Iron Maiden — The Angel and the Gambler

Стэфф открывает дверь кабинета и вваливается внутрь:

— Чёрт, приношу свои извинения за опоздание, народ стоит на головах, — он прислоняется к двери и поднимает палец, задыхаясь. — Отвлечь их было непросто, дайте мне минутку.

— Так хорошо? — Хаск поднимает бровь, стряхивая пепел с кончика сигары. — Гарри?

— Мы уже в трендах, новости разносятся быстро, — отзывается бес, СММ-менеджер Хаска, отрывая глаза от смартфона в когтях. — Нам лучше выложить запись выступления Даста побыстрее, если хотим поймать волну.

Оверлорд хмыкает и откидывается на спинку кресла, чувствуя укол подступающей головной боли:

— И что вы о нём думаете?

Стэфф мгновенно откликается, пытаясь отлипнуть от двери:

— Он сулит большие деньги.

— И большие проблемы, — добавляет Геката, уступая своё место в кресле Стэфу, куда тот благодарно рушится. Хаск хмурится и указывает ей на стул, но она продолжает стоять.

— Гарри?

— Прибыль определённо вырастет в первое время, — отвечает бес. — Но я не уверен, сможет ли он удерживать интерес, когда эффект новизны пройдёт.

Стэф утягивает со стола перед собой стакан с недопитым виски:

— Но парень талантлив! Он прекрасно знает, сколько стоит его тело, и мне жаль, что он, видимо, не осознаёт, сколько некоторые отдадут за его голос, — Хаск игнорирует наглую кражу выпивки из-под носа и внимательно слушает. — Я мог бы работать с этим. Может, мы бы расширили репертуар, поставили пилоны-

— У нас не стриптиз-клуб! — рявкает Хаск, но сникает под взглядом мужчины, недовольным тем, что его перебили. Стэф закатывает глаза:

— О, умоляю, дорогой, не путай стриптиз и танцы на шесте: последнее требует недюжинной силы, и больше акробатика, чем эротика. Я бы никогда не поставил репутацию "Джекпота" под удар.

— Это всё замечательно, — Геката хлопает в ладоши, привлекая внимание. — Но как насчёт Ви? Энджел Даст — их большой совместный проект, они не оставят его просто так.

Взгляды обращаются к Хаску, и тот пожимает плечами:

— Если он не будет окупать всю нервотрёпку, я продам его контракт Ви или кому-то ещё, мне всё равно, — он затягивается сигарой, и ему не нравится громкое молчание, воцарившееся следом. — Что?

— Хаск, — демоница-лайка вздыхает. — Ты никогда не продавал души, тем более такие старые.

Он пожимает плечами:

— Всё случается впервые.

— Но Хаск-

Оверлорд поднимает ладонь и впивается взглядом в подчинённую:

— Вот именно, что его душа старая, Гекс: она стоит миллионы. Мне нужны деньги.

Демоница кривится:

— Если бы ты просто-

— Не обсуждается, — Хаск потирает лоб и вздыхает.

Лайка обиженно поджимает губы, но молчит.

— А что, если он начнёт окупаться? — Гарри привлекает внимание, помахивая телефоном. — Народу, по большей части, нравится его выступление. Кстати, — бес обращается к Хаску. — Тебе не стоило уходить так быстро после его выходки, босс: все решили, что ты его трахаешь. Уже даже мемы появились.

Оверлорд фыркает:

— А был какой-то расклад, при котором они бы не решили, что я его трахаю?

Бес пожимает плечами:

— Справедливо.

— Мы могли бы попытаться продлить этот эффект новизны, — Стэф допивает виски и чуть морщится. — Я позвоню Киллджой, попробую договориться об интервью.

— Они, возможно, сами с нами свяжутся, — Гарри снова помахивает экраном. — Завтра это будет везде, большая сплетня.

Хаск хмурится:

— Тогда никаких официальных заявлений от нас до тех пор. Просто выкладываем записи выступлений по обычному режиму.

Геката всплескивает руками:

— То есть мы оставляем его? У нас точно будут проблемы с Ви!

Гарри поднимает бровь:

— Мне кажется, или у тебя какие-то проблемы не с Ви, а с самим Дастом? Что не так, девчуль?

Лайка недовольно фыркает:

— У меня нет оснований ему доверять. Секс-работа перемалывает людей, и то, что Даст так долго оставался рядом с Ви и выжил, говорит, что он должен быть придурком ни меньшего масштаба.

