— Чаю? — Яшма выглядела взволнованно. По лицу, может, и не скажешь, но Авантюрин давным-давно научился искусно считывать невербалику людей.

— Нет, спасибо. Я пришёл лишь отчитаться. И взять пару дополнительных выходных, если это возможно, — груз того, что ему довелось пережить на Сигонии, никак не отпускал.

Но ему однозначно стало лучше, душу и мысли больше ничего не тяготило, но как же он устал.

— Да, конечно. Я обо всём договорюсь с Алмазом, можешь не переживать. Ты отлично поработал, малыш.

— Что там с рейнджером? Нашли что-то новое? — Авантюрин окинул взглядом дорого обставленный кабинет.

— Пока что ничего существенного, но твои зацепки касательно Освальдо могут в будущем здорово помочь, — Яшма провела пальцем по бумаге. — В отчёте сказано, что вы работали вместе с доктором Рацио. Это правда?

— Ага. По большей части отчёт лежит у тебя на столе именно благодаря ему, — Авантюрин кисло улыбнулся. — Потому что, как только мы вернулись в лагерь, меня вырубило. Ну, знаешь, это сигонийское солнце так утомляет…

— Надеюсь, тебе стало легче, — Авантюрин прекрасно понимал, что речь тут шла явно не про сон, но они с ней любили играть в эти недомолвки до победного конца.

— Определённо.

Она кивнула и захлопнула папку, напоследок доставая из ящика в столе что-то небольшое. Авантюрин не успел разглядеть.

— Съешь.

— Это…

— Шоколадка, разве не видно? Ты в последние дни какой-то совсем хмурый, нужно тебя приободрить, — Яшма потянула его руку на себя, вкладывая небольшой свёрток золотистой фольги. Тяжесть любимой сладости приятно прокатилась по ладони.

— Спасибо, — Авантюрин едва заметно улыбнулся, вроде такая мелочь, а всё равно радуется, как ребёнок. — Я, наверное, пойду. Мне ещё к Топаз и Веритасу заскочить нужно.

Уточнением послужил звон стекла из бумажного пакета. Оставлять оказанную помощь без заслуженной благодарности как-то не хотелось, поэтому самое дорогое и ароматное из тех вин, что ему доводилось пробовать, он предусмотрительно заказал ещё до прибытия на Пир-Пойнт.

Первым делом Авантюрин решил заскочить к Топаз. Пришлось десять минут с искренней улыбкой слушать о том, какой дурак, что не взял по её совету второй пистолет и какой последний болван, что ушёл тогда из лагеря один.

Топаз была излишне эмоциональной и, порой, ощущалась, как самый настоящий ураган из чувств, но именно за эту маленькую особенность он её искренне и любил. Его крепко стиснули в дружеских объятиях, приговаривая о том, как хорошо, что он дома.

Да… дом. У него был такой.

Они беззаботно обменивались новостями и сплетнями последних дней, пока Авантюрин всё-таки не напомнил самому себе, что у него оставалось ещё одно незаконченное дело. Топаз понимающе кивнула и, довольно потрепав его идеально уложенные волосы на макушке, пожелала хорошего вечера.

В кабинете у Рацио, как и всегда, было очень тихо. Он сосредоточенно заполнял какие-то бумаги корпорации, попутно рассылая студентам оценки за выполненные задания. И как этот человек вмещает в себе такую многозадачность…

— Тук-тук? — Авантюрин скользнул внутрь, прикрывая за собой стеклянную дверь и сверкая приветливой улыбкой. — А я уж думал, не успею тебя сегодня в офисе словить. Почти все разошлись по домам и…

— Как ты? — вместо разрешения войти — прямой вопрос, на который Авантюрин и самому себе не мог дать полноценный ответ.

Рацио одним движением сдвинул все надоевшие бумаги в сторону, отчётливо давая понять, что его внимание было полностью украдено.

— Не знаю, чувствую себя опустошённо, — честно признался вслух, — Но я пришёл тебя поблагодарить. Вот.

Бутылка вина с тихим стуком приземлилась на поверхность стола.

— Не стоило.

— Ах, Веритас-Веритас, — в спокойной атмосфере имя растекалось тёплым мёдом на кончике языка. — Ну каков обольститель.

Авантюрин обогнул стол, оказываясь прямо за спиной. У него всегда был подвешен язык, когда дело касалось разговоров, лести и отсыпания сухих, исключительно формальных комплиментов, но сейчас все разумные слова покинули голову, уступая место лишь кокетству и детскому желанию обнять.

