Констанция.

Темнота поглощала все, что выходило из круга света, созданного небольшой керосиновой лампой. Ничтожно маленький огонек не мог спасти двух путников от мрака безлунной ночи, однако служил иной цели. Он создавал иллюзию безопасности, с которой они проходили свой безрадостный путь к Бессонову монастырю.

Девушка шла за проводником, крепким мужчиной с густой темной бородой. Летние ночи были на редкость холодными. Проблем это доставляло, казалось, только мужчине, который натянул капюшон куртки и завязал шнурок так, что видны были только его глаза. Девушка же шагала в небрежно распахнутом брючном костюме так, словно находилась на солнечном побережье, а не в самом сердце глухой тайги.

Лампа проводника казалась чужой среди ночного мрака. Сама природа пыталась исправить это недоразумение и насылала чудовищный ветер. Теплое сияние привлекало мотыльков, они кружились в отчаянном предсмертном обряде вокруг проводника.

Путники выдерживали безжалостный натиск холодного ветра добрых двадцать минут, прежде чем увидели вдали силуэт монастыря. Шум колоколов лился по небесному пространству, разнося по всей округе тревожную весть. Это не было похоже на обычное церковное служение. Звон был хаотичным, совершенно лишенным ритма, будто кто-то дергал все колокола, которые попадались ему под руку. Пожалуй, это был дурной знак, но такие мелочи не могли остановить девушку.

На вершине холма земля была совершенно плоской. Посреди этого безжизненного поля с редкими невысокими соснами возвышались могущественные крепостные стены, скрывающие все, кроме колокольни и нескольких золоченых крестов. В небо поднимался неестественно большой столб дыма.

– Давно в этих краях живете? – крикнула девушка.

Её спутник промямлил что-то в ответ. Девушка подозревала, что он специально сказал нечто невнятное.

– Красиво здесь!

Проводник бросил на неё недоумевающий взгляд. Это была вторая попытка завести разговор, третью девушка предпринимать не собиралась. Ей стоило быть благодарнее и не докучать единственному человеку, который согласился проводить ее ночью к монастырю. Девушка подавила свое любопытство, остаток пути они провели в молчании.

Проводник шествовал прямо к воротам, а девушка держалась поодаль и оценивала монастырь. За последний год она побывала в нескольких монастырях, но этот был совершенно диким. Деревушка у подножья холма в лучшие времена могла насчитать три жителя и не имела никаких удобств для жизни. Воспользоваться благами цивилизации можно было только в поселке на другом берегу, называемым то ли Кожевниково, то ли Березниково. Жители левого и правого берегов называли его по-разному и не собирались менять свои привычки.

Мужчина развернулся у ворот и посмотрел на девушку своими добрыми уставшими глазами.

– Не войдете? – девушка обвела взглядом ворота до самого верха.

– Там живут проклятые души, – сказал он.

Девушка пожала плечами.

– Как, вы сказали, вас зовут? – спросил он.

– Констанция.

– А по батюшке?

– Без батюшки, пожалуйста.

– Да хранит вас Бог, Констанция, – он развернулся и увел за собой теплый свет лампы, оставив девушку одну перед дверями крепости.

Констанция смотрела мужчине вслед, пока он окончательно не скрылся в лесу. Она поправила галстук. Этот простой жест добавил ей немного уверенности, несмотря на то, что вся остальная ее одежда была, мягко говоря, в хаосе.

Девушка сжала в руках тяжелую металлическую ручку и опустила ее вниз с такой силой, что от обветшавшей двери посыпались щепки. Она повторила это действие еще пару раз. Никто не отозвался. Неудивительно, учитывая, какой переполох царил внутри. Констанция повторно оглядела ворота сверху донизу: за вековыми стенами можно было сидеть годами под обстрелом пушек, а маленькому разведчику потребовалась бы лестница, чтобы взобраться по гладким стенам. Констанция подпрыгнула, будто могла таким образом увидеть, что за стеной, но для этого ей не хватило всего нескольких метров росту.

Она уже думала пройтись вдоль стены, как ворота со скрипом отворились и из них вывалилась девушка, чуть не ударив Констанцию дверью. Они застыли друг напротив друга, в лице девушки читался страх, а Констанция молча ждала ее действий.

– Демон... – тихо сказала девушка. Вероятно, она от удивления решила, что Констанция – плод ее воображения.

Ни один мускул не дрогнул на лице Констанции, будто она слышала такое о себе каждый день.

– София! – прозвучал голос позади, и девушка обернулась.

– Что случилось? – Констанция взяла рукой дверь и сильнее раскрыла ее.

Теперь Констанция могла рассмотреть, что творилось за стенами. Посреди площади пламя полностью охватило храм. Констанция, даже стоя у ворот, ощутила волну тепла на своем лице. Полная монахиня приближалась к ним, тяжело переваливаясь с ноги на ногу.

– София, что ты там делаешь?!

София прижалась спиной к двери. Ее глаза метались, она стояла перед выбором: "побег или драка". Однако, её тело нашло третий вариант, и девушка застыла немом ужасе. Констанция даже забеспокоилась, что девушка дышать перестала, ведь оттенок ее лица с каждой секундой приближался к идеально алому цвету.

– Дрянная девчонка! – кричала монахиня, – Отойди от ворот.

Констанция не стала дожидаться, когда София перестанет притворяться мертвой, или монахиня начнет разборки. Ни то, ни другое не было ей на руку. Констанция шагнула внутрь и встала перед девушкой.

– Добрый вечер! – она спокойно посмотрела в растерянное лицо монахини, – Спасибо... – она оглядела обоих и сделала предположение, – сестре, что отворила мне дверь. Надо же, никто и не слышал, что я стучала.

– Сестра Ева? – монахиня бесстыдно рассматривала ее с ног до головы.

Констанция еле заметно улыбнулась, правда в такой обстановке её улыбка казалась насмешливой и даже жуткой. Судя по лицу монахини, именно так она и восприняла ее.

– Простите, Констанция, – представилась она, – Я здесь по одному делу.

Констанция почувствовала на себе изучающий взгляд, теперь уже со стороны обеих женщин. Она прошла между ними и без позволения двинулась вглубь. Монахиня не сразу нагнала ее.

– Моя дочь София, послушница, – растерянно представила монахиня, – Меня звать Елена.

Девушка даже не посмотрела на нее, только ускорила шаг. Манеры Констанции ввели монахиню в заблуждение, девушка держалась властно, будто прибыла с инспекцией.

– Дочь… – Констанция задумчиво посмотрела на Софию, девушка тут же отвела глаза, да с таким недовольным видом, будто Констанция могла осквернить ее одним своим взглядом.

