Он

   — Я тебя не понимаю, — проговорил грубый мужской голос. — Какого хрена она еще жива?

   — А вдруг ты ошибаешься? Вдруг она обычная работница в их доме? — рычал я, зарываясь руками в волосы. — Я не хочу лишать жизни невиновного, как ты не понимаешь?

   Брат усмехнулся. С другой стороны его тоже можно понять. Семья, отнявшая у нас сестру, ходит на свободе, ничего не опасаясь. Кто-то должен ответить. Но девчонка. За месяц, что она у нас в плену, за ней ни разу не явился кто-то из семейства Тешеров. Будто она там пустое место.

   — Он водит нас за нос, Амен, — наконец сев в кресло, проговорил Саамон. — Он знает, что ты ничего не сделаешь пигалице, пока он не объявится.

   — Тогда Аш заблуждается, — перебил его я. — У меня на нее уже есть планы. И уже вот-вот начну действовать. Сегодня все решится. А теперь извини, но мне нужно идти.

   Я поднялся из-за стола, направляясь к выходу. Сегодня предстояло принять непростое решение, которое разрушит несколько жизней. Иного выхода нет. Лишь так я смогу продлить ее ничтожную жизнь хотя бы на несколько месяцев. А быть может вовсе это и останется расплатой за ошибки других.

   Саамон не принял бы даже такого исхода. Он не из тех, кто может пожалеть плачущего ребенка. А она именно тот самый плачущий ребенок.

   — И ещё одно, — проговорил я, стоя в дверях. — Через пару часов собери мне всех в зале, я сделаю объявление, касательно нашей гостьи.

   Зловещая ухмылка не спадала с лица брата. Он словно хищник запугивающий свою жертву в капкан. И теперь эта жертва она.

   Задумавшись о своем, я даже не понял, когда подошёл к ее спальне, приоткрыв дверь. Я наблюдал, как она спит, каждый день. Не мог понять зачем мне это, но каждый раз повторял это снова и снова.

   — Ты все же окончательно это решил? — донеслось позади. — может быть стоит подождать, когда он объявится?

   — На это нет времени, Тизиан, — усмехнулся я. — Чтобы ты выбрал на моем месте?

   Главный охранник замолчал, знал, что я прав. У девчонки нет выбора.

   — Найди Ливия, пусть он ее подготовит к разговору. Он обо всем в курсе.

   Я закрыл дверь в ее комнату, сбегая прочь от нее. Был ли я зол на себя? Однозначно. Никогда прежде мне не приходилось решать судьбу таких как она. Совсем молодая девчонка, что никогда не видела жизни. Она никто иная, как разменная монета.

   Кулак впечатался в стену. Я все больше похожу на отца своими методами. Она бы не одобрила такое. Никогда бы не простила за такое. Будь она жива, она предложила бы миллион решений ситуации. Но я не она. Я не вижу в людях хорошего. Практически 24/7 лишаю жизней неугодных. Мои руки по локоть в крови.

   Я — палач. Моя работа уничтожать мусор с этих земель. Тех, кого не могут поймать. Я несу смерть и разрушение. Этот путь я выбрал слишком давно, и не смею с него сойти.

   «Не смог защитить — отомсти» — когда-то сказал мне старый друг. И я делаю это. Я несу свое правосудие. Оно жесткое. Без права на реабилитацию. Виновные должны быть мертвы. Погибшие — отомщены.

Она

   Прошел месяц с тех пор, как меня забрали из отчего дома. Каждый день я просыпалась в страхе быть убитой.

   «У меня на тебя другие планы» — что он хотел этим сказать? Что ожидает меня в этом плену?

   Все чаще в моих снах мелькал тот день, когда я здесь оказалась. Ощущение холодного ствола на своей голове. Резкий щелчок, предвещающий выстрел. Было страшно. И этот страх не пропадал.

   Я надеялась, что брат все же явится за мой, заберёт меня отсюда. Но шли дни, за ними недели, надежда все сильнее угасала. Не нужна. Не нужна собственной семье. Белая ворона семьи Тешер.

   Каждый день, прожитый в этих стенах, начинался одинаково. Меня уже не будили под утро. Не заставляли готовить, убираться, учиться. Все сошло на нет. Ровно в полдень приходил мужчина, осматривал, а после раз за разом закапывал средство в глаза. Я приняла это как должное, не пыталась более отстраниться, скрыться от него.

