— Как-то так, — пожал я плечами, глядя на Дэррена. — Всё ещё хочешь продолжать?

— Т-так нельзя! — воскликнул парень, ощупывая свою грудь, куда только что прилетел мой удар. Он морщился, медленно отступая назад. Его дружок-шестёрка Джим и вовсе приоткрыл рот, а потом с ненавистью посмотрел на… Хейди. Она-то тут при чём?! А… понял. Дети тупые.

Нет, серьёзно, дети (а они все тут для меня дети, хоть лбам уже по пятнадцать лет) тупые, и исключений нет. Тупы, как грёбаные брёвна. Благо, что с возрастом это исправляется. Но не у всех. Вот у этой парочки, вполне возможно, сохранится на всю жизнь. Самое смешное — родители всё равно купят им нужные места. Станут хотя бы руководителями среднего звена в их же собственной фирме, где реальная работа будет лежать на плечах заместителя. Возможно, их и на более серьёзную должность смогут со временем выдвинуть. Если в головах появится хотя бы минимальное количество серого вещества.

— А почему нельзя? — улыбнулся я.

— Нельзя! — уже увереннее заявил Дэррен. Ему согласно закивал Джим.

— Вот оно как, — демонстративно встряхнул я руками, на что оба синхронно вздрогнули. — А я сделал.

— Это неправильно! — воскликнул Джим.

— Но я ведь сделал, — усмехнулся я, ощущая, что начинаю уставать от бессмысленности происходящего.

— Я покажу запись учителям, тебя выгонят и заставят платить штраф! — сообразил Дэррен. — Если ты…

— Не притворяйся, что вы не включили блокиратор сети, — закатил я глаза. — Чтобы два первых хулигана школы умудрились «забыть» про такое? Не верю!

— Я… я ничего не включал! — Джим ткнул в меня пальцем. — Ты врёшь!

— Да? — сделал я удивлённое лицо. — Тогда что вы всё ещё стоите тут? Быстрее бегите стучать!

Парочка переглянулась и насупилась.

— Продолжите — сломаю ноги и руки, — спокойно заявил я. — Вы знаете, что я сумею это сделать. И даже если буду столь глуп, что засвечусь на камеры, то мне всё равно не будет ничего, кроме штрафа. А вы ощутите столько боли, сколько я захочу.

— Псих! — воскликнул Дэррен и бросился прочь. — Я всё расскажу миссис Бёрсон!

Джим молчаливой тенью кинулся за ним.

Я с удовлетворением наблюдал за этим процессом.

— Зря, — недовольно проговорила Хейди. — Ничего бы страшного со мной не случилось. Не в первый раз. Справилась бы. А теперь тебя точно заложат.

— В таком случае я просто расскажу свою версию, — хмыкнул я.

— Какую? — всё ещё хмуро спросила она.

— Что защищал тебя, вот и всё, — развёл я руками.

— А драка? — уточнила брюнетка.

— Какая драка? — я изобразил удивление.

Она открыла было рот, но почти сразу снова закрыла его. Усмехнулась. Потом что-то вспомнила и опять насупилась. Наблюдать за этими метаморфозами было забавно.

— А если они правда всё записывали? — наконец спросила Хейди. — Джим говорил, что не использовал блокиратор сети.

— Зато я использовал, — поднял я руку, показав свои часы. На них стоял режим «анонима». Довольно дорогая «игрушка», которая вроде и не запрещена на законодательном уровне, но находится прямо-таки на грани.

— Ты дурак, Итан! — воскликнула девушка, сердито упирая руки в бока. — Какого чёрта? Из школы вылететь хочешь? Или чтобы у тебя забрали льготный статус и стипендию?

— Ловкость рук и никакого мошенничества. — Нажатие неприметной кнопки превратило блокиратор сети в обычные старомодные часы. Винтаж!

Хейди фыркнула, а потом уставилась себе под ноги.

— Спасибо, — наконец тихо произнесла она. — Надеюсь, они отстанут.

— Конечно, — кивнул я. — Иначе и быть не может.

Вот уже почти год как я хожу в старшую школу и навожу контакты с этой недоверчивой личностью. А ведь поначалу она казалась мне робкой! Это была маска, которая довольно быстро треснула. Хейди Маназ оказалась весьма грубой, но доброй девчонкой. Семья у неё была на грани выселения из купола, а потому она изо всех сил зубами и прочими конечностями цеплялась за возможность хоть как-то удержаться здесь. Отношения с родителями, как уже понятно, у неё были ну очень натянутые.

Честно сказать, я не понимал, для чего два этих человека, которые попеременно лишались работы, а если и находили её, то максимально низкоквалифицированную с минимальной оплатой, вообще завели дочь.

Захотелось, видимо! Это ведь так круто и здорово, не так ли?

Хер там. Для содержания и воспитания ребёнка нужны ресурсы, и немалые! Дети должны рождаться от изобилия, чтобы хотелось с ними делиться, чтобы жизнь им именно дарить — как лучший подарок и источник радости.

Кто-то скажет: «Зачем детям деньги? Спустят их на ерунду!» или «В детстве никто не обращает внимание на то, кто и во что одет». Коне-е-ечно! Денег, сука, детям не надо, ага. Главное же — любовь! Любовь на ножки обуют и в ней же в школу пойдут. Любовью пообедают и посрут заодно. А вечером любовью укроются и отойдут, блядь, в мир иной!

Если ни копейки в кармане нет, то нечего заводить детей! А коли завёл, так жопу порви, но хотя бы минимально обеспечивай. Иначе «детское счастье» разобьётся, как хрустальная ваза.

Много ли девочке радости, когда над ней в школе смеются, что она херово одета? Что гаджеты самые дешёвые, а некоторых вообще нет? Что не может со всеми в кафе пойти? И никакие душеспасительные разговоры с родителями (особенно с такими, как у Хейди) не спасут от ощущения ущербности. Это если вообще кто-то с ребёнком говорить будет, а не отмахнётся: мол, не до тебя и не до твоей детской ерунды.

Глядя на эту девчонку, я прекрасно понимал все её чувства. Чего уж, я ВИДЕЛ таких, как она, в моём прошлом мире, причём десятками, сотнями.

Такие, как Хейди, никогда не ездят с классом на какие-либо экскурсии, ведь на них нужно сдавать деньги, а какие деньги, если дома жрать нечего? Развлечение у таких максимум телевизор и улица. Но последняя заключалась в самой обычной ходьбе. Потому что кафе — это деньги. Магазины — это деньги. Какие-либо праздники и уличные ярмарки — это деньги (даже если бесплатный вход, внутри все развлечения будут за деньги).

Эти дети видят качественные игрушки, лишь став взрослыми. Аналогично и с зоопарком, цирком, кинотеатром… Зато с самого раннего детства они видят работу, ведь нужно пахать, пахать и ещё раз пахать, дабы тупо купить еды и не протянуть с голоду ноги. Беспросветное выживание, растянутое на десятилетия.

Вот нужна им такая жизнь? Зачем загонять детей в подобное бремя?

Единственное, что Хейди видела в изобилии (про это я узнал, когда мы и в самом деле смогли подружиться, далеко не сразу, кстати говоря), так это истерики своей матери по поводу безденежья. Выслушивала, как их выгонят из купола, как за долги отнимут жильё, как она покончит с собой.

С отцом у неё и проще, и сложнее. Настоящий отец непонятно где, а отчим пьёт и попеременно лупит их обеих. Благо, в последнее время он не появлялся дома раньше полуночи, когда девочка уже запиралась в комнате, из которой не выходила до самого утра. Утром же мужик всегда спал беспробудным пьяным сном, так что Хейди тихонько пробиралась мимо него и шла в школу.

Сейчас она сумела нарастить немного мяса, ибо я не стесняясь кормил её за свой счёт — школьная столовая, а потом и кафе, где мы торчали после занятий, занимаясь уроками и разной всячиной. Бывала она и у меня дома, где занимались тем же самым: уроки, научные проекты, болтовня и обсуждение перспектив.

Хейди была умненькой, а потому поначалу подозревала какую-то шутку, хоть и не отказывалась от «подачек». Потом мы договорились, что она всё мне вернёт в будущем, когда станет работать. А то, что происходит сейчас, — инвестиции в перспективного сотрудника. Таким образом она смогла принять свою роль.

Попросив отца, я организовал ей проверку здоровья в одной из дорогих частных клиник. Хейди, конечно, дико сопротивлялась этому. Ровно до тех пор, пока с ней не поговорила Дженнифер. Причём отдельно, один на один. После этого разговора мать вздохнула и, не слушая отговорок, куда-то поехала вместе с моей одноклассницей. Вернулись через три часа. Вид у Хейди был одновременно довольный и потерянный.

Как Дженнифер позднее поведала мне, у девочки для посещения больницы не было даже приличного нижнего белья. В этом и крылась причина сопротивления — стыд.

В результате врачи определили начальную стадию анемии — малокровие и слабость от истощения. Белковое голодание — когда с утра толком не можешь встать с постели. Низкое давление и прочее. Благо, что всё решалось нормальной едой и курсом витаминов.

Таким образом я оказался «спонсором». В принципе, никакого акцента на подобном не делал. Родители тоже. Тайрону было плевать, он вообще не знал, чем я занимаюсь, — целыми днями, забив на школу, проводил в капсуле.

Сама Хейди приняла для себя это как подарок судьбы, клятвенно пообещав отплатить стократно.

Девочка начала приходить в норму, радуя глаз нормальной одеждой и вещами. Моих карманных денег для подобного хватало без каких-либо проблем.

