Слава готовил вкусно. Мирон с удовольствием вдыхал запах мяса, разносившийся по всей квартире. Он прошел на кухню, обнимая Карелина за талию со спины.
— Пахнет безумно вкусно, — сказал он, утыкаясь носом в чужую шею, пока Слава всё старался над сковородками.
Карелин старается не рассмеяться, причём искренне. Но в такие моменты было слишком тепло, и не рассмеяться казалось невозможным: но не потому что смешно, а потому что счастлив.
— А ты будешь туда томатную пасту добавлять? — с интересом спрашивает Мирон, подглядывая на блюдо в сковороде.
— Конечно, — кивает Слава. — Всё будет так, как ты любишь!
— Больше всего на свете я люблю тебя, — без тени сомнения отозвался Мирон. — Тебя тоже можно будет ждать как блюдо на ужин?
— На десерт, если будешь хорошо себя вести, — со смехом отозвался Карелин.
От их ссоры прошло не так много времени, но они уже чувствовали друг к другу только любовь, без обид и без холода. И дело было не в серьезности конфликта или в их общем желании, одновременно возникшем, сгладить острые углы. Просто теплые чувства друг к другу были чем-то базовым, настолько неотъемлемым, что без этого невозможно было представить ни одного своего дня. Да что там дня… минуты! Есть ли вообще что-то более значимое в их собственных мирках, чем они? Поэтому ни Слава, ни Мирон даже и не думали тратить их совместное время на мелкие обиды, как бы кто из них не шкодил и не творил дел. Безусловную любовь нельзя заслужить хорошим поведением, поэтому они любили друг друга просто по факту того, что они существуют. Разве это уже не весомая причина?
— У меня всегда безупречное поведение, — улыбнулся Мирон, целуя своего юношу в загривок. — Я заслужил самый вкусный десерт.
— Мне стоит запастись взбитыми сливками? — недоумевающе, еле сдерживая смешок, уточнил Карелин.
— А это уже пошло! Зачем вносить столь непристойные предложения в нашу светлую, чистую и непорочную?
— Ещё скажи, что ты до свадьбы ни-ни, — сам себе закивал Карелин, активно перемешивая мелкие кусочки мяса на сковородке деревянной лопаткой.
— Никакого секса до свадьбы, — отозвался Мирон, присаживаясь на стул недалеко от плиты, чтобы наблюдать за Карелиным. — Только невинные занятия любовью.
— То есть, это ещё не весь твой потенциал? — с ухмылкой уточнил Карелин, задирая штанину длинных домашних шорт. На бедре виднелся уже желтеющий синяк с мелкими красными сосудиками в форме большого пальца Фёдорова — схватил с чувством в порыве. Славе больно, конечно, тогда не было, в моменте он вообще ничего не заметил, но через время синяк был обнаружен.
— Я этого не делал! Я касаюсь только нежным прикосновением кошачьей лапки!
В подтверждение на кухню кубарем влетел Шизя, пронзительно мяукая. Мирон с секунду искал глазами причину его возмущения и нарушения дневного сна уже взрослого кота. Нарушитель пушистого спокойствия был обнаружен — муха. И почему они ещё не спят?
— Вот примерно так и выглядит эта лапка, — рассмеялся Слава. — Шизя в отца пошел!
Фёдоров не успел ничего ответить. Мобильник запищал, и Мирон был уверен, что это звонит мама Славы, поэтому взял трубку, даже не глядя на экран. Но когда он услышал голос, у него моментально пересохло в горле.
— Яныч, тут такое дельце образовалось… может, нужны деньжата к свадьбе? Хорошее путешествие зазнобе организуешь.
— Я в делах больше не участвую, — отозвался Мирон, стараясь говорить уверенно, несмотря на пересохшее горло.
«Всегда, блять, всегда смотри, кому ты отвечаешь на звонок, Мирон», — скандировал голос разума в голове. Лучше бы он одержал победу хоть на секунду и таким же тоном отчитал звонящего.
— Да ну… там дело на три секунды, Мирон, а королеву свою свозишь куда-нибудь, на Европу поглядит… ой, или сразу на Бали!
В трубке послышалось приглушенное «ай», кажется, кому-то не понравилось, что он назвал «невесту» Мирона «королевой».