   Удивительно, но мне было спокойно рядом с ним. Он разговаривал со мной, как с равной. Словно я и не пленница вовсе, а друг. Пищу так же приносил он. День за днём я ждала встречи с моим главным страхом, но за весь месяц он так и не явился в мои покои, не дал ясности моего будущего.

   Я была свободна в этой клетке, но взаперти одновременно. Мне запрещено было даже высунуться из комнаты. Ливий уверял, что это не запрет, а защита, но я понимала, что он лжет мне. Пленникам не доступна свобода, так ведь?

   Этот день начался, как и все предыдущие. Я проснулась, когда комнату озарял солнечный свет, а у постели уже стоял завтрак. И все же разница была существенной. Когда я потянулась за кружкой, в комнате витал необычный, терпкий аромат. Я поднесла напиток ближе к носу, чтобы разобрать запах. От него пахло молоком и корицей. Аромат напоминал мне брата, что часто баловался на кухне в приготовлении напитков. Он говорил, что жить не может без кофе.

   — Сестрица, — обращался ко мне Исман. — Попробуй. Тебе должно понравится.

   — Бездарь, — пронесся над ухом грубый голос отца. — Нечего женщинам пить такое! Пусть пьет зелёный чай, в крайнем случае ромашка!

   Каждый раз это ужасно огорчало брата. Он не видел ничего плохого в других напитках, но спорить с отцом было бессмысленно. Вскоре, мы с Исманом, совсем перестали пересекаться на кухне. Поначалу я радовалась этому, ведь не нужно сидеть долгое время с закрытыми глазами. Но после мне стало не хватать его непозволительных прикосновений до моих рук, поглаживаний по голове. Мне стало не хватать его монологов.

   Я горько улыбнулась от нахлынувших воспоминаний. Но наконец поднесла, чарующий кофе к губам, совершая жадный глоток.

   Горьковатый вкус, смягченый большим количеством молока, обволакивал горло. Мягкое послевкусие оставалось на языке, позволяя мне долго смаковать этот глоток. Я не могла ясно понять понравилось ли мне, но я продолжала раз за разом вкушать то, что до селе мне не было позволено. Я словно повзрослела в один миг. Словно обрела волю, никто не осудить, не выбьет язык розгами за непослушание.

   Кончик языка пробило воображаемой болью, что переносило меня на три года назад, когда я случайно глотнула напиток подготовленный для отца. Я до сих пор помню этот мерзкий солоноватый вкус в бокале. Отец пришел в бешенство.

   — Несносная женщина, — рычал отец, хватая меня под локоть. — Как ты смеешь касаться того, что тебе не принадлежит?

   — Папочка… — скулила я, когда он отшвырнул меня на пол.

   Мой голос ещё сильнее разъярил отца. За всем этим страхом, я забыла о простом правиле молчания. Он дважды пихнул меня ногой в плечо, а после надавив на щеки, заставил раскрыть рот.

   В его руках оказался маленький пруток, который он поднес к камину, словно поджигая. А после отец снова навис надо мной.

   — Я предупреждал тебя, — усмехался он, обхватывая мой подбородок. — Женщина должна быть покладистой, а ты? Ты точная копия своей нечестивой матери! Ведёшь себя похабно.

   Отец схватил меня за волосы, больно оттягивая их вниз. Заставил меня высунуть язык, а после…

   По моим щекам текли слезы, которые я была не в силах остановить. Воспоминания жгучей боли вновь и вновь проносились в моей голове. Я поставила недопитый кофе обратно на поднос. Поднялась с кровати и направилась в ванну.

   Последнее время я стала часто заглядывать в зеркало, рассматривая свое отражение в нем. Я не понимала, чем заслужила ненависть отца. Чем была неугодна ему? Медленно стерев с лица дорожки слез, я набрала в ладони холодной воды, чтоб хоть немного охладить свой разум. Взор зацепился за когда-то перебинтованные запястья. Осталось несколько едва заметных шрамов, которые напоминали мне о дне похищения. Такие же царапины красовались на моей груди, словно напоминая мне о моей беспечности.

   Отец бы явно был не в восторге от этого. Товар должен иметь презентабельный вид. Интересно он бы отчитал меня или же снова применил силу?

   Мои размышления прервал стук в дверь, а после нежный голос моего наблюдателя.

   — Девочка моя, — поговорил Ливий. — У тебя все хорошо, постучи трижды в любой предмет или ладоши, если все хорошо.

