Закат розовеет на черничном небе, раскидывая объятия-облака и последние увядающие улыбки-лучи, кутая в своём тепле горные хребты и пики полуголых деревьев. Деревушка засыпает у самого подножия одной из гор. Закрываются двери и ставни, на амбарах защёлкиваются тяжёлые замки.

Он идёт, босой и медлительный, волоча по земле тяжеленный меч рукоятью вниз. Лезвие, сжимаемое в пальцах, не приносит боли. Он её не ведает. Он не телесен.

Люди, что могли бы обратить внимание на него, уже ложатся по кроватям. А те немногие, что остались на пустынных улочках, заметили бы лишь отблеск света да поспешили протереть глаза. Почудилось. Показалось.

Белый гиматий режет глаз даже ему самому. Он морщится, хмурит светлые брови, отводит взгляд. Смотрит куда-то наверх. По ладони на молочную землю скатываются и падают крупные красные бусины крови.

«Я не могу», произносит от вслух раз за разом, и эхо голоса его становится дуновением ветра.

«Ты обязан», вторит ему неслышно Кто-То.

Меч выскальзывает из руки. Он присаживается рядом с ним. Белая ткань мгновенно пачкается, делая его менее эфемерным. Более человечным. Он горько плачет, закрывая лицо ладонями. Лицо пачкается тоже.

«Встань», говорит ему Кто-То.

«Я не могу», как сломанная игрушка, умеющая говорить лишь «мама», повторяет снова он. Он и вправду не может. Не хочет. Они ведь люди. Совершенно обычные, простые люди. В них нет греха, в них нет злости, нет «дьявола». Они не заслужили этого. Никто не заслужил.

У него есть право судить. Во всяком случае, за этим он был создан. Но как судить тех, чьи души чисты и непорочны как земли ойкумены?

Кто-То снова что-то произносит, но он больше не слышит. Он подскакивает на ноги, едва не теряя равновесия, и пинает босым носком лежащий на земле меч. Меч отлетает в сторону и растворяется в воздухе словно мираж.

Правая половина лица его испачкана кровью.

«Я не могу. Я не стану. Я не…», он пытается говорить дальше, и он говорит, всё больше и больше, задыхаясь в своих словах, захлёбываясь в их значении, и голос его больше не ветер, но ураган, набирающий силу где-то за горами.

А затем — тишина.

Он исчез.

Жители деревни продолжили готовиться ко сну.

Габриэль подрывается, чуть не впечатываясь головой в низкий потолок мансарды. Он дышит тяжело, и сердце его, стучащее в рёбра, отзывается болью. Протерев глаза, он не сразу понимает, где находится. А вообще-то он целую неделю не был дома, пора бы уже привыкнуть. Но нет, кошмары — вернее, воспоминания — возвращались к нему снова и снова, напоминая о том, как он пошёл поперёк слова Отца и как за это поплатился.

Но не жалеет. Нет, не жалеет. И если эти сны пытаются разуверить его в этом — так пусть пытаются дальше. К чёрту.

Габриэль опускает ноги на пол, успокаиваясь. В деревянную дверь стучат дважды — очень осторожно. Не дожидаясь ответа, кто-то входит в комнату. Габриэль поднимает голову и не может сдержать улыбки: Сэм едва ли не складывался пополам. Всё-таки такие комнаты явно не предназначены для гигантов.

— Хэй, — мягко здоровается он.

— Хэй, — эхом отвечает бывший архангел и двигается, чтобы Сэм мог присесть и не мучаться.

Охотник с удовольствием принимает приглашение и присаживается, опустив локти на колени. Смотрит на ангела, чуть хмурится. За эту неделю Габриэль смог немного узнать его и его поведение; беспокоится.

— Ты не вышел к завтраку. Обычно первым прибегаешь, — он не выделяет как-то голосом слово «обычно», но это всё равно слышится. Обычно, да. У него уже есть здесь своё «обычно».

Габриэль чешет затылок, растрёпывая золотые волосы и пожимает плечами.

— Хотелось поспать подольше. Без меня всё не съели? — он очень старается выглядеть и звучать привычно-беспечно.

Сэм фырчит и качает головой.

— Дин пытался, но Бобби дал ему по рукам. Так что твой завтрак спасён. Разогреть?

— Не-е, не беспокойся. Я чуть попозже поем. Прогуляться хочу, — ангел поднялся на ноги, потягиваясь. Поймал на себе взгляд охотника. Обеспокоенный. Закатил глаза. — Ой, да ничего со мной не будет, Сэмми! Я по двору погуляю, ты сможешь видеть меня с любого окна. Посмотришь на все мои хорошие стороны.

