться за дверью и не попасться никому на глаза, забирая из гаража свой велосипед. Майк не задерживается на дорожке надолго, прекрасно зная, что они обе скоро окажутся здесь, собираясь к подруге Карен. Если он не успеет уйти, ему придется составить им компанию и минут тридцать слушать о вязании и опеке над ближними родственниками.

Он собирается ехать на место встречи с друзьями, но не успевает покинуть свою улицу, как слышит сигнал рации, находящейся в рюкзаке на его спине. На улице оказывается жарче, чем Майк рассчитывает, но он не зацикливается на этом и уезжает в тень, чтобы узнать, что случилось. 

— Приём, — доносится голос Уилла, когда Майк принимает сигнал, — Красный код! Замок Байерса! Красный код! 

Майк не успевает даже сформулировать мысли, как Уилл отключается, оставляя всех с вопросами. Не тратя время напрасно, Майк направляется туда, где должен находиться друг. Он использует короткий путь, чтобы не позволить беспокойству успеть стать слишком сильным и не останавливается, даже когда городской пейзаж расплывается в практически неясную картину от быстрой езды. Все, на что Майк может позволить себе надеяться — что Уилл в порядке и чувствует себя не так плохо, как в прошлый раз. Он не настолько наивен, чтобы полагать, что Уилл мог собрать их вместе, чтобы рассказать о Джейн, которая уехала из города вместе с Хоппером, чтобы решить какие-то дела с документами. Да, недавно Лукас так и поступил, чтобы предупредить, что родители заставляют его ехать к бабушке в деревню на несколько недель, но Уилл всегда был слишком серьезным, чтобы так делать. Однако на самом деле в глубине души Майк осознает, что нагло врёт себе, ведь знает, что с тех пор ничего не бывает так просто, как раньше. Он всего лишь хочет, чтобы его друзья оставались в безопасности.

И не может перестать думать об этом все время, пока едет в сторону леса.

Майк возвращается к реальности только тогда, когда до него доносится звонкий вскрик девушки, возникшей на тропинке прямо перед ним с жёлтой коробкой в руках. Он уводит руль вправо, успевая заметить только ее светло-рыжие волосы, прежде чем велосипед заваливается набок и с противным скрипом оказывается на земле. Майк слышит, как она испуганно вздыхает, а сам так резко вскакивает на ноги, что чувствует головокружение. Он вскидывает взгляд на ту, кого чуть не сбил на велосипеде, на мгновение приняв ее за Максин. Боль приходит позже, но беспокойство за чужое состояние оказывается сильнее. Максин бы заставила его идти пешком — на счастье Майка, девчонка оказывается не ей. Он ее не знает. Даже в школе ранее не видел.

— Блин, извини меня! — торопливо говорит он, убирая волосы с лица, — ты цела? Прости. Мне стоило быть внимательнее, я постараюсь почаще смотреть по сторонам, обещаю, что… Я серьезно очень извиняюсь и ну, помог бы тебе со всем этим, если бы не спешил. Меня очень ждут в другом месте, и я действительно не хотел сбивать тебя… или кого-то ещё… Я спешу! 

— Все в порядке! — она перебивает его и даже недоверчиво хмурится, — Ты не пострадал? Почему ты…

— Да, извини! Может быть, мы встретимся позже, но сейчас мне серьезно нужно идти! 

— Боже мой. Тебе действительно стоит почаще смотреть по сторонам. Почему ты не сказал…

Майк хватает велосипед, поднимает его и игнорирует неприятное ощущение в запястье. Наверное, все уже давно добрались до места встречи! Только он не может приехать вовремя даже тогда, когда едет по короткой дороге! Майк последний раз окидывает девчонку взглядом, сомневаясь, что она действительно не пострадала — он так сильно задумался, что мог бы проехать прямо по ней, если бы она не закричала. Коробка осталась в её руках. Девчонка либо сумасшедшая, либо её нервы очень крепкие, раз она даже не попыталась кинуть коробку, чтобы успеть отскочить в сторону. Вдруг кто-нибудь другой не станет останавливаться? 

