Силэнд, прибрежное королевство, двумя годами раньше.
Даррен, в бархатном серебристом жюстокоре, камзоле и кюлотах в тон, худой, невысокий и болезненно бледный, отразился в большом зеркале в позолоченной раме. Это зеркало матушка заказала у городских мастеров год назад, а доставили его только сегодня и повесили в гостиной королевы. Даррен ненавидел и зеркало, и гостиную, и свиту матушки, но, согласно этикету, даже не являясь наследником престола, должен был присутствовать на вечернем чаепитии.
- Милый Джеймс, - королева мать обратилась к стройному золотоволосому юноше, сидевшем, пусть и не за королевским чайным столом, но рядом, на небольшой, обтянутой розовым шёлком кушетке, в обществе весело смеющихся, очаровательных фрейлин. Даррен точно знал, что ни одно женское сердце разбилось о красоту и холодность Джеймса Фларриха. Как же завидовал Даррен его уверенности в себе, его надменности и идеальному цвету лица!
- Да, ваше величество? – Джеймс преданно смотрел на королеву и внимал каждому её слову.
- Как вы находите моё новое зеркало? – спросила матушка.
Даррен едва не скривился от отвращения. Он терпеть не мог эти пустые светские разговоры! А ещё… сегодня он имел несчастье опоздать на матушкино чаепитие, потому и оказался рядом со злополучным зеркалом, когда все причастные к этому ежевечернему событию, уже чинно сидели за столом и на кушетках.
- Зеркало прекрасно, - ответил, улыбаясь Джеймс, - чего нельзя сказать об опоздавшем, отразившимся в нем.
Послышался смех. Матушка улыбнулась тоже. Она никогда не запрещала своим придворным высмеивать Даррена, даже, когда их шутки были чересчур прямолинейны и грубы, и приводили принца в отчаяние.
- Право, для некоторых присутствующих здесь, - подхватил Алистер Брин, ещё один красавец в свите королевы матери, - слишком опрометчиво находиться столь близко к новому зеркалу.
Пламя свечей красиво отражалось в его каштановых волосах и тёмно-зелёных глазах.
Смех стал громче, особенно радостно смеялась Летиция Прайтон, месяц назад помолвленная с Алистером. Матушка продолжала улыбаться и даже не смотрела в сторону Даррена, продолжавшего нерешительно переминаться с ноги на ногу у зеркала.
- Хорошо, что сильно отличающиеся от присутствующих здесь, не используют во зло свои… особенности, - сказала Эльрина, невеста Джеймса.
- Каким же образом, дорогая моя? – с вежливым интересом спросила матушка.
Даррен не понимал, почему она поддерживает все эти нападки на него. Она будто мстила Даррену за волшебство, за неспособность остаться престолонаследником.
- Они заставляют подниматься вверх лишь камешки, а не юбки платьев прекрасных фрейлин, - громко объявила Эльрина.
Новый взрыв смеха был ей ответом. Матушкин шут, разряженный сегодня ярче обычного, подскочил к столу, схватил с него яблоко и, подбросив в воздух, уронил себе на ногу. Картинно заохал и запрыгал на другой ноге. Теперь и матушка смеялась.
А Даррен… Даррен, смущённый и злой, продолжал стоять у зеркала. В таких ситуациях он всегда терялся и не знал, что ответить обидчикам.
- Лорд Джеймс, Лорд Алистер, - громко произнесла принцесса Кэмлин, - сказанное вами, увы, не свидетельствует ни о вашем уме, ни о безупречных манерах, ни о доброте сердец.
В гостиной повисла слегка напряжённая тишина.
- А ваша шутка, леди Эльрина, - гневно продолжала Кэмлин. – И вовсе неприлична для благовоспитанной девушки, я была о вас гораздо лучшего мнения. Увы, я ошиблась.
И теперь тишина налилась тяжестью.
- Простите, ваше высочество, - только и ответила Эльрина.
- Дорогие мои, давайте продолжим пить чай, - объявила королева, - пока он совсем не остыл. Кэмлин, тебе не следует быть такой строгой, здоровым молодым людям свойственно веселиться, - королева выделила слово «здоровым», произнесла его как можно громче и отчётливее. – Даррен, займи уже, наконец, своё место и попробуй вишнёвый пирог, он сегодня особенно восхитителен, - говоря это, она даже не посмотрела в сторону сына.
- Спасибо, ваше величество, но я уже не голоден, - и Даррен, не оглядываясь, опрометью бросился бежать из ненавистной гостиной, под громкий смех матушкиных придворных, в котором потонул крик Кэмлин, звавшей его вернуться и сесть за стол.