Так я и заполучил первого доверенного человека, чьи перспективы радовали мой взор. Да и сама Хейди тоже, особенно когда перестала напоминать истощённую и забитую сироту. Всё ещё не то, чего бы я страстно желал, однако, как человек прагматичный, не мог не думать о том, что, вполне вероятно, мы можем стать парочкой. Со временем и если сойдёмся характерами. Ибо это сейчас мы можем вполне нормально общаться, а что будет дальше? Или если станем встречаться? Что бы и кто бы ни говорил, но отношения парочки и отношения друзей очень отличаются!

Так или иначе, после того как поставил местных хулиганов на место и закончил школьный день, я схватил Хейди и направился в любимое кафе, стоящее во дворе центральных улиц. Здесь всё было максимально благоустроено, но уже достаточно тихо. Заняв привычный угловой столик, разложили вещи — я достал ноут, Хейди — рукописные записи (почерк у неё, кстати, очень даже хороший, будто бы тоже тренировалась дома) и приступили к домашке.

Тесты прошли очень быстро, а далее приступили к более интересным проектам. Во-первых, нужно было провести довольно внушительное исследование на тему виртуальных миров (задание давали на полгода, так что времени было вагон, но лучше раньше, чем позже). Во-вторых — собственные интересы. И если я проявлял повышенное внимание к капсулам полного погружения, то Хейди испытывала интерес к разработке самого виртуала. Она призналась мне, что хотела бы стать разработчиком игр или инженером дронов.

— Неплохо, — кивнул я. — Мне нравится, что ты уже определилась со своим призванием.

— Ну, — почему-то засмущалась она, — может, ещё десять раз передумаю.

— Может, — согласился я с ней. — Однако куда лучше жить, имея цель, чем без неё, верно?

— А у тебя есть цель? — наклонилась Хейди. — Кроме работы. Всё-таки особой нужды в ней у тебя нет.

— Работа и не может быть целью, — хмыкнул я. — Работа нужна, чтобы обеспечить себя. Вот только деньги тоже не могут быть целью — они нужны, чтобы приобретать нужное и желаемое. Если же имеешь всё необходимое, то начинаешь маяться, пытаясь придумать для себя занятие.

— И как? — не отступала она. — Придумал?

— Наверное, я был бы не прочь попробовать как-то изменить ситуацию с куполами и атмосферой, — задумался я. — Однако меня совершенно не интересуют нужные для этого знания — экология, технологии очистки воздуха и прочее. Мне куда больше по нраву исследования виртуальности, — тут я улыбнулся, — как и тебе. Можно будет создать какой-нибудь шикарный мир, а часть средств с его успешного старта инвестировать в учёных, которые как раз занимаются экологией. Убить двух птиц одним выстрелом.

Хейди рассмеялась.

— Похоже на тебя, хитрый жук. — Девушка поставила локти на стол и переплела пальцы, на которые опёрлась подбородком. — Кстати, я слышала, как другие девчонки опять называли нас парочкой. Не боишься, что таким темпом заполучишь репутацию… странного?

Мне показалось, что Хейди одновременно и хотела этого, и опасалась.

— Они гонятся не за мной, а за деньгами, которые у меня есть, — отмахнулся я. — Ничего интересного.

— Думаешь мы, девушки, ищем кого побогаче уже со школы? — ехидно подняла она бровь.

— Все мы знаем, что большинство современных женщин меркантильны, — рассмеялся я, — и главной своей целью ставят продать себя подороже. Но как узнать, сколько стоит та или иная женщина? — я потёр большой и указательный пальцы. — Если подойти к кому-то и задать подобный вопрос «в лоб», сказав что-то типа «Какая твоя цена за час?», то девица демонстративно оскорбится. Дескать, как ты посмел подумать обо мне как о проститутке! В этом нет ничего удивительного: желание продать себя и одновременно с этим отрицание себя как продажной женщины спокойно сосуществуют в женском восприятии мира. Стандартное лицемерие, но, впрочем, речь не об этом.

Хейди скептично слушала меня, но я видел, что ей интересно. В этом, между прочим, состояла весьма приличная доля некоторой… доверительности между нами. Маназ ходила со мной не из некоего чувства долга, а по причине того, что ей было интересно проводить со мной время. Мне, признаться, её общество тоже нравилось больше, чем остальных, хотя я спокойно общался ещё по крайней мере с дюжиной ребят.

— Что же тогда делать? — продолжил я. — Решение очень простое. Девушке нужно задать вполне безобидный вопрос, который ты, возможно, неоднократно слышала на видеороликах с опросами. Этот вопрос звучит так: «Сколько мужчина должен зарабатывать в месяц, чтобы быть с тобой?»

Хейди выпучила глаза, а я рассмеялся, видя такую реакцию.

— И что потом? — заинтересовалась она.

— Хех, — покачал я головой. — Женщины просто обожают высказывать своё мнение по этому вопросу, и ответ можно будет получить моментально. Допустим, она ответила: сто тысяч долларов в месяц. Тогда просто открываем калькулятор и делим сто штук на тридцать дней в месяце. Результат делим на двадцать четыре часа в сутках. Таким образом получаем сумму… — очки дополненной реальности позволили мгновенно произвести вычисления, — в сто тридцать девять долларов, если округлить в бóльшую сторону. Это и есть цена данной женщины за один час. Теперь можно её озвучить и понаблюдать за реакцией.

— Это звучит как развод, — хмыкнула девушка, указав на меня пальцем. — Никто не станет обслуживать тебя после таких слов.

— Как-нибудь обойдусь, — отмахнулся я. — Всё-таки ищу отношений, которые не будут строиться лишь на деньгах.

— Но и без них отношений не построишь, — отвела она глаза, уставившись в окно. — И кстати, большинство мужчин не менее меркантильны, чем женщины.

— Тут спорить не буду, — уловил я смену настроения, а потому прекратил улыбаться. — Что отчим? — спросил у неё, осознав, что из-за разговора про деньги Хейди провела параллель с собой. — Всё пьёт?

— Не просыхая, — мрачно выдала она. — Удивлена, что его и мать до сих пор не отправили за купол.

— А что ты? — нахмурился я. — Тебя ведь отправят с ними как несовершеннолетнюю?

— Нет, — улыбнулась Хейди. — Я уже давно нашла нужную информацию. В подобной ситуации я имею право остаться в городе, так как обучаюсь на бюджете в одной из лучших школ, которая находится в списке тех, что проходят в качестве исключения.

— Так-так, — заинтересовался я. — В принципе логично… А где жить?

— В таком случае администрация предоставляет комнату и опекуна, — задумалась она. — Только я не знаю, как именно всё это будет проходить.

— Значит, с окончанием школы точно также, через льготы, получаешь высшее? — предположил я. — А потом, как специалист высокого уровня, начинаешь работать и обеспечивать себя?

— Именно, — с улыбкой кивнула Хейди. — На это у меня и была надежда до… — она замерла, а потом отвернулась, — твоего появления.

Последние слова прозвучали гораздо тише, и я понимал почему. Никто не любит ситуации, когда вынужден оказаться слабым и зависимым. Но ничего не поделать, такова жизнь.

— Ты бы справилась и без моей помощи, — кивнул я.

— Если бы не слегла в больницу по здоровью уже через год, — безрадостно пробормотала она.

— Эй, мы ведь обсуждали это? — нахмурился я. — Никаких подачек, только инвестиции в ценного специалиста.

— Скорее не ценного, а того, кому нечего делать, — хмыкнула Хейди. — Поэтому я и учу кучу всего — как нужного, так и нет. Впрочем, я понимаю других. Будь у меня с самого детства доступ ко всем развлечениям, я бы тоже забила на уроки и задротила в игрушки.

Она уже рассказывала мне эту историю. Про то, как поступала в мою элитную школу. Хейди очень хотела остаться в куполе, а ещё она ненавидела своих родителей лютой ненавистью, стараясь поменьше с ними пересекаться. Чтобы вырваться из этого круговорота дерьма, у неё был лишь один вариант — учёба. Сдать экзамены на как можно более высокий балл и поступить в лучшую старшую школу города. Потому что других вариантов не имелось. Не подарила ей жизнь богатеньких предков.

Последнее, что можно делать в такой ситуации, это закапывать себя ещё глубже, то есть забросить учёбу. К чему это приведёт? Оператор дронов с подорванным здоровьем, задыхающийся в атмосфере за куполом.

Благо, что городские власти понимали перспективу людей, подобных Хейди, и давали им такую возможность. Девушка рассказала, что у неё даже интернет не всегда работал, потому что периодически его не оплачивали. Но с материалами для обучения проблем не было никаких. Она ходила в школьный компьютерный класс, скачивала методички с сайтов, рекомендованных преподавателями, а также интересовалась вопросами, которые должны быть на экзамене. Проходила сотни тренировочных тестов, решая десятки заданий в день и… это принесло результат.

Хейди не тратила на репетиторов ни цента. Не покупала никаких курсов или ответов. А если что-то было нужно, просила одноклассников скинуть ей копию. В младшей и средней школе с ней общались получше, так что такая возможность ещё была.

Теперь она в одной из лучших старших школ города, с огромными перспективами. Думаю, с небольшой помощью Хейди добьётся успеха.

— Кстати, тебе ведь скоро пятнадцать, — сказала она.

Да-а… пятнадцать лет и капсула виртуальной реальности…

— И я опасаюсь этой даты, — вздохнул я.

История эта тоже уже была ей известна. Какое-то время Хейди даже посмеивалась надо мной, а потом я предложил уступить ей место в будущей вирткапсуле и посмотреть, к чему это приведёт. Девушка всерьёз задумалась, ведь ранее никогда не пользовалась капсулой. Они вообще шли двух видов: рабочие — для управления дронами или чем-то подобным, и игровые. Хотя выполнять дублирующие функции была способна каждая, но в таком случае падало качество. Считалось, что для разных задач нужна разная техника. У меня, конечно же, будет игровая.