— Милая, ты перегибаешь, — Стэф тянется и берёт её за руку. — Уверен, под всей этой звёздной шелухой он просто милый мальчик.

— Для тебя все — "милые мальчики", старик, — демоница отнимает ладонь и складывает лапы на груди.

Стэф не обижается, но разглядывает её с тревогой. Хаск пощипывает переносицу:

— Я не оставляю и не продаю Энджела, Гекс. Я заключу контракт, но нам ещё нужно посмотреть его в деле и реакцию людей на это. Считайте, что он на испытательном сроке, — он с намёком оглядывает собравшихся. — Будет отлично, если удастся отвадить Валентино от казино на это время.

Геката фыркает и усмехается:

— Он всё равно забанен на месяц за разнос зала. Я скажу ребятам, чтобы разворачивали его на входе.

— Спасибо, — оверлорд благодарно кивает и тянется за ноутбуком в ящике стола. — Все свободны, позовите Даста, кто-нибудь.

Он погружается в отчёты и сводки с границ своих владений, больше не обращая внимания на передвижения подчинённых.

— Хаск? — крылатый демон поднимает голову. Стэф стоит рядом с ним, и на его лице то выражение беспокойства, которое Хаску не нравится. — Мне стоит поговорить с Энджелом по поводу его, эм, приставаний?

Король азарта закатывает глаза, вдруг ярко ощущая отсутствие галстука на шее:

— Я не боюсь пауков, Стэф. Тем более таких белых и пушистых.

— Да, знаю, просто ты ушёл так быстро-

— Это не связано: я никогда не остаюсь на концертах до конца, у меня есть работа, ты же знаешь, — Хаск устало вздыхает: забота Стэфа приятна, но они не в тех отношениях, чтобы душевное спокойствие Короля азарта было его проблемой.

Больше нет.

— Со своими душами я разберусь сам, спасибо, — оверлорд переводит тему. — Как мужья?

Демон напротив сдувается, но понимает намёк:

— Всё хорошо, мы закончили ремонт в доме, — он слабо улыбается и поглаживает пару колец на руке. — Зайдёшь к нам на выходных?

Хаск хмыкает и пожимает плечами:

— С удовольствием, но может, как-нибудь в другой раз, сейчас совсем нет времени.

Они оба понимают, что это правда лишь наполовину.

***

Энджел сидит в баре, потягивая один за другим коктейли, которые ему заказывают поклонники. Рядом с ним молчаливо возвышается высокая фигура Ронина — знакомого хаунда из охраны — и никто не осмеливается подойти ближе. Вокруг них образовывается стена пустого пространства, почти как вокруг Хаска во время представления порноактёра, — только блестящие глазки десятков камер и любопытные взгляды направлены в их сторону. Смотреть, но не трогать.

Энджелу кажется, что с его выступления демонов в зале стало больше. Он потягивается и слышит несколько щелчков камер.

— Наслаждаешься собой? — львица-барменша (как там её звали?) понимающе ухмыляется и забирает его опустевший бокал.

— Ещё бы, — он издаёт притворный стон, когда перед ним ставят очередной напиток. — Ещё пара, и мне точно придётся сбежать отлить.

— Тогда тебе лучше пойти сейчас, потому что они не собираются останавливаться, — демоница кивает в сторону игрового стола, за которым половина игроков занята разглядыванием Энджела. Заметив его внимание, парочка машет руками. Порнозвезда поводит голым плечом и салютует им бокалом в ответ, одаривая обворожительной улыбкой.

Основная часть концерта закончена, и исполнители разбрелись по залу, болтая с посетителями, играя и выпивая в баре. Сидение на одном месте и бесплатная выпивка начинает приедаться, и Энджел подумывает присоединиться к коллегам за одним из столов и немного развлечься.

Когда он добивает очередной слишком приторный коктейль и уже собирается соскользнуть с высокого стула, хаунд рядом с ним оживает, поднося лапу к маленькому динамику в ухе:

— Босс зовёт.

— Ась? — Энджел отмахивается от нового бокала, предложенного барменшей. — А, да, иди.

— Тебя. Я провожу, — адская гончая не дожидается ответа и уходит в толпу.

— Меня? — Энджел торопливо соскакивает с места, пережидает приступ головокружения и следует за охранником.

Этого следовало ожидать. С одной стороны, Энджел произвёл фурор, он знает, что хорош, и доказал это. С другой — галстук оверлорда всё ещё болтается на его шее, и порноактёр не знает, чем обернётся такое продавливание чужих границ.