Разумеется, он не упустил возможность немного покрасоваться, за что получил лёгкий шлепок по пояснице. Да, они ходили на свидание (технически — дважды) и очень активно друг с другом флиртовали, но дальше это не заходило. Осторожничают? Возможно. В их нынешней ситуации сильные чувства могли бы повредить. Им всё время нужно быть начеку.

После убийства Иехоэля на Габриэля, как и ожидалось, объявилась охота. И если до этого его собратьев сдерживало слово серафима, то теперь их будто спустили с цепей. Стая голодных волков, нашедшая прореху в заборе, ограждающем овечку.

Но это не значит, что Габриэлю не хотелось сойтись с Сэмом. Только в более…спокойной обстановке. Если при их стилях жизни такое выражение вообще уместно.

Переодевшись в свитер, нагло стыренный у Сэма пару дней назад, Габриэль повернулся к парню и лучезарно улыбнулся.

— Или можешь составить мне компанию, — вообще-то, он хотел погулять в одиночку. Проветрить мысли после не очень приятных снов. Но великан же будет волноваться; его эмоции теперь он считывает на удивление хорошо.

Сэм кивнул. Не раздумывая.

Прохлада должна была нервировать его. Он ненавидел холод. Всегда кажется, будто рядом присутствует нечто потустороннее, словно его прямо сейчас схватят за руку и потащат на Ту сторону, даруя ему вечную кару, которой он был лишён.

Но не в этот раз.

В этот раз прохлада была приятной. Она забиралась под объёмный свитер, ласково обнимая тело. А руку — которую он так боялся, что кто-нибудь возьмёт — грело ощущение чужой руки. Боялся. А оказалось всё не так уж и плохо. Ему даже нравилось. Дин, вероятно, засмеёт, если увидит, но на подколки старшего брата Сэма Габриэлю как-то плевать. Сам хорош, да и иногда шутит похлеще.

Сейчас, впрочем, было спокойно. Не до шуток, но не в плохом смысле. Просто не хотелось портить момент.

Они гуляли молча, каждый думая о своём. В какой-то момент Габриэль остановился возле одной из разбитых машин и положил на неё свою руку.

— Почему Бобби живёт здесь? — спросил он вдруг. — Я бы со скуки помер среди горы металлолома.

Сэм, спрятав руки в карманы, подошёл ближе и усмехнулся. Его взгляд скользнул по машине. Старенький «Метеор» тоскливо улыбался выбитыми фарами и приветствовал гостей отсутствующим лобовым стеклом и потёртой краской.

— Ему ведь нужно где-то жить, — пожал плечами младший Винчестер. — Тем более, здесь к нему редко кто приходит. Кроме тех, кто очевидно знает о том, чем он занимается. Неплохое место для того, кто не хочет, чтобы его трогали.

Габриэль кивнул. Что ж, такое желание он не мог не понять. В конце концов, он ведь тоже здесь за этим — прятаться. И, наверное, это как-то отразилось на его лице, потому что сразу после этого последовало ласковое прикосновение руки Сэма к его плечу. Габриэль дёрнул уголком губ. Ничего-ничего, справится.

Он обязан.

— Итак, Сэмми, — протянул бывший архангел, поднимаясь на носочки. — Какие планы?

Он осматривал каждую машину, мимо которой проходил, будто выбирая себе тачку на прокат, на которой сбежит в Лас-Вегас и будет скрываться под личностью Антонио Манчини, рассказывая каждой даме сказки о том, что он тот самый предок прекрасного художника…

Сэм вопросу, мягко говоря, удивился. А какие у него могут быть ещё планы? Он планировал оставаться здесь как можно дольше, чтобы присматривать за этой пташкой, рисковавшей упорхнуть, стоит ему отвести взгляд. Несмотря на то, что Габриэль оставался здесь и принял вечное нарочито спокойное выражение, Сэм чувствовал, что, если отвернуться хоть на секунду, он пойдёт сам искать тех, от кого ему нужно прятаться. Чёрт его знает — зачем.

Но что-то в его взгляде подсказывало на не очень хороший исход для его пернатых братцев. И для него самого. Проще говоря, он не хотел давать ему геройствовать. Этим, вообще-то, они с Дином и так прекрасно занимаются больше десяти лет.