Авантюрин положил подбородок ему на плечо и устало прикрыл глаза, вдыхая полюбившийся аромат парфюма, который, наверное, особенно хорошо ощущался, если зарыться носом в его мягкие кудри. Хотелось повестись на собственные постыдные желания, но он всё-таки удержался.

— Нет, правда, спасибо тебе, — шепнул Авантюрин в самое ухо. — Что был рядом.

Всё это время Веритас сидел неподвижно, вслушиваясь в мерное дыхание над ухом, и не пытался отстраниться. Просто чувствовал тепло его щеки на собственном плече. От этого в груди разливалось искреннее спокойствие.

Рацио слегка повернул к нему голову, прекрасно осознавая, что этот жест за собой повлечёт. Они всё ещё были в офисе и имели все шансы быть застуканными с поличным. Но это знание никак не помешало невесомо коснуться теплоты мягких губ, окончательно теряясь в собственных чувствах.

Авантюрин… нет, Какавача льнул к нему всем телом, жадно утопая в ласковых объятиях. Жмурясь, вжимаясь пальцами в обивку кожаного стула, нависая сверху и игнорируя все допустимые нормы приличия и правила поведения на рабочем месте. Плевать, как же им сейчас было плевать.

Пьяно отрываясь от раскрасневшихся губ, Веритас окинул взглядом рабочий стол.

— Один я с этим точно не управлюсь, — он указал в сторону вина. — Не составишь компанию?

Авантюрин усмехнулся и кивнул, соблазнительно медленно стирая большим пальцем блеск слюны под нижней губой.

Его не оттолкнули, всё это не было наваждением и галлюцинацией. И от этого было невероятно тепло.

Весь путь до квартиры Веритаса смазался в одно большое пятно из ощущений и желания. Чуть ли не на каждом светофоре Авантюрин не мог себе отказать в том, чтобы отвлечься и коснуться обтянутого синей тканью бедра. Рацио позволял, отвечал на короткие поцелуи, но с ноткой осуждения кивал обратно на дорогу, напоминая, что, вообще-то, Авантюрин всё ещё за рулём.

Тот гаденько хихикал, но не спорил. И пусть на душе по-прежнему скребли кошки, один влюблённый взгляд, брошенный из-под растрёпанной чёлки, выбивал из лёгких всю скопившуюся печаль.

В прихожей Веритас неторопливо мазал поцелуями по белоснежной шее, прихватывая нежную кожу, оставляя горячие касания под клеймом, спускаясь вниз и медленно расстёгивая рубашку одной рукой.

Авантюрин гипнотизировал лишь своим существованием. Ему стоило просто посмотреть в глаза, и Веритас был бы готов покорно упасть на колени, внемля тому, что ему прошепчут. Но, несмотря на это, он лишь сдавленно дышал, прикрывая — пряча — от него глаза.

Что-то не так.

— Мы можем… — Веритас мягко скользнул большим пальцем по его щеке, отстраняя всего на пару сантиметров, чтобы убедиться в том, что ему не показалось.

— Нет. Нет, всё хорошо, — наглая ложь, Рацио ведь не слепой. Заметит.

Веритас медлил, но тёплые ладони так и не отпускали, прижимали к себе, топя в безвозмездной ласке. Авантюрин уткнулся в подставленное плечо, грея о разгорячённую грудь прохладные пальцы.

— Я не уверен, извини. Наверное, я поторопился, — было страшно произносить вслух. Авантюрин ожидал, что Веритас его недослушает, решит, что его чувства обманули. — Мне просто так хотелось…

Чего ему хотелось? Тепла и любви, которых он не чувствовал на себе так давно? Простого человеческого внимания? Заботы?

Тревожные мысли вихрем засуетились в голове. Момент беспощадно упущен, сейчас его точно выставят за дверь, он поедет домой и хорошенько напьётся, чтобы хотя бы временно смыть с себя этот позор.

Но Веритас всё не отпускал. Притянул ближе, кутая в нетребовательных объятиях.

— Какавача, я никуда не денусь. Мы можем действительно просто выпить вина и расслабиться.

Каждый раз, когда Веритас называл его по имени, в нём что-то заново рождалось. Расцветало. Пробивалось сквозь толщу забытых чувств.

— Я идиот, да? — дурацкая улыбка рвалась наружу, Авантюрин не мог это контролировать. Нервное, наверное.

— От этого я тебя люблю не меньше, — Рацио поднял его подбородок большим и указательным пальцами, тут же невесомо накрывая губы своими.

Авантюрин прикрыл глаза, доверчиво подставляясь. Нет, он правда не хотел останавливать всё именно так.

