Веревка стёрла в кровь запястья Сорена.

Некоторое время он боролся со связанным за его спиной узлом, пока не стало ясно, что даже его мускулы не помогут ему выбраться из этих пут. Кляп во рту тоже поддаваться не хотел, как его не грызли и не сплевывали. Сорен был в ловушке.

С глухим стуком он откинулся назад, опираясь о ствол толстого дерева, и уставился в ночь. Тьма Неизведанного Леса казалась бесконечной и скрывала все под своим пологом. Даже слабый лунный свет, стремившийся пробиться сквозь завесу.

Где-то там были его друзья. Его долг. Его король.

Два года назад, когда мир казался ему ещё более мрачным местом, Сорен стал представлять Эзрана разожженым пламенем, ярким светом, сдерживающим бездну. Когда он назначил Корвуса Королевским Стражем, он сказал ему, что молодой король надежда не только Католиса, но и всей Зедии.

Сорен поклялся защищать и поддерживать этот свет. Взращивать его. В его самые тяжёлые времена, эта клятва помогала ему оставаться сильным, помогала улыбаться.

И как же все легко развалилось на части. С какой лёгкостью последовать во тьму, когда узнал, что его сестра все ещё скрывается там. Сорен думал, что уже перестал бежать, тянуться к людям, которые отвернулись от него, которые захлопнули дверь перед его носом, которые исчезли за горизонтом, чтобы никогда не вернуться.

Но появилась Клаудия, и он, вновь ставший стал маленьким мальчиком, всюду следующим за своей сестрой, обнаружил себя в своей перекачкой розовой пижаме связанным и в грязи.

Сорен вновь попытался выплюнуть кляп. Когда попытка - уже во второй раз - провалилась, разочарование своими невидимыми клыками сжало его грудь с такой силой, что ему стало трудно дышать. Этот страх был знаком ему, но он не мог позволить ему взять вверх. Он был сильным. Он мог это контролировать.

Вдох через нос, выдох через рот.

Совсем рядом кто-то сломал ветку. Невидимые клыки ещё глубже вонзились в грудь Сорена.

Он старался игнорировать другого мужчину в лагере - незнакомца - настолько долго насколько это возможно.

Оставшийся сторожить Сорена, незнакомец сломал ещё одну ветку своими бледными руками и подкинул в костер, что был между ними. Одетый в рваные белые одежды и потёртую шаль, он двигался скованно. Неестественно. Подобно чему-то сломанному и собранному обратно неуклюжими руками.

Старик перемешал угли в затухающие пламени. Огонь вновь весело затрещал, отбросив свет на его лицо. Это лицо...

Сорен вновь сосредоточился на темноте. На дыхании.

Вдох через нос.

Этот незнакомец не был его отцом. Он не мог им быть. Человек, сидевший в лесу напротив Сорена, был чем искаженным. Извращенным.

Выдох через рот.

Сорену было невыносимо смотреть, но он все равно это делал.

Вдох.

Он видел очевидную неправильность в фигуре напротив него. Ужасающая бледность его кожи, то, как она обвисла...

Выдох.

Это должна была быть одна из тех ужасных уловок Клаудии - марионетка или тень - как так кошка, которую она создала из дыма, когда они были детьми.

Потому что Вирен был мертв.

Вирен был мертв.

Вирен был...

"Как ты мог?"

Сорен резко открыл глаза.

Незнакомец, нахмурившись, смотрел на него. Свет костра отбрасывал неровные тени на его лице. Сорен уставился в ответ, кляп врезался в его рот.

Мужчина заговорил, не так ли? Этот голос...

Кашель сбил его дыхание. Сорен вновь попытался избавиться от кляпа, но безуспешно. Ему нужно было освободить руки. Веревка вновь впилась в запястья; он впился пальцами в землю, вырывая комья влажной травы.

Незнакомец встал. Приблизился к нему.

Сердце Сорена ушло в пятки. Он вжался спиной к дереву, к которому привязан, пытался не смотреть, пытался оставаться спокойным, пытался дышать. Но через несколько мгновений незнакомец уже возвышался над ним, изможденный и серый. Его глаза, темные и ужасающие пропасти, горели, потрескавшиеся губы растянули в усмешке...

Как ты мог?

Лес над ним закружился, искажая вместе с собой лицо незнакомца. Мир вокруг него вращался все быстрее и быстрее, и лицо напротив в этом бесконечном потоке стало превращаться в другие вещи, другие воспоминания. В его мать, сидящую у изголовья кровати. В сгорбленную спину отца, пока он глубокой ночью читал бесполезные тома при свете свечей. В его сестру, рыдающую в своего комнате до самого утра.

