Наша служба и опасна, и трудна… И на первый взгляд, как будто не видна, - напеваю я себе под нос, пока иду вместе с товарищем по бункеру и тащу довольно большую переноску, в которой сидит агент.

      Зачем мы эту переноску тащим? Всё просто. Приказ. А если серьёзно, то яйцеголовым для изучения понадобился. Почему я сам с собой разговариваю? Скучно, вот почему. Честно говоря, вся эта служба – полная скукота. Уже по горло сыт этими принеси-подай. Вот бы чем-то действительно важным приказали заняться…

      Тем временем, мы уже переходим в научно-исследовательский отсек. Коридоры абсолютно ничем не отличаются. Всё та же плитка на полу, та же бледная краска на стенах, те же лампочки на потолке. Перевожу взгляд на Прямого (это его кличка среди наших). Он идёт ровным, чётким шагом, будто марширует. Взгляд устремлён прямо, лицо серьёзное. Он всегда очень ответственно относится ко всем поручениям. Даже чересчур.

      Вдруг, переноска начинает трястись. Видимо, агент снова решил попытаться выбраться.

- Прямой, как думаешь, почему он так дрыгается там? – спрашиваю я.

- Ясно дело, они ж бешеные, - по-простому отвечает он. – Надеюсь скоро уже разберутся с ними, а то всю общественность уже на уши подняли.

- Хотелось бы…

- Так, ладно, хватит болтать, Косой. Рабочее время всё-таки.

      Верно, “Косой” – это моя кличка. На службу мы с напарником поступили в один и тот же день, в один и тот же взвод, поселили на одну двухъярусную кровать. Но наше отношение к службе абсолютно противоположно, оттуда и клички такие: парные, но диаметрально разные.

      Дальше идём молча. Впереди нас – перекрёсток коридоров. Из правого выходит человек в лабораторном белом костюме. Он осматривается, замечает нас и, ускорив шаг, направляется к нам.

- Вот вы где! Ну где же вы ходите? Давайте, скорее-скорее. Профессор вас уже заждался! – начал причитать он.

      Мы ускорили шаг и последовали за ним. Пройдя сеть длинных коридоров, мы наконец дошли до нужного кабинета. Не удосужившись посмотреть на табличку над дверью, я первый захожу в помещение. Стены, пол и потолок идеально белые. Воздух пропах различными препаратами. Потолочные лампы светят белым светом. Довольно непривычно учитывая, что в коридоре свет ламп жёлтый. Вдоль стен стоят столы с кучей разных склянок, пробирок и различного рода оборудования. На некоторых столах встречаются компьютеры, реже – бумаги. По лаборатории ходит примерно десять человек в таких же белых халатах, как и у нашего проводника. Присмотревшись к нему, я замечаю на груди бейджик с надписью: “Лаборант: Дмитрий Олегович”. Снова обратив свой взор на людей в белых халатах, я выделил двоих, которые несколько отличаются. Кажется, они следят за работой остальных. Заметив нас, они тут же подошли.

- Честно говоря, вы заставили меня изрядно поволноваться. Я уж было подумал, что агент сумел выбраться, из-за чего вы и задержались. Благо, это не так. Пройдите за мной, пожалуйста, - сказал нам профессор, судя по бейджику. Находившийся рядом с ним, старший научный сотрудник только вздохнул и записал что-то в свой блокнот, который постоянно держал открытым.

      Он провёл нас к противоположному концу помещения, где находился ветеринарный стол. На нём лежали две пары длинных защитных перчаток. Кисть этих перчаток была из толстого слоя крепкой ткани. Раструб же перчатки укреплён двумя пластмассовыми пластинами, предназначенными смыкаться на руке в защитный цилиндр. Профессор взял перчатки и протянул их нам.

- Вам предстоит достать агента из переноски, уложить на стол и держать так, чтобы он не дёргался. Для этого вам понадобятся эти перчатки. Думаю, вы осознаёте, что будет, если попытаться сделать то же самое без них, - он усмехнулся.

- Понимаем, - мы поставили переноску на соседний столик и одели перчатки.

      Заглянув предварительно в клетку, я её открываю. Агент начинает неистово визжать. Мой напарник подставляет руки, чтобы заблокировать ему выход, а я тем временем пытаюсь его достать. Больше кот не напоминает безобидное существо, теперь виден только аморфный комок из шерсти, который бешено крутиться и вертится, изредка останавливаясь на мгновение и вновь продолжая. Крепко схватив, я начинаю его вытаскивать. Когтями он отчаянно царапает пластиковую часть перчаток, а зубами пытается грызть мои пальцы. Он так безумно извивается в моих руках, так быстро трясёт башкой и вращает хвостом, что вся его фигура мне кажется размытой и полупрозрачной. Мой напарник хватает его за задние лапы, пытаясь зафиксировать их. Вместе мы кладём агента на стол, с трудом удерживая его. В это время к нам подходит один из лаборантов. В правой руке он держит шприц с бесцветной жидкостью. Он аккуратно вводит препарат. Буквально спустя секунду или две, агент перестаёт подёргиваться. Лаборант осматривает его, тщательно проверяет на признаки жизни. После, поворачивается к профессору и кивает.

