Она

   Когда ты понимаешь, что все идет ко дну? Когда твое солнце перестает светить так же ярко, как это было совсем недавно? Я думала, что всегда останусь тайной, скрытой под вуалью, но все оборвалось в одночасье.

   Еще вчера я нежилась в теплой ванне, приходила в себя, после встречи с будущим мужем. В таких семьях, как наша, всегда было принято держать особь женского рода в ежовых рукавицах. Да, именно особь. Я не могла назвать себя ни девушкой, а уж тем более женщиной.

   Все было решено с моим рождением. Я должна была обучаться манерам, избегать порочных связей, хотя даже обычное общение с противоположным полом приводило к жестоким наказаниям. К семье имела права обратиться лишь на «вы», словно я чужой для них человек. Когда мои братья набирались опыта в общении с девушками, я вышивала или готовила еду на всю семью, при том что сидеть за одним столом с ними я не имела права, ведь я всего лишь особь, которая должна выгодно выйти замуж и принести мужу потомство.

   Можно сказать, я никогда не видела людей до вчерашней встречи с женихом, ведь даже обучение проходило в домашней обстановке с кучей книг и аудиозаписями от преподавателей.

   Жить стало немного легче после смерти отца. Старший брат хоть и незначительно, но был мягче, однажды даже вышел со мной на прогулку. Мне было не важно, что это было глубокой ночью в небольшом парке, я все равно чувствовала себя счастливой.

   Но даже тот день был омрачен, когда я услышала новость о своем скором замужестве. Я проревела все утро, проклиная свою жизнь. Лишь младший брат раньше успокаивал меня в тяжелые моменты, разговаривая со мной через дверь, убаюкивая, но сейчас он далеко, и я осталась совершенно одна в безжалостном мире.

   Аш, старший брат, сжалился и позволил встретиться с моей судьбой при условии соблюдения дистанции. Я могла различить образ мужчины, но не видела его лица, лишь темные густые волосы, забранные в хвост, высокий рост, стройное телосложение. Я не знала его имени, лишь статус и фамилию, что навсегда застряла в моих ушах. Адув.

   Но все оказалось зря, я была одна в доме, когда это произошло…

   Я моргнула несколько раз, отгоняя воспоминания. Дышать. В таком диком холоде приходилось заставлять себя наполнять легкие воздухом. Жгучее ощущение сковывало мое сердце, разбивая меня на осколки. Конечности онемели от долгого пребывания в одной позе. Руки саднило от впившихся в запястья стяжек.

   Я всегда пугалась замкнутых пространств, и сейчас голова кружилась от нахлынувшей клаустрофобии. Я была в панике, но все же заставляла себя дышать. Слышалось трение шин о дорогу, но вскоре и этот звук сменился на звон в ушах.

   Вдох-выдох. Я сконцентрировалась на температуре своего тела, на ощущениях в нем. Это помогало немного забыть о моральной боли.

   Вдох-выдох. Тепло от страха наполняло мое тело, жгло и приносило дискомфорт. Я ненадолго снова задержала дыхание, чтобы успокоить бьющееся сердце. Это всегда помогало.

   Вдох-выдох. Нападение. Я резко вцепилась ногтями в запястье, сменяя моральную боль на физическую. Руки саднило, кажется, что стяжки стянулись на них еще сильнее.

   Паника отошла на второй план, и я сжалась сильнее в попытках сдержать слезы от нанесенного увечья. Вскоре послышался лязг тормозов и настала тишина. Сердце снова учащенно забилось, пытаясь вырваться из моей груди, как из клетки.

   Меня ослепило ярким светом, когда багажник оказался открыт. Немного привыкнув, я заметила направленные на меня фонарики, что своим освещением бегали по моему телу.

   — Что за шлюху вы привезли? — бормотал мужской голос. — Я как это должен показать ему?