Сорен вдохнул в себя темноту как воду. Он задыхался.

Он тонул.

***

It’s over.

Все кончилось.

Сумрак и дым окутали поле битвы, но Сорен наконец-то видел Грозовой Шпиль и синеву неба над ним. Исход битвы был решен. Все наконец закончилось.

И все же...

Меч Сорена так легко пронзил грудь его отца. Ведь Вирен, в конце концов, тоже был человеком из плоти и крови. Чужая корона и разгромленная армия больше не могли защитить его от обычной стали. Вирен отшатнулся назад, его последний вздох прошел дрожью сквозь клинок. Его белая роба окрасилась алым. Что-то внутри Сорена, израненное, покрытое давними трещинами, разбилось в дребезги, но он не смог оторвать взгляд. Все кончилось, убеждал он себя. Теперь все закончилось. Все должно было закончиться.

Но Вирен не умер.

Его открытые глаза неожиданно наполнились тьмой и впились в Сорена. Окровавленный и бездыханный, этот мужчина воскрес после самой смерти. Вирен становился все больше и больше - или возможно Сорен становился меньше, - пока Сорену не пришлось запрокидывать голову, что увидеть его. Лицо его отца, вытянутое, испачканное, искаженное магией, отравившей его, заслонило собой небо.

Как ты мог?

Как ты мог?

Как ты мог?

***

- Сорен.

Рядом с ним раздались шаги. Чужие руки схватили его за плечи. Сорен попытался вырваться, но безуспешно. Он почувствовал как кто-то развязал кляп, выпуская его удушающей хватки мокрой тряпки.

- Сорен, дыши.

Даже когда кляп упал ему на колени, Сорен все еще задыхался. Стук сердца отдавался в голове, грудь разрывало от боли, но он все еще не мог вдохнуть. Он будто забыл как, будто никогда не знал, как это делать. Он зажмурил глаза.

- Дыши. Ты знаешь как.

Те же сильные руки приподняли лицо Сорена. Он открыл глаза и увидел лицо незнакомца, покрытое морщинами от возраста, лишений и многих лет без единой улыбки.

Сорен понял, что ему все привиделось: обвисшая кожа, пустые глазницы, трупоподобная костность. Он вообразил себе другого монстра, чтобы спрятать ужасающую правду: этот незнакомец - этот мужчина - был, каким бы невероятным это не казалось, Виреном.

Верховным магом Католиса.

Его отцом.

- Со мной, - сказал Вирен твердо, - Дыши.

Вирен начал медленно и ритмично: вдох через нос, выдох через рот.

Инстинктивно Сорен подстроится под этот ритм. Вдох через нос, выдох через рот...

Он легко вспомнил как. Это был ритуал, который Сорен повторял бесчисленное множество раз, пока был маленьким. Пока он дышал вместе с отцом, кашель отступал, давая передышку его измученным легким. Сейчас, в тени деревьев Неизведанного леса, все было точно так же: невидимые челюсти медленно ослабили хватку на его груди.

Вдох и выдох.

Вдох и выдох...

Сорен встретился взглядом со своим отцом. Вирен выжидающе смотрел на него. Его лицо оставалось все таким же холодным, ничего не выражающим.

Сорен стиснул зубы. Почувствовав, как сила возвращается, он вырвался из хватки Вирена, чуть не потеряв равновесие.

- Хватит, - рыкнул Сорен, не смотря на хриплый и полузадушенный голос - Мне не нужна твоя помощь.

Руки Вирена упали на колени. Он нахмурился.

- И что ты тогда хочешь, чтобы я сделал?

Прижавшись к дереву, Сорен вскинул голову.

- Просто уйди. И держись от меня подальше.

Что-то промелькнуло на лице Вирена. На секунду Сорен подумал, что его отец, как это обычно и бывало, сейчас выскажет все, что он думает о нем. И эти слова - неблагодарный, глупый, бесполезный- обязательно принесут ему боль. Но он лишь встал с тяжёлым вздохом, стряхнул грязь со своей изодранной белой робы. Пятна грязи на ней так и остались.

- Если ты так хочешь, - просто ответил он и отвернулся. Этот холод отдавал даже большей болью.

Не сдержавшись, Cорен зарычал:

- Ну почему ты не мог просто умереть?

Вирен остановился. Огонь костра перед ним трещал, разрушая удушающую тишину, превращая Вирена в силуэт. В тень. Он сделал глубокий вдох - вдох через нос, выдох через рот, - и посмотрел поверх его плеча.

