На брудершафт

— Совсем как в Балтиморе году эдак в тысяча восемьсот девяносто восьмом, правда?

Аластор кивнул почти искренне. Багровое небо ада можно принять за закатное. Алое свечение гигантской пентаграммы в нем почти скрыто деревьями и стенами патио, и кусты вокруг почти как настоящие олеандры и розы, только лучше не присматриваться, из чего сделаны белые и розовые цветы. И не принюхиваться. Впрочем, амбре всякой падали Радио-демона не смущало. И потом, он жил чуть позже любимой эпохи Рози, чуть в другой местности и других слоях общества, так что не мог указать на ляпы. За что он мог поручиться, так это музыка. Да, старинный вычурный радиоприемник все равно не вписывался в нужную эпоху, но из него лился вполне аутентичный вальс-бостон с ламповым, теплым шипением граммофонной записи, с задором молодого века, где живые люди надеялись на светлое будущее.

— Не хватает лишь движения, — ответил он и опустил на изящный чайный столик изящную фарфоровую чашку (только лучше не приглядываться к тонким узорам на ее стенках, где вместо цветов или пасторальных сцен красовался богатый внутренний мир грешников). Неизменный, хоть и перемотанный изолентой, микрофон остался на крае столика, когда Аластор поднялся, приглашая хозяйку усадьбы на танец. Серые пальцы легли в его ладонь легко, как палый лист, серые пальцы птичьей лапкой опустились на его плечо, и так легко забыть, что эти коготки способны разорвать любого демона. Аластор и не забывал, но не боялся. Он и сам на многое способен. А раз все всё знают, то незачем и применять способности. Танец не менее интересен и сложен, чем борьба.

Прохладная, словно бы липкая талия доверчиво следовала нажиму его ладони. Пусть он даже после смерти остался принадлежать эпохе джаза, но ради взаимовыгодной дружбы можно пожертвовать четверть часа на старомодные танцы. Да и не так уж плох вальс, особенно по сравнению с ужасной безвкусицей из ящика с картинками.

— Аластор, ты просто прелесть, — лишь самую капельку жеманно произнесла Рози и улыбнулась во все сто зубов. — Как ты вовремя отвлек и развлек меня, а то эта, как ее…

— Сьюзен.

— Да, Сьюзен чуть не вывела меня из себя. Еще пять минут — и я бы надела чайник ей на голову.

Аластор довольно сощурился, принимая комплимент, сделал шаг вбок, чтобы приятельница не задела гигантской шляпой ветку с низко свисающей гроздью… цветов. Пусть это будут цветы. Перо на шляпе качнулось, черепа любимой кошки и хомячка Рози чуть постукивали в такт музыке.

— Я иногда подумываю, — мечтательно протянула дама, — почему бы нам не…

— Нет, — без заминки, не сбиваясь с шага, ответил Аластор. — Рози, не надо портить нашу прекрасную дружбу. Предложения руки и сердца ты от меня не дождешься.

— Ну что ты, и в мыслях не было, — притворилась возмущенной она. — Рука годится разве что в копченом виде на суп, а сердце — субпродукт на любителя, уж я-то знаю. Нет, я про дружбу. Как насчет съесть по ма-аленькому кусочку друг от друга на брудершафт?

Аластор чудом не споткнулся, а вот радиоприемник захрипел и на несколько тактов сбился на фокстрот.

— Это моя давняя мечта, — проворковала Рози, будто не замечая заминки. – Как вспомню земную жизнь, приемы, рестораны. Я, конечно, стараюсь воссоздать это все здесь, но чего-то постоянно не хватает, или что-то чуть-чуть не то. Вот, например, скучаю по оленине, это такой деликатес, особенно оковалок… — ее рука скользнула с его плеча вниз вдоль бока, — ...и вырезка.

Радио-демона передернуло, как от электрического разряда. Он попытался завести партнершу на оборот вокруг оси, и она послушно крутанулась, но тут же сграбастала его обратно.

— Совсем по чуть-чуть, — поспешила успокоить его Рози, — унции три-четыре, чисто попробовать. Ты же оверлорд, восстановишься за пять минут. А то мои мужья, хоть и тоже бывшие люди, попахивали то козлиной, то бараниной. Без розмарина и бальзамического уксуса есть невозможно! А я, как глава клана каннибалов, обязана была съедать их целиком. Да и ты не вегетарианец, я же видела. А я еще девушка в самом соку, не сухофрукт вроде нашего дорогого друга Зестиала. Рекомендую филе. Или пальчики, мое фирменное блюдо — просто пальчики оближешь!

Аластор даже забыл хихикнуть шутке, слишком был занят спешным поиском отговорок. Но в голову почему-то лезла смешная Чарли Морнингстар, когда она мялась и мучительно соображала, как выкрутиться и не заключать с ним самим контракт. Ну да, ему тоже тут мерещился подвох, но именно что мерещился; в чем засада, непонятно, а без оснований обижать старинную приятельницу и коллегу-оверлорда (оверледи?) недоверием тоже не стоило… Эх, до чего докатился — заботиться о чужих чувствах! Тьфу.

— М-м. Рози, я очень польщен, честно, но это так неожиданно… И вообще, — нашел он выход не хуже, чем когда-то выкрутилась Чарли, — я не из твоих подданных, не каннибал. Пожираю я только идиотов и слабаков, путающихся под ногами и воображающих, будто они способны противостоять мне. К тебе я так относиться совершенно не могу, и мне было бы очень неловко есть тебя. А поделиться частью себя… Ну-у, я расстался с жизнью в ходе весьма неприятного инцидента… с собаками. Так что тоже ассоциации не самые радужные.

— Оу, мне очень жаль, — Рози прижала его ладони к своей груди. — Хорошо, не буду настаивать, милый. Но тогда, — она оскалилась, прищурила черные провалы глаз, — с тебя еще один танец. Так и быть, этот твой, из новомодных, почти как твоя принцесса, как его, ну...

— Чарльстон?

— Да. Ты всегда меня понимаешь.