Он спрятался в саду, в его старой и менее ухоженной части. Позднее лето продолжало радовать тёплой погодой, и Даррен почувствовал лишь приятную прохладу даже, когда стемнело. Матушка выслала слуг на его поиски. Они звали его, но Даррен предпочёл отсидеться за раскидистыми кустами жасмина. Приходила в сад и Кэмлин, но и к ней Даррен не вышел, уж больно неловко ему было из-за того, что хрупкая сестра всё время заступается за него, а он, мужчина, вечно не может найти слов, чтобы ответить нахальным матушкиным придворным и молча терпит все их нападки.
После наступления темноты, если не считать часовых, изредка обходивших его дозором, сад совсем опустел. Даррен, голодный и злой, всё ещё не хотел возвращаться в ненавистный дворец. Он не сомневался, что матушка обязательно потребует от него объяснений и всенепременно накажет за выходку.
В пустом саду, частично освещенном фонарями, Даррен, чувствовал себя почти свободным.
Кэмлин, наверняка, приказала слугам подать поздний ужин в мою маленькую гостиную, он уже остыл, но от этого не перестал быть вкусным.
Но и мысль об ужине, который Даррен мог съесть в уединении, не способствовала возвращению.
Он прогуливался по полузаросшим дорожкам, когда заметил за деревьями большую старую беседку, которая казалась очень таинственной в причудливой смеси света фонарей и Луны. Даррен, недолго думая, направился к ней.
Конечно, его изумлению не было предела, когда он услышал… голоса. А ещё больше удивился Даррен, когда увидел, кто, кроме него решил нарушить покой старой части сада. Он подошёл как можно ближе и спрятался за деревьями.
- Это наша последняя встреча, Джеймс, - голос Алистера был печальным и злым. – Если о нас узнают… не избежать скандала, и никаких выгодных партий! Даже лавочник погнушается выдать за таких, как мы свою самую дурную дочку!
- Как ты изменился, - голос Джеймса звенел яростью, - а ведь это ты, клявшийся мне в вечной любви!
- Я не изменился, - Алистер… будто оправдывался. – Но обстоятельства… у нас есть долг перед родными, как ты не понимаешь! Они же возлагают большие надежды на нас!
- Я понимаю лишь одно, ты – трус и подлец! – и Джеймс вцепился в воротник его модного жюстокора.
Даррен, затаив дыхание, наблюдал за ними из своего укрытия.
Джеймс потянул Алистера к себе. Но драки не последовало. Он… поцеловал Алистера.
И Даррен хотел бы отвести глаза, хотел бы уйти, убежать… Но не мог. Его ноги словно приросли к земле. Поражённый, смотрел он, как матушкины любимцы, отпрыски знатных и богатых семейств, помолвленные с прекрасными девицами из не менее знатных и богатых семейств, ласкают и целуют друг друга…
Луна была почти полной, а ночное небо – почти безоблачным, и Даррен хорошо мог разглядеть всё, что происходило в беседке.
А ещё он очень чётко услышал вопрос, который Джеймс задал Алистеру после того, как овладел им, стонущим, полуодетым, растрёпанным, растерявшим всю свою былую решимость.
- Так это наша последняя встреча?!
- Нет! Нет! – Алистер, забыв об осторожности, о страхе огласки, почти кричал. – Я… не смогу без тебя! Мне не нужен никто другой!
И Даррен по-прежнему ненавидел их за все те издевки и насмешки, которые претерпел от них. Нет, теперь сильнее, ведь он завидовал им, завидовал их запретной любви. Его не любил никто, кроме сестры. И никогда не полюбит. Даже вот так, тайком.
Даррен и не заметил, как непрошенные горькие слёзы разочарования и обиды покатились по щекам.
- Кто здесь! А ну покажись на свет! – грубые окрики часовых вернули его к реальности.
Джеймс и Алистер тщетно пытались спрятаться в беседке, к которой приближались двое стражников, обходивших дозором ночной сад. Даррен почувствовал, как волшебство просыпается внутри, оно всегда легко просыпалось, когда он был зол или расстроен. И Даррен решился. Он поднял в воздух ворох прошлогодних листьев и сухих веток, которые так и не унесли с газонов нерасторопные садовники, мало жаловавшие своим вниманием эту часть сада. Не забыл Даррен и про пыль на дорожках. Он успел заметить, как сквозь этот устроенный им хаос, бегут прочь Джеймс и Алистер.
А потом его схватили часовые.
- Что вы делали ночью в саду, сын мой?! – строго спросила его мать утром. – Зачем вы прибегли к… способностям?! - она не могла заставить себя сказать «волшебству».
Даррен молчал, ожидая своей участи.
- Вы были один?! – наконец спросила королева.
