Он

   — Здравствуй, моя милая саннет. Знаю, что должен был прийти вчера, но твой любимый братец снова учудил. — Ухмыльнулся я, стряхивая с мрамора опавшие листья.— Представляешь, он притащил в наш дом девчонку. Она совсем юная. Возможно, даже младше тебя. Помнишь, как ты вечно прятала свое личико от отца, когда нашкодишь в его кабинете? Этим она ужасно напоминает тебя. Поэтому не поднял руки на ее убийство. Ты бы не была этому рада.

   Ветер усилился, словно прогоняя меня прочь с этого места. Я улыбнулся. Она всегда прогоняла, когда я говорил то, что ей не нравилось. Сейчас же ветер, словно следуя ее повадкам, делал в точности то же самое.

   Я единственный, кто приходил к ней все эти полгода. Брат давно отпустил ее, а я не могу. Словно она была моим кислородом.

   — Ладно, не серчай, — улыбнулся я, наконец разместив у ее могилы акации. — Я тебе цветы принес, твои любимые. Знаешь, без тебя дома все так же тоскливо. Знаю, что должен отпустить, но пока они живут, а ты лежишь в этой сырой земле, я не могу. Не могу, — гнев всегда застилал мои глаза в такие моменты. Я сжал пальцы в кулак, не в силах справиться с горем. — Я скучаю, очень скучаю. Прости, прости меня, малышка. Я должен был быть на твоем месте. Вы были достойны жить, а я…

   — Мистер Махард, — подозвал меня врач. — Мы сделали все что смогли, к сожалению они…

   Они. Это навсегда оставило след на моем сердце. Осознание, что я потерял не только сестру, но и племянника, заставляло меня докопаться до истины. Я не мог это все так оставить.

   Тем дождливым вечером она согласилась сопроводить меня на встрече. Почему же дождь всегда следует по пятам у смерти? А она любила дождь. Он напоминал ей о том, что она жива. Так она говорила.

   Мы не успели даже полноценно выйти из машины, когда нас оглушило несколькими выстрелами.

   — Ам-мен, — прохрипела сестра перед тем, как навсегда опустить веки.

   С тех пор прошло полгода. Полгода поисков виновного. И он найден. Аш Тешер — заказчик моей смерти, только вот оплошал и убил не того. Я всегда знал, что семейка с приветом, они даже не явились на похороны сестры. Хотя он должен был понимать меня, как никто другой. Сам был на моем месте. Потерял то, что грело его сердце так же, как и мое.

   Я посмотрел в небо, словно мечтая найти в нем ответы. Грозовые тучи озаряло от вспышек молнии, вот-вот пойдет дождь. Протяжно выдохнув, я направился к выходу из кладбища.

   Мое внимание привлекла птица, пролетевшая прямо подле моего носа. Я обернулся вслед за ней, к знакомым могилам. Я и забыл, что она так близко похоронена к моей сестре.

   Ни имени, ни надгробия на этом месте не было. Ужасная трагедия произошла десять лет назад. Юная девочка вместе с матерью попала в страшную аварию, обе погибли без шанса на спасение. Я долгое время не мог отпустить эту трагедию. Ведь она была для меня совсем родной. В голове снова возник ее образ, что давно потерялся в подкорке. Чистое, невинное дитя оказалось разменной монетой своего отца.

   Прошло так много лет с тех пор, а одна из могил словно забыта самим Всевышним.Я приложил ладонь к сырой земле, словно извиняясь за свое отсутствие. Она бы простила. Простила то, что я ее отпустил, хоть и не могу отпустить сестру. Единственный вопрос, что мучал меня до сих пор, — почему на похоронах не было их.

   Я молча поднялся с колен, отряхивая руки, направился в сторону машины. Где-то вдали слышались раскаты грома, начал моросить дождь, что вот-вот перейдет в ливень. А ведь они обе так сильно любили такую погоду…

Она

   Я проснулась уже поздним утром. За окном барабанил дождь, тяжесть такого ливня сопровождалась частыми вспышками молний, раскатов грома.

   Первой мыслью было подняться с постели и рассмотреть все собственными глазами, хотя бы один раз в жизни.