Отблеск огня каким-то образом сделал его глаза мягче.

- Сорен, я...

- Larshgflrg!!!

Визг, раздавшийся над лагерем, заставил их обоих вздрогнуть. Ужасное пучеглазое существо - они называли его гомункулом - выпрыгнуло вперед, в свет костра, слюна от его крика летела во все стороны. Существо переводило взгляд между Сореном и Виреном. Это было смешно, но Сорен был благодарен ему за неожиданное вмешательство... пока другие его компаньоны не вмешались.

- Папа! - позвала Клаудия, - Мы вернулись!

Из непроглядной темноты вышло двое. Терри нес в руках скомканный сверток. За ним шла Клаудия, держа посох, освещавший им путь. Он казался слишком большим в ее руках, слишком тяжелым. Но она несла его с таким же легким изяществом, как и ее отец. Один этот вид скрутил все внутренности Сорена в один болезненный ком.

“Yes,” said Viren, raising an eyebrow at the homunculus. “Something told me you’d return soon.”

- Да, - ответил Вирен, кивнув в сторону гомункула, - Оно сказало, что вы скоро вернётесь.

Существо танцевало вокруг костра, не переставая верещать. Терри положил свой свёрток рядом с ним.

- Мы, эм, нашли все, что было в вашем списке, лорд Вирен, - сказал он, разворачивая сверток, - Здесь все ингредиенты, нужные для заклинания. Мы окажемся под Умбер Тор за пару секунд.

Внимательно оглядев лагерь, Сорен рассмотрел череп грызуна, лежавшие в беспорядке жучиные панцири и переплетённые разноцветные корни, спрятанные в складках ткани. Он сморщил нос и отвернулся.

- Блестелкин нашел норозверя, - объявила Клаудия, поглаживая гомункула по голове.

- И сейчас, когда у нас все есть..., - она держала в своих ладонях посох Вирена и ободряюще предлагая его ему, - Настало время заклинаний!

Вирен не двинулся.

Улыбка Клаудии быстро стала болезненной.

- Дело вот в чем, папа. Я очень, очень устала... Поэтому я бы хотела, чтобы в этот раз ты произнес заклинание. В последний раз, когда я пыталась творить магию в таком состоянии, случилось кое что ужасное. Правда, Терри?

Терри тут же включился. Возможно даже слишком рьяно.

- О, да, все так! Видел своими глазами! Это было что-то по-настоящему ужасное.

Клаудия кивнула, соглашаясь.

- Что-то очень, очень ужасное. Так что...

Сорен наблюдал, нахмурившись. Клаудия хотела, чтобы Вирен произнес заклинание, но зачем? Несомненно она могла сделать все сама. Он видел, как она раньше делала куда более невозможные вещи. Она даже смогла оживить отца. Что могло помешать ей сделать сделать простую магическую дыру в земле?

Клаудия вновь протянула посох Вирену, в ее глазах плескалась мольба.

И Вирен - ЛОРД Вирен, король-узурпатор, монстр из кошмаров Сорена - замешкался.

- Нет, нет. Это ты должна сделать, Клаудия, - ответил Вирен, схатив себя за руки, отойдя от Клаудии и пряча взгляд, - Я все ещё чувствую себя... слишком слабым.

Терри и Клаудия переглянулись.

- Хорошо, пап, - сказала она, - В любое время когда ты будешь готов.

Его сестра вздохнула, встала на колени и приступила к работе, подготавливая кучу ингредиентов. Терри присоединился к ней, и все та же тишина, нарушаемая лишь треском костра, вновь наполнила лагерь.

Сорен сверлил взглядом спину Вирена, его сердце вновь стучало так, словно пыталось вырваться из клетки ребер. Он никогда, ни разу в жизни, не видел, чтобы его отец сомневался. На мгновение этот человек снова стал незнакомцем, кем-то чужим, переродившимся, новым, изменившимся и....

Вирен, должно быть, почувствовал его взгляд. Он вновь взглянул на Сорена, и его взгляд был холодным и пронзительным.

"Нет," - подумал Сорен. - "Он все тот же. Это все ещё мой отец."

Он посмотрел в ответ, стараясь быть таким же холодным. Как сталь. Как клинок.

И когда Вирен наконец отвернулся, Сорен наконец позволил себе выдохнуть. Он даже не понял, что задержал дыхание. Он продолжил дышать медленно, внимательно, вдумчиво. Все, что он мог делать, это продолжать дышать.

In through his nose, and out through his mouth.