Другой

Аль-Хайтам никогда не говорил Кавеху «Я люблю тебя».

Архитектор признался первым. Он говорил о том, как сильно любит аль-Хайтама, несмотря на то, что иногда секретарь ведёт себя как пень. В тот день аль-Хайтам ответил лишь три слова, и это были не слова любви. Он сказал: «Я тебя тоже». Тогда архитектору хватило и этого, чтобы вознестись от счастья в саму Селестию.

Позже это начало блондина напрягать. Они спали вместе, ели вместе, занимались сексом, но аль-Хайтам так ни разу и не сказал «люблю тебя».

Тогда в голове Кавеха начали возникать вопросы. Любит ли аль-Хайтам его? Если да, то почему ни разу не сказал об этом? Он использует архитектора ради своих целей? Его просто привлекает тело блондина?

Тогда случилась серьёзная ссора. Кавех выходил из себя и всё спрашивал, почему аль-Хайтам не говорит ему ничего? Почему молчит на все слова любви от Кавеха? Почему он всё также почти не проявляет эмоций, даже когда они лежат расслабленными после секса?

Пепельноволосый молчал и слушал. Алоглазый окончательно взорвался и разрыдался, после чего развернулся и ушёл к себе в комнату. Аль-Хайтам простоял около пяти минут в размышлениях, после чего отправился к блондину в комнату.

В тот вечер секретарь крепко прижимал к себе партнёра, выслушивая все оскорбления, которые гневно шептал Кавех под покровом ночи.

Но после той ссоры ничего не изменилось. аль-Хайтам по прежнему молчал, когда Кавех, иногда громко, иногда шепча на ухо, говорил о том, как сильно любит секретаря, изредка отвечая «и я тебя» или «я тоже».

Архитектору это приносило почти физическую боль. Он каждый раз пытался отогнать размышления об этом, но всё было зря. Почти каждую ночь он ворочался с мыслями о том, что же нужно от него Аль-Хайтаму. Слава? У секретаря она даже больше, чем у самого Кавеха. Деньги? Но архитектор буквально живёт за счёт пепельноволосого. Тело, для физических потребностей? От чего-то блондину казалось, что это самый правдоподобный вариант. Он был хорош собой и знал это. Ещё в академии самые красивые и популярные девушки (а иногда даже парни) бегали за ним с предложениями о свиданиях и отношениях. И Кавех даже не всегда отказывал, но это были лишь мимолётные отношения. Сейчас же он был намерен серьёзно. Они с аль-Хайтамом встречались уже около полугода, и для архитектора это было довольно большим промежутком времени. Но за это время он так ни разу и не услышал трёх заветных слов.

Снова ссора. Казалось, что в этот раз она серьёзней. Кавех возмущался, секретарь снова молчал. Блондин не вытерпел и начал выговаривать все свои предположения, потому что не мог больше держать это всё в себе, не мог больше страдать от этой недомолвки. На каждое предположение аль-Хайтам выглядел всё больше удивлённым, пока архитектор не дошёл до версии о том, что пепельноволосому нужно лишь тело партнёра. Изумрудные глаза злобно сверкнули и секретарь схватил изумлённого Кавеха за плечи. В тот момент он впервые закричал на парня.

«Нужно лишь твоё тело?!»

Блондин замер, не смея вдохнуть.

«Да если бы всё было так, стал бы я разрешать тебе тратить мои деньги на всякую ерунду?! Стал бы приносить тебе кофе, когда ты работаешь без перерывов несколько дней?! Стал бы я разрешать тебе менять интерьер моего дома?! По-твоему, я стал бы отвечать тебе взаимностью, если было бы так, как ты сказал?!»

Голос дрогнул. Глаза аль-Хайтама заслезились. Он опустил голову, и чёлка закрыла его лицо. Его плечи беззвучно затряслись. Казалось, Кавех не дышал всё это время. Он внезапно всё понял. Пазл сложился, и он вспомнил все детали, которые раньше не замечал.