Стоили эти штуки соответственно — где-то на уровне автомобиля. И так же, как у тачек, у вирткапсул были свои классы оборудования: более крутые и качественные или менее. Для массового пользователя имелись дешёвые аналоги — шлем виртуальной реальности, который давал похожие, хотя и сильно обрезанные функции и ощущения. Разница между шлемом и капсулой — как если сравнивать «Сегу» и «Плэйстейшн 5».

Однако свою задачу шлем тоже выполнял, позволяя людям задротить и не знать бед.

— Как-то планируешь отмечать? — спросила Хейди.

— Как-то надо, а то меня не поймут, — улыбнулся я. — Думаю, соберёмся где-нибудь и…

— Я не приду, — уверенно заявила она.

— Почему? — неприятно удивился я.

— Остальные не лучшего мнения обо мне, — откровенно сказала Хейди. — Отметь с нормальными людьми, а мы и так часто видимся.

Над столиком повисло молчание. Я видел, что девушка передо мной ёрзает на стуле и не знает, куда деть взгляд.

— У меня и подарка никакого нет, — спустя минуту пробормотала она. — Чего я там делать буду? Стану объектом для шуток? А ты будешь защищать меня и со всеми перессоришься?

— Тогда твоим подарком будет посещение моего дня рождения, — улыбнулся я, пытаясь подобрать альтернативу. — Кроме того, ты и правда веришь, что я жуть как хочу получить тот хлам, который мне подарят? Если бы мне и правда что-то было нужно, то я бы давно приобрёл это.

— Тоже верно, — задумалась она. — Л-ладно, я приду.

Больше мы к этой теме не возвращались.

Виртуальную капсулу мне купили за неделю до дня рождения, отчего я недовольно покосился на мать, которая лишь усмехнулась и взлохматила мои волосы.

— Совсем взрослый, — довольно произнесла она.

— Вырос, как гриб после дождя, — согласился я. — А ты всё такая же, молодая и красивая.

Я даже не врал. Мать регулярно посещала салоны красоты, делала различные оздоровительные процедуры, ходила в спортзал и следила за фигурой. Впрочем, подобное не редкость у тех, кто мог позволить себе не думать о деньгах. Во всяком случае, не слишком сильно о них думать. Нет, серьёзно, даже в моём прошлом мире почти все финансово обеспеченные представители общества выглядели гораздо моложе и красивее «работяг», вкалывающих от рассвета до заката. Исключения, впрочем, тоже имелись, но сейчас не о них.

Дженнифер рассмеялась.

— Ох, льстец! Не зря та девочка от тебя не отходит.

— У неё выбора нет, — задумчиво произнёс я. — Наши финансовые вливания позволяют ей не протянуть ноги. И не раздвигать их невесть перед кем.

Табуированная тема? Как бы не так. Я с детства показывал, что не боюсь и не стесняюсь заводить разговор о чём угодно, отчего со временем приучил родителей вести себя со мной как со взрослым.

— Но она ведь тебе нравится? — женщина присела рядом, с интересом посмотрев мне в глаза. — Эта Хейди. Она симпатичная и умная. Я помню, хоть и разговаривали мы толком всего один раз, когда я покупала ей одежду.

— Нравится, — с долей сомнения ответил я. Потому что хоть сексуально она меня пока что не особо привлекала — куда больший интерес вызывали девушки, уже успевшие округлиться в нужных местах. Однако по сравнению с другими одноклассницами она и правда казалась мне более симпатичной. Скорее всего, суть была в том, что мы много времени проводили вместе.

— Ты ведь пригласил её на праздник? — уточнила мать.

— Разумеется, — даже возмутился я. — Если уж кого и звать, так это её. Больше Хейди я общаюсь разве что с тобой и отцом.

— Ой не ври, молодой человек, — усмехнулась Дженнифер. — Наше общение обычно проходит лишь в гостиной, во время ужина. Завтрак ты сметаешь за минуту, так как всегда опаздываешь, во сколько тебя ни буди, а обед проходит в школе.

— А сейчас мы, видимо, смотрим телевизор? — ехидно приподнял я бровь. — Ладно-ладно, я тебя понял. И ты права. Частично, — выставил я палец. — Всё-таки на выходных мы не всегда встречаемся, так что…

— А почему, кстати? — задала она внезапный вопрос.

— Э? — не понял я. — Что почему?

— Почему вы не встречаетесь? — переспросила мать. — Она тебе нравится, ты ей — тоже…

— Последнее — не факт, — скрестил я руки на груди. — И вообще, рановато как-то. — После последних слов я буквально ощутил себя стариком. Ну молодец, Итан! Нашёл что сказать. «Рановато». Осталось лишь поворчать, что «в наше время всё было иначе», а потом посетовать, что пенсию задерживают.

По округлившимся глазам Дженнифер я понял, что она не пропустила эту часть фразы мимо ушей.

— Я имею в виду, что сейчас неподходящий момент! — словно пытаясь исправиться, я повысил голос, но тем самым лишь загнав себя в бóльшую яму.

— Ты гей? — спросила мать, отчего я подавился воздухом.

— Проверь мой профиль в «Порнхаб»! — возмущённо ответил я. — Никакого гейства!

— В этом нет ничего такого, — пожала она плечами. — Наше общество давно справилось с любыми предрассудками. И мы с Эдом примем тебя любым, — в глазах женщины я рассмотрел смех, отчего расслабленно фыркнул.

— Всё-то тебе шутки шутить, — хмыкнул я. — На самом деле всё чуточку сложнее. Я… думаю, что Хейди согласится встречаться, но сделает это не из любви или чувств, а из-за долга. Мне и так пришлось довольно долго доказывать ей, что я не из извращенцев, а потому помогаю ей сугубо по своей инициативе, не рассчитывая на какую-то специфическую награду.

— С этим ничего не поделать, — спокойно ответила Дженнифер. — Неважно, когда ты предложишь это — сейчас, завтра, через год или десять лет. Она всё равно будет испытывать чувство долга. В её ситуации это естественно. И раз этого не избежать, то почему бы не форсировать события?

— Потому что… — Я растерялся, ведь просто не думал о ситуации с этой точки зрения.

— Она миленькая, — снисходительно улыбнулась мать. — И пока ты будешь изображать джентльмена, изучая содержимое «Порнхаб», её уведёт кто-то ещё. Как потом возвращать будешь? Девочка — живой человек, и точно так же, как и ты, мучает себя, не зная, как выстроятся ваши отношения. Друг она тебе, должник, приятель или возлюбленная? Покажи это, дай ей знать.

— Ты права, — сообразил я. — К тому же «встречаться» — это только подготовка к отношениям…

— Угу, всегда предохраняйся, милый, — лукаво коснулась она моего плеча. — Для внуков я, как ты и говорил, ещё слишком молода!

Хохотнув в ответ, я кивнул. Да, нужно будет так и сделать. Предложить Хейди встречаться. Нечего пудрить мозги ни себе, ни ей. Пятнадцать лет — самый подходящий возраст для того, чтобы гулять, держась за руки. Потом будут робкие поцелуи, а там… там и совершеннолетними станем. К тому же за эти годы она точно округлится там, где надо. Я более чем уверен в этом!

А капсулу по итогу всё-таки пришлось исследовать, правда предварительно я, пользуясь всеми полученными за прошедшее время знаниями, хорошо так её изучил, придя к выводу, что… это очень хорошая и качественная модель с полным погружением.

— Надо было просить начать со шлема, — проворчал я, но отступать было поздно, так что залез в вирткапсулу и активировал настройку под пользователя, которая закончилась всего за десять минут — очень быстро, а то самые первые модели тратили на это целых четыре часа.

Далее начал изучать то, ради чего она и была куплена, — виртуальную реальность.

Вся она делилась на сотни разных направлений — тут были фильмы с полным погружением, всевозможные игрушки, порнуха, конечно же, куда без неё? Имелись виртуальные социальные сети, где можно взаимодействовать аватарами, как в реальном мире. Кстати, эти «виртсети» были самыми что ни на есть разными! Хочешь оказаться на жарком тропическом острове с атмосферой романтического курортного отдыха? Без проблем! А может, тебе по душе бескрайняя тайга? Прогулки по горам? Город в стиле нуар с тёмными подворотнями и отсутствием ограничений на жестокость? Каждый может примерить маску легендарного Джека Потрошителя!

Пока что на главной странице я видел лишь разрешённые и официальные виртсети, но, как я знал, существовали и теневые, где настройки позволяли выкрутить чувствительность до запредельного уровня, получая такое удовольствие, что мозги вставали набекрень. Иногда в прямом смысле слова. Ещё встречались места, которые запрещали выход или являлись ловушками. Повезёт, если просто обнулят счёт, который привязан к профилю, а то ведь могут и убить… Причём это и правда возможно, ведь капсула подключалась к нервам и организму в целом. Если импульсы, поступающие по ним, будут достаточно сильны, это может привести к остановке сердца. Случаи, увы, не редкость.

Поэтому, во избежание, лучше «гулять» только по официальным виртсетям или вообще ограничиться фильмами и играми. Начну, наверное, с кино. Чисто для интереса…

Я запустил какой-то боевик, гордо красующийся на главной странице. Мне хотелось ощутить это полное погружение. И… боже, я не прогадал!

Во время всех битв, перестрелок, захватывающих гонок, бега на грани и прыжков со стометровых крыш небоскрёбов я будто бы находился там же! Можно было настроить режим «погружения»: от лица главного героя, со стороны или по умолчанию. Последний режим сам менял ракурсы в зависимости от задумки режиссёра. То есть, по идее, когда надо — показ шёл от лица героя, когда нужно показать картину целиком — со стороны.