   Я подошла к двери и стукнула трижды, а после отворила ее проходя вперед. Иногда меня забавляла его забота. Это было что-то новое для меня. Непонятное. Я села на постель, запрокинув голову, ожидая новую порцию боли от ненавистного лекарства для глаз.

   — Милая, — улыбнулся мужчина, подходя ближе. — Сегодня мы не будем мучить твои изумруды. Я вижу тебе уже принесли завтрак, но все же давай спустился в столовую, нужно кое-что обсудить…

Он

   Саамон позвал меня раньше назначенного времени, нужно было обсудить какие-то проблемы, которые требуют срочного решения. Его охрана выловила меня на кухне, когда я варил себе кофе, и сообщили о том, что брат ждёт меня в кабинете.

   — Амен, — окликнул меня Тизиан, нагоняя у лестницы. — Там эти приехали. Думаешь связано?

   — Черт бы их побрал, этого только не хватало, — выругался я, не хватало мне разбираться с неприятелями сегодня.

   Я терпеть не мог эту семейку ещё больше чем убийц моей сестры. Эти уроды лишили меня детства, а после и юности. По их вине погибло более сотни невинных людей. Но самое мерзкое, что мы сами породили эти убийства, продав им наше оружие.

   — Если они пришли говорить о мире, пусть провалятся в ад, — распахнув дверь в кабинет прогрозил я. — Я не хочу иметь с ними дело.

   — Ну же, друг мой, — змеиный голос мужчины, поднявшегося из-за стола, заставил меня сдать кулаки в гневе. — Мы так много прошли вместе, неужели тебе совсем плевать на старого друга. Тем более у меня есть отличный повод для возрождения нашей дружбы.

   Чем бы ни был этот повод, я знал, ничего хорошего из этого не выйдет. Семья Адув — отличный пример мусора в этом мире. Я боролся с ними на протяжении семи лет. Одно их присутствие несло в себе много крови и боли. А их близкое общение с семьёй Тешеров уничтожило не менее трёх значимых для меня людей.

   — Пошел к черту, Рем, — воскликнул я, даже не желая дослушать его басни.

   — Ну-ну, не горячись брат, — смеялся Саамон, от чего я почувствовал себя паршиво.- У них и правда дельное предложение.

   Я готов был уже уйти из кабинета, когда младший брат Реммао заговорил.

   — У вас находится то, что по праву принадлежит мне, — поднялся с кресла Адув младший. — Вы отдаете нам «сувенир», что находится в этом доме, а мы не трогаем ваши заводы и оружейные. А так же не появляется вам на глаза. Разве не отличный компромисс в нашей вражде.

    Я усмехнулся, от слов мальчишки. Ему всего двадцать с недоразвитым хвостом, а он уже переговоры ведёт, да ещё и те, что терпят крах в этих стенах.

   — Пошли вон, — заорал я, что кажется стены содрогнулись. — Я не желаю вести с вами хоть какие-то переговоры. То что находится в этом доме, здесь и останется. Ничего вашего здесь и в помине нет! Тизиан!

   Тизиан, на удивление, в кабинете показался довольно быстро. Смерив меня гневным взглядом, гости покинули помещение. Тизиан последовал за ними.

Она

   Я возвращалась в комнату после разговора с Ливием, когда услышала разъяренный крик в восточном крыле здания. Я замешкалась и остановилась, ожидая, когда крик стихнет.

   Казалось прошла вечность, когда передо мной показалось трое мужчин. Я быстро опустила голову в низ, стоило двоим из них остановиться возле меня у лестницы.

   — Какая куколка, — зловещие, не предвещающий ничего хорошего голос разразился прямо над моей головой, — Тебя не обижают здесь, сладкая?

   Я поморщилась от его слов, почему-то становилось мерзко где-то глубоко в душе. Мужчина грубо обхватил меня за подбородок, заставляя заглянуть в его глаза. В карих глазах бушевала злоба. В мыслях пробежала неизвестная тревога, сердце учащенно забилось в груди. Это все длилось буквально мгновение, а после спокойный голос третьего мужчины, отвлёк все внимание на себя.

   — Ступай к себе, нечего здесь шастать в такое время, — он мягко коснулся моего плеча, а после скинул грубые руки первого мужчины с моей кожи. — Не бойся, иди.

   Я не стала испытывать судьбу и сорвалась с места. Дорога до комнаты казалась вечной. В голове снова и снова мелькали непонятные обрывки воспоминаний, которые я никак не могла уловить.