- Прекрасно, коллеги, великолепно! – он хлопает один раз в ладоши и широко улыбается, глядя то на одного лаборанта, то на другого. – Получилось!

- А что получилось-то? – спрашиваю я.

- А вот это, друг мой, вы узнаете сами. Вы с вашим напарником должны будете проследить за этим агентом до его пробуждения. Как только вы заметите, что он проявляет какую-либо активность, сразу докладывайте нам. Если нас не будет поблизости, сообщите любому из лаборантов, они в свою очередь сообщат об этом лично мне, - всё ещё широко улыбаясь сказал профессор.

- Принято, - коротко ответил Прямой.

- Вот и замечательно, - он улыбнулся нам на прощание и ушёл. Старший научный сотрудник снова записал что-то в блокнот и последовал за профессором.

      Остаётся только ждать.

***Некоторое время спустя***

- Часто слышим мы упрёки от родных… Что работаем почти без выходных, - напеваю я уже, наверно, десятый раз подряд.

      Мы следим за ним уже два часа и ничего не происходит. Никакого эффекта! Он дышит, но не просыпается. Это какой-то ужас. Хотелось бы поговорить с товарищем, но, видите ли, он занят. Занят тем, что молча стоит и ничего не делает. Ещё час и я сойду с ума.

      Я смотрю на агента. Он точно также, как на протяжении прошедших двух часов, лежит.

      До чего же они маленькие, по сравнению с нами, эти агенты. Очень похожи по размеру на щенков. Всё-таки собаки – интересные животные. Странно это получается, что мы произошли от них. Людям: гораздо легче, их предки давно вымерли, а наши гуляют по улицам. Даже иногда служат с нами! Это несколько ломает восприятие мира.

      Вдруг я замечаю некое движение. Кажется, агент открывает глаза. Зелёные глазищи с вертикальным тонким зрачком. Я шёпотом пытаюсь привлечь внимание напарника, он поворачивается, чтобы посмотреть и также удивляется.

- Тут агент шевелиться начал, - решаю я оповестить о случившемся работников лаборатории.

      Все они резко повернулись в мою сторону, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

- А… Эм… Давайте, я позвоню Михаилу Дмитриевичу, - робко сказал один из лаборантов. – Профессору то бишь.

      Он медленно набрал его номер, приложил телефон к уху и начал говорить.

- Михаил Дмитриевич, охранники говорят, что агент очнулся.

- Уже? Не беспокойтесь, бегу-бегу, - послышалось с другого конца линии, после чего он повесил трубку.

      Через минуту он уже был на месте. К этому времени агент пришёл в себя, но, на удивление, вёл себя вполне нормально. Если можно назвать нормальным то, что существо размером с маленькую собаку начало что-то говорить на неизвестном нам языке. Профессор также начал говорить на языке агента. Вероятно, он его успокаивал, судя по интонации в голосе. Так они говорили около десяти минут, после чего нам сказали выйти из кабинета, что мы и сделали.

- Ну? Что думаешь об этом всём? – спрашиваю я Прямого.

- Что тут думать? Всё ж и так ясно. Вылечили, - пожав плечами ответил он.

- Но как? Думаешь, это примерно то же, что и бешенство?

- А что ещё? Слушай, не думаю, что нам стоит задаваться этими вопросами. Они там лучше нас знают, что да как.

- Разве тебе не интересно? – я упёр руки в бока и состроил лукавую ухмылку.

- Интересно, но нам ведь и так расскажут, когда сами разберутся.

- И то верно…

      Дверь кабинета открывается. К нам в коридор выходит Михаил Дмитриевич с лучезарной улыбкой.

- Эхх, друзья мои! – он опускает свои руки на наши плечи. – Как же хорошо всё-таки! Вы так не думаете?

- А что случилось? – спрашиваю я.

- Очень хорошее что-то случилось. Хороший день сегодня, - он вдыхает стерильный воздух полной грудью. - А скоро, станет ещё лучше! Это я вам гарантирую, - весёлым, даже задорным, голосом говорит нам этот старичок.

- Хорошо.

- А вы, ребята, можете к начальнику своему возвращаться. Молодцы, отработали, - он хлопает каждого из нас по плечу и заходит в кабинет.

      Мы идём по коридорам и напеваем песню.

- Только снова поднимает нас с зарёй! – пою я.

- И уводит за собой в незримый бой! – продолжает товарищ.

- Наше чувство долга! – заканчиваем мы вместе.