Но я ведь сюда не за этим пришёл, мне нужно просто посмотреть. Выбрал со стороны.

И… это впечатляло до мурашек по коже! Я будто бы участвовал во всём этом, действуя рядом с персонажем. Ух, как же это!.. Нет слов. Что же будет, если выбрать от лица героя?!

Я играл больше часа, едва сумев остановиться. Буквально силой воли заставил себя выйти из фильма, ощущая, как всё тело будто дрожит. Ложное чувство, но… Надо бы попробовать вместе с Хейди. Здесь есть режим совместного просмотра. Можно даже одновременно обсуждать всё происходящее и… Чёрт, почему я сразу подумал о ней? Неужто мать права? Кхм, так-то права.

Следом я зашёл в одну из игрушек. Здесь было что-то о космических сражениях, где я быстро создал себе болванку-аватар, а потом оказался на каком-то корабле, с отрядом других солдат. Летели на задание. Какое и куда — пропускал. Мне было интересно просто походить, пошевелить руками, посмотреть на НИПов (неигровой персонаж) и прочее-прочее.

Вскоре мне удалось пострелять и даже смахнуться в ближнем бою, пробивая прикладом головы каких-то огромных (с человека) инопланетных жуков. Уродцы те ещё! С непривычки меня это здорово пугало, так что удары выходили что надо. Правда, старался всё-таки расстреливать их издали.

Любые атаки, которые проходили по мне, заставляли терять равновесие и испытывать… нет, не боль, а чувство, будто бы кто-то коснулся тела в точке попадания. Имелась настройка, позволяющая уменьшить или увеличить ощущения от «попадания», но я всё ставил по умолчанию.

Поковырявшись ещё с час, уже надумал было выходить, как получил запрос на подключение. Причём не от кого-то, а от Тайрона!

— И каким это образом ты вообще обо мне узнал? — философски спросил я, но всё-таки разрешил подключение. Почти сразу рядом появился закованный в мощные латы гигант, держащий в руках даже на вид чертовски опасный пулемёт.

— Нубятник, — огляделся он, — понятно.

Потом, явно красуясь, брат бросил нечто напоминающее гранату, которая буквально обратила в пепел всю область перед нами на расстоянии в пару километров точно.

После этого Тайрон важно обернулся ко мне. Я не стал подводить его, уважительно присвистнув.

— Так ты, оказывается, тоже начал играть, — хмыкнул он. — Долго же капсулу выпрашивал!

— Это подарок на пятнадцатилетие, — улыбнулся я в ответ. — Я в первый раз зашёл, осматриваюсь.

— Точно, у тебя же днюха скоро, — по-видимому, брат вспомнил о ней только сейчас. — Ладно, я тебе подарю свой старый шмот в игре. Так-то это реально крутые штуки! Знаешь, сколько я на него задонатил? — Тайрон гордо приосанился, будто бы заработал все эти деньги сам.

— Я пока ещё не уверен, что буду в это играть, — огляделся я, не видя ни одного врага: брат сжёг вообще всё, что было поблизости. — Говорю же — осматриваюсь.

— Ай, мне не гони, — махнул он рукой. — Сам так же начинал, а сейчас уже даже стримить пытаюсь. Ты, кстати, подваливай на трансляции! Правда, они в основном ночью — так больше зрителей…

— Как-нибудь, — дипломатично ответил я. — Только ночью я в основном сплю.

— Правильный, как всегда, — разочарованно цыкнул брат. — Хер с тобой, маменькин сынок, развлекайся в яслях. Если же захочешь настоящей игры — пиши. Может, отвечу, если не буду занят.

«Ну-ну, занят», — мысленно усмехнулся я, глядя, как он покидает мой мир.

Выйдя из игры, ещё немного полазил в виртуале, залез в парочку виртсетей, где даже не стал заморачиваться аватаром, а просто нажал «скопировать с тела», моментально оказавшись в городке, которые зачастую показывали в старых фильмах жанра вестерн. Где-то на площади шла какая-то дуэль, что-то обсуждали люди, а красивая женщина, рядом с которой я появился, наградила меня заинтересованным взглядом.

— Обычно мальцов вроде тебя, — произнесла она, — больше интересуют места типа «Любовных островов», чтобы кого-то подцепить. — Женщина подмигнула. — А ты вдруг залез на «Кровь и золото». Причём со своей настоящей внешностью. Здесь так не принято, — погрозила она мне пальцем.

— Я осматриваюсь, — пожал я плечами, — к тому же это ведь официальный сервер? Чего бояться?

— Здесь — ничего, — рассмеялась женщина, поправляя шляпу, — но что будет, если я сделаю вот так?

Вытащив из кармана монетку, она бросила её мне в руки. По инерции я поймал её, сразу ощутив, что… меня куда-то засосало!

— Что за?.. — огляделся я, осознав, что нахожусь в каком-то подвале. — Эй!

— Не бойся, — хмыкнула женщина, оказавшись рядом. — Это совсем рядом, на том же сервере. Просто я передала тебе замаскированную под монету ссылку-переход.

— У меня же должны были запросить подтверждение? — нахмурился я, моментально удостоверившись, что и правда всё ещё нахожусь на том же сервере и могу выйти в любой миг.

— А тут в дело вступают настройки профиля, — поведала она. — И поверь, информацию, которую я тебе сообщаю, говорю лишь потому, что ты мне понравился. Красивый мальчик, жаль только — слишком юный.

— Погоди-погоди, ты с темы-то не съезжай, — меня, в отличие от неё, подобное весьма напугало. — Разве такое не против правил?

— Ты в каком веке живёшь, глупыш? — рассмеялась женщина. — Лазейки есть везде. Некоторые лежат на поверхности, для других применяют сторонний софт. У меня, например, это чисто официальная программа для «ускорения и обхода» некоторых виртсетевых решений. С учётом же того, что твой профиль, видимо, создавался путём пары кликов, я была уверена, что настройка «перемещения с другом» у тебя стоит в категории «по умолчанию», а потому ссылка-приглашение спокойно перекинула тебя по моему адресу в пределах сервера. Но знаешь, — царапнула она меня ногтем, — со столь же минимальными усилиями она могла перекинуть тебя в «Красный город» или «Заброшку».

— Видимо, это виртсети с отключенными настройками? — поморщился я, ощущая себя на диво беззащитным. Вот тебе и знания, полученные из самых разных источников информации!

— Отключенные? — хихикнула она. — Если бы! Там они выкручены наизнанку. Каждое прикосновение может принести столько же удовольствия, сколько и боли. Маленьким мальчикам, без сопровождающих или очень хороших «защитников», приходить туда строго запрещено.

«Защитники» — что-то типа антивирусов на современный лад. Хоть это я знал. И, видимо стандартный, который у меня стоял, за что-то серьёзное не воспринимал никто. Печально.

Я проболтал с женщиной ещё с полчаса, а потом вышел, даже не спросив имени. Она, впрочем, у меня тоже. И, наверное, это хорошо.

Из капсулы вышел на подрагивающих ногах, обливаясь пóтом. Неплохо меня та барышня поимела! А ведь и правда могла… что угодно… дерьмо!

— Так и до психоза недалеко, — бурчал я, пока шёл в ванную, чтобы умыться. — Или хотя бы до фобии. Правильно не хотел во всё это лезть…

Но я знал, что полезу. Снова и снова полезу… Интерес уже захватил меня, а реальная опасность лишь побудила глубже закопаться в тему, начав смотреть не только видео о строении виртуала, но и о том, как с ним взаимодействовать.

Умывшись и приведя себя в порядок (сердце продолжало колотиться, будто я пробежал марафон), направился обратно к себе с целью начать шерстить интернет (обычный) на предмет нужных знаний, что могли бы помочь мне выжить в виртсетях, но услышал довольно громкие и злые крики брата. Что там у него опять случилось? Капсула сломалась? Он ведь обычно в это время полностью недоступен!

Подойдя ближе к его комнате, я заметил приоткрытую дверь и услышал голоса родителей. О… кажется, это серьёзный разговор! Неужели дождались?!

— Итан уже девушку себе нашёл, активно развивается и учится, а ты в это время тратишь жизнь на сплошную чушь. Чем ты будешь заниматься, Тай, если мы лишим тебя денег? — Мать умела в деловой тон, а сейчас она, в дополнение ко всему, была достаточно зла.

— У меня заработок в виртуале! — раздался раздражённый голос брата. — Да я скоро буду зарабатывать больше, чем вы двое, вместе взятые! Старики — ни хера не понимаете суть современного заработка, вам бы лишь чтобы всё на счёт капало, а у меня игровая валюта, она сейчас дорожает, и цены перевода в реал растут с каждым днём, да если я…

— То есть у тебя нет ни доллара, — припечатала его Дженнифер. — Никто из разработчиков не будет обменивать «нарисованные» им же деньги на реальные. А слухи о такой возможности распространяют они же сами, чтобы наивные дурачки побольше донатили.

— Это ложь! — возмутился Тайрон. — Мой друг по игре, Латос, он выводил кучу раз! Он не стал бы врать! Мы придумали, как получить легендарную шмотку, на которую можно организовать целый аукцион. Нужно лишь как следует снарядить рейд, а потому я и снял те деньги с твоей кредитки. Да, там много, но всё это окупится, и я получу минимум в пять раз больше!

«Ой, дура-а-ак!» — осознал я причину возмущения родителей. Его же разводят как самого настоящего лоха!