— Моя невеста, — Фёдоров окинул взглядом Славу: да, невеста у него что надо, — не любит ни путешествия, ни дорогие подарки. На свадьбу она хочет новую сковородку и завести второго кота.
— Ты себе там бабку что ли старую нашел? У нее либидо там ещё не отмерло?
— Завали, — брызнул Фёдоров. Голос стал жестче, и это не могло не радовать. — Молодая особа, которая любит обо мне заботиться. И младше меня на добрых девять лет. И ей моя безопасность дороже, чем Бали и Европы.
— Ну хоть кота какого с хитровыебанной породой!
Если бы это услышал Шизя, он бы расцарапал звонившему все лицо. А Мирон пока искренне старался сдержаться.
— Я хочу быть мужем на всю жизнь, а не с графиком месяц дома — отъехал на восемь лет.
Прежде, чем ему успели ответить, Фёдоров положил трубку. Слава не смотрел больше на мясо — он смотрел на своего возлюбленного так взволнованно, так был погружен в его состояние, что даже не замечал капелек масла, попадающих на руки.
— На тебе лица нет, Мир, — тихо констатировал Слава. — Это прошлое тебе звонило?
— Да, — кивнул Фёдоров. — А ты… ты теперь моя невеста, — нервно рассмеялся он. — И, если честно, мне с тобою так повезло, — продолжил он почти нараспев.
— Хоть жена и мать восьмерых детей и двух котов, если это поможет от них избавиться, — закивал Слава. — Я могу даже надеть парик!
— Ты и без парика самый красивый, Карелин, — растянулся в улыбке Мирон. — А они… так они меня достали.
Карелин подбирал слова, но совершенно не знал, что сказать. Любая фраза казалась глупой и незначительной на фоне того, что происходит в жизни Фёдорова по возвращении в Петербург. И то, как он тяжело это переживает!
— Давай позвоним твоей маме? — предложил Мирон до нахождения Карелиным правильных слов (любых слов, если честно). — И будем смотреть билеты в Хабаровск на зиму уже, да? А сейчас обрадуем её, что точно приедем зимовать к ней.
— Хорошо, — кивнул Слава. — Я очень скучаю по дому, — внезапно заявил он. — Тогда в Хабаровске всё казалось более простым, что ли… таким наивным и солнечным. Как Парфенон на той картине в спальне.
— На нашей стороне жизни всегда будет солнечно, Славче, — улыбнулся Мирон, распахивая объятия.
Карелин отошел от мяса и с неловкостью нескладного и слишком большого тела сел к нему на колено. Фёдоров обнял за пояс, прижимая к себе крепче.
— А если солнце решит спрятаться даже на время, я из себя сердце вырву, чтобы хоть чем-то тебе светить.
— Ничего себе «хоть чем-то», — недовольно произнёс Слава, выкидывая из головы все литературные шутки: не до этого сейчас. — Это самое ценное, что хранит в себе этот мир.
— Просто мой мир — это ты, — улыбнулся Мирон, прижимаясь виском к Славе. Это успокаивало лучше всяких антидепрессантов.
А на скатерти действительно запрыгали солнечные лучи: кажется, Питерское небо решило пропустить холодное солнце хоть на минуту.
Но из другой комнате послушался треск стекла. Кажется, Шизя слишком упорно отлавливал муху.
— Во время следующей уборки нам выкидывать меньше, — успокоил Славу Мирон, не давая ему встать, обнимая крепче. — Шизя просто тоже борец за чистоту и порядок.
— Хоть что-то у него в меня, — тепло отозвался Карелин, виском касаясь чужой макушки. — А то во всём он твоя копия!
Мирон рассмеялся. Когда тот улыбался и веселился, Слава ощущал себя самым счастливым на свете! Он совершенно не понимал, как улыбка человека, как хорошее настроение могут быть настолько заразительными! Как от блеска глаз вся комната наполниться светом и теплом! В такие моменты Карелин ясно ощущал лишь одно — рядом с Мироном ему не страшно. Даже если отключат отопление, даже если выключат свет, только он сможет наполнить целый мир чем-то хорошим. Рядом с ним всегда будет тепло.
— Так значит, ты — мой муж с графиком «на всю жизнь»? — уточнил Карелин, вспоминая фразу Мирона.
