Ему не позволено видеть то, как JDH надевает красно-чёрные очки, вновь пряча, топя в себе некого человека, которого когда-то звали так же – Лололошка; некого человека, который впоследствии сам выбрал себе имя, поглотившее его. И утопил он себя тоже сам.

Желание обнять аль-Хайтама и не отпускать его часами, бережно прижимая к себе, росло, а самообладания становилось всё меньше. Кавех стал чаще позволять себе вольности: например, клал голову на чужое плечо или похлопывал по спине, словно невзначай задерживая ладонь дольше, чем нужно. Порой не тактильный аль-Хайтам вздрагивал, но никогда не говорил что-то против, позволяя Кавеху продолжать. Эта мелочь заставляла сердце трепетать и одаривала крохотной надеждой – аль-Хайтам может ответить “да”.

Дилан думает, что думает о Лололошке слишком часто и противоречиво

По закону Архимеда, после плотного обеда ожидаю я минета от любимого соседа.

И твой голос в голове твердил тебе иное,

Но раз за разом я буду рядом, чтобы отогнать его.

Мои объятья будут защищать тебя всегда,

Не сомневайся в этом никогда.

У кого не спроси, каждыц скажет, что аль-Хайтам – холодный и равнодушный человек. Его не волнует мнение о себе, а общение для него – пустая трата времени.

Но так ли это на самом деле?

Кавех и Аль-Хайтам встречаются, но последний никогда не говорил архитектору слова любви. Почему?

Аль-Хайтам слишком устал.

— Прости за все слёзы из-за меня.

Альтернативный конец тригана.