— Ты не понимаешь, мама! — продолжал брат. — Ты застряла в прошлом и не поспеваешь за трендами! Деньги теперь крутятся не во всяких «бизнесах» или «работах», а в виртсетях и играх. Да чего там — эти «игры» уже стали больше походить на реальность, чем сама реальность! Вы говорите, я не выхожу из дома и не учусь в школе? У меня там настоящая школа жизни! И девок у меня там больше, чем у Итана будет за всю его жизнь! Пока ваш правильный примерный сынок пытается получать на хер никому не сдавшееся образование, я уже проворачиваю сделки на миллионы!

«Вот к чему привело их воспитание», — мысленно вздохнул я. Потому что придурок не нёс ответсвенности и не наказывался за свои проступки. Если бы хоть раз как следует получил отцовского ремня, то, глядишь, не привык бы творить херню. А сейчас… он ведь отлично знал, что, взяв кредитку Дженнифер, ничем не рискует. Точно так же он думал, когда забросил старшую школу и когда хулиганил в реале. Впрочем, за виртуал у него тоже, как я слышал, есть несколько солидных штрафов. И всего этого легко можно было бы избежать, если бы родители заставили отвечать за подобное дерьмо. А раз не заставили они — теперь будет учить жизнь. И учить оч-чень жёстко. Если повезёт, к тридцати сумеет понять, как сильно был неправ. Если не повезёт — к этому времени уже откинется. Если очень и очень не повезёт — будет жить, но всё ещё пребывать в блаженных иллюзиях, создавая проблемы как нам, его семье, так и самому себе.

— Я не буду говорить тебе, чтобы спустился с небес на землю, — холодно произнесла мать. — Тебе сейчас семнадцать, так что просто знай — с восемнадцати, когда станешь совершеннолетним, ты переезжаешь в новую съёмную квартиру. Аренду мы с твоим отцом оплатим на три месяца. Дальше крутись сам. Денег тебе больше никто не даст.

Кстати, да, в это время возраст совершеннолетия в США сместили к восемнадцати. Одно из изменений, которые ни на что толком не влияли, но имелись.

— Это несправедливо! Вы купили Итану новую вирткапсулу, а меня выгоняете?! Какого хера! — Крик Тайрона доходил аж до ультразвука. Я поморщился и потёр уши.

— У тебя есть год, чтобы исправиться, — дополнила Дженнифер. — Бросить заниматься глупостями и вернуться к учёбе. Если сдашь экзамены за пропущенный год, то сумеешь восстановиться в старшей школе, не отставая от сверстников.

— Бред, — прошипел он. — Ненавижу тебя!

— За языком-то следи, — впервые за весь разговор выдал отец.

— Не лезь, пусть выскажется, — мгновенно отреагировала Дженнифер.

— Да, папа, не лезь. Пусть выскажется, — ехидно повторил Тайрон. — Знай своё место, тут мама всё решает. Так же? Да, папа? Мама знает, как лучше, — давил брат на больное. — Что ты сделала с отцом?! — резко поднял он голос. — Ты же убила в нём всё мужское! Ты катком проехала по всем его мечтам и всей его жизни! Я ведь помню, как когда-то было иначе, но понемногу ты вытравила его суть, как пытаешься вытравить мою! Теперь отца даже в бар с друзьями не отпускаешь, потому что, видите ли, это вредно для здоровья и ты будешь за него беспокоиться. Теперь и со мной хочешь то же самое сделать! Потому что тебе, такой идеальной, будет, видите ли, стыдно. Один сын — нормальный, а второй — идиот! Поэтому лучше сделать вид, что его и вовсе не существует, верно, мама? Выгнать и забыть! Ты же… эгоистичная сука, которая на самом деле никого, кроме себя, и не любит. Ни отца, ни меня, ни Итана.

— Я всё сказала, Тайрон, — не меняя тона, произнесла Дженнифер. — Твоё время пошло.

После этого я услышал шаги, отчего резко встал за угол, а женщина прошла мимо меня, ничего не замечая. Отчётливо была заметна деревянная походка и глаза, полные слёз. Да уж, Тай, поздравляю. Ты в очередной раз разбил её сердце.

— Подонок, — припечатал отец.

— А что я такого сказал, чего вы оба не знали, а? — огрызнулся Тайрон.

— Глаза бы мои тебя не видели, — бросил ему Эдвард, прежде чем уйти.

— А я не против! — крикнул брат ему в спину. — Давай так и сделаем! Я с радостью перееду хоть через год, хоть уже завтра! Очевидно, по-моему, что мне с вами жить уже попросту опасно!

Следующие дни все притворялись, что ничего не произошло. Я же в это время старательно узнавал о виртсетях, выискивая всё, что только можно, не забывая и про стандартную программу изучения «начинки» капсулы. Интерес взлетел просто катастрофически. На его фоне школа стала казаться совсем унылой и примитивной. Может, это просто ощущение, но я считал, что, несмотря на крайне интересную подачу материала, уровень образования серьёзно упал. Я не исключал, что так мне кажется чисто за счёт моего собственного исследования, которое заставило скакнуть собственный уровень знаний до недосягаемых (для одноклассников) величин. Впрочем… почему нет?

На пятнадцатилетие снял (денег мне выдали весьма прилично) самый натуральный бар. Формально он был лишь для совершеннолетних, но я договорился с владельцем, который просто убрал весь алкоголь, оставив шикарную атмосферу. Еду сюда доставили заранее, уже из ресторана. Зато можно было выпить из «взрослой» тары — стилизованных под средневековые пивных кружек.

Из работников тут осталась лишь симпатичная девушка-официантка, которая и сама здорово повеселилась, пусть так и не присоединилась к нам за столиком — точнее, одним мега-столом, состоящим из нескольких, хоть её и звали несколько раз.

Сюда же прибыла пара популярных интернет-блогеров и исполнителей, которых родители предложили нанять «для повышения статуса мероприятия». Я не стал отказываться, всё-таки мы вполне могли себе такое позволить.

Разумеется, я не стал скромничать и объявил об этом, чтобы вся школа только и говорила, что о моей вечеринке «в настоящем баре с приглашёнными топ-звёздами».

Само собой, пришли все, кого я пригласил: друзья, с которыми поддерживал связь ещё с начальной школы (посредством сети), из средней школы и, конечно же, те, кого я выделил в старшей. Ещё была пара ребят из моей секции плавания, с которыми я хорошо общался. Народу, несмотря ни на что, было не так чтобы очень уж много — всего семнадцать человек, из которых десять парней и семь девчонок. Люди знакомились, веселились и отлично проводили время, хоть и без алкоголя. Наверное, подобное странно смотрелось бы в моей прошлой жизни, но здесь и сейчас — более чем органично.

Да уж, день рождения получился шикарным. Приглашённые артисты отжигали со сцены. Гости танцевали, обжирались, веселились, снимали всё на видео, организовывали «парочки».

За исключением меня. Потому что пришли все… кроме Хейди.

«Вот сучка!» — думал я скорее с толикой раздражения, чем с настоящим гневом. Она всё-таки не выбросила из головы собственные мысли о том, что якобы будет лишь позорить меня. Перед кем?! Здесь все свои, и эти «свои» — те люди, которых я выбрал. То есть лучшие из возможных. Наоборот, если кто-то из этих вот решит высказать своё «фи» моей будущей девушке (я решил сделать ей предложение прямо на вечеринке, чтобы всё вышло пафосно, как в фильмах), то я своевременно пойму, что нам не по пути, и исключу такого «гения» из своего круга общения.

— Ну, Хейди… — периодически поскрипывал я зубами, однако виду не подавал, продолжая изображать веселье и радость. Даже пару раз потанцевал с симпатичными девочками, но своевременно пресекал попытки «перейти во вторую фазу». Нет уж, у меня уже есть цель. Которая упорно меня игнорировала! Но я её достану. Обязательно достану!

Подарки были многочисленны и даже интересны. Многие из них относились не к реалу, а к виртуалу, что придавало им своеобразности. Парочка даже имела потенциал оказаться полезными, а не пустыми игрушками-развлекушками на один раз.

Вот только они меня не радовали. В голове мелькала лишь Хейди. Да как?.. Я ведь… ещё несколько дней назад даже не думал о ней в таком ключе! Просто интересная девчонка, которая постоянно отиралась рядом. Просто ещё один собеседник. Просто делал хорошее дело, подкармливал её и понемногу заботился.

Сам не заметил, как привязался. А ещё и Дженнифер… Ведь правду же сказала — если буду тупить, велика вероятность, что Хейди уведут и… всё.

Хотел было позвонить девушке, однако я не стал. Уверен — или не возьмёт, или отмажется, но уже точно не придёт. В голове довольно быстро созрел новый, в чём-то коварный план, так что с некоторым трудом дождавшись окончания празднования, уже в темноте, пешком направился к району проживания Хейди.

— А говорят, внутри купола нет трущоб, — хмыкнул я, заметив нужное место.

Нет, в каком-то смысле говорят верно, ибо бедняков и маргиналов быстро отсеивали и отправляли в ту часть города, которая ничем не прикрыта. Видео и фото подобного мне довелось увидеть достаточно. Даже лично бывал в городе за куполом.

Это… ну-у… на первый взгляд, всё тот же город, но как если сравнивать Москву и какой-нибудь зауральский посёлок. Можно бесконечно защищать малую родину, но стоит только посмотреть на столицу — и сразу закрадываются подозрения, что к ней и остальной стране относятся чуточку по-разному.

Здесь было нечто подобное, но контраст казался лишь сильнее и ярче. Если внутри купола царил настоящий мир будущего, то там, за ним, создавалось ощущение, что с начала двадцать первого века не поменялось ровным счётом ничего.

Но, конечно же, основной причиной нежелания там жить была атмосфера. Воздух давно был пропитан выхлопами и разной гадостью, отчего находиться в такой атмосфере было просто опасно. Как я знал, подавляющее большинство носило средства защиты органов дыхания, а все квартиры и дома старались максимально изолировать. Фильтры воздуха стояли везде, где можно, но подобное работало не слишком хорошо.