Поэтому Сэм прищурился, скользнув взглядом по телу Габриэля, то и дело заползающего в очередную развалюху, чтобы проверить, живо ли там хоть что-то.

— У тебя есть планы? — спросил он саркастично. Габриэль длинно промычал, отвечая не сразу.

— Что-то вроде. Мне надоело тут торчать, Сэмми. Давай хоть в город выберемся.

Сэм покачал головой, совершенно точно, категорически отказываясь…ещё минуты две, пока не сдался под этой нечеловеческой магией золотых щенячьих глаз. Он махнул рукой, соглашаясь на мольбы Габриэля, но только при условии, если он постоянно будет рядом с ним.

— Думаю, если Сэнди увидит нас вместе, то ей не надо будет рассказывать, куда я пропал, — кокетливо подмигнул архангел, заставив Сэма слегка покраснеть. Он в жизни не краснел столько, сколько за эту неделю.

Прежде чем они смогли «сбежать», их остановил Бобби. Он выходил из кухни, вытирая руки хлопковым полотенцем. И они, и ткань были пропитаны чёрной, вязкой и пахучей жидкостью. Что можно было делать с машинным маслом на кухне?

— Куда-то собрались, голубки? — поддразнил он их мягко, почти по-отцовски. Почему-то это смущало сильнее, чем красноречивые взгляды Дина.

— В город. На пару часов, — устало выдохнул Сэм. Бобби тут же понял, кто именно настоял на этой прогулке.

— Ты хоть его рунами покрой. От ангелов, — кивнул он на Габриэля.

Габриэль рассмеялся. Звонко и солнечно. Сэм не смог сдержать улыбку. Не получалось. Не рядом с ним.

— Думаешь, если покрыть архангела рунами от ангелов — это сработает? — он продолжал смеяться, и вскоре Бобби почувствовал себя неловко, понимая, что многого не понимает.

Он махнул на него тряпкой, и чёрные капли едва не попали ему на одежду.

— Всё-всё, я понял. Приглядывай за ним, — последние слова, если судить по тону, он адресовал Сэму. Или им обоим.

Габриэль обхватил обеими руками предплечье охотника и разулыбался хитрой улыбкой.

— О, не переживай. Я от него ни на шаг, — промурлыкал он.

Бобби поднял руки, уходя обратно на кухню.

— И знать не хочу.

Габриэль рассмеялся. Дразнить людей было неимоверно легко.

Использовать свою силу, чтобы перенести их в город, он не стал. Во-первых, это бы отняло достаточно много энергии, а она всегда может пригодиться, особенно теперь, когда он точно знает, что за любым углом может поджидать опасность. Во-вторых, разумеется, это выдало бы его с головой. Всплеск архангельской силы — пусть и достаточно незначительный — очень сложно не почувствовать.

Поэтому они поехали на одной из хоть сколько-нибудь работающих машин Бобби, так как Дин забрал Детку, чтобы уехать на дело. Да, он поехал один. И в этот раз обошлось без тридцатиминутных споров о том, что выдвигаться на охоту в одиночку — опасно. По итогу они быстро пришли к выводу о том, что это и без того было опасно, всё-таки, это поэтому и охота. Так что Сэм отпускал брата одного всё чаще, а Дин всё чаще Сэма одного оставлял.

Ну, как одного. С архангелом. И поначалу его это несколько напрягало, пусть он уже и успел уловить то, как они общаются. Да и тот случай с убийством серафима…Боже, да там нужно было просто один раз увидеть то, как Сэм на него смотрит, и всякие возмущения Дина тут же исчезали. Сэм давно никого не любил. Он не мог сказать, что это именно любовь, но так определённо не смотрят на того, кто безразличен.

Оставалось только ждать. И они все очень надеялись на то, что у них хватит времени. Обычно такие надежды перечёркивались очередным Апокалипсисом, но чем чёрт не шутит? Может же им повезти хоть раз?

~*~*~

— Мятное! С шоколадной крошкой! Или фисташковое, на крайний случай. Боже, Сэмми, ты самый скучный человек на планете! Как можно называть “любимым мороженым” — ванильное?

Габриэль возмущался весь поход в магазин, заглядывая в холодильники в поисках чего-нибудь вкусного. Стоило Сэму один раз сказать, что он любит ванильное мороженое, как архангел больше не затыкался. На самом деле, он был рад дать ему любую тему для обсуждения, лишь бы больше не замечать в его глазах то пустое выражение, которое он увидел сегодня утром, когда тот проснулся.