- Да, - не моргнув глазом, соврал Даррен.
- Матушка, взываю к вашему милосердию! – в кабинет королевы ворвалась Кэмлин.
- Да, я милосердна, - провозгласила королева. – Три дня карцера, хлеба и воды, и триста молитв Скорбной богине! – объявила она Даррену.
- Матушка, да разве это милосердие?! – возмутилась Кэмлин.
- А вам, дитя мое, день карцера, хлеба и воды и сто молитв Скорбной богине! – объявила ей королева. – За неповиновение родительнице!
Кэмлин ничего не ответила ей. Молчал и Даррен.
Позже, когда срок его заточения истек, и королева вновь вернула Даррена к своему двору, он был приятно удивлен, насмешки Алистера и Джеймса стали менее едкими и обидными. Они, скорее по привычке, продолжали подшучивать над ним. А Даррен, Даррен продолжал ненавидеть их и завидовать им… Хоть так и не выдал матери их тайну.
Фэйлэнд, драконье королевство, сейчас.
Эрик и Даррен завтракали в гостиной, у камина, в котором ярко горел огонь. Сидеть в обтянутых тёмно-синим бархатом креслах, в удобных шёлковых пижамах было замечательно, хоть Даррен и не привык к такому. Восхитительным оказалось и ощущение густого мягкого ворса ковра под босыми ногами, ведь принцы, в нарушение этикета, даже не надели домашние туфли. Даррен уже расправился с третьим сырником. После бессонной ночи и утренних признаний он чувствовал зверский голод, в отличии от драконьего принца, евшего мало и неспеша.
- И ты, действительно верил, что никто и никогда тебя не полюбит? – улыбаясь, спросил Эрик.
Даррен, раскрасневшийся от стыда и смущения, только согласно кивнул и принялся пить чай. Он никому не рассказывал, что увидел в ту ночь в саду, даже Кэмлин.
- Что ж, должен признать, тебе хорошо удалось всё рассмотреть, да ещё и запомнить, - пошутил Эрик, и лицо Даррена и вовсе стало пунцовым, он едва не выронил из рук чашку. – Вчера ты смог удивить меня…
- Только… удивить?! – спросил Даррен зло и немного насмешливо.
Из спальни донеслись голоса девушек джиннов, заменявших испорченную перину и простыни на постели Эрика. Камердинер Шон что-то говорил им по поводу цвета, подходящего к интерьеру.
- Не только, любовь моя, - тихо признался Эрик, и его зеленые глаза ярко сверкнули, когда в них отразились рыжие сполохи огня из камина.
Он обнял Даррена, усадил к себе на колени и крепко поцеловал. Даррен, сжимая его в ответном объятии, слегка склонив голову, ответил на его поцелуй и тесно прижался, наслаждаясь теплом упругого тела драконьего принца сквозь тонкий шёлк пижамы.
- Тебе больше не удастся бегать от меня, - прошептал он в губы Эрика, когда тот разорвал поцелуй.
- Я… больше не побегу, поверь мне, - ответил драконий принц, и Даррен почувствовал тепло его дыхания на своем лице. – Но я по-прежнему буду бояться за тебя, милый мой, бояться навредить тебе… Потерять…
Даррен прервал его новым поцелуем, жарким и страстным, напомнив о прошедшей ночи. Он оторвался от Эрика только, когда они оба начали задыхаться от нехватки воздуха.
И он мог бы напомнить драконьему принцу, что бояться потерь следует ему, Даррену, ведь это Эрика будет ждать на поединок Бьённрих, но вместо этого…
- Кто вчера был хорошим мальчиком? – тихо спросил его Даррен и поёрзал упругими ягодицами на коленях Эрика.
Глаза Эрика вспыхнули сердитым блеском и на мгновение стали глазами дракона, но Даррен не испугался и не отстранился.
- Так кто же? – спросил он драконьего принца, почти касаясь губами его губ, с трудом сдерживаясь, чтобы не впиться в них в новом поцелуе.
- Для тебя я буду кем захочешь, - прошептал Эрик и сам начал целовать его, жарко и страстно, сжимая в крепких объятьях…
- Что здесь произошло?! – голос Эстесси, донёсшийся из спальни, вернул их к реальности. – Что случилось с периной?! Почему… простыни не только порваны, но и… окровавлены?!
Даррен мгновенно вспомнил о множестве мелких ран, оставшихся на его коже от острой чешуи, появившейся на теле Эрика прошлой ночью.
- Почему вы молчите?! – воскликнула Эстесси, обращаясь к джиннам.
- Их высочества не велели рассказывать, прекрасная госпожа, - громко, так, чтобы и в гостиной было слышно, ответила Китти.