   — Мистер Махард, больше в доме никого не было, — оправдывался рядом стоящий мужчина, что и затащил меня в багажник.

   — Заткнись, пусть он сам решает тогда.

   Я была словно овечка, забитая в угол, которую вот-вот съест волк. Я не почувствовала, когда стяжку с моих ног разрезали, а меня вытолкали из машины, чуть ли не бросая на земь.

   — Давай поднимайся, блядь, хозяин ждет, — пронесся над моим ухом грозный голос. — Расселась тут.

   Мужчина не задумывался, могу ли я ступить шага после столь неудобной долгой поездки. По ногам пробила жгучая судорога, которая заставила меня снова упасть на мокрый асфальт, что царапал мои колени.

   Не успев даже отдернуть ночную сорочку, меня подхватили за локти, волоча по незнакомой дороге. Ноги окутало холодом, и я уже надеялась хотя бы попасть в теплое здание.

   Можно подумать, что я сдалась. Я бы даже сказала, что так оно и есть. Не было другого исхода. Я безвольная кукла, которую слишком долго скрывали из вида.

   Один коридор сменял следующий, словно прохождение лабиринта. Скорей бы все это закончилось. Я приму свою судьбу смиренно, не нарушив правил своего дома.

   Я не поднимала головы, чтоб не показывать своего лица, не говорила с мрачными похитителями, даже не пыталась разглядеть свое место нахождения. Я просто позволяла им тащить меня на верную смерть.

Он

   Прошло так много времени, а я все еще не забыл ее прекрасную улыбку, что в последний раз согрела мою душу перед тем, как навсегда закрылись глаза. Я потерял то, что контролировало мой гнев после смерти отца, единственную родственную душу.

   Сегодня я наконец смогу отомстить ему тем же. Я жаждал его смерти, но это было бы слишком просто. Он должен страдать. Почувствовать то, что чувствовал я…

   Дверь в кабинет резко распахнулась, отгоняя мои воспоминания. Высокий мужчина подошел ближе ко мне, протягивая руку.

   — Брат, — проговорил он. — Я хотел сделать тебе подарок. Притащить одного из этих уродов, но в доме была лишь девка.

   Только сейчас в комнату вошли два амбала, что вечно сопровождали моего брата. Они тащили под локоть совсем мелкую девчонку. Ее темные каштановые волосы обрамляли лицо, скрывая его от посторонних. Неуклюжая сорочка поднялась выше ног, открывая вид на тонкие, разбитые в кровь колени. Она висела в их руках, словно безвольная кукла, что давно приняла свою судьбу.

   Оказавшись в центре кабинета, мужчины брезгливо отпустили руки девушки, и она с хриплым вздохом упала ничком. Ее руки дрожали, когда она выстраивала для себя опору, приподнимаясь с пола.

   — И что мне с ней делать? — цокнул я, приседая возле нее.

   — Может в рабство отдадим? — усмехнулся брат. — Хотя и наши мужики будут не прочь поразвлечься.

От одних только его слов мне становилось противно. Мы словно инь и ян различались друг от друга. Во мне было куда больше сострадания, нежели в нем. Даже по подчиненным ходили прозвища «темный» и «белый господин». Возможно, дело было даже не в характере, а во внешних данных. Я был светлый, как белый лист, от матери передался альбинизм, брат же словно черный ворон, что кружит над головой.

   Я коснулся подбородка девчонки, желая разглядеть ее лицо. Она была юна, красива, если бы не ссадины на лице. От меня не утаилось и ее зажатость, скрытность. Она сильно зажмурилась, не смея взглянуть мне в глаза.

   Обратив внимание на ее одежду, я невольно улыбнулся. Еще совсем ребенок, раз расхаживает в таких вещах. Принадлежала бы она кому-нибудь из семьи Тешер, они бы явно одаривали ее роскошными комплектами, а не этим мешком, что похож на старческую ночнушку.

