Серёжа смотрит в одну точку, обдумывая, что может произойти через несколько часов. У него в руках – телефон, а в телефоне открыты сообщения. Буквально минуту назад ему пришло уведомление от неизвестного человека. Неизвестного, как сначала показалось. Возможно, Серёжа и проигнорировал это, если бы не увидел имя. Марат.
«Привет) Я Марат, надеюсь, что помнишь»,- первое, что увидел парень, когда открыл приложение.
«Хотел предложить как-нибудь встретиться) Интересно, как у тебя там дела».
Отвечать на это сразу проигрышный вариант. Если Даня узнает, то Серёжу ждёт очень медленное и едкое поедание мозгов. Хотя, скорее всего, Даня скоро и сам увидит, что его самому дорогому человеку на свете (цитата) написал какой-то Марат, так что в любом случае придётся это обсуждать. Серёжа знает, что каждый его шаг, каждое отправленное сообщение, да даже каждый вздох контролируется. Потому что уже была попытка выбраться из этого кошмара, которая не увенчалась успехом.
Тогда он работал над ещё одним проектом, уже закончившимся. И то, что Даня дал ему доступ к коммуникации с людьми, было чудом. Серёжа, отправляя главу редактору, добавил ещё одну страницу в конце. В ней попросил о помощи; написал, что его, по сути, держат в заложниках и возможности уйти самому нет. В то время они с Даней жили в загородном доме, где все друг друга знали. И абсолютно каждый в этом маленьком поселении был знаком. И абсолютно каждый знал, что делал Даня, но никто не собирался что-то с этим делать. Серёжа только потом понял, что все те люди чем-то похожи: творят что-то ужасное, знают об этом и продолжают жить в этом ужасе. Хотя, это больше было похоже на безумие.
Даня увидел эту главу моментально. Влетел в комнату, как бешеный, но орать не стал. С напускной доброжелательностью спросил, что делает Серёжа, а потом попросил открыть отправленный редактору файл. И именно в тот момент Серёжа понял, что пора что-то придумывать, иначе ему точно конец. Когда Даня «впервые» заметил послание редактору, то мозг на секунду отключился. Пришлось говорить что-то одновременно глупое и логичное: это просто черновик для новой работы, про который Серёжа забыл. На него странно покосились – Даня точно не поверил. Пришлось удалять файл и отправлять заново, уже без последней, добавленной страницы. После этого они снова были в разных местах: Даня в зале, Серёжа в ахуе. По-другому это никак не назвать. Он в тот момент думал, что умрёт. До этого было три попытки сбежать за неделю, и четвёртая могла стать летальной.
Конечно же, про этот выдуманный проект потом Даня спрашивал, но Серёжа сказал, что душа как-то не легла, вот и осталась работа всего лишь тем черновиком. Больше они об этом не вспоминали.
Но сейчас, смотря на сообщения, хочется ответить. Потому что Марат, определённо, не последний человек в его жизни. Возможно да, он и находится где-то внизу списка, потому что они не общались около шестнадцати лет, но точно это не тот случай, когда Серёжа просто бы игнорировал человека.
Они оба выросли в приюте. Точнее, Марат там был почти с самого рождения – обоих родителей лишили прав в отношение ребёнка. Он точно не знал историю, но, кажется, мама сидела на чём-то тяжёлом, отец только пил. Марату повезло, что он родился без патологий, потому что шанс был и очень высокий.
А Серёжа попал в детский дом только в семь лет. Причём такая банальная история получилась: авария. У него была только мама, которая правда его любила. Позволяла делать большую часть вещей, которую он хотел, спрашивала его мнение, перед тем, как что-то делать. Да даже волосы ему не отстригала, пока Серёжа сам не захотел. Потому что она сама росла в приюте и знала, что это такое. Вечные ограничения, попытки найти деньги, иногда даже кража. Она не хотела, чтобы её сын рос в такой атмосфере. Но трещина пошла с самого начала: её муж не очень хотел детей в тот период, вот они и развелись. Его даже в графу «Отец» не записали. Женщина решила, что и сама справится – к тридцати трём годам уже смогла кое-как, но встать на ноги. Деньги были, желание растить ребёнка в счастье и достатке было. Только одна случайность за секунда разрушила все её планы. Один жалкий миг и надежда на светлое будущее для себя и семьи разбилась без возможности собраться заново.