Он бы не стал даже спорить, если бы она кинула коробку в него, чтобы не пострадать. Но, к счастью, они расходятся на хорошей ноте, несмотря на то, что Майкл ее практически не слушает — только машинально перебивает, слишком взволнованный, чтобы быть внимательным ко всему этому. Он обещает ей, что они обязательно поговорят в другой раз, несмотря на то, что не понимает, почему незнакомка так настойчиво пытается завязать с ним диалог, как будто уже знает его. Это очень уверенно с её стороны, он не умеет так себя вести даже со своими друзьями.

В таком состоянии Майк въезжает на территорию леса, в котором оказывается намного прохладнее, чем в жилой части их города, что не может его не успокаивать. Ему хочется остаться в этой прохладе на весь день, среди листвы деревьев, что препятствует горячим лучам солнца добраться до него. Он чувствует, как его лицо горит от жара и немного замедляется, задумываясь над тем, почему многие люди считают эту местность опасной. Майк так привык ездить здесь со своими друзьями, что не рассматривает возможности попасть здесь в беду, из которой не сможет выбраться. Обычно в лесу он испытывает спокойствие — тут он нередко проводил время с Нэнси, когда узнал, что она училась стрелять по банкам именно в этом месте.

Но сейчас вместо ожидаемого успокоения на него накатывает тревога. Он осматривается, когда чувствует, что за его спиной кто-то есть — и действительно успевает уловить какую-то тень, прежде чем вспоминает, как Стив назвал его параноиком (в шутку, но от этого лучше не стало).

Майк не верит, что единственный, кто чувствует что-то зловещее до сих пор.

За его спиной никого не оказывается. Несмотря на это, Майк продолжает об этом думать и не замечает, как оказался на месте встречи. Он спрыгивает с велосипеда и бросает его рядом с остальными, чтобы как можно быстрее оказаться среди друзей. Майк является последним, кого они ждут — несмотря на спешку, он знает, сколько велосипедов уже лежит в тени на земле. 

— Господи, наконец-то! — говорит Максин, стоит ему только показаться, — Он здесь. 

— Мне пришлось задержаться по дороге сюда, — вспоминая о странной девчонке, поясняет Майк. Но не отчитывается перед Максин. Ни за что.

— Мы уже поняли, но ты мог бы и предупредить.

Дастин аккуратно касается ее руки, намекая, что сейчас не время учить Майка пунктуальности. 

Майк же ощущает странное внутреннее недовольство, когда замечает рацию Лукаса, выглядывающую из рюкзака Максин. Она прослеживает за его взглядом и красноречиво смотрит на него в ответ — она знает, что Майк был против, чтобы у нее была рация Лукаса. Ей есть, что сказать, но она заставляет себя промолчать ради Уилла, который кажется очень уставшим. Наверное, он выйдет из себя, если они начнут выяснять отношения. Уилл очень устал. Макс говорит себе, что недовольство Майка всплывет еще ни раз за день.

От Майка тоже не скрывается то, насколько Уилл оказывается истощен. Он ощущает вину за то, что заставил его ждать, поэтому молча садится на плед и даже не пытается толкнуть Максин плечом, несмотря на то, что первые несколько секунд очень хочет что-нибудь сделать. Максин демонстративно вытягивает ранее согнутые ноги, чтобы он не смог сесть там, куда шёл изначально.

Он все равно садится туда, делая вид, что не видит, что она отклоняется в сторону Дастина.

Дастин устало вздыхает и отодвигается, освобождая больше места, чтобы всем было комфортно сидеть. Уилл начинает говорить быстрее, чем кто-нибудь успевает выйти из себя:

— Я мало что помню, но знаю, что пробыл на Изнанке несколько часов. 

— Что случилось? — Майк задаёт вопрос первым и берет его за руку, когда замечает, как чужой взгляд становится задумчивым, как будто он не хочет вспоминать что-нибудь об этом или боится озвучивать то, что с ним произошло. 

Уилл качает головой скорее своим мыслям, чем друзьям:

— Грань исчезла, и я оказался в темноте, — или он был в темноте. Проснулся в Изнанке?

Уилл моргает, пытаясь собраться с мыслями. Он не может вспомнить, что напугало его. 