   Казалось бы, я должна биться в истерике, продумывать план побега, но я словно потеряла всю себя и окончательно сдалась ситуации. Я резко задумалась о времени.

Наверное, сейчас я бы стояла на кухне и готовила обед вместе с кухаркой.

   Она бы рассказывала последние новости в мире, а я внимательно вникала в каждую деталь.

   Это было что-то вроде хобби, даже можно сказать, развлечения. Я любила монологи этой старушки, хоть она и пыталась первое время разговорить меня.

   Неизвестно, что сдерживало меня наконец вымолвить из себя хоть слово, ведь отца давно нет, а значит, никто не посчитает меня вульгарной.

   Не только кухарка считала, что такая опека надо мной излишня, но правила отца следовали за мной по пятам.

   Возможно, я сама виновата в его жестокости. Своими психическими расстройствами доводила его до такого. Он любил меня по-своему. Любил ведь?

   Я попыталась приподняться с мягкой постели, но что-то словно удерживало меня на месте. Я предприняла еще одну попытку, но все оказалось тщетно.

   Наконец я все же решила распахнуть глаза, медленно осматривая помещение. В комнате было достаточно просторно. Две двери возле кровати, на которой я находилась, небольшой комод с цветками красного цвета, никогда прежде таких не видела.

   Переведя взгляд на руку, я осторожно дернула ее на себя. Оковы крепко держали запястье у одной из креплений кровати, но в то же время дискомфорта не причиняли. Зачем такие изощренные методы? Если закрыть дверь, я все равно не выберусь и не сбегу, разве что в окно, но и его можно закрыть. На худой конец оставить меня в подвале без окон.

   Окно. Я не могла оторвать взгляда от открывающихся мне видов. Кто-то мог бы сказать, что это обычный пейзаж, ничем не отличающийся от других, но для меня это было настоящим счастьем видеть что-то кроме стен своей комнатушки.

   Брат пытался уговорить меня занять комнату попросторнее, но я боялась выбраться из своего маленького мирка, в котором провела двадцать три года. Вернее всего, я боялась гнева отца даже после его кончины.

   Мои размышления прервал звук шагов за дверью. Они становились все громче, пока не сменились на щелчок в замочной скважине. Я сильно зажмурилась, пряча свой взор от чужаков.

   По шагам в комнату зашли двое. Один из них имел грубую, тяжелую походку, второй же ступал мягко, почти неслышно. Меня охватил страх, когда обоняния коснулся резкий букет ароматов. Нельзя было понять, был ли это один аромат, или же мужчины пахли по-разному. Шафран мешался с миртом, а гранат преобладал на отдаленном фоне вместе с малиной.

   — Не пугайся, милая, — произнес мягкий голос по правую сторону от меня. — Потерпи нас немного.

   Я заметалась по кровати, будто мужчины уже коснулись меня. Нельзя. Нельзя меня касаться. Это грязно. Мужчина не должен трогать девушку. Отец не простит.

   — Ну-ну, — мужчина коснулся моих связанных рук, мягко проводя по ним ладонями. — Я не причиню тебе вреда. Мне нужно просто осмотреть…

   — Нет, — пронеслось где-то поодаль. — Раз она просит не трогать, значит не трогать. Другим займись, остальное я сам.

   Знакомый голос проникал в мою голову, заставляя вспомнить, в каком положении я нахожусь. Сердце бешено билось в груди. Что им от меня нужно? Почему он приказал не касаться? Разве есть какое-то дело до моих чувств бандиту?

   — Милая, можешь открыть глазки? — продолжил мужчина подле меня. — Больно не сделаю, мне нужно убедиться, что ты в порядке.

   Я замотала головой, отказываясь выполнять его просьбы. Послышался обреченный выдох, а после мои руки оказались свободны и я прижала их к своему лицу.

   — Ц-ц, — произнес мужчина, я была уверена, что это тот, к кому меня приволокли. — Какая скрытная. Ну не думай ты, что он мужчина, можно даже и не смотреть в его сторону. Смотри в потолок, и все тут.

   По одному только голосу казалось, будто он усмехается надо мной, над моими принципами. Как много они знают обо мне и моей семье?

   Мягкие руки мужчины коснулись моих запястий, заставляя опустить их. Он слегка приподнял мою голову, начал с какой-то необыкновенной нежностью приоткрывать мои веки.