- Ах, их высочества! – воскликнула Эстесси.
По шуршанию многочисленных юбок её платья, Эрик и Даррен поняли, что она, сердитая и стремительная, направляется к ним.
Даррен смутился и, поспешно соскочив с колен Эрика, снова уселся в кресло.
Эстесси, с распущенными волосами, только слегка прихваченными маленькими заколками на висках, одетая в элегантное серебристое платье, на мгновение замерла в дверном проеме и облегченно выдохнула, когда увидела Даррена за столом с завтраком.
- Что ты сотворил с ним вчера, кровожадное чудовище?! – грозно спросила она Эрика. – Вся кровать в крови!
- Я… ничего с ним не делал, - Эрик мило улыбнулся ей. – Ну, или почти ничего, - добавил он.
Даррен снова начал безнадёжно краснеть.
- Он и вам запретил рассказывать о своих зверствах? – строго спросила его Эстесси.
- Я ничего ему не запрещал, - радостно сообщил ей Эрик, - совсем ничего.
И вот теперь Даррену хотелось лишь одного – спрятаться под стол с завтраком, настолько двусмысленно прозвучали слова драконьего принца.
- Вы ранены? – спросила Эстесси. – Он… пытал вас?!
Она порывисто метнулась к Даррену, громко шурша юбками платья.
- Просто дайте мне ваши руки, я сама всё узнаю!
Принцесса схватила Даррена за руки прежде, чем он успел возразить и смущенно пролепетал:
- Всего лишь несколько царапин, ваше высочество, ничего серьёзного!
- Что-то я слишком часто слышу о царапинах, - строго сказала ему Эстесси и слегка сжала его ладони.
Даррен почувствовал приятное тепло, мягкой волной растёкшееся по всему его напряжённому телу. Он ощутил, как быстро заживают многочисленные порезы, оставленные на коже острой чешуёй Эрика.
- Да, действительно, - Эстесси выглядела слегка удивленной. – И в этот раз ничего серьёзного. А теперь ты, братец! – и она, отпустив Даррена, повернулась к Эрику.
- Что ж, ты ведь всё равно не уймёшься, дорогая сестрица, - с наигранной усталостью сказал Эрик и вытянул вперёд руки.
Эстесси немедленно схватила их и крепко сжала. Она снова на мгновение замерла, будто в раздумьях, а затем на её лице появилось удивление, смешанное с некоторой растерянностью.
- Так это… он… тебя, - прошептала она, но достаточно громко, чтобы услышал покрасневший Даррен.
- Твой дар в таких ситуациях оказывается очень полезным, - с улыбкой сказал ей Эрик, - чего нельзя сказать о твоей навязчивости.
Эстесси рассмеялась.
- А ведь никто из тех манерных дворянчиков, которых ты приводил сюда, так и не дерзнул, - принцесса пристально посмотрела на Даррена, - поверьте, ваше высочество, этот негодяй заслуживает самого жестокого и бессердечного отношения!
- Ваш брат… - Даррен старался подобрать слова, ведь не рассказывать же принцессе о побегах Эрика из спальни, - ваш брат… очень добрый и внимательный, леди Эстесси! Иногда… даже слишком! Я просто не понимаю, о чём вы говорите сейчас!
- Вероятно, вам всё же удалось приручить его, раз не понимаете, - принцесса мило улыбнулась, - в таком случае, Камень, определенно, не ошибся в своём выборе… пары для моего несносного братца!
Даррен, не найдя, что ответить на столь откровенные речи сестры Эрика, только согласно кивнул.
- А ведь раньше ты могла исцелять только больных, полностью избавленных от одежды, - съехидничал Эрик, желавший отвлечь Эстесси от темы, столь сильно смущавшей Даррена.
- Я совершенствуюсь в своём даре, - гордо ответила принцесса, - а потому, больным теперь не обязательно раздеваться, если они хотят получить от меня помощь. К тому же, у вас обоих… и правда только незначительные повреждения, - и она мило улыбнулась Даррену.
- Ты уже завтракала? – спросил её Эрик.
- И завтракала, и обедала, - с улыбкой сказала Эстесси, - потому что не имею привычки отлёживаться в кровати до полудня, в отличии от тебя, ленивец!
- В силу определённых обстоятельств, - драконий принц и не пытался скрыть от сестры своей счастливой улыбки, - мы не могли встать раньше сегодня.
- Нам немедленно надо отправиться в Храм, - сердито сказала Эстесси, - надеюсь, вы не собираетесь заявиться туда в пижамах? За такое может осерчать и Золотой Дракон!