После его слов на время настает тишина: каждый обдумывает услышанное и переглядывается с тем, кто сидит рядом. От воспоминаний о прошлом веет холодом, но в их глазах появляется решимость разобраться с проблемой во что бы то ни стало. Только Уилл выглядит слегка потерянным и не сразу реагирует, когда Майк сжимает его руку в своей, чтобы привлечь внимание — если он что-нибудь скажет, все поймут, что происходит с Уиллом, а Майку почему-то кажется, что друг не хочет, чтобы кто-то заметил его состояние. Майк уважает его решение, несмотря на то, что действительно хочет понимать своих друзей лучше.

Уилл никогда не спешил рассказывать о том, что пережил на Изнанке в прошлый раз. Он стал старше и мог запомнить больше, чем тогда. Майк не был уверен, что хотел, чтобы Уилла допрашивали о том, что происходит. Без Джейн они вряд ли смогут что-то с этим сделать и лишь напрасно заставят Уилла погружаться в воспоминания, которые он отрицает. Даже Джойс не знает всего.

— Ты Миссис Байерс не рассказывал? — спрашивает Максин как по заказу.

Она осмеливается только на это, боясь сделать хуже. Максин оставалась единственной, кто знает об Изнанке в основном со слов Лукаса. Они все слишком хорошо понимают, что происходит. Все начинается заново, но как-то иначе.

Уилл снова отрицательно качает головой:

— Всё только стало налаживаться. Я просто хотел вас предупредить. На всякий случай.

Майк кивает, вспоминая, что теперь Хоппер и Джейн будут жить вместе с семьёй Уилла. Несмотря на то, что они приняли это решение несколько месяцев назад, привыкнуть к нему оказалось не так просто. Теперь Хоппер будет следить за ним не только, пока он разговаривает с Джейн, но и может открыть ему дверь, когда он придет к Уиллу. И может опять начать его допрашивать, как будто он совершил правонарушение, навестив кого-то из них. Они же друзья. Майк не хочет, чтобы Хоппер открывал дверь.

Лицо Дастина принимает задумчивое выражение буквально на пару секунд, прежде чем он поднимается на ноги, собираясь найти информацию, которая могла бы подтвердить или опровергнуть его догадки. Нужно искать что-нибудь о темноте и о том, что скрывается в ней? С этим он может справиться, если как следует сосредоточится. Даже его взгляд загорается интересом.

— Я читал похожее, — говорит Дастин, — Я свяжусь с вами, если найду что-нибудь полезное. 

Максин пытается схватить его за руку, чтобы помешать импульсивно поступать, но он не даёт ей и шанса возразить — за считанные секунды оказывается на улице около велосипедов и говорит, что, скорее всего, сегодня они уже не встретятся. Он собирается провести весь день в библиотеке, посвятив время поискам каких-то старинных записей. Они попадались ему случайно два года назад, пока он готовился к занятию по физике, но Дастин намерен их найти. Все это происходит очень стремительно.

Он делает вид, что не слышит возражений, когда уезжает.

Они стоят около шалаша какое-то время, прежде чем решают, что должны проверить то место, где последний раз видели существо из Изнанки. Учитывая состояние почвы в лесу, Максин не рискует использовать скейт. После недолгого спора Майк соглашается везти ее на багажнике своего велосипеда — Уилл утверждает, что не умеет ездить с пассажирами, тем более в лесу. Майкл всем своим видом показывает, что не одобряет такое решение, но вскоре понимает, что на самом деле ему все равно. Она даже не держится за него. Максин держит в руках скейтборд, потому что он слишком важен, чтобы оставить его дома со старшим братом.

Они не говорят об этом вслух, но им всем не хватает Джейн.

Вечером после посещения последнего места, где встречалось существо, Майкл понимает, что его тревога только повышается. Ему кажется, словно все вокруг кричит о надвигающейся опасности. Если бы его попросили описать словами то, на что это похоже, он бы смог сравнить ощущение только с изоляцией — Майкл не был нигде заперт, но беспокойство казалось именно таким.

Он даже думал, что сойдёт с ума раньше, чем окажется во дворе своего дома.

Ему хочется освободиться от этого чувства. Но в его голове за день появилось слишком много мыслей.