– При всем уважении, обычно мы принимаем всех гостей, но сегодня, как видите, не до этого, – мягко сказала сестра Елена и остановилась, указывая девушке рукой в сторону двери.

– Не волнуйтесь, я ненадолго, – Констанция проигнорировала жест и двинулась дальше. Монахиня резко опустила руку, хлопнув ладонью себя по ноге. Не выдавая свое недовольство, сестра Елена продолжила разговор.

– Позвольте, какое дело привело вас? – на ходу спросила монахиня.

– В деревне говорят о странном шуме, якобы бесы здесь песни поют, – не без иронии сказала Констанция.

– Даже оттуда слышно?! – тихо удивилась София и прикрыла рот рукой, будто пожалела о том, что напомнила о своем присутствии.

Констанция чувствовала, что София смотрит на неё. Девушка заметно дрожала и пыталась ступать так тихо, будто её рядом и нет вовсе.

– Они эти байки рассказывают уже не первый десяток лет, – сказала Монахиня, – Разве объяснишь им, что «Бессонов» имеет корень «сон», а не «бес».

Перед Констанцией открылась главная площадь. Стены храма ещё кое-как держались, а вот крыша рассыпалась кирпичами по округе. Обитатели монастыря направили все силы на то, чтобы оградить огонь от соседних построек. Констанция внимательно рассматривала лицо каждой женщины.

Грязно-желтое небо над храмом рождало красные звезды, которые волнами бежали к земле и разбивались о нее искрами.

– Что здесь произошло? – спросила Констанция.

Монахиня не спешила удовлетворить ее любопытство. Она обошла Констанцию кругом. Констанция ничуть не смутилась и с улыбкой ждала, пока старая монахиня закончит.

– Я видела таких, как вы, – в ее тоне слышалось сожаление, – монахиня протянула руку перед девушкой, – Боже, кого я впустила!

Констанция ничего не ответила. Монахиня строго топнула ногой. София переводила взгляд с одной на другую, но не решалась встревать в разговор. Молчание слишком затянулось, Констанция не планировала что-то говорить, что ещё сильнее разозлило сестру Елену. Констанция обладала редким талантом выводить людей из себя, не произнося ни звука.

– Проклятые журналисты! Даже сюда добрались, – взмахнула руками монахиня, – Грешно наживаться на чужом горе. И все вы такие. Имей совесть честно признаться в этом.

Глаза Констанции загорелись, она мысленно поблагодарила монахиню за хорошую фантазию.

– Вы догадались, – невинно подняла она брови, – Прошу прощения за это, я хотела собрать материалы для статьи. Я веду колонку в местной газете, наши читатели очень хотят узнать ваше мнение по многим вопросам.

– Здесь не до этого. И еще долго будет не до этого. Придется вам найти другую новость, – сказала сестра.

– Матушка, нам будет интересно всё, – слащаво сказала Констанция.

– Только не мешай никому. Бездельников здесь не любят, – отрезала монахиня.

Они вошли в толпу, десятки женщин суетились у огня, кто-то сидел прямо на земле. Одна из монахинь взобралась на ствол рухнувшей сосны и во весь голос читала молитву.

«Отче наш, сущий на небесах!» – ее звонкий голос тонул в беспорядочном звоне колоколов.

– Может, я могу чем-то помочь? – без особой инициативы в голосе спросила Констанция.

– Все, кто могут, спасают положение. Кто не может, читают молитвы, – сказала сестра.

– Где настоятельница? – спросила Констанция.

– Там, где ей и положено.

– Могу я поговорить с ней?

– Изволь, такую честь нужно еще заслужить, – сестра Елена приосанилась и сказала деловитым тоном, – Как монахиня я придерживаюсь принципов и позволяю тебе остаться, но предупреждаю: со своими порядками туда. -- монахиня указала на ворота.

– Как вы любезны, – ответила девушка с непроницаемым лицом, заставив монахиню задуматься об искренности этих слов.

Сестра Елена собралась уже уходить, но вспомнила о своей дочери и развернулась, заставив Софию вмиг вытянуться по струнке.

– А ты, – она подошла к Софье почти вплотную и Констанция заметила, как девушка спрятала руки за спину, – Позже тебя ждет разговор, стой здесь. Не дай Бог, я узнаю, что ты сдвинулась хоть на шаг, – монахиня развернулась и пошла прочь, – И не разговаривай ни с кем, думай над своим проступком! – добавила она напоследок.

Констанция нахмурилась, провожая взглядом монахиню. София тут же отступила на шаг и села на скамейку. Этот небольшой бунт был даже забавным, Констанция почесала нос, чтобы скрыть улыбку.

"По крайней мере, я внутри. С чего начать? " – она повернулась вокруг себя в поисках укромного места.

Констанция вышла из толпы и пристроилась к дереву. Здесь она могла расслабиться и не чувствовать на себе взгляды. Это не сильно помогло: каждый, кто замечал ее, уже не мог отвести взгляд. Констанции оставалось гадать, то ли в монастыре так редко бывали гости, то ли она выглядела слишком странно для подобного места.

Она прикинула что только на площади было человек сорок, а проживает, должно быть, раза в три больше. И как тут найти одну единственную женщину? Конечно, Констанция могла просто стоять на месте и всматриваться в каждого прохожего, но проще было спросить кого-то из местных. Тут и начинались трудности, все на площади смотрели на нее так, будто она в любой момент могла обернуться кровожадным чудовищем и разорвать их на части. Констанция обвела двор взглядом, выбирая жертву. Монахини и редкие мужчины работали без отдыха, копали песок и таскали воду. Она перевела взгляд на другой конец площади – группа монахинь недоверчиво поглядывала на неё, они синхронно отвернулись, когда Констанция посмотрела на них. Девушка была почти уверена, что каждая из них достанет из подрясника вилы, стоит Констанции подойти ближе.

"Да святится имя Твое;

Да придет Царствие Твое;

Да будет воля Твоя и на земле, как на небе;" – читала монахиня.

Пока Констанция взвешивала, к кому из настороженных монахинь безопаснее подойти, она почти упустила более удачный вариант. Констанция почувствовала на себе взгляд и встретилась глазами с Софией, все также сидящей на скамейке. Констанция оттолкнулась от дерева и направилась прямо к ней.

“Другого варианта нет,” – подумала Констанция.

«Хлеб наш насущный подавай нам на каждый день;

И прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему;»

Проходя мимо читающей молитву монахини, Констанция рассмотрела ее. Пожилая дама кричала низким чистым голосом. Она одухотворенно смотрела в небо, а за ней валил в небо огромный столб дыма. Зрелище было то еще, но действительно впечатляюще будет, если ее легкие доживут до утра.