- А что, это отличная идея… - начал было Эрик, но Даррен так умоляюще посмотрел на него, что он замолчал. – Что ж, тебе придётся нас немного подождать.
- Увы, ничего другого мне не остаётся, - принцесса наигранно печально вздохнула.
- Мои джинны подадут тебе чай, - сказал Эрик, - надеюсь, это улучшит твоё скверное настроение.
Для посещения Храма Золотого Хозяина Неба, джинны выбрали для Эрика и Даррена одинаковые жюстокоры из золотистого атласа, расшитого растительными орнаментами, кюлоты и камзолы из того же материала, но без вышивки. В сочетании с шёлковыми рубашками и чулками атлас казался ещё светлее. Дополняли костюмы светло-серые ботильоны с небольшими металлическими пряжками и маленькими остренькими каблучками. Когда Эстесси снова увидела принцев, вышедших из спальни, она одобрительно покачала головой.
- От таких ботиночек и я бы не отказалась, - сказала принцесса.
- Все наряды и обувь для их высочеств были заказаны согласно воле Камня, - сообщила ей Лина.
- Да, удивительно, что Камню есть дело до таких мелочей, - Эстесси вздохнула.
И Даррен очень хорошо понимал, почему. Камень был заинтересован в них с Эриком, но не в Эстесси, ведь ей он так и не выбрал… ни мужа, ни одежду. Впрочем, вероятно, и королеве запретил самостоятельно подыскивать мужа старшей дочери. Только так мог объяснить Даррен затянувшееся девичество Эстесси.
Конечно, он предпочёл оставить при себе все свои соображения.
- Ваши высочества, если пожелаете, мы сопроводим вас до Храма, - сказала Илви.
Она, Китти, Лина и Шон уже стояли у выхода из покоев Эрика.
- Да, пожелаем, - ответила за всех Эстесси. – Никто ведь не хочет растрачивать волшебство на перемещение? – спросила она Эрика и Даррена.
- Как всегда, рассудительна и рациональна, - и драконий принц закатил глаза.
Даррен слегка толкнул его локтем в бок. Ему совсем не хотелось терять время на очередные пререкания Эрика с сестрой, он мечтал побыстрее увидеть Золотой Храм.
Тяжёлая, окованная железом и пропитанная насквозь защитными заклятиями, дверь покоев Эрика захлопнулась за их спинами.
Даррен вдохнул побольше воздуха и задержал дыхание, когда драконий принц, теперь уже привычно, сжал его руку. Эстесси, спокойная и невозмутимая, оставалась рядом. Джинны окружили их, Даррен почувствовал, как ноги оторвались от пола, и он, Эрик, Эстесси, и джинны поднялись в воздух, хоть и совсем невысоко. А затем стены коридоров, лестницы, пол и потолки замелькали перед глазами, и вскоре и вовсе слились в пестрый калейдоскоп. Он слышал обрывки слов, торопливые шаги, вой горного ветра, врывавшийся во дворец сквозь приоткрытые окна. Он с трудом подавлял в себе желание уворачиваться в сторону, когда навстречу им двигались люди. Но они ни с кем не столкнулись и никого не сбили с ног. Как и в прошлый раз, благодаря волшебству джиннов, они пролетали сквозь идущих по коридорам и лестницам людей. Каждый раз, когда это происходило, Даррен ощущал мимолетное прикосновение холода к коже, но лишь на краткий миг и позже он всегда сомневался, не почудилось ли…
Наконец, джинны начали снижать скорость. У Даррена слегка кружилась голова и пересохло во рту. Вскоре их полёт замедлился настолько, что Даррен смог разглядеть и стены коридора, в котором они находились, и витражные окна.
Во всех витражах был изображён золотой дракон, парящий среди облаков, сидящий на ветке огромного дуба, купающийся в водопаде.
Даррен поразился мастерству, с которым неизвестные ему мастера выполнили витражи, а ведь окна были совсем не маленькими, почти от самого потолка до пола, застеленного золотистым ковром. Даррен немедленно представил, сколько бытовой магии уходит на его очистку. Каменные стены в коридоре, покрытые светлой, почти белой краской, искрились в тех местах, где на них попадали разноцветные блики солнца из витражных окон.
Когда его ноги снова коснулись пола, Даррен пошатнулся, будто был пьян.
- Осторожнее, милый, - прошептал Эрик, придерживая его за плечи.
- Угу, - только и смог ответить Даррен.
Эрик отпустил его, и Даррен осторожно сделал несколько шагов.
- Простите, ваше высочество, - вкрадчиво прошептала Илви, - нам следовало двигаться помедленнее.
- Вовсе нет, - возразила Эстесси, - тогда бы мы прибыли сюда ещё позже, а Золотой Храм необходимо видеть в свете солнца, только так можно по-настоящему насладиться его истинным великолепием.