В отличие от него, Славе не нужны были кольца и какое-то маленькое неофициальное торжество, чтобы считать друг друга самыми близкими людьми. Но для Фёдорова это значило гораздо больше, пусть Слава этого и не понимал: зато наглядно увидел после легкой «провокации» Светло. А если это много значит для его самого близкого человека, то можно и на уступки пойти.
— Я сказал, что хочу быть таким мужем для тебя, — поправил Мирон. — Но сначала точно должен быть обмен кольцами! А дальше — без выходных и до самой смерти. Обязательно.
Слава улыбнулся и кивнул. «Интересно, сколько со стипендии придется копить на обручальное кольцо?», — пронеслось в его голове.
— Думаю, мы справимся с таким приятным графиком, — ответил Карелин, касаясь губами щеки. Колется. — Опять не побрился!
— Может, я хочу отпустить бороду? Представь, буду сидеть и гладить её, когда задумаюсь.
— Шизя такого предательства не простит! И однажды он может на нее напасть. За внимание отца будет бороться до последнего.
«Ровно так, как я за твое», — одновременно пронеслось в их мыслях. Правда, никто из них так и не произнёс этой фразы вслух, однако по взгляду каждого всё было предельно ясно.
Фёдоров расслабил объятия, потому что Славу ждало мясо. А его желудок уже пронзительно урчал, требуя свою порцию.
— Набирай маме, — попросил Карелин, подходя к плите. — Покажем ей наш быт.
Мирон послушно набрал номер, сразу включая видеосвязь.
— Доброго дня, — улыбнулась Светлана Аркадьевна, тут же подняв трубку.
— И вам хорошего вечера, — поздоровался Мирон, стараясь учитывать часовые пояса.
— Привет, мам! Смотри, что я тут готовить научился, — радостно сообщил Карелин. Мирон переключил камеру, показывая содержимое сковородки.
— Не пересоли только, — рассмеялась Карелина, — а то таким влюблённым взглядом за камеру смотришь!
— Ничего я не пересолю…
— Он у нас с Шизей главный шеф-повар, — тут же уверил Мирон, переключая камеру на фронтальную, показывая себя со Славой.
Карелину очень хотелось обнять его, но при маме было от части неловко. И как же хорошо мама знала его!
— Да обнимайтесь уже, стеснительные мои дети, — рассмеялась та.
Фёдоров в такие моменты всё чаще замечал, как сильно они похожи! Он довольно положил руку ему на талию, прижимая к себе. Как же хорошо, что теперь так можно, что не надо ничего скрывать!
— А скриншот можно сделать? Я в альбом фотографию распечатаю! У меня у подружки фотобумага есть…
— Можно, — кивнул Мирон.
— Шизю притащить?
— Сначала вас вдвоем! Можно ещё нежностей побольше, — улыбнулась она.
Фёдоров глянул на Карелина с улыбкой. Тот так же нежно смотрел на него. А потом Слава нежно-нежно поцеловал его в нос, прикрывая глаза.
— Какие же вы чудесные! И скриншот очень милый получился, — рассказала Светлана Аркадьевна.
Мирону тут же пришла эта фотография. Он открыл её, показывая Славе.
— Какие мы с тобой милые!
На фотографии не было поцелуя в нос. Они просто нежно-нежно смотрели друг другу в глаза, а Мирон прижимал Карелина к себе за талию. Пальцы сжимали стан, и насколько это было трепетно, но крепко было видно даже на секундном кадре. Слава загляделся на Мироновский профиль. Свет лампы бликовал на ресницах, а сами они отбросили длинную тень. Красивая точеная тонкая шея, крепкие плечи в немного помятой рубашке.
— А мы в гости на Новогодних собираемся, — оповестил Мирон. — Там квартиру на моем четвертом этаже ещё не сняли?
— Занята она, — махнула рукой женщина. — У нас рядом, если что, есть и отели хорошие. Думаю, что и другие сдающиеся квартиры есть. Я поспрашиваю, если хотите.
— Ой, мы будем безумно благодарны, — кивнул Мирон. — А Вы к нам в гости не хотите? Мы вам билеты оплатим.
— Я тут как раз генеральную уборку устроил, мам, — рассказал Слава. — Выкидываю всё, что «на всякий случай».
— Это ж сколько лететь туда-обратно, — недовольно протянула Светлана Аркадьевна. — К тому же, мне длительные перелеты не рекомендованы, а ещё и волнение лишнее. А я этих самолетов ой как боюсь!