Констанция встала прямо у ног Софии, заставляя её поднять взгляд от земли.

– София, да? – Констанция изобразила самую дружелюбную улыбку, на которую только была способна.

К ее неудаче, природа одарила девушку самым недружелюбным лицом, которое можно представить. Любой человек, встретивший ее впервые, был бы очарован ее красотой. Только красота эта статична, будто Констанция была сделана из фарфора и не предназначалась для простой человеческой жизни. Ее эмоции были слишком слабы и не могли придать лицу хоть немного жизни. Таким образом, ей приходилось прикладывать неимоверные усилия для того, чтобы походить на других людей. Обычно у нее получалось неплохо и она могла очаровать любого, но сегодня был не ее день.

София кивнула и тут же отвернулась. Всем своим видом она показывала, что не заинтересована в разговоре.

Женщина в мирской одежде неподалеку странно посмотрела на девушек и поспешно ушла от них к компании монахинь, которые пристально наблюдали за каждым шагом Констанции.

Конечно, Констанция могла попробовать завести разговор с одной из монахинь, но их недовольные взгляды говорили сами за себя. Констанция предпочла бы разговор с кем-то менее предвзятым, именно так она и подумала о Софии. Констанция плохо разбиралась в людях, но невооруженным взглядом было заметно, что София отличалась от большинства обитателей монастыря. Она была одета в то же, что и все, двигалась так же, говорила с той же интонацией, но было некое различие, которое Констанция никак не могла уловить.

– Послушайте, мне нужно найти одного человека. Могу я попросить вас о помощи? – сказала Констанция.

София ничего не ответила. Она подпирала голову рукой и смотрела в противоположную сторону, ожидая, что Констанции надоест говорить в стену. К ее неудаче, Констанция сегодня была готова говорить не только со стенами, но и с деревьями и землей, чтобы добиться своего.

Софии на вид было немного за двадцать. Она выглядела изможденной, с лихорадочным румянцем на всей площади щек. Русые или, скорее, выцветшие серые волосы выбивались из простого черного платка. Большие карие глаза давали ее виду легкий оттенок безумия.

Констанция прокрутила в голове детали их встречи.

«Почему она так испугалась?» – Констанция всмотрелась в лицо Софии.

«И не введи нас в искушение,

Но избавь нас от лукавого.»

– Вы собирались бежать? – Констанция перешла на шепот.

Девушка подняла удивленный взгляд. Она впервые прямо посмотрела на Констанцию.

“В точку,” – Констанции еле удалось скрыть свое ликование от удачной догадки.

– Я бы не смогла, – сказала София тихо.

– Я никому не скажу, – Констанция тщательно подбирала слова, – Более того, могу подвезти вас, куда захотите. Как только я найду кое-кого. Что скажете?

– Не могу.

– Что такое? – как можно ласковее спросила Констанция. Она представляла, что выглядит невероятно располагающе, однако любой, кто видел бы ее лицо сейчас, посочувствовал бы Софии. Тот, что посмелее, даже попытался бы спасти ее из лап монстра. Непонятно, откуда происходил этот эффект: светло-карие, почти желтые, глаза были причиной, или тонкие губы были как-то неудачно растянуты в улыбке.

Девушка посмотрела Констанции за плечо, заставляя последнюю проследовать за ее взглядом. На них искоса смотрела женщина у дерева, и толпа монахинь у стен, и даже читающая молитву сестра поглядывала на них, когда отводила взгляд от неба. Они стали центром внимания.

– У вас не жалуют новые лица, – невесело усмехнулась Констанция.

– Не в этом дело, – сказала София.

София взяла девушку под локоть и повела в проулок. Констанция аккуратно выпуталась, но продолжила идти рядом, скрестив руки за спиной.

Идти было недалеко, через десять метров София показала рукой направо и они вошли в небольшое темное помещение. Это была кухня, как поняла Констанция, когда глаза привыкли к темноте. В помещении было по два больших окна на каждой стене. Вероятно, это была летняя кухня, но по какой-то причине она не использовалась.

Девушка встала у окна и теперь уже не сводила взгляда с Констанции.

– Разве послушничество не добровольное мероприятие? – Констанция провела рукой по столешнице, пыли было достаточно, чтобы она предпочла стоять.

– Для всех, кроме меня, – сказала София.

– Мать держит вас насильно?

– Хотите обсудить сестру Елену?! – Констанция услышала нотку иронии в голосе девушки.

– Нисколько, – Констанция медленно прошлась по комнате.

С первого взгляда Констанция определила Софию в ряд образцовых послушниц, каких штампует каждый монастырь: тихая, покорная, запуганная. Констанция видела таких в каждом монастыре. Они были интереснее монахинь, их лица еще хранили отпечаток юношеской бойкости, которая разбивалась вдребезги под ношей божественной службы после пострига. Для себя Констанция решила, что София гораздо сложнее, чем кажется. Такая простая характеристика хорошо устроилась в голове, и девушка не стала копать глубже.

– Что насчет моей просьбы? – спросила Констанция.

– Я расскажу вам о сестре Еве.

– Как вы узнали? – Констанция остановилась и посмотрела на Софию.

– Простите, вы на одно лицо, – София бросила взгляд, который Констанция трактовала бы как надменный, если бы он не исходил от послушницы.

– Правда? – на секунду из привычной маски Констанции просочились нечто, похожее на человеческую эмоцию, но уловить ее было также тяжело, как и опознать.

Констанция часто думала о том, как должна выглядеть ее сестра. Она не могла вспомнить лицо Евы, когда в последний раз видела ее десять лет назад. В детстве они не были похожи, некоторые учителя годами думали, что они просто однофамильцы. Констанция помнила только оценку окружающих: Ева – первая красавица, а Констанция – ее странная сестра. Неплохая характеристика, жаль, она не приближала ее к представлению облика сестры ни на миллиметр. Иногда она воображала, что девушка, которую она видит в зеркале и есть Ева. Как теперь оказалось, она была не так далека от истины.

– Она здесь? – спросила Констанция.

– Ева пробыла здесь весну в монастыре и уехала неделю назад. Ей предложили заменить учительницу в интернате для мальчиков в Вологодской области, – проговорила София.

До Констанции слова послушницы доходили долго. Если бы София прошлась до трапезной, выпила чаю и вернулась обратно, она застала бы Констанцию все в таком же ступоре. Ничего тут не поделаешь, даже у самых технологичных механизмов происходят сбои, стоит быть терпеливее к ним.

– Так её тут нет, – сказала она себе под нос.