Даррен прекрасно понимал, что всё это она сказала исключительно для него, посещавшего Храм Золотого Дракона в первый раз. Улыбаясь, Эстесси дотронулась до его руки, и головокружение прошло. Даррен внимательно посмотрел на неё, так, будто видел драконью принцессу в первый раз. Здесь, вблизи Золотого Храма, в свете солнечных бликов Эстесси выглядела иначе, она и сама словно стала ярче, радостнее.
Возможно, дело только в солнце и светлых красках.
Уверил себя Даррен, но он прекрасно понимал, что снова врет самому себе, пытаясь убедится в обычности того, что вокруг. А между тем, он и сам начал чувствовать необъяснимый прилив сил и беспричинную радость.
- Вам сейчас не требуется наша служба, ваши высочества? – спросил Шон.
- Нет, сейчас вы вольны распоряжаться своим временем по собственному усмотрению, - сказал Эрик. – Вы понадобитесь, когда мы решим вернуться.
- Благодарим, - слово, произнесённое волшебными созданиями хором, вместе с ними, звенящим эхом, растаяло в воздухе.
Две огромных, покрытых позолотой двери, находившиеся в конце коридора, вдруг оказались прямо перед посетителями и распахнулись настежь с мелодичным звоном.
- Золотой Хозяин Неба приветствует вас в своей обители, - тихий женский голос звучал очень приятно.
Эрик, Даррен и Эстесси одновременно переступили порог Золотого Храма. И Даррен замер в восхищении. Храм располагался в круглом помещении с огромными окнами, сквозь которые проникал солнечный свет. Стены, пол и потолок были покрыты золотой краской, искрившейся в солнечном свете.
В центре храма располагался скромный алтарь, над котором парила небольшая статуя взлетающего вверх золотого дракона.
- Она вырезана из дерева, покрыта золотой краской и лаком, - предвосхитила вопрос Даррена Эстесси. – А в воздухе удерживается бытовой магией.
- Да, вы правы, прекрасная госпожа, - перед ними появилась босая девушка в платье из золотой парчи очень простого кроя. – Нам никогда не дозволят разместить над алтарём каменную статую, - добавила она, - это сделало бы Золотого Хозяина Неба сильнее, а его брат вряд ли будет рад.
Даррен посмотрел на её светлые распущенные волосы и не смог скрыть удивления. Жители драконьего королевства все, без исключения, были брюнетами.
- Да, ваше высочество, - рядом с девушкой появился довольно молодой парень, тоже в парчовом костюме и со светлыми волосами до плеч. – Мы – ваши земляки и прибыли сюда почти так же, как и вы. Я – Хэммильт, - представился он.
- А я – Тарикс, - сказала жрица. – Нас похитили почти сразу после свадьбы.
- Вы жили в городе? – осторожно спросил Даррен.
- Нет, мы из рыбацкой деревни, - ответил ему Хэммильт. – Вряд ли вам доводилось слышать её название, Сишор.
Да, Даррен действительно никогда не слышал название этой деревни. Его мало интересовала жизнь за пределами дворца, он был слишком сильно занят своими переживаниями. И теперь вдруг почувствовал стыд из-за этого.
Жертвенные девы – не единственные, кого похищают драконы.
Он снова предпочёл промолчать и оставить при себе свои выводы.
- Жрецов для Золотого Храма тоже выбирает Камень, - пояснил ему Эрик, - и никому неизвестно, какими критериями он руководствуется. Но жрецов должно быть двое, и родом они обязательно должны быть из-за моря.
- Для рыбаков очень неплохая судьба стать храмовыми жрецами, - Тарикс улыбнулась. – Мы избавлены от тяжёлой работы, и всё, что от нас требуется – поддерживать в порядке Храм и встречать посетителей, а их, - она обвела вокруг рукой, - сами видите, немного.
- Я никогда не слышал о похищениях людей в деревнях на побережье, - сказал Даррен.
- Простых людей никто не ищет, - в голосе Тарикс появилась горечь. – А драконий народ очень хорошо владеет невидимыми чарами. Но мы счастливы, что попали сюда и служим Золотому Хозяину Неба, - она улыбнулась, немного печально, но искренне.
- Прошу вас, пусть услышанное не омрачает вашей радости от прихода сюда, - сказал Хэммильт, немного отодвигаясь и пропуская всех троих к маленькому алтарю с парящей над ним статуей.
- Следовало рассказать вам заранее, - тихо сказала Эстесси, обращаясь к Даррену.
- Вряд ли это бы что-то изменило, - ответил он ей.