Он

   Словно мои слова могли что-то поменять, я видел, как она сжалась от моего только голоса. Представляю, как сильно она меня боится. Я - никто иной, как волк, готовый разорвать эту овечку. Сам себе усмехнулся от этих мыслей, но в секунду мое настроение сменилось, когда я услышал Ливия.

   — Бог ты мой, — охнул лекарь. — Сколько ж ты мучаешься? Амен…

   Не дожидаясь, что скажет он дальше, я подошел вплотную к кровати, заглядывая в раскрытые зеницы девчонки. Расширенные зрачки, покрасневший белок глаза, пленительная изумрудная радужка. Я не мог оторвать взгляда, словно уже видел эти глаза прежде. В них была знакомая боль, страх. Девчонка попыталась поднять руки, но я быстро перехватил их, сильно сжимая тонкие запястья.

   — Зачем же так мучать себя? — лепетал Ливий, заставляя меня завершить мучительную войну взглядами. — Милая, нельзя так издеваться над своим зрением. Ослепнуть решила?

   Я снова взглянул на девчонку, ее глаза бегали от меня к лекарю, снова на меня.

   — Запрещали ей на таких, как мы, смотреть, понятно же, — цокнул я, отходя от девчонки. — Ты лучше скажи, что с глазами.

   — Хотелось бы мне знать, какой му… — Я кашлянул, прерывая ругательство Ливия. — Какой умалишенный такое приказал. Милая моя, нельзя так себя калечить. Я все объясню, дай только в глаза закапать.

   Она снова начала отпираться, будто мы ее травануть хотим. Хотя я бы тоже не доверял таким людям. Похитили, да еще и дуло наставили, какое там доверие. Я бы долго мог смотреть на попытки Ливия капнуть в глаза, но когда девчонка с грохотом свалилась с кровати, мне стало уже не так весело.

   Я вновь оказался возле нее, дергая за руку, в то же время обсыпая себя ругательствами за такую грубость. Все так же молча усадил ее на кровать, приподнял голову за подбородок и, выхватив у Ливия лекарство, безжалостно капнул жгучую жидкость в ее изумрудные глаза.

   — Моргай, — приказывал я. — Моргай, а не закрывай глаза.

   — Амен, ты меня удивляешь, — усмехался друг, а после снова обратился к девчонке. — Сейчас помутнение в глазах возможно, это нормально, капли вернут тебе влажность глазу, а то слезный мешок совсем опустел от твоих жмурок. Давай, завязывай с этим, милая.

   Я усмехнулся. Как же у него все просто, любая горячая девушка — милая. Дала тебе — госпожа. И неважно кем она является. Я же воспринимал ее как одну из этих убийц. Но вопрос, кем она им приходится? Кольца на пальце нет, значит, не жена. Сестрой быть не может, я точно знаю это. Девушка одного из братьев? Вернее всего. Ну значит объявится скоро ее суженый-ряженый.

   Ливий все раздавал какие-то указания девчонке, она, по всей видимости, внимательно слушала, опустив свою голову. И все же она молчала. Не издавала и писка, лишь нервно глазела на меня, словно могла меня увидеть, ведь, если верить Ливию, она не может распознать в пятнах человека. На ее лице виднелась улыбка, и мне ужасно захотелось стереть ее. Да как она может улыбаться, вообще не понимает, в чьи лапы попала.

   — Амен, я покормлю ее, ладно? — Я кивнул, в знак согласия, и лекарь помог ей подняться, обхватив под локоть. — Пойдем, принцесска, найдем, чем тебя насытить.

Она

   Ливий, как я узнала из разговора, вел меня по лестнице, поддерживая на каждом пороге. Передо мной была пелена, хотелось скорее прикрыть глаза, отдохнуть от множества пятен, но мужчина при любой попытке возмущался. Иногда, давая подзатыльник. Было больно. Никто и никогда не позволял такой вольности со мной. Быть может, это нормально для людей, но для меня это что-то извне. Неправильное.

   — Так, осторожно, сейчас я тебя усажу, — он придвинул стул ко мне достаточно громко, чтобы я точно знала его местонахождение.