   Зайдя в комнату, я закрыла дверь, повернув вертушек несколько раз. Кинулась в противоположный угол и медленно осела подле стены. Страх бурлил в моем сознании. Яркие вспышки все чаще мелькали перед глазами, пытаясь о чем-то напомнить мне.

   Я обхватила колени руками, прижимая их к себе, то и дело покачиваясь вперед-назад. Тревожность окутывала мой разум, вытесняя все спокойствие. Я снова с силой обхватила свое запястье, впиваясь ногтями в кожу.

    Пальцы окрашивались в кроваво-красный, пока ногти впивались и раздирали тонкую кожу на запястьях. Это лицо. Мужчина, что встретился мне в коридоре, что так хищно смотрел на меня, он был мне знаком. Его ухмылка вызывала во мне первобытный страх. Страх неведомый никогда раньше.

   Он никогда не сравнится со страхом перед отцом, словно отец был ангелом, если сравнивать с незнакомцем. От этого паника выходила из-под контроля. Казалось, мне не хватает воздуха. Я вот-вот задохнусь, но этого не происходило. Я лишь сильнее впивались в свою руку. В глазах темнело от боли, но я не останавливалась. Продолжала наносить себе увечья.

   Я не слышала, когда кто-то проник в мое убежище. Не слышала, как кто-то зовёт меня, трясет и пытается разорвать кровавую цепь моих рук. Паника захватила меня. Меня более не существовало. Я — боль, что окутала сердце. Без возможности на спасение.

   Резкий удар. Моя голова качнулась в сторону, а после ещё и ещё раз. Щека словно горела адским племенем, возвращала меня в реальность. Я несколько раз моргнула, наконец приходя в чувства. Коснулась ладонью зудящей щеки и подняла свой взгляд выше.

   Передо мной, стоя на коленях стоял он, тот кто скрывался от меня весь этот месяц. В глазах словно пламя, горела злоба. Ярость. Мужчина снова тряхнул меня, больно хватая за плечи, на что я глухо простонал. Его пальцы впивались в мою кожу, он что-то твердил мне, но боль перекрывала все остальные чувства.

   Амен выругался, поднялся на ноги. Я решила, что он покинет меня сейчас, что смогу дать волю своим слезам, но вместо этого он подхватил меня за локоть, заставляя подняться. Мне ничего не оставалось, как собрать волю в кулак и последовать за ним.

   Я еле успевала перебирать ногами, чтобы поспеть за ним. В глазах темнело, а тело саднило от боли. Казалось я достигла предела своих сил, но спотыкаясь, я продолжала идти следом за ним.

   Он громко распахнул какие-то двери, пихнул меня в центр комнаты. Мне пришлось обхватить себя руками, чтобы привести себя в чувства, скрыться от всех в этом зале.

   Я осмотрела помещение. В комнате находилось не больше двадцати человек. Выцепив взглядом знакомого мне мужчину, я немного успокоилась, хоть и дрожь в теле не проходила. Я заметила, как Ливий попытался подойти ко мне, но был остановлен Аменом. Они о чем-то поговорили, на что мой наблюдатель скривил лицо, но все же остался стоять на месте.

   В зале воцарилась тишина, когда Амен сел на одно из кресел, стоящих напротив.

   — Зачем же ты нас собрал? — спросил мужчина, который словно тень, появился в дверях комнаты.

   От его голоса я непроизвольно сжалась, обхватывая себя сильнее за плечи. Я узнала этот голос, именно он приставил дуло пистолета к моей голове.

   — Что ж, — проговорил Амен. — Думаю всем интересно зачем я вас всех собрал и привел сюда девчонку.

   Амен, закинул ногу на ногу, удобнее устраиваясь в своем кресле. Я уже практически не разбирала его силуэт, в глазах все медленно расплывалось. Чтобы устоять и не завалиться на бок, мне пришлось упереться ладонями в пол, что стало моей главной ошибкой. Руки пронзила острая боль, заставляя меня прохрепеть.

   Я не заметила, когда Амен подошёл ко мне, задирая мою голову вверх, я не могла разобрать выражение его лица. Он смотрел на меня словно камень, не проявляя ни одной эмоции, а после проговорил, не отводя взгляда.

   — Ты одна из тех, кто убил мою сестру. Так или иначе ты связана с ними. Обычно такое карается смертью в наших кругах…

   Мое сердце сжалось от страха, но в тоже время я не чувствовала ничего в своей груди. И перед тем как увидеть мрак перед глазами, мужчина закончил фразу.

   — Поэтому ты родишь мне ребенка, — проговорил грубый голос, а после лишь темнота.