Вот аль-Хайтам обнимает его со спины, пока блондин стоит у плиты. аль-Хайтам действительно приносит ему кофе, пока он в короткие сроки доделывает проект, не отрываясь даже на еду. аль-Хайтам целует его так нежно, что хочется, чтобы этот момент не заканчивался никогда. аль-Хайтам прижимает его к постели, доставляя столько удовольствия, что в глазах темнеет. аль-Хайтам говорит, в моменты отчаяния, что чертежи Кавеха хороши, и что заказчику они точно понравятся. аль-Хайтам, аль-Хайтам, аль-Хайтам. Он был постоянно, он был везде, показывая свою любовь действиями. Какой же Кавех придурок. Секретарь любил его, просто проявлял это по-другому. Просто он не умел иначе.

Осознав это, блондин почувствовал себя полным кретином. Теперь уже у него слезились глаза. Он протянул руки к лицу парня напротив, заставляя смотреть к себе в глаза, и начал умолять простить его.

Они плакали вместе. Секретарь почти беззвучно, иногда судорожно выдыхая. Кавех намного громче и постоянно извинялся. Он ощущал себя грязным из-за того, что вообще посмел усомниться в своём партнёре. Кажется, теперь всё будет хорошо.

Прошло 2 месяца. Кавех больше ни разу не поднимал эту тему. Он стал ценить каждый поступок для него. Иногда аль-Хайтам отвлекался от чтения, чтобы только оценить новые эскизы от архитектора. Мыл посуду ещё и за Кавехом. Сидел рядом во время похмелья, из-за которого голову рвало на части. Пока что, он не услышал того, что хотел от аль-Хайтама. Но ведь, если долго мучаться, что-нибудь получится, верно?

Миновал ещё один месяц.

Секретарь водил губами по шее архитектора, на что тот томно вздыхал и подставлялся под новые ласки. Целовал живот, проводил по рёбрам, ставил засосы на внутренней стороне бёдер. Входил так медленно и осторожно, боясь сделать больно. Двигался так плавно, вкладывая всю свою любовь к парню под ним. А Кавеху только и оставалось прогибаться в наслаждении, стонать, полностью теряя голову, да поддаваться приятным прикосновениям.

Они закончили почти одновременно и теперь лежали на кровати, пытаясь отдышаться. Хайтам всегда приходил в себя раньше возлюбленного, поэтому просто наслаждался видом такого растрёпанного и разгорячённого Кавеха.

Блондин наконец отдышался, повернул голову в сторону секретаря и улыбнулся, смотря прямо в глаза.

— Кавех, — негромко позвал аль-Хайтам.

— Мм? — архитектор прикрыл в блаженстве глаза, намереваясь немного вздремнуть.

— Кавех, Я люблю тебя.

Блондин резко открыл глаза и посмотрел на секретаря, пытаясь понять, не сон ли это. Но это был не сон. Сердце упало куда-то в живот, а дыхание спёрло.

— Что? — кровь стучала в ушах, а щёки горели. В это просто не верилось. Неужели, спустя столько времени, аль-Хайтам действительно это сказал?

— Люблю тебя, Кави.

Хайтам улыбнулся. От этой улыбки у архитектора внутри заплясали бабочки. Секретарь улыбался так искренне, что глаза сами начали слезиться.

— Повтори! — судорожный выдох, — Повтори это ещё раз!

— Кавех, — пепельноволосый прижал возлюбленного к себе, заставляя уткнуться в свою грудь, — Я очень люблю тебя.

Блондин разрыдался. Это было неожиданно, и от того счастье било через край, заставляя слёзы скатываться по щекам. аль-Хайтам целовал его в волосы и гладил по спине, но от этого Кавех лишь сильнее вздрагивал.

— Я люблю тебя, Хайтам. Сраный ты придурок, — в перерывах между всхлипами и вздохами проговорил архитектор.

Секретарь лишь беззлобно хмыкнул, прижимая парня ещё ближе к себе.

Теперь, когда аль-Хайтам переступил через себя, они оба будут подстраиваться под желания друг друга, и всё у них будет хорошо.