В общем, подойдя к месту проживания семьи Маназ, я осознал, что и внутри купола есть свои бедные районы. Даже, честно скажу, возникли опасения, что из подворотни выпрыгнет группа гопников, поплёвывая семками. Тогда останется лишь бежать сверкая пятками!

— Как в девяностые, сука, — пробурчал я, осматриваясь вокруг.

Невольно вспомнилась ещё старая студенческая доармейская история прошлой жизни, случившаяся со мной в те лихие времена. Сложное было время: налоги, катастрофы, проституция, бандитизм и недобор в армию — всё как всегда.

И вот зашёл ко мне в один день мой насмерть перепуганный друг Витька и рассказал о своей проблеме.

Витя в то время учился в техникуме. В группе с ним была какая-то не слишком отягощённая моралью девица, у которой имелся двадцатилетний ухажёр, «братуха-борцуха», недавно переехавший в Россию из солнечной Армении. Не помню, как его имя, пусть будет Артур. Учащиеся техникума между собой звали его Мустангом, потому что он натурально был какой-то дикий и необузданный.

Время тогда было мутное, стрёмное, хотя выжившая из ума бабка Нина называла те годы «святыми». Все крутились как могли, вот и Мустанг придумал бизнес. Схема оказалась рабочей и заключалась в следующем: ревнивый горец объявил всем учащимся мужского пола, что отныне им запрещается не только разговаривать, но и просто подходить к его девушке. За нарушение полагался крупный штраф. Несогласных с такой постановкой вопроса жестоко избивал. После нескольких залётчиков, попавших на деньги, студенты стали шарахаться от бабы Мустанга, как от спидозной проститутки. Но участники концессии были готовы к такому повороту событий, и девка стала сама подходить к парням и заводить с ними разговоры. Нелепые отмазки, что она сама к ним подошла, оправданием для Атура не являлись.

— Ты-то как на этот развод попался, Витька? — спросил я тогда.

— Да там так получилось… — замялся он. — Я вышел на крыльцо покурить на перемене, стою, размышляю, как буду сессию сдавать. Она подошла сзади, спрашивает типа: «Чего такой кислый?» Я рассеянно ответил, так, мол, и так. Она мне говорит: «Не бойся, прорвёмся». Я ей: «Ну да, прорвёмся». Всё. А на следующий день Мустанг мне предъяву кинул, что я с его тёлкой общался, невзирая на запрет. И потребовал через два дня деньги принести за этот мой косяк.

Сумму, кстати, я сейчас даже вспомнить не мог, давно это было, знал только, что была она весьма солидной по тем временам.

— А он из какой бригады? — задумался я, мысленно перебирая местных отморозков, которые населяли город. В то время… хех… да хочешь не хочешь, но будешь крутиться в их среде. Иной власти на местах фактически не было.

— Ни из какой, — удивил меня Витя.

— Типа приблатнённый? — приподнял я бровь. — Вызывают иногда, чисто для количества, на разборки?

— Нет, я тебе говорю — он сам по себе, — пояснил он.

Оказалось, что пару месяцев назад Мустанг наехал не на того человека. Приехала братва, натурально затолкали начинающего гангстера в багажник, вывезли в лес и отмудохали как балалайку, тем самым дав понять, что поставить на бабки их друга не получится. И выписали придурку штраф. Мустанг штраф оплатил, но вынес из этой истории только один урок — жертву надо подбирать более тщательно.

— Ага. Понял, — почесал я висок. — Ладно, я с парнями переговорю, но ничего пока не обещаю.

Имелись у меня, признаться, сомнения, что всё так просто, ведь откуда Вите было конкретику знать? Однако свои подозрения я решил отложить в долгий ящик. Вместо этого описал ситуацию своим друзьям, и было принято единогласное решение помочь Витьке, ибо он не чужой нам человек, к тому же являлся младшим братом нашей бывшей одноклассницы, с которой мы тоже крепко дружили.

В день, когда была назначена передача денег, мы выехали в техникум. Было нас семь человек. На нас было любо-дорого посмотреть: короткие стрижки, по тогдашней моде, кожаные куртки, спортивные костюмы и всё такое. Что-то своё, что-то одолжили у знакомых. У одного даже была поддельная цепь в палец толщиной. Со стороны — чисто братки едут кого-то обижать. Особый шарма нашей колоритной гоп-компании придавал старый УАЗ-«буханка», который я выпросил у своего дяди.

Справедливо рассудив, что прибытие «братвы» к парадному входу техникума на таком транспорте вызовет среди студентов фурор, досужие домыслы и ненужные кривотолки, оставили «буханку» за два квартала. Сами добрались ближе и встали за углом технаря. Когда на перемене на улицу вышел Витя, дали сигнал, что мы здесь. Стали ждать Мустанга — он утром всегда провожал свою жабу, а в обед встречал.

К нашему удивлению, он не пришёл. Более того, выяснилось, что его девка свалила с последней пары.

— Похоже, спалила нас эта сучка… — проговорил я. — Побежала своего дружка предупредить. Ладно, завтра мы опять приедем. А ты, Вить, с утра как бы невзначай спроси у неё, почему Мустанг за деньгами не пришёл.

На следующий день мы опять приехали к техникуму к окончанию последней пары. Вышел Витька и сказал, что в ответ на его вопрос эта мразь нагло засмеялась и пояснила, что «Артур-джан» придёт, когда захочет. И чтобы Витя теперь ходил и оглядывался. И что его друзей Артурчик не боится.

Стало понятно, что концессионеры переигрывают нас тактически: ездить бесконечно сюда мы не можем, постоянно охранять Витю — тоже, где искать Мустанга — нам неизвестно.

— Так, парни, другого выхода у нас нет, — сказал я. — Пошли с этой овцой побазарим. Мы все вместе поднялись на второй этаж, где я и Витя зашли в кабинет.

— Кто? — важно спросил я, мастерски изображая отбитого отморозка.

Витя мотнул головой, показав мне на профурсетку. Я взял горластую «даму» под локоть и вытащил в коридор, где ожидали мои ребята. Поставил к стене и спросил:

— Где твой джигит?

— Чего те надо? — не выказывала она и тени страха.

— Я тебе вопрос задал, — постарался предельно жёстко нахмуриться я.

— Ты, блядь, кто такой вообще, чтобы мне вопросы задавать? — надменно спросила эта дура.

И тут я осознал, что это конец. Нас ни во что не ставят и, видимо, ставить не будут. Ощущение провала навалилось со страшной силой, а потом в голове, словно лучик надежды, возникло одно-единственное действие. Ведь как ещё мог бы поступить бандит и отморозок в такой ситуации?..

Не говоря ни слова, я, почти не сдерживаясь, зарядил этой марамойке с правой прямо по лицу. Девка ударилась затылком о стену, удивлённо хрюкнула и сползла на пол. Я присел на корточки, дал ей для симметрии мощную оплеуху с левой, схватил за грудки и сказал:

— Слушай, ты, тварь, я человек занятой, мне некогда из-за всякой херни каждый день сюда ездить. Запомни и передай своему джигиту: если кто-нибудь из вас хотя бы ещё раз подойдёт к Вите ближе, чем на два метра, то мне придётся приехать сюда в третий раз. Но вы об этом очень сильно пожалеете. Очень сильно. И ты, и он. Поняла меня, мразь? Поняла?!

Она лишь кивала, не в силах вымолвить и слова. Все понты истинной королевы жизни пропали, будто и не было.

Я встал, похлопал по плечу Витю, который в полуобморочном состоянии тоже потихоньку сползал по стене, и добавил:

— Бывай. Если ещё будут какие-то проблемы — обращайся. Дяде Мише и тёте Вере привет.

Потом повернулся к своим обалдевшим парням:

— Поехали, пацаны, у нас через сорок минут стрелка, нельзя продинамить! — Следом посмотрел на сучку, борясь с желанием добавить ей разочек с ноги, и пошёл на выход.

К машине мы шли в гробовой тишине. Я шагал впереди, ощущая, как подрагивают руки, и затылком прямо читал мысли своих друзей: «Жо-о-опа! Зачем только ввязались в этот блудняк? Всех ведь теперь закопают!»

Во мне же боролись два чувства: с одной стороны, я был чрезвычайно горд своим актёрским мастерством. Елена Сергеевна, руководитель школьного драмкружка, была бы в восхищении! Да что там Елена Сергеевна — сам Станиславский воскликнул бы «Верю!» С другой стороны, мне было очень страшно. Отчего-то ощущение, что Мустанг совсем не прост, буквально скреблось внутри черепной коробки. Вот и правда, на хера ввязался в такое дерьмо? И пацанов подставил, и мне теперь однозначно голову снимут!

Молча погрузились в «буханку» и поехали. Наконец кто-то прервал тягостное молчание:

— А на хрена ты ей в табло-то втащил? Это прям обязательно было делать?

— Выбора не было. Или так, или пропал бы Витька — сожрали бы его эти паскуды, натурально сожрали, — пояснил я.

В каком-то смысле так оно и было. Есть женщины, а есть мрази. И если мразь считает себя неуязвимой и творит херню, то что остаётся делать? В то время милиция мало что решала!

Эх… щепетильная, очень щепетильная тема, однако наши милые дамы всегда требовали равноправия и такого же к себе отношения, как и к мужчинам. Или это, хе-хе, «другое»?

В общем, поступком своим я не гордился, однако считал, что в тот момент и в той ситуации иначе поступить было просто невозможно.

На мои слова — лишь тишина.