Мирон с сожалением поджал губы. Ладно, ничего, тогда они просто прилетят гостить подольше. А со школой он что-нибудь придумает — больничный себе организует или за свой счет возьмёт. Все равно нет экзаменационных классов.
— А летом не хотите с нами за город? На пару недель? — спросил Мирон. — Мы снимем домик где-нибудь под Хабаровском, все вместе время приведём на свежем воздухе.
— А потом и под Питером? В области? — уточнил Слава.
— Само собой, я ведь обещал, — отозвался Мирон. — Просто сначала там, а потом здесь. Или наоборот, смотря, как твоей маме будет удобно по датам.
— А здесь вам ничего снимать не придется! У Сергея просто потрясающая дача, и он будет только рад, если вы присоединитесь к нам на время отпуска!
Карелин немного сконфузился от упоминания своего почти-отчима. С мамой они ещё не были расписаны, но точно жили вместе. Конечно, он доверял маме, но после стольких лет её жизни с телом, немного ждал подвоха от нового избранника.
— А точно мы с Мироном… ну…
— Он знает, я рассказала, — кивнула Светлана. — Если кто-то не может принять моего сына и его выбор, то мне совершенно не за чем такой человек. Так что всё в порядке, вы можете не стесняться. И ничего не бояться.
— Как много у нас людей прогрессивных взглядов, конечно, — улыбнулся Мирон.
— Ну, время на принятие такого расклада жизни потребовалось. Но, поверьте, если бы я уловила хоть каплю осуждения, я бы не собиралась ни на какую дачу!
— Спасибо, — улыбнулся Карелин. Он-то маму знал! Иногда она и мертвого достать может. Сама, скорее всего, в вопросе долго разбиралась, а потом всё услышанное пересказывала. — А этот.. ну.. Как?
При маме он не называл биологического отца «телом». Слава вообще не представлял, как его можно называть. Хорошо, что она и сама всё прекрасно понимала.
— Работает, — кивнула женщина. — Бросил пить, кажется, полностью. Похож на человека. Абсолютно адекватного. Думаю, вы бы его не узнали.
— А про нас он?..
— Я не рассказывала, — пожала плечами Светлана, — не думаю, что тебе было бы приятно, скажи я ему что-то про тебя и Мирона за твоей спиной. Он знает, что ты поступил в Питер и учишься там. В школу он, кстати, тоже заглядывал, хотел извиниться перед Мироном за тот случай на собрании. И сказать «спасибо», что он донес тебя до кабинета медсестры и оказал первую помощь. Но там ему сказали, что Мирон вернулся в родной город, кажется, упоминали, что это Санкт-Петербург. Но вряд ли он сложил два и два.
— А ты вообще хочешь ему что-то рассказывать? — спросил Мирон, поворачиваясь к Славе. — Я злюсь на него только за то, что чувствовал ты. Так что не смотри так на меня! Если ты хочешь его простить и поделиться, то для меня эти швабры и парты значения не имеют. Только твое состояние и настроение по его вине. Но если ты зла держать не будешь, то я права на это не имею.
— Посмотрим, — махнул рукой Слава. Один в один движения Светланы Аркадьевны! Даже мимика такая же! — Сначала я хочу с Сергеем познакомиться. И тебя с ним познакомить. Так что летом, если он пригласит, мы с радостью приедем на дачу. Но только отдыхать, ма, а не как в моем детстве. Мирон на работе упахивается так, что смотреть страшно. Летом я ему работать не дам.
Фёдоров закатил глаза. Ну не маленький же он мальчик! Может и в отпуске поработать немного, ничего страшного.
— Договорились. Тогда я побежала тоже кушать готовить, — улыбнулась женщина. — Хорошего вам вечера! И приятного аппетита.
Они пожелали в ответ синхронно, смешно смешивая голосами «тебе» и «вам». Когда послушались гудки, Мирон убрал телефон в задний карман джинс.
— Я люблю тебя, — произнёс Фёдоров, также нежно поглядывая на Карелина. — Спасибо тебе, что ты есть.
Слава раскраснелся. Нет, такие признания — это не сенсационные новости для него, но каждый раз было приятно словно в первый. Наверное, Мирон совсем не догадывался, что такими словами снова и снова заставляет распуститься что-то небывало светлое внутри. Конечно, быть кем-то по-настоящему любимым — главная в мире награда.