Так Серёжа и оказался в приюте. Весь побитый, израненный и не знающий теперь что делать. У него до этого было всё, о чём мечтал каждый из этих брошенных детей. Любящая мама, жизнь в достатке. Он жил без страха, что его вещь, которую он сам и приобрёл (может быть украл, может быть купил, а может быть это были чьи-то пожертвования), могут отобрать.
Детский дом стал кошмаром. Мальчика дети недолюбливали, опять же, из зависти. А Серёжа сам по себе был не особо приспособлен к жизни в таких условиях. Он даже не представлял, что такое дедовщина. А она была, причём очень процветающей.
Старшие дети, начиная лет с двенадцати, начинали ущемлять младших как только могли. И просто шпыняли за углами приюта или школы, и отбирали вещи, и избивали. У них был один чёкнутый тип, которого Серёжа застал, но, слава Богу, не успел с ним столкнуться. По слухам, его забрали у неадекватной мамаши, которая слетела с катушек после того, как от неё муж ушёл. А сыночка вырос таким же умалишённым. Он забил до смерти ребёнка лет одиннадцати, за то что тот не захотел отдавать деньги. Свои деньги. Не которые он брал в долг у этого психа, не которые он украл, а которые правда заработал. Но придурку не хватало на сигареты. И только из-за этого не стало бедного парня.
Серёжа стал изгоем даже среди своих, младших детей, потому что у него что-то было. Была «семья» – слово, которое старались избегать многие, несмотря на то, что приют кишил им. Они хотели попасть в эту малую группку, которая будет оберегать, любить и заботиться. Которая не будет на тебя косо смотреть просто за твоё существование. Которая не будет кричать после того, как ты что-то случайно что-то сломал. Которая будет лечить тебя, если ты заболеешь. Которая будет тебя банально обнимать. Воспитателям запрещалось этого делать, чтобы дети не привязывались. Те старались сами лезть, как бы «в благодарность», но даже так чувствовали исключительный холод. Казалось, что эти злые тётки ненавидят детей. Потому что никто их отвращение в глазах по-другому объяснить не мог.
Серёже приходилось защищаться. Всё же, остальные чаще использовали слова, стараясь не переходить к дракам. За них провинившегося лишали любого социума, вне школы – закрывали в маленькой одиночной комнатке на несколько дней. Если был телефон, то его отбирали, других детей не подпускали к «заключённому». Оставалось просто сидеть и ждать, пока тебя начнут выпускать. Но в любом случае дети находили способы не сойти с ума от одиночества, из-за чего времяпровождение в этой комнатушке было не таким плохим. И драки снова возвращались.
Первую неделю Серёжа всё же проглатывал каждую язвительную фразу, каждую насмешку. Всё же, он мальчиком спокойным был, на конфликт никогда не шёл. Но в какой-то момент чаша терпения лопнула, расплескав всё содержимое вокруг. Маленький мальчик начал кричать на точно таких же маленьких мальчиков. Воспитательницы тогда его, конечно, отругали, но закрыли глаза.
Ещё через неделю пришёл Марат. Тогда другие ребята решили задать Серёже трёпку. Потому что по их мнению он слишком много о себе возомнил. «Пару раз всечём и мозги на место встанут»,- сказал какой-то паренёк, после чего пустил неприятный смешок. Неприятный не из-за того, что Серёже стало обидно. Это был какой-то отвратительный звук, который больше не хотелось слышать никогда в своей жизни.
А Серёжа драться не умел от слова совсем. Мало кто из нормальных детей в семь лет умеет драться, в целом. Так что он просто смирился со своей участью. Старался придумать план, заговаривал обидчиков, лишь бы оттянуть время.
От Марата он помощи вообще не ожидал. Тот был на два года старше, какое ему дело до Серёжи. Да и стоял он всегда в стороне, только наблюдал. Ничего не говорил, ничего не пытался сделать. Возможно, потому что раньше и без него хорошо справлялись. Но Серёжа для себя решил, что Марат просто тот человек, который как бы не при делах, а лишь простой зриталь.
И увидеть его перед собой, когда самый грозный из ребят уже не вёлся на разговоры, стало неожиданностью. Первая мысль – тоже пришёл бить ему лицо. Но Марат правда начал заступаться. Сам, конечно, получил, но зато помог человеку. Серёжа был очень ему благодарен.