   — Вы зачем ребенка похитили? — усмехнулся я, вернувшись к ее лицу. — Совсем совесть потерял, брат?

   — Какой ребенок, ты взгляни на нее? — Он подошел со спины девушки, сильно сжимая ее волосы, потянул на себя, на что девушка вскрикнула, не открывая глаз. — Ты послушай ее голосок, явно уже за восемнадцать.

   Ее всхлипы заставили меня взреветь. Я с силой ударил по руке брата, вынуждая его отпустить невольную девчонку.

   — Ты принес подарок? — прорычал я. — Так не смей его трогать без моего разрешения!

   Мужчина опешил, потирая ушиб на руке. Он явно был доволен моей реакцией, ведь я редко выхожу из себя. Но сейчас. Я не мог позволить так обращаться с женщиной, ведь неизвестно, была ли за ней вина ее семьи.

   Меня успокоил лишь стук в дверь. В комнату вошел мужчина, что являлся моей правой рукой. Он поправил пучок на голове и подошел ко мне, пожимая руку.

   — Прости, опоздал, — улыбнулся он, даже не замечая девушку возле себя. — Какой-то урод оставил свой джип на проезде, пришлось разбираться.

   Он оскалился, смотря в сторону моего брата. Они не ладили с самого начала, как только отец отошел от дел, передавая все права мне. Брат усмехнулся, явно недовольный замечаниями.

   — Ничего, Тизиан, — улыбнулся я. — Выкладывай, что там у тебя?

   — В доме Тешера явно имеется кто-то третий. — девушка содрогнулась, услышав лишь фамилию, названную другом. — Девчонка. И уж больно она похожа на ту, что лежит у тебя на полу. Что происходит?

   — Прислуга? — вклинился в разговор брат.

   — Вряд ли, — Тизиан даже не обернулся на источник звука. — Он явно прятал ее, а значит имеет какое-то значение.

   Я снова посмотрел на девчонку, ее плечи била мелкая дрожь, но она не издавала и звука. Послышался звук предохранителя, и в мгновение дуло пистолета уткнулось девушке в затылок.

   — Ты что творишь, опусти оружие! — прокричал я брату, придумывая план действий.

   — Блять, она из их семейки, а значит, виновна, пристрелим, и хер с ними, — смеялся брат, сильнее сжимая пистолет.

Она

   Кажется, в этот момент мое сердце остановилось. Холод прошелся по моей коже, загоняя в угол от страха. Чувствовала, как оружие касается головы, почти царапая кожу.

   Мучительное ожидание выстрела. Бессмысленные разговоры мужчин.

   Жалобный всхлип сорвался с моих губ. Я не могла поверить, что один из моих самых страшных кошмаров сбывается. Знала наверняка, что такое когда-нибудь случится. Братья всегда оберегали меня и скрывали от лишнего взгляда, но они не могли быть со мной вечно. Исман уехал учиться больше полугода назад, Аш пытался решить дела отца, встать на верный путь. В любой момент я могла стать разменной монетой, ведь я всегда знала, чем именно занимается моя семья…

   — Брат, она виновна, — проговорил мужчина за спиной. — Не смей отрицать.

   — Я сам, — ответил второй, что был возле меня. — Отдай пушку!

   Услышала, как незнакомец все же выполнил его просьбу, и теперь моя жизнь оказалась в руках другого. Я сжалась от страха еще сильнее, постаралась удержать свое дыхание. Смерть стала осязаемой, словно она сидела рядом со мной, точа свое орудие — косу.

   Мне хотелось посмотреть на мужчину, увидеть своего убийцу, пусть это будет последним в моих скоро уходящих воспоминаниях, но я все еще склоняла голову, не смея подняться.

   — Знай грехи своего отца, — пронеслось возле меня с какой-то ехидной радостью. — Ваши руки по локоть в крови, и сейчас ты ответишь за потери, что принесла твоя семейка.