На лице Софии промелькнуло облегчение, ее собеседница вернулась в реальность.

"Ее нет", – повторила про себя Констанция. Она слышала это много раз, но каждый следующий давался тяжелее и все больше приближал ее к окончательной потере надежды.

– Что ж, тогда едем, – Констанция стряхнула с себя задумчивость, – Это место утомляет.

– Куда?

– На свободу.

– Это было временное помутнение, – София отвернулась к окну, – Здесь мое место.

– Ваше право, – Констанция пожала плечами.

После нескольких лет поисков, Констанция и не надеялась, что все решится быстро. Ее путь начался с малюсенькой заметки в газете, а сейчас она шла прямо по следу сестры. Теперь Констанция могла со спокойной душой вернуться в цивилизацию.

– Спасибо! – Констанция, помахав рукой, направилась к выходу.

– Первый паром в пять утра, – сказала София.

Констанция остолбенела на некоторое время, после чего как-то механически повернулась, будто ее завели ключиком.

– Всего, – она глянула на наручные часы, – Семь часов осталось, – ее тон звучал обреченно.

Конечно, атмосфера в монастыре была нисколько не располагающей, но драму разводить она не собиралась. Констанция сняла пиджак, постелила его на стол подкладкой вниз и наконец села. Ноги болели после долгого дня. Путь сюда был настоящим истязанием. Людям должны награждать почетной медалью за то, что они добрались сюда живыми. Констанция глубоко вздохнула, предвкушая насыщенную ночь.

“Придется найти укромный уголок и переждать до утра.” – подумала Констанция.

– Что здесь произошло? – спросила Констанция.

– Храм загорелся около часа назад.

– А пожарные будут только к утру, – догадалась Констанция.

– Милиция и скорая тоже.

– Зачем?

– Перед этим произошло еще кое-что. Убили монахиню, мать Анисию. А теперь ее тело сгорело вместе с храмом. Об этом забыли, как только появился дым, но убийца все еще среди нас. – сказала София.

– Убили?

– Сомневаюсь, что она могла нанести себе с десяток ударов ножом.

Констанцию мало волновали монастырские страсти, но так можно с интересом скоротать время и больше узнать о Еве. Она спрыгнула со стола и подошла к Софии.

– Матушка Анисия проводила все время в молитвах, – рассказывала София без эмоциональной окраски, будто это была рядовая монастырская история, – Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз видела ее на обеде. Никто не удивился, когда она не появилась в трапезной вечером, но потом она не пришла на вечернюю литургию. Служба так и не состоялась, ее тело нашли прямо у алтаря. Потом загорелся храм, часу с отбоя не прошло.

– Тело осталось в храме?

– Было слишком поздно, чтобы вызывать скорую, да и пугать людей не хотели. Ее накрыли одеялом. А теперь она сгорела вместе с храмом, как и следы убийцы, – сказала София.

– Вы рассказывали кому-то об этом?

– Ну…

Вдруг Констанция краем глаза увидела движение в окне. Сработал рефлекс, она схватила Соню за рукав и потянула вниз. Девушка не была согласна с таким исходом и потянула рукав обратно. Констанция показала головой в сторону улицы и в этот момент сестра Елена, часто перебирая ногами, прошла мимо.

– Господи Иисусе, – София рухнула на пол и закрыла рот рукой.

К их удивлению, монахиня не увидела Софию.

– Матушка, благословите, – послышался ее голос.

– Как вы? – ответил сестре Елене хриплый женский голос.

Констанция привстала, чтобы рассмотреть вторую женщину: невысокая худая старушка в монастырском одеянии. Довольно живенькая для своего возраста, ее руки слишком активно жестикулировали, что совершенно не гармонировало с ее тихим голосом.

– Нехорошее у меня предчувствие, – сказала сестра Елена.

– Кто это? – спросила Констанция шепотом.

– Игуменья Ольга! Ради бога, тише, – прошептала София отчаянно.

– И так все на взводе, а теперь эта журналистка ходит, как призрак Евы. Пугает всех в неспокойное время, – голос игуменьи, несмотря на легкую хрипоту, был мягким и невероятно мелодичным.

– Надо намекнуть, что не место ей здесь, – сказала сестра Елена мягко.

– Не поможет. Наглая, сразу видно. Сестра Ева неохотно согласилась, а тут нужна другая тактика.

Констанции следовало беспокоиться о некой “тактике”, но она была увлечена лишь упоминанием своей сестры.

– Может, вы преувеличиваете? Пусть делает свои дела и уходит, – сказала монахиня.

– Сестра Ева – смутьянка среди монахинь, а эта женщина просто тихий ужас. Лохматая и на всех волком глядит, истинно демон. Это опасно для наших чистых девочек, еще заразит их этим, – сказала игуменья.

София удивленно посмотрела на Констанцию, будто искала доказательства слов игуменьи.

– Поручаю это вам, – сказала игуменья.

– Подождите, еще кое-что.

– Только быстро, я очень спешу. Нужно найти пропавшего ребенка.

– Моя дочь говорила, что сестру Анисию убили.

– Что за глупости?!

– София разложила все по полочкам. Выслушайте ее, матушка.

– При всем уважении, вы должны помнить, что София не безгрешна. Мы слышали ложь из ее уст бесчисленное множество раз. Если будете поощрять подобное сочинительство, она совсем отвернется от Бога.

София сосредоточила невидящий взгляд на стене.

– Понимаю, матушка.

– Она молода и непокорна, при этом страдает бурной фантазией, которую нужно подавить. Накажите Софии читать псалмы вслух всю ночь. Вы просили благословить ее на постиг, но теперь я сомневаюсь, что она готова, – игуменья двинулась по дороге и ее голос становился тише.

– Что вы, матушка, она исправится, я уверена.

– Хорошо, идите с Богом, – это было последним, что услышала Констанция.

Констанция вскочила и размяла затекшие ноги.

– Выходит, Еву попросили уехать. Иначе она все еще была бы здесь, – размышляла вслух Констанция.

– Не уверена, что именно это повлияло на ее решение. – сказала София, – Сестра Ева задолго до этого говорила, что ей неспокойно. Она хотела продолжить путь, вакансия была лишь поводом.

– Подождите, вы были настолько близки?

– Это слово неуместно к отношениям монахини и послушницы, – отрезала София.

Констанция не настаивала. Она знала, что услышит о своей сестре. Все люди, которые встречали Еву хоть раз, единогласно были очарованы ее добротой и благородством. Игуменья Ольга была пока что единственным исключением, но ей, судя по всему, не нравился никто.

Соня тоже встала и поправила рукава, натянув их так, что были видны только кончики пальцев.