С того момента они были не разлей вода: всегда вместе, всегда что-то обсуждают. Марат бил лица, Серёжа придумывал колкие фразы. Со временем, правда, научился давать сдачи, но не так уверенно, как это делал его друг. Так что приходилось держаться близко друг с другом, чтобы в случае чего быть если не в выигрыше, то на нейтральном месте.
И всё было хорошо. Было до того момента, пока Марата не забрала семья. Подумать только – семья! То, о чём даже говорить запрещено среди своих. Да, это слово стало синонимом к тому-кого-нельзя-называть. Серёжа был шокирован и одновременно рад за него. Потому что у того получилось выбраться, хоть и в двенадцать лет. Был шанс, конечно, что Марата по итогу вернут, но они старались не думать об этом. Не знали, как потом связаться друг с другом, но обещали, что сделаю для этого всё.
Серёжа чувствовал тоску. Снова стало сложно, снова стало скучно. Задирать сильнее, слава Богу, не стали, не настолько дети здесь тупые. Ему просто было одиноко. Он так и не вписался в другие компании, а Марата больше не вспоминали, потому что он заступился за «мажорчика». Такую кличку дали Серёже за наличие семьи. Ему, честно, было всё равно. Как его только не называли, это ещё самое ласковое, что мог придумать мозг этих маленьких садистов.
Они так и не связались. Телефонов не было у них (по крайней мере у Серёжи точно), по почте не додумались. А потом как-то времени не нашлось. Честно, было слишком много более важных проблем, над которыми нужно было работать здесь и сейчас. Затем поступление в университет, работа, служба. И вот, Даня. Здесь-то Серёжа к реальности и возвращается.
Как бы сильно ему не хотелось отвечать, без него нельзя ничего предпринимать. Не в этой ситуации. Не когда Серёжа целиком и полностью зависит от Дани и живёт в его доме. Остаётся только либо сделать вид, что не заметил, либо сказать, что специально проигнорировал. И действовать уже судя по реакции Даня. Если он зол – молчать в тряпочку и соглашаться со всем. Не хочешь, чтобы Серёжа общался с этим Маратом? Не будет, хорошо. Хочешь забрать телефон? Да пожалуйста, бери. Только отвечай на сообщения редактора. Не будешь выпускать из квартиры? Плохо, конечно, но не привыкать. Серёжа уже жил взаперти какое-то время, в целом, ещё столько же должен вынести. Всё сразу? Ну, конечно, поторговаться можно, но недолго.
Но если у Дани будет хотя бы нейтральный настрой, то в таком случае можно попытаться выпросить себе какое-то время нового общения. Всего лишь недельку, чтобы понять, каким Марат стал человеком. Серёжа даже на встречу не рассчитывает – его и с Владом-то отпускают через раз. Как с маленьким ребёнком обходится, честное слово.
Он откинул телефон и, тяжело вздохнув, вернулся к работе. Нужно дождаться Даню и не забывать о своих обязанностях.
Когда Серёжа рисует своего персонажа на кухне, то вспоминает, как пообещал с утра приготовить что-нибудь вместе. То есть, как только Даня появится в квартире, то они будут готовить… А что они будут готовить?
Он заходит в общий чат, где должен быть список продуктов, которые Серёжа должен был купить и название самого блюда. Приятное удивление наступило, когда в сообщении было простое «Шарлотка». Правда, на неё придётся покупать буквально всё, но это не такая уж и большая проблема. Главное – не разочаровать Даню.
Выходить на улицу Серёже нежелательно – такое у них в доме не любят. Зачем, если есть доставки? А если хочется прогуляться, то нужно взять с собой кое-какого назойливого человека.
Так что Серёжа открывает привычное приложение Самоката, листая разделы и выбирая нужные товары. По итогу, в корзине оказывается всё, что просил Даня. Конечно, пришлось добавить ещё кое-чего по мелочи, из того, что у них уже закончилось в холодильнике. Курьер должен скоро приехать, до тех пор можно заняться своими делами.
Но сосредоточиться не получается. Как бы Серёжа не пытался себя отвлечь, но в голову лезет всякая чушь. По сути, это из-за Марата, хоть тот и не очень-то и виноват. Скорее всего, парень сам себя накрутил, а теперь переживает сверхнормы. Хотя с Даней это именно тот уровень переживаний, который должен быть. Потому что от него можно ожидать чего угодно. Лишь бы он пришёл не злой.