   Я надеялась, что мужчине будет тяжко принять такое решение. Надеялась на его снисхождение.

   — Может… — проговорил недавно вошедший мужчина. — Окрасив свои руки ее кровью назад пути…

   — Заткнись Тизиан, не мешай ему! Давай стреляй!

   Закричала, когда в пространстве раздался оглушительный звук выстрела.

   Сжавшись в комок, я умирала несколько раз от неподдельного страха. По бедрам текла теплая жидкость, пропитавшая сорочку. Я свела сильнее ноги от стыда, но в это же время понимала, что не чувствую жгучей боли.

   — Амен! — прорычал мужчина позади. — Какого хера ты творишь!

   Амен… Теперь я хотя бы знала имена нескольких человек. Мужчина спереди — Амен, главный из всех присутствующих. Тизиан — друг, возможно, правая рука главного. А тот, что являлся главным похитителем…

   — Лишь мне решать, что делать с твоим по-дар-ком, — усмехнулся Амен. Я отчетливо слышала, как он прячет оружие в кобуру. — Уберите ее отсюда, нам нужно поговорить без лишних ушей.

   Я пискнула, когда двое мужчин подхватили меня под мышки и потащили прочь, не пытаясь даже поднять меня. В нос ударял запах своего естества, было стыдно и страшно, но я не могла вымолвить и слова против.

   Меня толкнули в какую-то комнату с ужасным запахом сырости. Я слышала, как запирают дверь и удаляются шаги. Я прижала к себе сцепленные стяжками руки и опустилась у стены напротив, ощущая липкость ткани на своем теле.

   Я качалась из стороны в сторону, пытаясь заглушить подступающую паническую атаку. Стены со всех сторон давили на меня, из-за чего я нервно чесала ключицу, не чувствуя боли. Казалось, комната сужается и вот-вот прихлопнет меня тяжестью бетона.

   Вскоре перед глазами оказалась спасительная пелена, дыхание постепенно выравнивалось, а я проваливалась в дремоту.

Он

   — Прости, Амен, — вошел в комнату Тизиан. — Кажется, они девчонку забрали с собой. Могу поехать за ними, как бы Саамон не натворил делов.

   Саамон. Мой нерадивый старший брат. С ним всегда были одни проблемы. Он делал всё словно назло мне, а когда отец в завещании указал меня как главного наследника, я думал, брат вспыхнет от ярости. Но тот спокойно принял это, сказав, что теперь будет больше свободного времени.

   После ее смерти брата будто подменили. Он стал агрессивным, жестким, все норовил отомстить убийце. И вот сегодня почти осуществил свой замысел.

   Но я не мог поступить иначе. Она бы не хотела этого. Убийство невиновного не вернет мне ее, ничто не вернет. Сейчас же слава Тизиана приводили меня в ужас. Я не желал смерти этой девчонке, кем бы она ни была. Верил в ее невиновность.

   — То место проверил? — прошептал я, потирая переносицу. — Может в ту камеру бросили?

   — Понял, проверю, — Тизиан резко похлопал меня по плечу. — Ты поступил правильно, Амен. Не нужно опускаться до уровня убийцы. Ты не отец.

   Я слабо улыбнулся. Тизиан всегда мог поддержать, сказать именно то, что нужно в этот момент. Он направился в сторону выхода, когда я его окликнул.

   — Подожди, с тобой пойду, — проговорил я, поднимаясь с кресла.

   Я засунул руки в карман брюк, направился в сторону выхода. Что-то не давало мне отсиживаться в кабинете, ожидая доклада Тизиана. Меня словно тянуло к девчонке неведомой силой.

   Дверь не поддавалась ни одному ключу. Это было странно, я не менял замков, а значит, у Тизиана должен был быть ключ.

   — Выбивай, — процедил я, отходя в сторону.