— И что мы будем делать, когда нам стрелку забьют где-нибудь на пустыре? Поедем на «буханке» или пешком придём? Нас же просто уроют… — возник новый вопрос.

— Хорош на Костяна наезжать, — заступился за меня уже другой. — Мы всё равно хотели этого сифозного ублюдка отхерачить от всей души, если бы он быковать начал.

— Одно дело — ублюдка отхерачить где-нибудь за гаражами, другое дело — самке ублюдка рыло начистить на глазах у половины технаря, — возразили ему. — Для него теперь дело чести разобраться с нами. В общем… у меня батя летом на рыбалке из пруда бреднем обрез выловил. У Лёхи отец — охотник, патроны найдём.

— Угу. Вы только Костяну обрез не давайте, а то он начнёт на стрелке сразу валить всех налево-направо, потому что «выбора не было», — рассмеялся его собеседник.

Я тоже начал накидывать варианты:

— Серый, а у тебя же брат двоюродный в бригаде у Сизого?

— Есть такое, — задумался парень.

— А Кривой и Слесарь в бригаде у Новичка? — сейчас смешно вспоминать те старые погоняла, но… какие есть, такие и были.

— После того как Новичка завалили наглухо месяц назад, они перешли в бригаду Сапуна, — пояснили мне.

— Ещё лучше — сапуновские круче новичковских, — довольно закивал я. — А Маринка Зотова вышла замуж за Димку-Глухаря, он второй человек у «кировских». Они басмачей терпеть не могут. Бывает, просто из принципа ввязываются в разборки, если пиковые начинают наших пацанов напрягать. Сань, как твой сосед, вышел из больницы?

В мужика три недели назад дважды выстрелили около подъезда, а потом переехали машиной. Но он будто в рубашке родился, так что умудрился выжить.

— Его в реанимацию перевели, перитонит начался, — ответил он мне.

— Жаль, — вздохнул я. — Толян, ты говорил, что твоя сестра мутит с капитаном то ли из РУОПа, то ли из областной ментовки? На крайняк, к нему можно обратиться за помощью.

Ещё помолчали.

— Может быть, Витьке пока не ходить в технарь? — спросил Санёк.

— Ни в коем случае! — возразил я. — Пусть ходит как ни в чём не бывало.

Два дня ни Мустанг, ни его шаболда не появлялись в техникуме. Потом, как мне поведали, он пришёл, поздоровался с Витей с почтительного расстояния и сказал:

— Э-э, зачем ви мою тёльку избиль? У неё теперь бланш под глазом и мозготрясение. Могли же как мущщина с мущщиной поговорить!

— С тобой хотели поговорить, но ты куда-то скрылся, — ответил Витька.

— Эта чё за отморозки были? Из какой бригады эти беспредельщики?

Терять Вите было нечего, и он сказал, дерзко глядя Мустангу прямо в глаза:

— Я что-то не понял, ты в натуре хочешь, чтобы они в ещё раз приехали? Не вопрос — приедут, — голос, как говорил сам Виктор, у него не задрожал, хоть и был преступно к этому близок.

— Э-э… зачем приехали? Не надо приехали. Я так просто, чисто сказать, что это не по понятиям, — испугался Мустанг.

Это был первый и пока единственный раз, когда я ударил женщину. Ну как женщину — девку молодую. Но я ни о чём не жалел, ни о чём. Ни тогда, ни сейчас.

Мысли крутились в голове, пока я осматривал тёмные дома внутрикупольных «трущоб» и гадал, сколь много камер здесь функционирует. Должно быть прилично, но мало ли? Мне для путёвки на тот свет хватит всего одного придурка с ножом. Не помогут ни мои занятия спортом, ни уверения местных властей о самом безопасном городе.

Людей вокруг почти не было, что, как ни странно, логично. Практически все проживающие здесь имели работу, а потому утром нужно было вставать и бежать: кому в офисы, кому дома — до капсулы. Некоторые хардкорщики работали за куполом, отчего цепляли шлем-фильтр, похожий на компактный и жутко технологичный противогаз. Таких людей отвозили специальные автобусы, они же забирали вечером.

Благо, что адрес Хейди я знал, а очки дополненной реальности заботливо указывали путь, поэтому перед глазами вскоре появился нужный дом. Типичный для купола небоскрёб на сорок этажей.

Лишь теперь я позвонил девушке, которая… не взяла трубку.

— Вот сучка, — хмыкнул я, а потом задумался и начал поиск в сети, где довольно быстро нашёл адрес её квартиры, после чего набрал домофон.

Хотел что-нибудь соврать, типа курьера, доставки, сотрудника техобслуживания дронов, но ничего не потребовалось, мне просто открыли дверь.

— Будет неприятно, если Хейди не дома или, например, попала в больницу, — поскрёб я затылок. — А может, внезапно возникли какие-то иные дела? Вдруг, не знаю, мать заболела?

Я понимал, что, скорее всего, ситуация совершенно иная, однако ощущал несвойственный мне мандраж.

Быстро поднявшись на нужный этаж, я потянулся к звонку, но в последний момент дёрнул ручку входной двери. Она… оказалась открыта.

Оказавшись внутри квартиры, услышал звуки попойки, а также громкую ругань. Пол был сплошь покрыт мусором (уличная грязь, какие-то обёртки, мелкие камешки, обрывки упаковок, пивные бутылки…), от чего я конкретно так отвык. У нас дрон-уборщик каждый миллиметр чистит, а тут… по ходу, вообще ничего нет.

— Генри! — раздался крик из гостиной. — Где тебя, сука, черти носят? Все уже давно собрались!

Делать нечего, мне в любом случае нужно было зайти.

Подавшись вперёд, я заглянул в гостиную, заметив четырёх конкретно бухих мужиков и двух потрёпанных женщин. У одной на глазу наливался смачный синяк. Очки сразу подсветили её имя: Лоретта Маназ. Крикливый мужик — Хьюго Маназ. Вот и познакомился с родителями моей девушки!

— Всем привет, я к Хейди, — улыбнулся я. — Она дома? Дозвониться не мог, решил зайти.

Воцарилось молчание. Я услышал, как где-то в квартире щёлкнул замóк.

— Чего, блядь? — покачнулся Хьюго. — К Хейди? Хейди! — резко заорал он. — Тащи сюда свою жопу!

— Не ори, — буркнула ему девушка, быстро появившись на наших глазах. Она уже успела переодеться ко сну, так что теперь красовалась в тапочках и пижаме с котятами, которую купила ещё моя мать. И в любой другой момент я бы не упустил случая рассмотреть её получше, но сейчас ощущал, что куда большее внимание стоит уделить семейке Маназ и их гостям. — Чего припёрся? — а это уже ко мне. В голосе Хейди ощущалось отчётливое недовольство.

— Пойдём погуляем, по дороге расскажу, — улыбнулся я, не собираясь ничего объяснять в такой обстановке.

— Уже вечер, — промямлила Лоретта. — Может…

— Заткнись, — Хьюго болезненно (судя по лицу женщины) ткнул её в плечо. — Парень, — его язык заплетался, но было понятно, что он не настолько пьян, чтобы вообще ничего не соображать. — Ты, сука, кто?

— Одноклассник Хейди, — вежливо ответил я. — Итан Эйзенхауэр.

Я видел их взгляды, которые изучали мою одежду и гаджеты, но в этом был несомненный плюс. Каждый из них понимал, что запись идёт постоянно и беспрерывно, так что любая попытка применить хоть какое-либо насилие по отношению ко мне окажется последней. Даже если меня убьют, а тело спрячут, то любой коп легко узнает, кто это был.

Именно для того, чтобы обойти подобное, используют блокиратор — он обрывает связь устройства с сетью, делая человека невидимым. Уверен, в ближайшем будущем эти штуки окажутся под запретом, пока же… пользуюсь даже я.

Хейди схватила меня за руку и потащила к себе в комнату.

Она молча переоделась — я тактично отвернулся, хоть девушка и не обнажалась полностью, — а потом так же молча направилась на улицу. Я послушно шёл следом.

Пьяные тела смотрели мне в спину, и я не поручился бы, что мог предугадать их мысли. Однако того, что я видел, было достаточно, чтобы подать заявление о домашнем насилии. Вот уж чего я терпеть решительно не мог, так это его. Не понимал… Просто не понимал его логику! Однако то, что я не понимал, я изучал. Так было с вирткапсулой, так случилось и с психологией домашнего насилия, правда ещё в прошлой жизни. Были у меня… как знакомые, которые ему подвергались, так и те, кто мог кое-что объяснить и подсказать.

Вообще, когда речь заходит о домашнем насилии, многие удивляются: как женщина (в основном женщина, хотя бывает и наоборот) может такое терпеть? Как до такого вообще дошло? Почему она не уходит? Почему не пишет заявление в полицию? Как происходит, что её жизнь медленно превращается в филиал ада, а она, дура, сидит и ни черта не делает? Ну и где, собственно, были её глаза, когда она нашла себе на голову такое «счастье» и нарожала от него пару-тройку детишек? Ответ здесь прост и незамысловат, нужно только разобраться в механизмах, согласно которым функционирует домашнее насилие.

Самое первое и самое важное: ни один домашний боксёр и доминатор не начинает отношения с критики, унижений и плюхи под рёбра. А если и пытается начать — «парочкой» эти люди, как правило, не становятся. Отношения, которые позднее выливаются в агрессию и избиение, в большинстве случаев начинаются со сказки — с внимательного и заботливого (может, немного душного, ну подумаешь) ухажёра, который устраивает своей даме сердца небо в алмазах. Красивые ухаживания, подарки, любовь до дрожи в коленках, удовлетворение каких-нибудь хитрых потребностей, о которых никто из предыдущих мужчин даже не догадывался (это может быть как секс, так и что-то совершенно другое — покровительство и опека, например) и прочая реализация девичьих фантазий. И если кто-то из девушек считает, что сама легко смогла бы на этом этапе распознать в мужчине-мечте будущего домашнего бойца ММА — пусть подумают ещё раз.