Серёжа закатывает глаза и убирает от себя планшет подальше. Скорее всего, Даня спросит кто это вообще такой, и врать нельзя. Потому что, вероятно, он уже знает ответ на своей вопрос. Тогда нужно будет всё объяснить, мол это друг из детского дома, но они перестали общаться. В целом, после этого разговор на эту тему должен зайти на нет. Даня же получит то, что хотел, а значит и больше ничего спрашивать не будет.
Но Серёжа слишком хорошо его знает. Определённо будет что-то ещё, к чему он будет не готов. Придётся импровизировать и обдумывать каждое слово, прежде чем говорить. По-другому нельзя.
Он не прекращает об этом думать даже в тот момент, когда забирает продукты у курьера. Вроде бы, у себя в голове есть продуманный диалог, примерное представление о том, что ждёт уже через час, но легче от этого не становится. Паника медленно открывает глаза, уже готовая напомнить о себе своим криком. Серёжа, честно говоря, хочет забыть о ней навсегда, но не получается.
Он заставляет себя сесть за работу, но теперь ему это не приносит удовольствия. Всё идёт слишком медленно, всё какое-то уродливое. Несколько раз пришлось перерисовывать, чтобы страница дошла хотя бы до отметки «удовлетворительно». Серёжа никогда не думал, что из-за страницы потратит столько нервов. Конечно, были те, где слишком сложный ракурс, но сейчас не та ситуация. Он заставляет себя закончить, чтобы потом не мучиться. Был план закончить сегодня главу полностью, по крайней мере сделать максимально работы до того момента, пока не придёт Даня. Видимо, не получится, потому что Серёжа даже страницу еле как доделал.
Тревога не утихает. Он старается отвлечь себя, поочерёдно заходя во все соц. сети, но получается плохо. То и дело возвращается к догадкам о том, что сделает Даня. Может, если повезёт, тот вообще не будет спрашивать? Увидел же, что Серёжа проигнорировал.
Пару раз он всё же снова заходит в сообщения и перечитывает написанное Маратом. Нужно попытаться выпросить хотя бы каплю общения с ним. Потому что Серёже хочется, он не устанет говорить об этом. Будет часами или, если понадобится, днями давить Дане на мозги, даже получив за это по голове. И если разочаруется в новом Марате, то не будет жалеть. Во-первых, сам захотел, во-вторых, это всё равно приятно. Почему-то, ему нравится видеть старых людей, с которыми хорошо общался, и видеть, как они изменились в любую из сторон.
Даня пишет, что через двадцать минут будет дома. У Серёжи в груди зарождается волнение, будто бы перед какой-то желанной поездкой или днём рождения. Хотя дни рождения уже давно не вызывают радости. Потому что он оказался запертым вместе с Даней сразу же после него.
Заранее достаёт сухие продукты, молоко и миску. Сам ничего делать не будет, ведь был уговор приготовить всё друг с другом. Кажется, будто бы Серёжа слышит шаги в подъезде, но стены не такие тонкие. Скорее всего, ему кажется. Бывает, что слух и правда обманывает его. А ещё иногда глаза.
Даня задерживается на пару минут, за которые, кажется, Серёжа успел испытать три микроинфаркта. Потому что ему правда, блять, страшно. Настолько, что вывернет скоро.
- Киса, я дома,- фраза, с которой он всегда заходит. Шумит пару секунд, а потом быстрым шагом идёт к парню. Это пугает ещё сильнее, но до того момента, пока он не получает привычный чмок в губы.
- Я сейчас переоденусь и мы приготовим, договорились?- обнимает и улыбается, как кот. Серёжа просто кивает,- ты же всё купил?
- Ага. Иди.
Даня ещё раз его целует и уходит. Видимо, сразу ничего не скажет, скорее всего, разбор полётов начнётся чуть позже. Возможно, во время готовки. Или же до тех пор, пока Серёжа сам себя не изведёт, а за его напряжённостью будут долго наблюдать. Когда же бдительность уснёт, то Даня обязательно затронет Марата.
- Так, ну что там у нас?- он возвращается в шортах и каком-то свитшоте. Сразу же закатывает рукава по локоть, видимо, чтобы не так сильно измазаться.
- Я у тебя спросить хотел,- Серёжа тупо моргает, пока Даня неловко улыбается.