– Прошу прощения, – сказала Констанция, – Мне показалось, ваша мать не вынесет еще одной встречи со мной.

– Это не совсем так, – сказала София, – Фактически, отослать кого-то из монастыря может только игуменья при определенных обстоятельствах.

– Каких?

– Нарушении устава или распорядка. Вам повезло, в таком хаосе, вы ведете себя на уровне со всеми, или даже лучше, – Соня стряхнула с себя пыль и поправила складки юбки.

– Спасибо, – сказала Констанция тоном, который был чем-то между искренней благодарностью и иронией. Границу мало кто мог определить.

Констанции показалось, что София закатила глаза.

– Мне нужно идти, – сказала София и тут же вышла на улицу.

Констанция забрала пиджак и поспешила за девушкой. Колокола все еще неистово гремели. София шла узкими заросшими тропами, а Констанция плясала за ней, пытаясь не зацепиться волосами или одеждой за кусты шиповника.

– Я с вами, – Констанция не сразу нагнала девушку, видимо, послушницам преподавали не только Слово Божие, но и спортивную ходьбу.

– Простите, меня накажут, если увидят с вами, – София не остановилась.

– Кажется, вас накажут в любом случае, – невесело усмехнулась Констанция.

– А вам это зачем?

– Без вас меня монахини съедят, – Констанция, к сожалению, не шутила. Этот вариант в ее голове спокойно находился в возможных «тактиках», которые могла применить сестра Елена.

У Софии глаз задергался. Она двинулась дальше также быстро, но при этом сердито топая ногами.

– Мне это знакомо, – сказала Констанция, – Когда никто не верит.

София развернулась и недоверчиво посмотрела на нее. Неясно, что София увидела тогда в Констанции, но ее лицо немного подобрело.

– И куда я по-вашему направляюсь? – спросила Соня обреченно.

– Искать доказательства?

София тяжело вздохнула.

– Для начала нужно поискать пропавшую девочку. Ваша помощь будет кстати.

София наконец вышла из куста, а за ней Констанция с букетом диких роз, рассыпанных по ее черным волосам. Она потрясла волосами, но ни одна ветка не двинулась с места. Констанция решила оставить все так до лучших времен.

– В монастыре есть дети? – они оказались на деревянной дорожке, места хватала для двоих, Констанция поравнялась с Софией.

– В основном сиротки или дети монахинь и послушниц, – сказала София, – Они живут при монастыре и учатся в деревенской школе.

В этой части монастыря все было иначе. Тусклые желтые фонари освещали только двери домов, все остальное тонуло в темноте. По сравнению с величественностью главной площади из белого камня и красного кирпича, здесь все было простым: никаких ярких цветов и архитектурных излишеств. Деревянные избушки из сруба прятались в густых соснах, а к ним вели аккуратные деревянные мостки.

Констанция вдохнула полной грудью холодный ночной воздух с еловым ароматом.

– Туда, – Соня указала на домик по правую руку Констанции.

Констанция открыла дверь и пропустила Соню вперед. После прихожей была большая комната, Констанция насчитала 10 кроватей. Было темно, но и без света было ясно, что в кроватях никто не спал.

– Странно, – сказала София, – Я думала детей не будили.

София сделала круг по комнате.

– Может, монахини собрали детей в другом месте, – предположила Констанция.

Соня задумчиво кивнула. Они вернулись на улицу, не зная, что предпринять дальше.

Констанция боком села на деревянные перила. Время шло к полуночи, сил у нее оставалось все меньше. София, наоборот, была слишком взбудоражена и не могла стоять на месте.

– Вы видели кого-то подозрительного? – спросила Констанция.

– Конечно, – ответила София, – Многие трудники приходят сюда, чтобы излечиться от своих грехов. Удается это далеко не всем. Здесь бывали люди из тюрем и сумасшедших домов, но подобное происходит впервые, – София продолжила путь, Констанции пришлось ее догонять.

Они шли в сторону колокольни. Ее шпиль виднелся над высокими соснами, а звон стал неистовее. Констанции хотелось закрыть уши, но она сохранила самообладание.

– А звонарь не может прекратить? – у Констанции начинало гудеть в голове от шума, – Он хочет достать бога этим звоном?!

– Его нет, он не приезжал с прошлой недели, – задумчиво ответила Соня.

– Тогда кто звонит?

– Это началось как только загорелся храм…– София не договорила, она подняла недоуменный взгляд на верхушку башни.

Много эмоций сменилось на ее лице. Соня сорвалась с места и Констанции пришлось бежать за ней.

Дома по обе стороны дороги вскоре закончились, перед девушками раскинулось бескрайнее поле и колокольня. Они бежали со всех ног, подгоняемые ветром в спину. Башня с каждым их шагом становилась более величественной и устрашающей. Констанция насчитала пять ярусов колонн и шпиль с крестом, упирающийся в самое небо. Колокольня была совсем старой, осыпавшаяся штукатурка открывала кладку красного кирпича.

Девушки остановились у входа. Шум колоколов вблизи бил по барабанным перепонкам, обдавая вибрацией все тело. Казалось, даже земля дрожала от него.

– И кто там может быть? – спросила Констанция, пытаясь выровнять дыхание.

– Только звонарь может подниматься на башню, – София толкнула дверь, она была не заперта.

– Это может быть опасно, – Констанция держала руками волосы, которые так и норовили пойти вслед за ветром. Она достала из пиджака резинку для волос и обнаружила, что ветки шиповника слетели во время бега.

У Констанции было плохое предчувствие. Возможно, это было вызвано эффектом от Сониных теорий про убийство. Она мысленно приготовилась к самому плохому исходу.

– Возьмите, – Соня протянула сжатый кулак.

– Что это? – Констанция машинально протянула ладонь.

– Крестик, – София разжала кулак.

Констанция мгновенно отвела руку, будто ошпарилась. Крестик пролетел мимо её руки и упал в траву. Они обе застыли на долгое мгновение. София молча подняла крестик и положила в карман юбки. Констанция спрятала руки за спину.

– Войдем? – предложила Констанция.

Девушка кивнула, Констанция полностью отворила тяжелую деревянную дверь и шагнула внутрь. Железная лестница поднималась вверх под сумасшедшим углом. Всего три лестничных пролета соединяли верхушку башни с ее основанием. Никаких перил не было предусмотрено, только голые кирпичные стены. Звонарю можно было только посочувствовать.

– И почему все в этом монастыре становится испытанием на выживание?! – Констанция закатала рукава и преодолела первые несколько ступенек.