Он хотел хоть как-то его отвлечь. И, на самом деле, эта вылазка в город действительно помогла Габриэлю немного успокоить свои тревожные мысли.

За ними никто не следил, разве что люди иногда оборачивались, чтобы посмотреть на них. Кто-то смотрел с весельем, кто-то — с интересом, но никто не видел ничего необычного. Со стороны так и не сказать, что он вообще ангел. Просто гиперактивный парень со слишком большим количеством содержащего сахара у себя в корзине. Сэм не мог ему запретить. Ангелу ничего не будет, да и радуется он как ребёнок, а это — главное.

Он поддерживал этот бессмысленный спор некоторое время, удивляясь, как такая тема вообще не наскучила Габриэлю больше чем за двадцать минут, когда архангел вдруг замер на месте. Сэм почувствовал что-то неладное, и уже хотел-было потянуться за пистолетом.

— Что-то случилось? — он тронул его за плечо. Габриэль прищурился, обводя взглядом пространство между полками с товарами.

Он сделал пару шагов вперёд и наклонился к одной из полок. В небольшое пространство между стеллажами можно было разглядеть кого-то с обратной стороны. Как только Габриэль увидел край белой рубашки, её обладатель тут же испарился, оставив после себя только едва слышный звук хлопанья крыльев.

Габриэль разогнулся и взял Сэма под руку.

— Сваливаем, — ответил он тихим напряжённым голосом и быстро зашагал в сторону кассы.

С покупками они разобрались быстро, и до машины, благо, идти было недалеко, но ощущение чьих-то глаз, неотрывно следящих за ними, неприятно давило на грудь.

Перед глазами стало на секунду очень ярко.

Габриэль задышал чаще.

— Эй-эй-эй, ты чего? — спросил обеспокоенно Сэм, подхватывая ангела под талию. Тот, казалось, некрепко стоял на ногах. Габриэль мотнул головой и проморгался, сглатывая тяжёлый ком.

— Всё нормально, — ответил он таким тоном, что сразу было понятно: нихрена там всё не нормально.

Сэм помог ему дотащить пакеты до багажника и сесть в машину. В дороге он то и дело поглядывал на него, стараясь ехать быстрее. Дома уже будет легче.

Его телефон зазвонил. Дин, ну кто бы сомневался.

— Ну что там твой ангелочек? Ещё не подох? — спросил он весело и чуть устало: ему пришлось в одиночку вырезать целую семью вампиров.

После этого он, впрочем, пожалел, что вообще решил задать такой шутливый вопрос, потому что Сэм замолчал ненадолго, стараясь сконцентрироваться на дороге и перестать волноваться так сильно. Но его слова выдавали его с головой:

— Пока что нет.

— Чёрт, Сэмми... Вы ещё и не у Бобби, а? — Дин, конечно, услышал и звуки улицы, и звуки чихающего движка в машине не первой свежести. — Какого хрена вы вообще куда-то поехали?

Сэм дёрнул уголком губ.

— Гейб захотел погулять.

— Чертовски мудрое решение отправиться на свиданку, когда за вами объявили охоту Небеса, Сэм.

Он поджал губы, зная, что брат прав.

— Это не св…Ладно, неважно. Как дело?

— О, всё просто прекрасно, — Дин слышно оживился. — Поотрубал этим сукиным детям бошки, и сразу как-то хорошо на душе стало, знаешь.

— Рад, что ты развлекаешься, — фыркнул Сэм, сворачивая на территорию двора Бобби. — Расскажешь подробности, когда приедешь. Мы уже дома.

Дом. Хорошее слово. Жаль, что к ним — нечасто применимое.

Уже на кухне Габриэля отпаивали водой. Не святой, хотя было бы кстати, шутил он. Сарказм и усмешки никуда не делись, а значит, жить будет — так решил Бобби. Выпытывать у архангела, что это вообще было, Сэм пока не стал. Пускай хоть придёт в себя. Несмотря на прежний весёлый настрой, вид у него был крайне…потерянный.

Одно было очевидно с предельной ясностью: их засекли. И теперь ангелы знают, где они остановились. Подвергать риску жизнь Бобби совсем не хотелось, он и так для них сделал очень многое.

Как только Дин приехал, они коллективно решили, что здесь оставаться больше не имело смысла. Габриэль шутливо предложил Аргентину и сказал, что знает там хорошенький отель в горах. Обстановка немного разрядилась, но Сэма не покидало ощущение, что ангел говорил куда больше, чем думал, и показывал куда меньше, чем чувствовал.