- Знаешь, тут такая тема… Я думал,- он оказывается перебитым:
- Я понял,- достаёт из кармана телефон,- ща найдём. Мне просто интересно, как ты продукты выбирал, если рецепта не знаешь.
- Ну, для теста-то я примерно представляю, что нужно,- предотвратив дальнейшие вопросы, Даня продолжил,- с матерью раньше готовил.
- Молодец. Нашёл.
Процесс готовки должен быть очень простым. Серёжа занимался нарезкой яблок – самое банальное, что можно было бы вообще делать. Он хотел отдать эту работу Дане, но тот запротестовал.
- Ну кис, я хочу с тестом поебаться. Я уже неделю думаю об этом.
Аргумент, конечно, веский, спорить никто не стал.
В целом, справились они и вправду быстро. В процессе Дане кто-то позвонил, и Серёже пришлось уже самому продолжать месить. Причём звонок был настолько долгим, что он почти закончил, оставалось только выложить яблоки снизу в форму и залить их.
Вслушиваться в телефонные разговоры Дани стало привычкой. Чаще всего, всё же, там нет ничего интересного – работа или отец, интересующийся, как поживает сынок. Но вдруг повезёт, и затронут Серёжу. Вдруг тема зайдёт о том, чтобы его отпустить? Вдруг всё наладится? И каждый раз, когда парень пытается услышать фразы Дани из другой комнаты, он разочаровывается – снова ничего важного.
Тот вовремя приходит и заливает форму сам. И светится, как самое настоящее солнце. С фиолетовыми волосами, да. К слову, у него отросли корни, наверное, скоро попросит его покрасить. Главное, не купить слишком яркую краску, как в прошлый раз – всё же, вырвиглазные цвета ему не к лицу.
Даня как будто не знает о переписке. Серёжу это напрягает – так просто быть не может. Должна была быть хотя бы одна фраза насчёт сообщений, но ничего не происходило. Он не понимает, почему они так спокойно сделали эту шарлотку и сейчас ждут её запекания.
- Кис, а ты же время засёк?- спрашивает Даня, садясь за стол. Серёжа всё также стоит у столешницы.
- Я тебе ещё сначала сказал,- быстро смотрит на электронные ручные часы (угадайте, чей подарок),- минут тридцать ещё.
- Надо будет чай поставить.
- Ага.
Даня говорит обо всём. Как его с утра чуть не довели до убийства одного из подчинённых, который снова накосячил в чём-то. Зная его, можно было бы предположить, что кого-то пришлось отмазывать от убийства. Как сегодня в кафе под офисом милая девушка дала ему свой номер. Серёжа на секунду подвис – фраза прозвучала так, будто бы Даня и не был особо против. И за эту же секунду в голове появилась картина: полная свобода в своей квартире на бульваре, отсутствие постоянного страха и спокойная жизнь. Но идиллия разрушилась, когда Даня сказал, что проигнорировал цифры на стаканчике и выкинул его. Как уже ближе к концу сам чуть не наложал с работой, но, слава Богу, смог всё исправить. Серёжа просто слушал, не особо вникая в слова. Ему это неинтересно.
Когда время подходит к концу, он разворачивается, чтобы поставить чайник. Даня до сих пор о чём-то жужжит, но это не так важно. Достаёт пока только одну кружку, не для себя, потому что может запутаться. В последнее время какие-то проблемы с концентрацией, что приводит к ошибкам. Пока шумит чайник, Серёжа берёт упаковку простого чёрного «Гринфилда» и сахарницу. В ней уже есть ложка, чтобы было удобнее. Этой привычки раньше у Дани не было, это он ему её привил.
Уже на автомате добавляет три с половиной сахара, и, когда негромкий грохот прекращается, заливает вскипевшую воду в кружку. Звон стекла из-за ударов по ней ложкой напрягает уши, но его почти не получается контролировать.
- А ты ничего не хочешь мне рассказать?
Серёжа на мгновение замирает. Ложка, стук которой до этого раздражал его самого, останавливается, как и маленький водоворот чая. Паника бьётся о стенки черепной коробки, желая выйти наружу и показать, что ему на самом деле страшно. Только Серёжа держит себя в руках. Что может пойти не так? Он же ничего не сделал, просмотрел сообщение и всё.
- Ты про что?- неприятный звон продолжается до тех пор, пока он не убеждается в том, что сахар растворился. На всякий случай вытаскивает ложку из кружки, проверяя на ней наличие маленьких кристалликов.