Девушки поднимались вверх, цепляясь руками за передние ступеньки. Чем выше они поднимались, тем сильнее ветер бил в стены бедной часовни. София шла за Констанцией, стараясь не запутаться в длинном подоле подрясника. В конце концов, она сдалась и взяла край ткани в руку. На полпути они уже обе мечтали вернуться на землю, но ни одна в этом не призналась.

Констанция добралась до деревянного выступа и подождала послушницу. Голова кружилась от высоты или от шума.

Оставалось преодолеть небольшую вертикальную лестницу на последний ярус. Констанция первая вскарабкалась и подала руку Софии. К их удивлению, колокола затихали, а на месте звонаря никого не было.

– Почему колокола звонят, если никого нет? – спросила София шепотом.

С четырех сторон были арки, но светлее от этого помещение не стало. Все, кроме центра комнаты, тонуло в темноте. Констанция засмотрелась на громадный колокол над ними.

– Констанция? – тихо позвала София.

Констанция посмотрела, куда указывала послушница. В углу кто-то сидел, прижав колени к груди. Констанция пошла прямо туда, София аккуратно следовала за ней. Констанция вскоре поняла, что это был ребенок. Девочка закрывала уши руками. На вид ей было не больше семи лет.

– Соня! – девочка вскочила и обняла Софию за ноги, она была совсем крошкой.

– Юленька, почему ты здесь? – Соня села на уровень девочки.

– Все уехали, а я не хочу.

– Куда уехали?

– Матушка сказала в лагерь на все лето. А я боюсь.

– Лагерь – это не плохо, – Соня похлопала девочку по плечам, – Можно не учиться, купаться, играть на улице вместо учебы и никаких молитв.

– Правда? – на лице девочки появилась слабая улыбка.

– Конечно! – София обернулась, Констанция сосредоточенно смотрела на них.

– Что это за тетя? – шепотом спросила девочка.

Констанция вышла вперед и протянула руку.

– Констанция.

Юля деловито потрясла рукой и назвала свое полное имя.

– Ты сестра или матушка? – спросила девочка.

– Нет, я оттуда, – Констанция показала куда-то вдаль.

– Ты пришла оттуда?! – удивилась девочка, она повернулась к Софии и шепнула ей на ухо, – У нее нет рогов и хвоста!

Констанция сделала вид, что не слышала.

– Уже поздно, пора спать, – сказала Соня.

– Ладно, тетя Коллекция отведет меня?

– Констанция, – шепнула София.

– Пошли, Юнга, – Констанция махнула рукой и девочка последовала за ней к выходу.

Девочка вцепилась Констанции в брюки.

– Зачем ты звонила в колокола? – спросила София.

– Только не говори игуменье, – сказала девочка, – Звон прогоняет бесов.

– Не бойся, в монастыре нет бесов.

– А я видела…

– И как ты забралась так высоко? – спросила Констанция.

– Мне помогли.

– Кто?

Девочка указала в дальний угол помещения. Констанция видела что-то на полу, но не могла разобрать что именно. Констанция оставила девочку Софии и пошла на проверку. На полу было несколько одеял, в складках которых много вещей, названия которых даже произносить не стоило в стенах монастыря. Самое приличное среди них – это фотоаппарат.

– Тут кто-то был? – спросила Констанция.

– Он сказал, что я могу остаться здесь и не ехать в лагерь, – сказала девочка, – А потом ушел.

Констанция взглянула на стену над кроватью. Она была покрыта снимками с фотоаппарата мгновенной печати. Констанция наклонилась, всего секунды хватило, чтобы осознание обрушилось на нее. Она отвернулась.

– София, – аккуратно позвала Констанция, – Вы должны посмотреть.

Соня попросила Юлю подождать у входа. Девочка была такой уставшей, что спустя пару минут уже крепко спала, сложив голову на колени.

Соня подошла к стене. Констанция смотрела на Соню эти долгие мгновения осознания. Девушка отшатнулась назад.

– Господи! – Соня в шоке прикусила кулак.

Констанция сцепила руки за спиной и сильно сжала их.

– Он снимал нас. Всех нас, – Соня сорвала несколько снимков со стены и скомкала в руке, – Даже малышек.

Соня прошлась из стороны в сторону, ее лицо было полно злости и некого разочарования. Как она могла быть готова к тому, что в обитель нравственности вторгнется некто с грязными намерениями. Если бы не случай, как долго он бы еще занимался этим?

– Зачем? – спросила София.

Констанция видела многое за свою жизнь и вполне могла назвать причину, но от этих мыслей она физически ощущала холод на своей коже. Она представила как кто-то неделями жил на башне и спускался только для того, чтобы сделать очередной снимок. После чего он вешал его на стену. Может, потом он часами рассматривал их или делал нечто похуже…

У Констанции появилось тревожное чувство. Она обернулась вокруг себя. Пространство вокруг нее потеряло привычный вид, все плыло перед глазами. Воздух стал липким и тяжелым, каждый вдох был испытанием.

Констанцию в момент выбросило из временного потока, краем глаза она заметила то, что не могло существовать. Из темноты на нее смотрела пара ярких глаз. Констанция не могла толком определить, кому принадлежит эти глаза. Они парили в окружении темного дыма, принимающего человекоподобный облик. Тень вышла из-за угла, она стала совсем черной, будто поглощала свет. С Констанции вмиг спало лицо, она застыла, страшась даже посмотреть в ту сторону. В голове она отчетливо слышала шаги, Тень подошла к ней сбоку и заглянула в лицо. От напряжения у Констанции вспотела шея и волосы неприятно прилипли. Тень обошла девушку кругом и встала неподалеку. Безумные пустые глаза не моргая смотрели на Констанцию, девушке пришлось приложить много усилий, чтобы сохранить невозмутимость.

Громкий звук вывел ее из оцепенения. Над колокольней пролетел вертолет. Констанция подошла к арке. В небе виднелся небольшой огонек.

– Спасатели, – выдохнула Констанция.

Соня была все в том же ступоре. Констанция без сил прислонилась к стене.

– Вы как? – спросила Констанция.

– Не знаю, что сказать. Я была так неосторожна... В последнее время я часто видела одного мужчину, подумала, очередной паломник. У него был фотоаппарат. Я так зла на себя. Я должна была защитить девочек.

– Вы не виноваты, – сказала Констанция отрешенно, – Это он сделал.

Констанция посмотрела на храм, огонь отступил. Светало, к колокольне поднимался утренний туман.

– Я провела здесь много лет и уже не помню, какая жизнь снаружи. Я столкнулась с двумя людьми извне... – сказала Соня.

Констанция посмотрела девушку. После бессонной ночи ее щеки впали, а уставшие глаза были сосредоточены на Констанции.