Уилл весь день оглядывался и избегал темноты — не напрямую и не очевидно для тех, кто плохо его знает. Под конец дня его начало так сильно клонить в сон, что он практически упал с велосипеда, а потом очень настойчиво убеждал их, что был в порядке. Когда Майк провожал его домой, опасаясь повторения, то почти убедился, что Уилл не собирался сегодня спать. Его воспоминания о последней ночи оставались слишком свежими, чтобы он заснул. Майк передал его Джойс, однако ничего ей не рассказал.

Даже Максин и та поддалась общей атмосфере, несмотря на то, что всегда была смелее всех. Она казалась напряженной, когда они расходились по домам, а потом сказала, что в ближайшее время с учебы должен приехать Билли, чтобы остаться с ней, пока родители уедут в отпуск. Он даже забыл, что её брата не было в городе. Майк посоветовал ей вынудить его съехать, чтобы она осталась одна, Максин ожидаемо сказала, что скорее Билли выставит ее за дверь, чем наоборот. Она так хорошо жила, пока Билли оставался в учебном общежитии и теперь испытывала дискомфорт. Майк не мог ее понять, толком не давал ей никакого эмоционального отклика и ушел со знанием того, что Максин очень сильно сочувствовала Джейн, когда думала о том, что они состоят в отношениях. Он не напомнил ей о том, что она то же не подарок, потому что не хотел показывать, сколько знает от Лукаса о их отношениях. Это не его проблема.

С этими мыслями Майк убирает свой велосипед на место и поднимается по лестнице к входной двери дома. Он не обращает внимание на то, что фонарь оказывается выключен, но машинально включает его. Никто не хочет, чтобы вернувшийся с работы отец пострадал, споткнувшись в темноте. Отсутствие света не так негативно влияет на общее состояние Майка, как осознание, что фонарь перегорел. Перегорел именно сейчас, когда он нуждается в привычной рутине, напоминающей о том, что город никуда не делся. Солнце не упало с неба. Дом все еще стоит на месте. Мама готовила пирог к чаю. Нэнси жила в другом городе. Нэнси жила в другом городе.

Майк глубоко вздыхает, стараясь загнать как можно дальше ощущение неизвестной тяги, появившейся в его груди. Как будто какая-то сила тянет его подальше от входной двери, не желая, чтобы он открыл её. И в то же время  терпеливо наблюдает за каждым его шагом. Майк понимает, что оно подобралось слишком близко, уже начиная беспокоить Уилла, но не может смириться с тем, что не в состоянии добиться безопасности для каждого из них. Когда вернётся Джейн? Вдруг она снова исчезнет на несколько месяцев? В такие моменты Майк особенно сильно скучает по Нэнси. Когда она собирала вещи, он считал, что продержится без нее дольше, а сам начал безумно скучать по ней уже на пятый день после ее отъезда. Он ещё не готов быть один. 

Как ему поступить, чтобы не совершить ошибку?

В реальность из мыслей  его возвращают звуки быстрых шагов, раздающихся на первом этаже. Майк понимает, что Карен напугана ещё до того, как распахивает дверь и видит её. Она выглядит настолько бледной, что кожа кажется почти прозрачной. Карен застывает посреди прихожей в панике, слишком потерянная, чтобы мыслить рационально и не даёт и секунды на осознание происходящего. Майкл ещё никогда прежде не видел мать в таком шоковом состоянии. Он пытается убедить её остановиться.

— Что происходит? — его вопрос тонет в её крике, когда она зовет Холли.

Отец возвращается на первый этаж, но Карен никак на него не реагирует. Майк вопросительно смотрит на него, слишком уставший, чтобы разбираться со всем этим самостоятельно. Он переводит взгляд на часы, чтобы убедиться, что рабочий день отца еще не подошел к концу, и понимает, что стрелки стоят на месте. Не может быть, чтобы фонарь перегорел по этой же причине. Всего этого слишком много для одного дня.

— Холли, похоже, где-то спряталась и уснула, — поясняет Тэд, стараясь не поддаваться панике.

Он пытается это скрыть, за что Майк чувствует благодарность, так как нуждается в наличии человека, который может остаться в здравом уме. Обычно в их семье им является Нэнси, однако ее нет, сам Майк осознает, что не готов занимать это место, а мама... Майк прослеживает за ней взглядом, пока она зовет Холли, как будто бы отец серьезно недооценивает то, что происходит.