- Тебе сегодня никто не писал?
Серёжа снова напрягается. Он же ждал этот разговор, прокручивал его у себя в голове, подбирал нужные слова. Но сейчас, столкнувшись с Даней лицом к лицу (почти, Серёжа до сих пор стоит к нему спиной), не хватает той храбрости. Будто бы она исчезла в тот самый момент, когда закрылась входная дверь. Хотя нет, пропала она, когда Даня начал говорить.
- А, ты про это,- возможно, его голос дрожит. Возможно, его выдаёт тяжёлое дыхание. Серёжа не думал, что будет так сильно бояться обычного диалога, который ничем плохим не закончится в любом случае,- писал. Это друг из детского дома. Но ты же видел, что я ничего не ответил.
- Видел,- Даня вздыхает. Если Серёжа всё же хотя бы каплю его знает, то может быть уверен в том, что парень ещё и пальцем по столу водит, вырисовывая какие-то узоры,- почему не ответил?
- В каком это смысле?- страх обернуться и посмотреть ему в глаза до сих пор присутствует. Вспоминает, что забыл достать кружку себе.
- Ну, тебе же написал такой человек, как Марат. Почему не ответил?
Тут Серёжа останавливается. Этого стоило ожидать, только вот он совсем забыл, что Даня – дотошный. И очень любит играть в какие-то свои странные игры. И, чаще всего, победителем становится он.
- Не думаю, что тебе это понравилось бы,- в свою кружку добавляет только ложку сахара. Перемешивает с тем же звоном, на который уже и не обращает внимания.
- С каких пор тебя волнует моё мнение?- слышит, как Даня встаёт. Это нехорошо, очень нехорошо.
- Оно меня всегда волновало.
- Да что ты, а с Владом ты как-то меня не слушал,- краем глаза Серёжа замечает, что парень встал рядом с ним, буквально в сантиметрах десяти. Слишком мало пространства, чтобы, если что, отойти подальше. В момент кидает взгляд на ножи, так, на всякий случай. Проверить, к кому они ближе. К сожалению, Даня и здесь выигрывает.
- Мы это уже обсуждали,- слишком резко отпускает ложку, из-за чего она создаёт больше шума.
- Хорошо, с этим всё понятно. А Марат?
- Что Марат?- Серёжа знает, что весь сахар уже давным-давно перемешал, но берёт ложку обратно в руки и продолжает это делать. Скоро вообще порвёт этот злосчастный пакетик и будет пить воду с травой.
- Не строй из себя дебила, родной,- такое прозвище всего вызывало мурашки: Даня так говорил только в те моменты, когда правда зол. Как бы намекал, что пора бы уже засунуть своё «Я» обратно и очень глубоко, отвечая так, как понравится самому Дане. Но не всегда можно угадать, какой ответ его устроит.
- Я тебе клянусь, я ни о чём лишнем не думал.
- А ты заставляешь меня думать по-другому.
Всё происходит слишком быстро. Серёжа поворачивается, чтобы оправдать себя, но не успевает вовремя убрать руки от кружки. Та заваливается на бок, разливая чай и обжигая. Реакция у Дани хорошая – хватает его и тянет на себя, чтобы, не дай Бог, кипяток не попал на ещё какую-нибудь часть тела.
- Нужно быть аккуратнее,- он снова тянет, но уже с большей силой и в сторону раковины. Выкручивает кран холодной воды на максимум.
Серёжа застывает. И как бы Даня не старался, с места сдвинуть его больше не мог. Даже руки под воду засунуть.
В глазах Серёжи – чистый ужас. Он будто бы смотрит сквозь, не фокусируя взгляд ни на чём. Ощущение, будто бы в лёгких не хватает воздуха. Он делает короткие вздохи носом и почти на выдыхает. Чувствует запах и вкус воды с тиной, и будто бы она окутала его полностью. Руки жжёт, но не так сильно, как паника мозги. Ещё чуть-чуть и он точно умрёт.
Серёже думается, что дышать под водой тяжело. И что он уже слышал эту фразу однажды.
Дане хватает двух секунд, чтобы по глазах понять, что случилось. Парень притягивает к себе Серёжу и обхватывает его руками, смотря куда-то в стену. Он никогда себе не простит то, что делал в начале их отношений. Точнее, это было новое начало.