– Игуменья Ольга говорила, что мир грязный, и все мы запачкаемся. А Ева рассказывала, что мир полон добрых людей. Кому верить? – Соня посмотрела так, будто от ответа Констанции зависела вся ее дальнейшая жизнь.

– Поверьте, мир не может быть настолько простым, – сказала Констанция.

Констанция перевела усталый взгляд куда-то за Соню. Как бы она не хотела контролировать реакцию, она никак не могла подготовиться к такому. Она напряглась всем телом, чтобы не вздрогнуть. Тень беззвучно шевелила губами, глядя Констанции прямо в душу. Каждое мгновение в плену этих глаз лишало ее сил. Сердце забилось в груди так сильно, будто пыталось прорвать слои мышц и кожи и вырваться наружу.

Констанция с силой прикрыла глаза.

***

Они спустились с башни, предварительно заперев дверь на засов. Солнце еще не взошло, но небо посветлело. Девушки шли по полю, от росы их обувь насквозь промокла. На спине Соня несла спящую девочку.

Некоторое время они шли молча.

До первого парома оставалось около четырех часов.

– Вы должны дать показания, – сказала Констанция.

Соня задумчиво кивнула.

– Может, останетесь до утра в келье? – сказала София.

– Не думаю, что кто-то здесь будет мне рад.

– Не обещаю, что отнесутся как к почетной гостье, но крыша над головой будет. – сказала София, – В домике послушниц есть свободная кровать. Всего в комнате семеро человек, и соседки постоянно меняются. Никто не заметит, если вы останетесь.

– Тогда приму предложение, – сказала Констанция.

После насыщенного дня она могла уснуть где угодно.

Они вернулись на главную площадь. Монастырские все еще трудились, несмотря на то, что до рассвета оставались считанные часы. Молитва все еще звучала, но из уст другой монахини.

«Боль отступит, и силы вернутся, и раны заживут их телесные и душевные, и придет помощь Твоя.

Лучи Твои с Небес дойдут до нас и дадут защиту, благословят на исцеление от недугов наше, укрепят веру нашу...»

Они уложили спать Юлю в своем домике, и София провела Констанцию по узким тропинкам к келье послушниц. Внутри оказалось так же холодно, как снаружи. В комнате было восемь кроватей, но никто не спал на них.

– Эта свободна, – она указала на кровать у двери, на которой было только советское пыльное покрывало, – Простите, сейчас постельное белье не достать.

София дошла до соседней кровати и достала из тумбочки расческу. Она отвернулась и перевязала платок.

– Все хорошо. – про себя Констанция подумала, что в ее машине итого удобств было бы больше, но она решила, что не осилит сейчас спуск с холма.

София кивнула и пошла к выходу.

– А вы?

– Нужно спросить благословение.

– А если не разрешат, будете работать всю ночь?

София не ответила.

– Спасибо вам, – сказала София.

Констанция не спрашивала, за что ее благодарят, просто кивнула. Когда София скрылась из виду, Констанция села на кровать. Не проведя и минуты в сидячем положении, она встала и прошлась по комнате. Все кровати были одинаковыми, аккуратно заправленными, с небольшой тумбой, на которой ничего не лежало.

Она дошла до дальней от входа стены и осмотрела красный уголок. Свеча уже успела потухнуть, и Констанция зажгла ее. Иконы стояли в несколько рядов, а в самом углу стояла большая икона девы Марии, обрамленная позолоченными узорами. Констанция в странном порыве протянула руку к иконе, но отдернула пальцы, так и не коснувшись её.

Констанция вернулась к выделенной ей постели, не раздеваясь легла на покрывало и сразу же провалилась в сон.

Она слышала тихий звон колокольчика. Такой тоненький и нежный, что захотелось ещё глубже провалиться в сон. Констанции не удалось долго наслаждаться этим звоном, он прекратился.

Вдруг она почувствовала волну боли на лице и следом все ее тело содрогнулось от невыносимого холода. Констанция вскочила на кровати, её чёрные волосы растеклись по одежде и прилипли к лицу.

Ее так безжалостно вырвали из сна, что она не сразу поняла, что происходит. Констанция обвела все вокруг размытым взором.

– Какого ч... – она вовремя замолчала, увидев монахиню перед собой. Она скрестила руки на груди, а на полу рядом лежало пустое ведро.

– Кто это? – услышала Констанция шепот за спиной.

– Она сумасшедшая? – послушницы обходили монахиню по стенке в узком проходе.

Констанция метнула на женщин взгляд и они замолчали. Вода насквозь пропитала одежду, и Констанция усилием воли подавила дрожь.

– Боже, напугала меня, – шептала немолодая послушница, оказавшаяся на пути взгляда Констанции.

– Что с ней такое?! Ты в порядке? – беспокоилась другая послушница.

– Долго сидеть будешь, принцесса? – спросила монахиня с ведром, – Чтоб через пять минут была на службе.

– Вы не так поняли, – Констанция глубоко вздохнула, спокойно откинула с лица мокрые волосы и встала с кровати, – Я журналистка, а не послушница.

– Да мне по барабану! Топай на службу.

– Или что? – улыбнулась Констанция.

Наверное, монахиня впервые столкнулась с такой наглостью. Она выпучила глаза, и её брови поднялись неестественно высоко. Констанция видела, как монахиня потянулась в поясу. Все-таки ивовая ветвь за поясом не была особым монашеским символом, а имела простое практическое применение. Несмотря на это в глазах Констанции по-прежнему читался только вызов без капли раскаяния.

Стоило монахине покрепче ухватиться за гибкую ветвь, как все послушницы вмиг испарились. В дверях появилась София и тут же встала перед монахиней.

– Матушка, она мирская журналистка и не знакома с правилами, – сказала София.

Монахиня смерила Соню взглядом, девушка опустила глаза.

– Это все? – спросила монахиня.

– Прошу прощения, матушка, – Соня склонила голову еще ниже.

– Я разочарована в тебе. После обеда жду на площади, – сказала монахиня и вышла из комнаты.

– Зачем вы злите её? – воскликнула Соня.

Соне развернулась к Констанции, лицо последней как никогда красноречиво описывало все, что она хотела сказать. София только сейчас увидела, в каком состоянии была Констанция. Послушница глубоко вздохнула.

– Вы замерзнете. – София достала из тумбочки полотенце и протянула Констанции.

– Не нужно. – Констанция все же приняла полотенце.

– Надо растопить печь. – сказала София.

– Мне вовсе не холодно. – Констанция промокнула волосы полотенцем.

– Это вам кажется, а завтра проснетесь с больным горлом.

София собиралась уже выйти на улицу за дровами, но Констанция встала у нее на пути.