— Давно? — спрашивает Майк, пытаясь вспомнить, говорила ли Холли что-то важное утром. Тэд старается не реагировать на панику супруги, несмотря на то, что сам выглядит неопрятно, так как уже успел побегать по дому сам, проехать на машине по улице и опросить соседей, которые могли видеть, как Холли вышла на улицу. Дверь была заперта, но старшие дети нередко сбегают через окно. Она могла бы сделать также? Тэд не знает, на что надеется.

— Когда я приехал, — только после этого Майк понимает, что чувствует запах успокоительного от отца и пытается не волноваться раньше времени, — она уже бегала кругами, только во дворе. Карен. Мама бегала во дворе, — поясняет он, снимая очки, чтобы устало потереть глаза.

— Пап, у нее нервный срыв, — беспомощно озвучивает Майк то, что они оба прекрасно понимают. Он не знает, что должен делать, однако надеется, что отец сможет помочь ей. Взять это на себя, пока она не может, а не отгородиться ото всех стеной, как всегда.

Майк боится разочароваться в нем еще сильнее. Да, он прекрасно видит, что тот держится из последних сил, видит, что его рука трясется, пока он быстро надевает очки на переносицу, и не показывает, что замечает все это. Дрожь в руках, потерянный взгляд, напряженность в плечах, расслабленный галстук, уличная обувь, которая оставила следы по всему дому. Отец лишь кивает головой:

— Да, маме нужно немного времени, сынок, — то, как звучит голос Тэда, позволяет Майку понять, что он с трудом говорит.

Из-за этого он начинает чувствовать раздражение и собирается высказать это. Вероятно, Тэд замечает что-то по его взгляду и языку тела, когда Майк заставляет себя оттолкнуться от стены и направляется к нему, чтобы сообщить об этом в лицо, — отец стремительно разворачивается и скрывается на кухне, в противоположной стороне от той, где находится Карен. Майк не понимает, почему он так себя ведет, не понимает, почему его тон настолько меняется и почему он считает нормальным оставить маму в таком состоянии и просто ждать, когда она придет в себя.

Отец просто трусливо сбегает, решает он, как и всегда.

Майкл наблюдает за тем, как Карен буквально взлетает вверх по лестнице, уходя вглубь дома, но не успевает последовать за ней, как она возвращается на первый этаж. И, Господи, возвращается ещё более напуганной, чем уходила, из-за чего ему становится не по себе. Он даже не оглядывается в сторону кухни в надежде, что отец вернется к ним и поможет ему с этим. Он почти не вмешивается в воспитание Холли, так почему должен вмешиваться сейчас?

Ему приходится перенести опору устойчивее, когда Карен без предупреждения хватает его за рубашку — хватка оказывается очень слабой, как будто бы она в самый последний момент вспоминает, что должна быть аккуратнее по отношению к своему сыну, не хочет даже случайно причинять ему боль и не должна оставлять его одного. Карен держит в ткань не крепко, но спотыкается, из-за чего Майку приходится принять устойчивое положение, чтобы не пошатнуться. Он поддерживает ее, боясь, что она упадет. Делает то, что может.

— Мам...

Карен смотрит на него так пристально, что он невольно вздрагивает, когда слышит сирену полицейской машины, звучавшей слишком близко, чтобы не иметь к ним никакого отношения.

— Холли пропала, — шепчет она, когда замечает вернувшегося в гостиную Тэда, как будто видит его впервые. Майкл знает, что отец стоял прямо напротив нее несколько минут, прежде чем оставил ее на него и ушел в другую комнату. Он позвонил в полицейский участок, но Майк не слышал этого? — Снова, Тэд. Я не могу найти ребенка в собственном доме, ее нигде нет, она…

Тэд бережно отводит руки Карен от сына, чтобы проводить ее в гостиную и убедиться, что она примет успокоительное, прежде чем ему придётся выйти на улицу и поговорить с полицией о своей пропавшей дочери. В этот момент Майку кажется, что он задыхается и сходит с ума одновременно — он пытается проснуться от этого кошмарного сна снова и снова, но не может. И ощущает хватку матери на своей рубашке даже спустя несколько часов, когда она уже спит под действием сильного снотворного.