- Блять, Серый, успокойся. Я не буду тебя топить. Я больше никогда так не сделаю,- когда отодвигает от себя Серёжу, то не замечает особого сопротивления. Только тот по-прежнему смотрит в никуда. Даня берёт его за подбородок и приподнимает голову вверх,- смотри на меня. Я не собирался делать что-то с тобой. Мне… Нам нужно промыть твои руки в холодной воде, чтобы не было больно, понял?
Серёжа пару раз моргает. До него еле как дошёл смысл сказанного, но теперь взгляд более чёткий. Он неуверенно кивает, позволяя Дане делать с ним всё, что угодно. Даже если его собрались топить. Но сейчас парень точно будет сильнее сопротивляться – ножи теперь будут ближе и к нему.
Несмотря на все додумки, парню и вправду просто промыли руки. Он смотрит только на них нечитаемым взглядом, стараясь больше не думать. Даня же обеспокоенно смотрит на всё и сразу – и на руки, и на Серёжу.
- Я пойду, покурю,- говорит парень, слегка отойдя. Руки дрожат неимоверно, он не уверен, что сможет нормально держать зажигалку и сигарету. Хотя что руки, он, кажется, весь трясётся.
- Можно я с тобой?- Даня выглядит намного хуже, чем буквально несколько минут назад. Серёже его ни капли не жаль.
- Нет,- отрезает и уходит на балкон. Там же лежит начатая пачка. А ещё в спальне. И, кажется, была одна новая где-то в сумке или рюкзаке.
Не сказать, что сигареты ему очень помогают. По крайней мере, теперь только руки не отпускает тремор.
Это произошло, когда они жили ещё в доме. У Серёжи это была вторая встреча с Владом после двухнедельного молчания. Собирались он, ясное дело, у того дома, потому что о ключах от своей однушки Серёжа мог забыть. Даня, прямо как в детском доме, сказал, чтобы в десять вернулся обратно, но сам – задержится на работе и не сможет забрать.
Кажется, тогда он почувствовал себя впервые свободно. До этого встреча с Владом была на улице, где, конечно же, парень видел знакомые лица, которые устроили за ним слежку. Но в доме чужого человека они появиться не смогли бы.
Серёжа кое-как оправдался за игнорирование, но Влад не особо обращал внимание на это – уже бывали случаи, когда он выпадал из жизни. В целом, было хорошо. Они, как и раньше, обсуждали всё и всех. Многие считают, что сплетницами могут быть только девушки и только им это интересно, но на самом деле это далеко не так. Влад говорил о том, какая неприятная дама устроилась к ним в компанию, выводила одним своим присутствием. Вечно была чем-то недовольна – то слишком холодно, и она скоро окоченеет, то на неё как-то косо посмотрели, что было правдой. У Серёжи сплетен было мало, он рассказал только одну, которую не успел в последнюю встречу.
За этими разговорами не заметил, как прошло время. И очнулся только в половину одиннадцатого. Срустя грёбаных полчаса, за которые его могли и подвесить. В буквальном смысле. Парень занервничал, что-то снова наплёл, вызвал такси и пулей вылетел из квартиры. Единственный вопрос, который крутился в голове – почему ему не позвонил Даня? Да, он занят, но даже несмотря на это всегда напоминал о чём-то, ещё тогда, в прошлом, когда они встречались в первый раз. А сегодня будто бы и забыл о нём. Серёжа, уже подъезжая к дому, подумал о том, что мог бы и вообще не ехать. Но буквально через полчаса был безумно рад тому, что запаниковал и вернулся настолько быстро, насколько только смог.
Даня ждал его на крыльце. Это не вызвало особой радости, скорее ещё сильнее навеяло жути. Парень постарался оправдаться, говорил, что просто не уследил за временем. Казалось, что он заплачет. Даня сказал, что всё хорошо. И что хочет прогуляться к озеру. Серёжа напрягся. Спросил, не могут ли они сделать это завтра с утра, потому что уже, объективно, было темно. Но парень настоял на том, чтобы они пошли сегодня, потому что завтра времени не будет.
Если бы Серёжа только знал, почему Даня не хотел идти с утра, когда там точно будут рыбаки или ещё кто-то, кто может их увидеть.
По началу всё шло более менее хорошо. Конечно, угнетающая атмосфера присутствовала, особенно в тот момент, когда его взяли за руку. Даня снова о чём-то говорил, а Серёжа старался поддерживать диалог, чтобы не выводить его.