– Успокойтесь, ничего не нужно. Вам пора на службу, иначе будете выглядеть как я, – сказала Констанция.

Дистанция между ними позволила Констанции видеть сетку кровеносных сосудов на глазах Сони.

– Вы только вернулись? – спросила Констанция.

София не ответила.

– Мать наказала вас?

– Нет. Я сама, – София опустила взгляд.

Констанция отошла в сторону, но София стояла на месте.

– Вы уедете? – спросила София.

– Да.

Соня кивнула. После бессонной ночи лицо послушницы осунулось и румянец пропал. Да и сама она стала будто меньше, хотя девушки были примерно одного роста. Констанция не хотела думать, как София наказала саму себя. У Констанции заболела голова, будто что-то давило на черепную коробку с обратной стороны.

– Последний шанс, – Констанция помассировала виски.

– Вы слышали отказ, с чего решили снова спросить?

Констанция успела оценить условия жизни в монастыре. Здесь могли оставаться только отчаянные мазохисты или люди в безвыходном положении. Констанция не допускала, что Соня относилась к первым, но вполне могло быть, что девушке просто некуда идти из монастыря. Помощь несчастной послушнице ничего не стоила Констанции, поэтому она легко ее предлагала.

– Вы заботитесь о монастыре, а о вас никто, – сказала Констанция тихо.

– Это мой дом.

– Который вы хотели покинуть.

– Хватит это упоминать! – воскликнула Соня, тревожно оборачиваясь по сторонам.

– Можете мне доверять, – сказала Констанция.

– С какого вы там журнала? – ехидно улыбнулась София, наблюдая за растерянным лицом Констанции.

– Сестра Елена поверила вам только потому, что ей самой нужно было логичное объяснение вашего появления, которое она доложит игуменье, – холодно объяснила София, – А вы были невероятно довольны, что соврали, едва ступив на порог монастыря? Вы и есть доказательство порочности внешнего мира.

Констанция теперь в полной мере осознала, что София была куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Она видела Констанцию насквозь, пока сама притворялась тихой послушницей. Или не притворялась? Констанция не исключала то, что София действительно была запугана своей матерью. В конце концов, Констанция была не так хороша в этом и предпочла не делать никаких выводов. То, что она угадала с побегом, было её великой, но крайне редкой победой в понимании людей.

– Что ж, желаю удачи. Станьте монахиней, как и хотели. Или это ваша мать хотела? – улыбнулась Констанция.

– Вы ничего обо мне не знаете, – сквозь зубы процедила Соня.

– И при этом хочу помочь.

– Думаете, я слабая?

– Что? – Констанция окончательно перестала что-либо понимать.

– Сама справлюсь. А если мне и понадобится помощь, то я точно не от такой, как вы, – протараторила Соня так быстро, что Констанция еле смогла разделить набор букв на слова, – Есть какая-то причина, да?

– Нет причины.

– Какая вам выгода?

Констанция не поняла, почему разговор стал таким. Чем больше она говорила, тем меньше Соня ей верила.

– Мне не нужна помощь, – повторила София и выбежала на улицу.

Дверь захлопнулась, Констанция осталась одна в комнате, недоуменно анализируя, что она не так сказала.

***

Служба начиналась с минуты на минуту, монастырские собирались на площади, потихоньку заполняя малую церковь. Взгляды были прикованы к одной девушке.

Констанция в немыслимом обряде ходила кругами по площади. Некоторые при виде лохматой черноволосой девушки, бормочущей что-то себе под нос, даже крестились.

– Кто это? – женский голос исходил от группы монахинь, которые ровной линией шли к церкви. Констанция при всем желании не могла отличить их друг от друга. Один типаж внешности, осанка, даже выражение лица было одно на всех.

– Говорят, она прибыла ночью, когда все началось, и как-то пробралась внутрь, чтобы посмотреть на страдания наши, – прозвучал другой голос.

– Так, может, это она и наслала беды?

– Она точно ведьма. Голова не покрыта и храма сторонится.

– Я видела, что она выходила из кельи послушниц. Что, если она наложила порчу?

– Она опасна!

Констанция, сидя на корточках, пыталась представить как тут все выглядело до разрушений. В этом не было и капли сочувствия к горю этих людей или утрате исторической ценности. Она лишь пыталась представить Еву на этой площади.

– И что делать? Надо ее остановить.

– Нам прочитать молитву?

– Святая вода поможет, – Констанция насторожилась.

– Кто обольет меня водой, будет гореть в печи, пока я сушу волосы, – сказала Констанция холодно, посмотрев в толпу сплетниц.

Женщины поспешно скрылись в церкви.

"Все здесь так и норовят облить меня чем-то. "

– Надо сообщить настоятельнице, она угрожает монастырю, – сказала одна из послушниц, проходя мимо Констанции.

– Она посмотрела мне в глаза, я теперь обречена?

– Бог спасет тебя, сестра.

"Лучше уехать, пока они не решили предпринять что-либо," – подумала Констанция.

В это время начиналась служба, колокола никого не оповестили, но обитатели храма в установленное время тянулись со всех сторон и набивались в крохотную церковь.

Констанция осталась одна на площади. Теперь ничто ее не отвлекало. Она встала посреди и повернулась вокруг. Несмотря на развалины от сгоревшей церкви, все остальное было аккуратно. Все выглядело также, как и века назад. Кажется, даже время не могло добраться до этого отдаленного уголка. Они были спрятаны от всего мира, ни войны прошлых веков, ни технологии нынешнего века не могли повлиять на него. Это создавало особую умиротворяющую атмосферу.

Констанция не видела Еву около десяти лет, а за активные поиски принялась два года назад. В эти поиски входило не только воссоздание пути Евы, но и становление ее личности. Констанция расспрашивала людей, которые знали Еву, или пробовала представить ход мыслей сестры собственной фантазией. Последнее давалось Констанции очень туго, ее сестра оказалась довольно хаотичной. К моменту прибытия в монастырь Бессоново, Ева посетила более тридцати святых мест в разных уголках страны, не задерживаясь нигде дольше, чем на сезон.

“Тебе здесь нравилось?”

Констанция прошла всю площадь кругом и остановилась у дверей малой церкви. Сквозь щель в двери было слышно хоровое пение.

Констанция дошла до той точки, когда нынешняя жизнь пресытилась до тошноты, а грядущая не вызывала в ней никакого душевного подъема. И только прошлое обладало болезненным очарованием. Ева была частью этого прошлого, нет, она была ключевой фигурой, центром всех событий. Пока их прошлое совсем не потерялось в ее памяти, Констанция должна найти Еву.