Когда женщина как следует «подкупается» этим фейерверком, развивается сильная привязанность, и она попадает в эмоциональную зависимость от мужчины, начинается то, что в последствии станет домашним насилием. И нет, опять же, оно никогда не начинается с хука справа. Процесс проникновения насилия в отношения называется «процессом нормализации насилия» и стои́т он на трёх китах: стирание и сдвигание границ, изоляция, уничтожение самооценки. Впрочем, конечно же, все эти процессы тесно переплетены и не существуют по отдельности.

Если пойти по порядку, то… «сдвигание границ». Речь идёт как о личных границах женщины, так и о её границах нормы. Во-первых, партнёр постепенно просачивается во все сферы жизни — зачастую под видом участия, заботы и неподдельного интереса. «Я заберу тебя с работы, на улице темно» может быть первым шагом к «Ты опоздала на пять минут! С кем ты там ебалась, шалава?» Или вот: «Идёшь с подружками в бар? Можно я присоединюсь, мне очень интересно с ними познакомиться?» может быть началом «Никуда ты не пойдёшь, эти суки на тебя плохо влияют, я сам видел». И так далее, и до бесконечности. Мужчина постепенно проникает везде: в финансовую, рабочую, личную жизнь женщины, и понемногу расширяет там своё влияние, превращая заботу в контроль.

Ещё заметнее это становится, когда речь заходит о границах нормы. В начале отношений одной поднятой брови может быть достаточно, чтобы женщина «одумалась» и не пошла на встречу с подружками, которые не угодны партнёру («Ну милая, как же я тут без тебя? Буду скучать весь вечер! Я очень хочу провести это время с тобой»), потом не надела неугодную юбку, перестала тратить на себя деньги и тому подобное. А далее личинка домашнего тирана потихоньку, миллиметр за миллиметром, тестирует всё более жёсткие меры — повышенный голос, окрик, тычок под рёбра, удар. И поскольку этот процесс происходит очень медленно — и параллельно с другими двумя процессами (изоляция и уничтожение самооценки), жертва незаметно для себя варится заживо, как лягушка в молоке.

Далее «изоляция». Изоляция — это краеугольный камень любого домашнего насилия и тирании. Для того чтобы получить полный контроль над жертвой, манипулятору нужно позаботиться, чтобы хотя бы на ранних этапах процесса никто не вмешался в его планы. Поэтому в ход идёт отстранение жертвы от её социального круга: родителей, друзей, коллег. Например, хватит одной фразы: «Маме будешь звонить, да?» — спросил «котик», и у «котика» так перекосило морду, что женщина сразу расхотела делать такой звонок, а потом стала звонить всё реже и реже, чтобы не расстраивать любимого.

Сюда же идёт постепенное очернение близких людей в глазах жертвы. И ревность — редко какое насилие обходится без контроля на почве ревности, когда проще перестать куда-либо ходить, чем терпеть истерики, допросы, слёзы или даже побои.

Но изоляция касается не только общения и социальных контактов. В первую очередь она касается всего того, что даёт жертве независимость и уверенность в собственных силах. «Я так хочу от тебя ребёночка, но нашим детям же надо только самое лучшее, правда? Поэтому тебе лучше бросить работу, она у тебя нервная, я нас всех обеспечу». «Тебя и так на работе не уважают — приходишь нервная, злая, это вредит нашим отношениям, любимая, я хочу, чтобы ты была счастлива». «Да сколько ты там зарабатываешь, сиди дома, отдыхай, я о нас позабочусь». То же самое касается хобби и увлечений. А ещё частенько происходит саботаж контрацепции и активное желание детей. Побольше и побыстрее. Таким образом, медленно и незаметно, женщина оказывается с двумя погодками, без копейки и возможности её заработать, в ситуации, когда последняя подруга сдалась и перестала звонить.

Ну и тут появляется вишенка на торте, без которой весь этот праздник жизни был бы невозможен. Уничтожение самооценки. И, опять же, нет, никто с порога не говорит: «Ты, тупая уродливая дура, будешь со мной встречаться?» Начинается всё с дружеских шуточек, высмеивания, иронии, обесценивания достижений, преуменьшения усилий. С уколов малюсенькими иголочками, которые потом становятся дрелью с гигантским сверлом.

Основных посылов у этой «дрели» не так уж много. Первое: «Ты во всём виновата, с тобой невозможно вести себя по-другому, ты не достойна ничего другого, ты провоцируешь, ты ненормальная, любой бы так поступал на моём месте». Второе: «Ты такая страшная, толстая, больная, глупая, не успешная, старая (и прочее), ты должна быть мне благодарна, что я вообще снисхожу до тебя — ни один другой мужчина на тебя и не посмотрит». Ну и все вариации этих посылов. В отличие от основных посылов, вариаций обычно много, и бьют они всегда по самому больному: по тому, что женщина раньше считала своими сильными сторонами, или по тем уязвимостям, о которых она рассказала партнёру в ситуации доверия.

Эти три «техники» довольно быстро приводят к тому, что мы имеем типичную жертву, которой некуда идти, неоткуда брать деньги, не к кому обратиться, которая верит, что мужчина, который её лупит, — душечка, а она во всём виновата. К тому же на этом этапе женщина зачастую обвешана детьми и кредитами. Если добавить сюда чисто эмоциональный механизм «качелей» — постоянное метание между насилием и любовью с заботой, то получаются американские горки эмоций, которые создают сильнейшую привязанность и почти наркотическую зависимость — получается полная картина. Картина, в которой «женщина-мазохистка» почему-то не уходит от человека, который вытирает о неё ноги.

Хотя нет, подождите, не полная. Полной она станет, если мы вспомним, насколько стыдно в нашем обществе (в мире будущего ничего не поменялось) быть жертвой. Я имею в виду реальной жертвой, а не теми распиаренными в сети прилипалами, которые с улыбкой до ушей рассказывают, как их насиловала какая-то топ-звезда первой величины. Эти люди — информационные проститутки, которым лишь бы получить свою толику славы и поднасрать кому-то другому. Речь же о настоящих жертвах, которым зачастую больно даже вспоминать произошедшее. Таким людям — неважно, мужчинам или женщинам — крайне сложно признаться, что их бьёт или унижает собственный муж (жена), которого (которую) ранее считал (и все друзья со знакомыми тоже считали) идеальным человеком.

Кроме того, общество непременно повесит на жертву часть вины (если не всю) за произошедшее. «А не довела ли ты его?», «А почему ты раньше не ушла?», «А зачем ты с ним вообще отношения завела?», «А детей столько зачем нарожала?», «А ты что, не видела? Как можно было?»

Стыд; стыд и вина. И всё насилие, как обычно, ответственность женщины, которая уже достаточно разбита и наполнена стыдом, чтобы вынести ещё немного.

По статистике, среднестатистической жертве домашнего насилия требуется семь попыток ухода для того, чтобы раз и навсегда покинуть домашнего тирана. Семь. В среднем. И это не потому, что ей нравится то, что происходит. Не потому, что она глупая. И не потому, что мазохистка.

Домашнее насилие — это одна из сильнейших душевных травм, которую вообще получает человек. Когда тот, кому мы доверяем и кого любим, вытирает о нас ноги, уничтожает и растаптывает, перемежая при этом сеансы уничтожения ярким сексом, заботой, любовью. Даже самая крепкая психика от этого ломается! Сбиваются все ориентиры, и человек без сторонней помощи уже не может определить, где верх, где низ, где хорошо, а где плохо. Не может вырваться из замкнутого круга, не может посмотреть на ситуацию со стороны.

Как я слышал, работа с такими женщинами требует огромного терпения и состоит из одних фрустраций. Побыть «спасителем на белом коне» и вытащить кого-то из многолетнего плена с одного наскока, скорее всего, не получится. И с двух, пяти, десяти может не получиться. И потешить своё эго таким геройством, скорее всего, тоже. Но это не значит, что лучше и не пытаться. Каждая капля, падающая на другую чашу весов, важна, потому что все соломинки рано или поздно переломят хребет верблюду. И женщина уйдёт.

А пока она ещё «там», самое меньшее, что можно сделать, — это просто её не стыдить. Стыда в её жизни и так достаточно.

Интересно… хотела бы Лоретта Маназ изменить свою судьбу? Психика многих женщин столь сильно меняется, что они искренне не могут по-другому.

Мотнув головой, выкинул мысли, забредшие в глубокий лес, из своего сознания. Вместо этого сосредоточился на Хейди.

— Я волновался, что с тобой что-то случилось, — сказал я ей, когда мы отошли от дома.

— Просто не хотела никуда идти, — буркнула она. Колючка.

— А я всё ждал, пока обязательная программа закончится и появится возможность тебя проведать, — улыбнулся я в ответ. — Мало ли?

— Ну, — девушка пожала плечами, — теперь ты лично видел мой быт. Понравился?

— Не очень, — вздохнул я. — Но… семью не выбирают.

Она тоже вздохнула.

— С днём рождения, Итан, — произнесла Хейди спустя несколько секунд. Она остановилась и посмотрела мне прямо в глаза. — Я ничего тебе не подарила… Вот.

— Хм, — притворно нахмурился я. — Да, — добавил в голос юмора, — это большой залёт, Хейди! Будем исправлять.

— О чём ты? — она слегка улыбнулась, уже успев выучить паттерны моего поведения.

— Хейди Маназ, — опустился я на одно колено, — согласна ли ты стать моей девушкой?