- Пошли к берегу.
- Чего?- вопрос звучит слишком громко. Хотя в этой тишине даже звук шёпота, кажется, выкрутили на максимум,- зачем?
- Ну круто же,- Даня улыбается и говорит тихо,- плюс вайб, типа. Может, снимем, как идём. Прикинь, какая романтика.
- Сейчас темно, там ничего не видно. Давай, может, домой пойдём?
- Зачем фонарик в телефоне придумали, а? Не ссы, родной, пошли,- и тянет Серёжу за собой, не давая права хоть слово вставить.
Они отошли чуть дальше от берега. Ещё пару шагов и начался бы резкий спад. Парень боялся наступить не в ту сторону, потому что даже Даня, который его слишком крепко держал, не помог – полетел бы вместе с ним.
Неожиданно было упасть уже от его рук. Он толкнул Серёжу в воду, а потом не давал встать. Парень захлёбывался, глотал жидкость, кричал туда, хотя знал, что это не особо поможет.
- Блять, я тебе во сколько сказал, нахуй, быть?- Даня вытащил его буквально на пару секунд, грубо потянув за волосы. Серёжа глубоко вздохнул, чувствуя, как вода с лица и волос попадает в рот. А потом снова оказался в озере.
- Ты какого хуя опоздал?- снова потянул вверх.
- Я тебе объяснил!- захлёбываясь, еле как ответил Серёжа, но толком продышаться ему не дали.
- Я позволил тебе выйти, нахуй, одному. Без моих людей, без меня. А теперь ты поступаешь так? После всего того, что я сделал?
- Да что ты, блять, сделал?- Даня, видимо, слегка подобрел, потому что вытащил его на подольше,- ты закрыл меня нахуй.
- Вот сука,- Серёжа не успел вовремя закрыть рот, из-за чего хорошо набрал туда воды,- ты трахался с ним, да?
- Ты чё несёшь?- он не успевает договорить, как снова оказывается под водой.
- А что я должен думать?- кажется, Даня вырвал ему пару волос. Но сейчас помог принять более менее прямую позу, при этом свободной рукой обхватив его, чтобы лишний раз не двигался,- ты даже не писал мне, блять.
- Да он буквально женат, еблан,- как бы плохо Серёже не было от следующей своей реплики, он говорит её, чтобы хотя бы на грамм исправить ситуацию,- у меня только ты.
- А ты заставляешь меня думать по-другому.
Он возвращается в реальность. После этого они сделали вид, будто бы ничего не произошло. Даня попросил кого-то за ними приехать, и в машине стояла гробовая тишина. Даже радио не включили. Серёжа сидел на заднем сиденье и дрожал то ли от холода, то ли от страха. Ему правда было страшно возвращаться с этим психопатом обратно в дом.
Сейчас, возможно, ситуация лучше. По крайней мере теперь приходится терпеть только эмоциональное насилие, рукоприкладство в их доме больше не приветствуется. Тем не менее от этого легче не становится, потому что страх остался.
Когда Серёжа выходит, то Дани на кухне не оказывается. На столе стоит готовая шарлотка и две кружки уже тёплого чая.
Найти его получается в спальне: парень, когда видит кого-то ещё. Сначала не находит слов, мычит, ёрзает, но всё же заговаривает:
- Я не очень рад появлению Марата, но если ты захочешь с ним общаться – я не буду мешать.
- Круто,- Серёжа опирается на дверной косяк, ожидая продолжения.
- Ты ему будешь писать?
- Возможно.
Даня поджимает губы и хмурит брови.
- Я понимаю, что ты злишься на меня.
- Я не злюсь,- по сути, он и вправду не зол. Да, напуган. Но на какую-то другую эмоцию уже нет сил.
- Правда?
- Правда,- Серёжа хочет сменить тему и больше никогда не возвращаться к этому. В общем, забить на проблему, как они делают всегда,- у нас, вообще-то, стоит шарлотка. Или ты перехотел?
За столом атмосфера стала спокойнее. Ощущение, будто бы это их привычный итог дня, во время которого они просто разговаривают. Правда, чаще говорит Даня, а Серёжа либо поддакивает, либо иногда что-то рассказывает.
Но в голове одна мысль. Страх за свою жизнь будет присутствовать постоянно. Даже если они расстанутся. Даже, если кто-то из них умрёт. Это, как бы сильно не хотелось, не прекратиться ни за что.