— И стоит он твоих слёз?

Антарес всегда держал себя гордо и немного равнодушно, почти надменно, но Докча не жаловался. Знал, что тот вправе на гордость, ведь в его подчинении воздушная армада небывалой численности и он держал её в узде. Если бы не измена Джинву, не момент слабости, когда он нуждался в любой поддержке, то и не узнал бы, что это надменный император драконов может быть нежен, ласков и жаден до его внимания.

Чувства разрывает, ему больно, что возлюбленный не выбрал его, не смог довольствоваться им одним, но с другой стороны, едва ощутимо, он чувствует облегчение, что не стал его выбором, на забрал себе место главной героини. И то удовольствие, что дарил ему Антарес, те нежность и внимание...

Это было то, в чём он нуждался сильнее всего, даже не подозревая об этом.

А сейчас его держат в невинных объятиях, осторожно прижимая лицом к груди. Он может выскользнуть в любой момент, совсем не так, как с Джинву, что всегда вцеплялся в него клещом, не давая двигаться.

На столе остывший завтрак и кофе, сваренный именно так, как он и любит. Джинву всегда пытался напоить его какой-то сладкой бурдой, превращая божественную и бодрящую горечь практически в сироп.

Его слушают и слышат. Вообще все монархи были удивительно лояльны к нему, хотя знали, что он чужак. Не могли не знать. Его истории, его статус отличаются от маны этого мира. Но к нему, к чужаку из-за грани, прислушивались и следовали его советам.

Все кроме Джинву.

Действительно ли Джинву стоил его слёз? Он не отвечает, лишь вцепляется сильнее в Антареса, прижимаясь ближе и скрывая полыхающее лицо.

В этой квартире было так много воспоминаний, связанных с Джинву, созданных с Джинву. Ужины и завтраки, битвы на подушках и совместные купания, даже телевизор он купил только чтобы смотреть его вместе с Джинву. Но сейчас, не смотря на отсутствие тянущей боли и запахов ночи, эти моменты меркли перед жаром страсти, в который его целиком окунул Антарес. Даже здесь, на крохотной кухне он оставил в нём свой след...

Ночью, истощенный и иссушенный, он вяло забрёл на кухню за стаканом воды. Жажда была сильнее усталости и нужно было воспользоваться возможностью, пока Антарес проклинал человеческую форму за естественные потребности. Жадные глотки постепенно наполняли его жизнью, живительная влага бальзамом проходилась по раздражённой от долгих криков глотке. За таким банальным наслаждением он и не заметил, как Антарес вернулся из ванной, как остановился в полушаге от него и наблюдал. Лишь когда стакан опустошен до дна и его забирают из рук, наполняя вновь, Докча замечает присутствие. Но Антарес пьёт сам, так же жадно как и Докча до этого, капли стекают по подбородку, путаясь с короткой бороде. И почему-то это зрелище выглядит для Докчи нереально горячо.

Вот только закончив, Антарес подхватывает его за бёдра, с лёгкостью поднимает в воздух и сажает на кухонный стол, не давая опомниться разводит колени в стороны, вставая между ними, вплотную прижимаясь. Живот щекочут волоски на груди Антареса, до сегодняшнего Докча и не представлял, что дракон может быть таким пушистым. Во тьме его глаза сияют раскалённой бездной, выдавая жадность. Докча наклоняется к нему сам, встречая губы на полпути, обхватывает ногами торс, притираясь ближе. Его словно поглощают и не могут насытиться, но сейчас это именно то, что ему и нужно.

Им нет нужды тратить время на подготовку, после всего Докча до сих пор растянут, мышцы больше не сжимаются до полного закрытия, оставляя семя вытекать наружу, пачкая бёдра. Но Антарес всё равно проверяет его пальцами, бередя чувствительный вход. Это заводит похлеще любых грязных слов, комментирующих процесс, что так любил Джинву, Докча стонет от предвкушения и удовольствие не заставляет себя ждать. Твёрдая головка дразнит потираясь, чуть надавливая, но не проникая.

Антарес ждёт его дозволения.

Докча не может, не хочет ему отказывать, не тогда, когда Антарес одним лишь взглядом зажигает что-то внутри него. Он придвигает бёдра ближе к краю, отталкиваясь от груди любовника, опираясь лопатками о верхний шкафчик, разводя ноги шире. Положение не удобное, точек опоры слишком мало, чтобы насадиться самостоятельно, но этого достаточно, чтобы принять. И первый толчок подтверждает эти мысли — он может только вцепляться в любовника в надежде удержать себя на краю. Член проникает в него минуя минимальное сопротивление мышц, растягивает и движется дальше с нажимом проходясь по простате. Для его усталого тела это почти предел, он исчерпал себя, но не остановится пока не насытиться, продолжая вбирать в себя чужую плоть.

Угол проникновения очень удачный, но Докче некомфортно — зад почти висит в воздухе, лопатки упираются в жёсткую дверцу, а голова стукается о неё же при каждом движении, даже ладонь Антареса, которой он обхватил его затылок, не сильно помогает. Он не уверен, что и самому его любовнику удобно двигаться, придерживая его от падения, заботясь о целостности черепушки и всё это на полусогнутых ногах, бившись коленями о ящики.

Докча шумно выдыхает в раздражении, обхватывая ногами крепкую талию Антареса, давя пятками на ягодицы желая большего. Антересу достаточно этого намёка, он подхватывает Докчу, приподнимая от стола, не оставляя ему ничего кроме как вцепляться покрепче в любовника, обвивая того руками так же крепко как и ногами. Большие ладони идеально держат мягкие ягодицы, он даже не напрягается, принимая на себя весь вес, лишь жмурится довольно, когда гравитация делает своё дело, заставляя Докчу насадиться до основания.

Это слишком интенсивно, почти больно, но ошеломляюще хорошо и Докча стонет, не сдерживаясь. Второй член трётся о ложбинку меж ягодиц, раздвигая упругие половики, идеально вписываясь, словно подогнан под размер. Раскрытые в изумлении от резкого подъема глаза закатываются от удовольствия, Антарес наслаждается этим видом, не понимая, как можно не желать этого мужчину. Он так прекрасен, так многогранен, в его глазах Докча — совершенство без изъяна и он не устанет изучать каждую морщинку, каждую складочку, каждый оставленный на теле шрам, трещины и расколы его души. Если Докча позволит, конечно, он не совершит такой ошибки, не вызовет гнев звезды своей жадностью, как бы трудно её не было держать вблизи от Абсолюта.

Осталось убедить его покинуть эту жалкую планету, миры хаоса, где обитают его побратимы могут многое предложить щедрой звезде, что сейчас тает в его объятиях. Как вовремя взыграла человечность в наследнике теневого монарха, их вечная неудовлетворённость, бесконечная жажда новизны. Что ж, ему это только на руку, он благодарен Сун Джинву за шанс, Докча остался бы верен ему до конца, не посмотрев ни на кого другого, если бы не стал свидетелем измены.

Докча всегда, с самого первого дня своего пребывания в их мире, выглядел слишком соблазнительно, чтоб отказаться от возможности быть рядом. Его сила манила, острый язык провоцировал на безумства, но окончательно покорил Антареса этот полный хитросплетённых планов разум. Иной бы просто не додумался до того, чтоб примери́ть извечных врагов заставив их сплотиться ради выживания. Ведь мир без Абсолюта — лакомый кусочек для хищных тварей бездны, для других Богов...