   Тизиан кротко кивнул, слегка отойдя, толкнулся в дверь. Она с трудом поддалась, с грохотом рухнула на пол. Мы уже думали, что комната пуста, ведь никто не подал знака своего присутствия, но…

   Когда пыль осела, я заметил едва заметный силуэт, что находился напротив входа. Включив источник света, я замер.

   Окровавленные руки девушки скрывали не менее кровавые ключицы. Было ощущение, что она намеренно причиняла себе боль. Этого мне еще не хватало. Я накрыл рукой ее шею, прощупывая пульс.

   Раз-два. Слабый. Едва бьется в ее теле. Как долго она пробыла в таком состоянии.

   Три-четыре. Мокрая одежда прилипла к ее телу, холодя кожу. Она была бледной, несмотря на ее смуглый цвет кожи.

   Пять… Тизиан вырвал меня из моих мыслей, что-то говоря про врача и поиски виновных. А я винил себя…

   Шесть. Я подхватил девушку на руки, игнорируя боль плече, и вышел из помещения.

   Уже в комнате я начал осматривать ее на еще какие-либо повреждения. От глаз не скрылись расцарапанные руки, разбитые в кровь колени. От девчонки пахло мочой. А у кого бы не случился такой казус, будь он под прицелом у бандита.

   Времени думать не было, не хотел бы, чтобы он подкалывал девчонку, поэтому мне пришлось осторожно снять с нее остатки одежды.

   Предо мной открылось совсем юное тело. Выступающие ребра, впалый живот, аккуратная грудь. Но пусть она лучше потом орет на меня за раздевание, нежели устроит мне тут воспаление легких, а мне решать проблемы.

   Я сунулся в гардеробную, где осталось еще немного ее вещей, нужно было найти девчонке сменную одежду. Майка и достаточно длинные шорты отлично бы подошли, чтобы скрыть необходимые части тела.

   И все же мой взгляд снова и снова падал на окровавленные царапины на смуглой коже. Что произошло? Какова причина такой агрессии на саму себя?

   Я смочил небольшое полотенце теплой водой, промачивая ссадины. И все же кровь не останавливалась, слишком глубокими они были. Я тяжело выдохнул, когда в комнате возникло знакомое лицо.

   — Ты в курсе, что нельзя похищать людей? — усмехнулся парень, подходя ближе. — Ей хоть восемнадцать есть?

   — Не знаю, — хмыкнул я, прижимая все то же полотенце к ее ранам. — Лучше помоги, а не отчитывай.

   Мужчина собрал свои волосы в небольшой хвост, чтобы те не мешали при обработке ран.

   — Амен, ты понимаешь, что этим начнешь войну с Ашем? — пробурчал мужчина.

   — Пеллийский, выполняй, что начал!

   Я понимал его, но сделать ничего не мог. Последствия войны могли быть ужасны. Оно бы затронуло не только две семьи, но и его тоже. Хоть и он давно отошел от дел отца, променяв все это на врачевание. Но все же. Одна его фамилия могла навлечь мои последствия.

   — Прости, — проговорил я. — Ливий, девчонке помочь нужно. Я поговорю с ним, объясню ситуацию.

   — Тебе нужно держать в узде своего брата, — продолжил Ливий, доставая из аптечки бинты. — Помоги перевязать ее.

   Я помог удержать ее, пока Ливий обвязывал ее тело. Она все еще была бледной, но пульс пришел в норму, что не могло не радовать.

   — Следи за ней, — пробурчал мужчина, помогая уложить девчонку в постель. — Не доедает она, по всей видимости, оттого и бледная. Я, так и быть, устрою вам встречу на нейтральной территории, обсудите всё. Хватит уже.

   — Ливий, не лезь!

   Как он не понимал, что нельзя простить убийцу. Нельзя просто взять и поговорить, решить все эти проблемы разом. Нет. Она должна была жить! Должна, но у нее отняли все, не спрашивая, не давая возможности обсудить.