   Я ухватилась за его руку, когда поняла, что все же лечу пятой точкой мимо стула. И так же быстро отдернула ее, почувствовав кончиками пальцев вместо мягких ладоней, горячие, грубые руки. Но все же пола под собой я не почувствовала. Пытаясь разглядеть мужчину, я видела лишь светлое мутное пятно, которое молча усадило меня на сидушку и направилось в противоположную сторону.

   — Ты бы хоть убедился, что она села, — прохрипел отошедший силуэт. — Иди уже, сам все сделаю.

   Готовая провалиться сквозь этот стул в самую бездну, я зажмурилась, отгоняя от себя воспоминания. Я всегда хорошо слышала, когда полностью отказалась от зрения. Ведь не дают видеть — услышь. Это я и делала. Я могла по одной лишь поступи отца понять, добр он сегодня или зол на меня. Вернулся мой брат один или с очередной девушкой. Но лучше всего я различала их шаги между собой. Отец шагал громко, как-то зловеще. Аш — словно вечно куда-то опаздывал, но все же старался это делать тихо, а Исман… Исман всегда ступал мягко, почти неслышно, и всегда осторожно постукивал в мою дверь — здоровался.

   — Поплачь мне еще тут, — погрозил голос Амена где-то поодаль. — Глаза открыла, быстро.

   «Я даже не всхлипнула, не может же он в голову залезть», — пронеслось в моей голове.

   — Мне и не нужно быть в твоей голове, — усмехнулся он, подходя ближе. — Глаза.

   «Да как он…»

   — У тебя лицо с субтитрами, — я услышала, как он опускается рядом, почувствовала его аромат. — По одной только эмоции знаю о чем ты думаешь.

   «Экстрасенс», — я сжалась, слегка нахмурилась, пытаясь закаменеть в лице, но когда почувствовала его прикосновение к моему подбородку, страх вырвался наружу.

   — По твоим эмоциям даже бомж скажет, что ты чувствуешь. Тебя легко разгадать даже если ты не открываешь свой рот, но если ты сейчас же не откроешь глаза, я выбью из тебя слова.

   Я испугано распахнула веки. Яркий свет уже не доставлял сильного дискомфорта, но изображение все еще плыло перед глазами, вызывая тошноту ближе к глотке. Хотелось непременно закрыть глаза, спрятаться от неприятных ощущений, но я словно чувствовала злость мужчины за мое неповиновение.

   — Я помогу тебе поесть, — почти шепотом проговорил Амен, заставляя меня прислушаться к мелким звукам. — Не торопись.

   Я чувствовала его теплую ладонь на своей спине, что мягко придерживала меня на стуле. Я слышала каждый его вздох и выдох, каждое касание прибора о тарелку.

   Никогда раньше я не сидела за одним столом с мужчиной, а уж тем более не позволяла себя кормить.

   Он кормил меня медленно, давая мне время побороть стеснение, что с каждой ложкой сильнее проявлялось на моем лице. Казалось, что я выгляжу сейчас крайне неуклюже, хотелось сжаться и опустить голову, лишь бы избавиться от дискомфорта.

   — Потерпи, — почти шепотом произнес Амен. — Потерпи только сегодня, завтра прибудет та, кто поможет тебе с адаптацией.

   О какой адаптации он говорил? Я заложница в этом доме и не имею права даже пискнуть что-то против.

   — Тебе нечего бояться, — продолжил он, явно понимая мои мысли. — Я не убью тебя, как и любой в этом доме. У меня на тебя другие планы.

   Его последняя фраза заставила меня сжаться. Другие планы? Это пугало куда больше, чем просто смерть. Мужчина шумно встал, подхватывая меня под локоть, но мое тело словно задеревенело от страха.

   — Ц-ц, чтоб тебя, — произнес мужчина, а после я перестала ощущать под собой твердую поверхность. — Раз сама идти не хочешь, придется насладиться моей компанией дольше.

   Мужчина оставил меня одну в комнате, бережно уложив на кровать. Ощущения от сегодняшнего были неоднозначны. Страх этого места постепенно уходил. Запах граната и мирта, исходящий от мужчины, дарил неимоверное спокойствие. Это пугало и восхищало меня. Я не знала, что ждет меня дальше, но я понимала, что жизнь моя перевернется с ног на голову.