— Мы можем попробовать кое-что другое, — словно считывая его мысли, Веритас со всей серьёзностью посмотрел ему в глаза, снова теряясь в их красоте.

Уточнять Авантюрин не стал. Его молча потянули за собой в спальню, не позволяя опомниться и отвлечься от поцелуев. В груди скапливался настоящий снежный ком нежности, который он всё никак не мог подарить в ответ. Как же глупо. Чертовски…

— Ты можешь просто войти.

Авантюрин замер, не совсем соображая, о чём вообще речь и когда Веритас успел лечь снизу. Он уткнулся носом, мягко потираясь кончиком о рельефную, эстетичную и так давно любимую горбинку.

Нависая сверху, не имея ни малейшей возможности и желания отстраниться, Авантюрин горячо выдохнул в губы.

— Что ты имеешь в виду?

— Я, конечно, могу начать лекцию о том, как половой акт влияет на мозговые процессы, снимая тревогу и стресс, — Веритас закатил глаза, тут же одаривая той улыбкой, за которую Авантюрин готов убивать. Теперь он был в этом уверен. — Но не буду. Я просто хочу, чтобы было хорошо. Тебе не нужно будет что-либо делать.

Авантюрин непонимающе окинул Рацио взглядом. Он лежал под ним, как настоящий древнегреческий бог, и вот так просто предлагал ему себя? Это, должно быть, шутка.

Ему не дали времени на то, чтобы в полной мере осознать предложение. Веритас вжался губами, притираясь носом к щеке, и потянул на себя, вынуждая окончательно нырнуть в водоворот ощущений.

Руки заботливо стянули лишнюю одежду, не настаивая, не требуя ничего взамен. Он скользил бархатными губами по ключицам и кадыку, путался пальцами в пшеничных волосах и вдыхал дорогущий парфюм, от которого кружилась голова.

Он поддался, налегая сверху.

Веритас слабо обнял его ногами, волнистые кудри хаотично разметались по подушке. Всё это было так ново, странно, безмерно возбуждающе, но одновременно с этим — так успокаивающе.

Ладони Рацио заскользили по спине, чувствуя рубцы и грубые шрамы, оставленные прошлой жизнью. Остановились на пояснице, прижимая ближе к себе, скользнули чуть ниже, кажется, к небольшой родинке.

При случае Веритас обязательно осыплет всю его спину мокрыми поцелуями, утопит в ласке и уделит каждому шраму внимание и время. Но сейчас они оба были слишком сильно заняты другим.

Когда смазка прохладно коснулась ладони Авантюрина, он набрал в лёгкие побольше воздуха. Волнительно, трепетно, Веритас правда ему доверился…

Он склонился к нему за поцелуем, вбирая нижнюю губу и немного морща лоб от переизбытка ощущений в груди. Настоящий тайфун вперемешку с тревогой, любовь, разделяемая неверием, что ему правда позволили.

Рацио слегка выгнулся и выдохнул его настоящее имя прямо в губы, когда тот несмело толкнулся, тут же осекаясь и не позволяя себе войти до конца. Жарко, до невозможного хорошо. Так спокойно.

Взгляд упрямо отказывался фокусироваться на чём-либо, кроме вздымающейся груди снизу. Хотелось прижаться с языком, обвести каждую родинку, благодарно целовать и просто ластиться. Лишь бы это не заканчивалось.

Веритас позвал его по имени снова, выдёргивая из сладкого транса, слегка сжимая и надавливая на бёдра, побуждая войти до конца. Вместе с влажным шлепком кожи о кожу, Авантюрин сдавленно простонал. Тихо, совсем не так громко, как ему показалось изначально. Утыкаясь лбом в ключицу, замедляясь и падая сверху, чтобы тут же запутаться в горячих объятиях.

— Ты можешь не двигаться. Побудем так, — голос Рацио хриплый, совсем не такой статный и возвышенный, каким он вёл деловые переговоры с Гильдией в обычное время. Авантюрин старался запомнить этот тембр, жадно впитывая каждой клеточкой тела.

Тревога уступала место вязкому, как карамельная патока, наслаждению. Он даже предположить не мог, что получить намного больше удовольствия от секса возможно именно так. Просто ощущая, находясь с ним рядом, вслушиваясь в размеренное дыхание и напрямую чувствуя пульс.

Хорошо, как же ему хорошо.

Время перестало быть чем-то осязаемым, был только Веритас: его мягкие локоны, сводящий с ума запах, тёплая кожа, заботливые руки, всё в нём заставляло чувствовать себя настоящим.

— Я буду рядом, Какавача, — мокрый поцелуй в шею затерялся в бесконечной неге.

Имя.

Да, у него есть имя.