Даррен не вздрогнул, когда Эрик дотронулся до его руки.
- Неприятно узнать, что твоих соотечественников безнаказанно похищают коварные заморские драконы, - Эрик говорил тихо, - но ты всё равно не в силах ничего изменить.
Мать предпочла бы не замечать эти похищения, даже, если бы знала о них.
Потрясённый, Даррен молча смотрел на алтарь Золотого Хозяина Неба.
Тарикс и Хэммильт исчезли так же внезапно, как и появились, а секундой позже оказались уже рядом с окнами.
- Возможно, принц Даррен, вам есть, что попросить у Золотого Дракона, - сказал Хэммильт, - возможно, он услышит и ваши молитвы, и молитвы пришедших вместе с вами.
- Сейчас мы покинем вас, чтобы не мешать вашему единению с Хозяином Неба, - сказала Тарикс, - а вернёмся позже, чтобы подать чай.
И жрецы снова исчезли.
Даррен, Эрик и Эстесси подошли к алтарю. Даррен всё ещё испытывал горечь от того, что узнал, но эта горечь смешивалась со странным и необъяснимым ощущением покоя. Ему казалось, что он вернулся… в родной дом, в котором не был очень давно. Но ведь он видел это место впервые.
- Да, я тоже чувствую это, - сказала Эстесси, словно прочитав его мысли, - здесь я дома.
Солнце, постепенно двигавшееся к горизонту, уже нет так щедро освещало маленький храм, на мгновение его свет всё же отразился в глазах принцессы, и они показались Даррену совсем золотыми.
- Есть ли смысл просить? – почти шёпотом сказал Эрик. – Золотой Дракон давно не исполняет желания своих прихожан. Чёрный может исполнить.
- Но возьмёт за это непомерную плату, - Эстесси тоже перешела на шёпот, - а потому его тоже ни о чём не просят.
Даррен вытянул руку и коснулся кончиками пальцев деревянной статуи. Никто не остановил его, и Даррен уверился, что не совершает ничего запретного. Статуя была тёплой и, будто живой. Даррен закрыл глаза.
Пусть Эрик останется жив!
Он почувствовал едва заметное движение под пальцами. Немедленно открыл глаза – статуя не изменилась. Но Даррен был уверен – его услышали.
Он не стал спрашивать, о чём молились Эрик и Эстесси, а они не спросили его.
- Выпейте имбирного чая, - сказала появившаяся у них за спиной Тарикс.
Появление её было столь внезапным, что Даррен вздрогнул от неожиданности, когда услышал её голос.
- Имбирный чай отлично согревает в холодную осеннюю погоду, - Хэммильт появился рядом с ней.
На полу, рядом с алтарём, возникли золотистые бархатные подушки с длинной бахромой.
- Присаживайтесь, - сказала Тарикс, указывая на них.
Эрик, Даррен и Эстесси приняли её приглашение. Даррен ощутил вдруг очень сильную усталость в ногах. Едва они расселись на подушках, каждый уже держал в руках маленькую чашку с ароматным имбирным чаем.
- Но… - Даррен хотел сказать, что они не выпили противоядие перед приходом в Храм, но почему-то не решался произнести это вслух.
- О, не волнуйся, - Эрик улыбнулся, - никто не решится травить тебя здесь.
- Почему? – спросил искренне удивлённый Даррен.
- Смерть в этих стенах разрушит магию во всём дворце, - серьёзно ответила ему Эстесси.
Даррен поднёс чашку к губам и осторожно отпил немного. Имбирный чай с мёдом оказался восхитительным.
Солнце медленно двигалось к горизонту, и его света оставалось в Золотом Храме всё меньше. Эрик, Даррен и Эстесси пили чай и смотрели, как угасало сияние на стенах и потолке, и всё вокруг становилось совсем простым и обычным.
Даррен вдруг понял, что солнечный свет и был главным украшением Золотого Храма. Он по-прежнему наслаждался невероятным спокойствием, причину которого не смог бы объяснить.
Эстесси улыбнулась ему.
- Здесь всегда так, - сказала она. – Стоит только переступить порог, и все твои тревоги и горести остаются снаружи.
- Почему же в Храме так мало прихожан? – спросил Даррен.
- Все боятся гнева Чёрного Хозяина Неба, поэтому не ходят сюда, - ответил ему Эрик.
- Я не смогла убедить Кристоффа присоединиться к нам, - сказала Эстесси с лёгкой грустью в голосе. – Он хочет дописать все неоконченные поэмы.
Эрик глубоко вздохнул. Чая в его чашке почти не осталось.
- Он желает закончить поэмы, ведь уверен, что не переживёт день моего поединка, - сказал средний драконий принц.
- Да, именно так, - согласилась Эстесси.
- Я не хочу, чтобы вы вмешивались в мой бой с Бьёнрихом, - твёрдо сказал Эрик.
- Ты не можешь нам запретить, - твёрдо ответила ему Эстесси.
- Тес, - Эрик перешёл на шёпот. – Мне придётся попросить тебя…
- О чём же? – Эстесси тоже уже почти допила весь чай в маленькой чашке.
- Сбереги свою жизнь, - ещё тише сказал Эрик. – Если не ради себя, то… хотя бы ради Даррена, ты сможешь позаботиться о нём, если я… погибну.
- Эрик, да ты, верно, совсем потерял рассудок! – возмутился Даррен.
- Замолчи и слушай! – огрызнулся драконий принц, и его зеленые глаза снова на мгновение стали глазами дракона. – Если Бьёнрих убьёт меня, ты попросишь у Камня руки Эстесси.
- Братец?! – принцесса густо покраснела. – Кто дал тебе право решать за меня?!
- Этот брак будет выгоден и тебе, сестрица, - невозмутимо продолжил Эрик. – Даррен не запретит тебе и дальше изучать целительную магию, а наша мать вряд ли осмелится убить его, если он станет твоим мужем.
- Я верю, что ты выживешь, - очень тихо сказала Эстесси.
- А я знаю, что ты лжёшь, - ответил ей Эрик.
Эстесси замолчала.
- Если бы ты не был таким благородным, - со злостью прошептала она, - если бы ты позволил Бьёнриху растерзать того гордеца дворянчика…
- Я не был бы твоим братом, - с улыбкой ответил ей Эрик. – И вот ещё что, дорогая сестрица…
- Что… обручиться с твоим заморским муженьком недостаточно?! – Эстесси рассмеялась.
- В случае моей смерти, помоги ему освободить сестру из храма Скорбной Богини, - сказал Эрик. – Нехорошо, если я оставлю невыполненным это обещание, а потому завещаю его тебе.
Даррен со злостью двинул его локтем в бок, но Эрик будто не заметил.
- И всего-то! – Эстесси картинно закатила глаза. – Знаешь, что, - она обратилась к ошалевшему от услышанного, Даррену, - я просто не позволю ему умереть! Пусть сам выполняет все свои обещания и… супружеские обязанности! – Эстесси допила чай и громко и немного нервно рассмеялась.
- Да, дорогая сестра, ты и я, мы не позволим ему умереть, - согласился Даррен и сам испугался того, что сказал.
Дорогая… сестра! Да она голову оторвёт за такую фамильярность!
Но драконья принцесса вдруг обняла его и поцеловала в щёку, действительно, совсем по-сестрински.
- И я верю, - добавила она, - что Кристофф напишет ещё ни одну поэму, чтобы взбесить нашу благонравную матушку, хоть он уже и приготовился присоединиться к предкам и прочесть батюшке поминальное стихотворение!
- Это он сам тебе сказал сегодня? – спросил Эрик.
- Да, - ответила Эстесси, - он считает, что уже достаточно создал шедевров, за которые его запомнят в веках и теперь пора подумать о героической гибели в расцвете лет!
Теперь не мог не рассмеяться Даррен, но и его смех получился грустным.
- Бесполезно просить вас не вмешиваться, ведь так? – снова спросил Эрик, но в голосе его была надежда.
- Мы не будем вмешиваться, пока Бьёнрих будет оставаться только Бьёнрихом, - твёрдо сказала Эстесси.
- Любимый? – Эрик почти перешёл на шепот.
- В моей стране вмешательство в честный поединок считается преступлением, - ответил Даррен.
- Только этот поединок не будет честным, - парировала Эстесси, - и преступлением будет не вмешаться. Ты всё верно понял, братик, - и она снова обняла Даррена.
А Эрик обнял их обоих.
- Мне очень жаль, - прошептал он. – Я… совсем не хочу забирать вас с собой.
Не говоря ни слова, они сидели, обнявшись несколько минут. Солнечный свет уже почти полностью ушёл из Храма и теперь всё вокруг утопало в тёмно-синих сумерках.
- Нам пора возвращаться, - мягко сказал Эрик и разжал руки.
Эстесси и Даррен последовали его примеру.
- И всё-таки, - Даррен допил всё содержимое своей маленькой чашки, не оставив на дне даже капли, - что они добавляют в чай?!
Эстесси и Эрик только заулыбались в ответ. Взгляд Даррена скользнул по статуе над алтарём, и ему показалось, что Дракон улыбнулся.
Возможно, это лишь игра света и тени.
Но Даррену очень не хотелось верить в подобное объяснение.