Не то чтобы он жалеет.

Они спускаются на первый этаж, проходя к знакомому коридору, и Энджелу действительно не нужен провожатый, он не настолько топографический кретин. Они что, боятся, что он сбежит?

Ронин открывает перед ним дверь, и порноактёр скользит внутрь. В кабинете пахнет сигаретным дымом, и Король азарта бросает на него быстрый взгляд и указывает на кресло, возвращая внимание ноутбуку перед собой. Он не выглядит злым или раздражённым, хотя Энджел определённо ещё не научился различать все маски шулера.

Дверь позади закрывается, и он грациозно опускается в кресло, окидывая демона перед собой любопытным взглядом. Пара верхних пуговиц на рубашке расстёгнуты, он всё ещё без галстука, и Энджел отстранённо отмечает, что лёгкая небрежность Хаску к лицу.

Будто прочитав его мысли, оверлорд закрывает ноутбук и протягивает руку:

— Мой галстук.

А, вот и оно.

— Да ладно, я хотел оставить его, как сувенир! — вопреки словам, Энджел разматывает ткань вокруг шеи и передаёт в чужую открытую ладонь.

Галстук обсыпан блёстящей пудрой, и Хаск хмурится, убирая предмет в ящик.

— А ты молодец, — медленно протягивает оверлорд, и Энджел поднимает брови. — Мало кто может снять с меня что-то против моей воли и уйти со всеми пальцами.

Это угроза, и Энджел мгновенно переключается:

— Папочка злится? — Он хлопает ресницами и обнимает себя руками под грудью: весь оскорблённая невинность. — Я сделал это только ради шоу, котёнок, не злись.

Лицо Хаска ничего не выражает, но на мгновение Энджел чувствует удушающий вес на шее, и его глаза расширяются. Оверлорд продолжает:

— Мне кажется, ты не совсем осознаёшь своего положения, Энджел Даст, — он затягивается сигарой и выдыхает облачко дыма. — Ты принадлежишь мне. Я терпелив, и мне абсолютно плевать, что обо мне думают мои сотрудники: никто не обязан уважать или обожать меня, пока делает свою работу.

Король азарта впивается в порноактёра тяжёлым взглядом, в котором читается предупреждение:

— Но пренебрежения я терпеть не буду.

— Вау, окей, понял, — Энджел поднимает руки, закатывая глаза.

Хаск вздыхает: парень не понял, но у него совершенно нет времени на это сейчас:

— Теперь контракт, — упомянутый разворачивается и повисает в воздухе между ними. — Мы обновляем условия, так что подумай, чего хочешь.

Грешник зачарованно наблюдает, как почерк Валентино и его собственный пропадают с листа, и только внизу остаётся старая подпись Энджела — нерушимое свидетельство принадлежности его души кому-то ещё.

— Мои требования просты, — продолжает Хаск. — Ты не можешь разглашать никаких сведений обо мне, своей работе или внутреннем устройстве казино тем, кто не является моим сотрудником, и ты будешь выполнять любую работу, которую я потребую.

Слова проявляются на свитке незнакомым грубым почерком, и Энджел чувствует, как сдавливает в груди. Оверлорд не прописывает конкретные условия работы, оставляя себе огромное поле для манипуляций.

— Любую? — с намёком мурлычет он.

— Любую, которая не касается секс-работы, — отрезает Хаск, и слова мгновенно расцветают на бумаге. — Ограничения?

Энджел вспоминает: ограничения — это условия на условия, способ обыгрывать формулировки контракта, делая его максимально выгодным для себя.

— Я хочу иметь возможность отказаться от работы.

— Невозможно, — Хаск складывает руки на груди. — Это прямо противоречит моему требованию. Ты можешь лучше.

В глазах Оверлорда-шулера загораются азартные огоньки, и Энджел понимает, что для него всё происходящее — ещё одна игра. Это неприятно, но неудивительно.

— Я хочу... — он задумывается. — Я смогу отказаться, если одни твои требования будут мешать выполнению других.

Слова тут же оказываются в контракте, выведенные его собственным округлым почерком.

— Неплохо, — Хаск пожимает плечами. — Я смогу отзывать требования в любое время.

Чёрт. Ограничение Хаска практически сводит на нет его собственное, и он видит усмешку на губах оверлорда:

— Твои требования?

Энджел хмурится:

— То есть... это всё? Тебе больше ничего от меня не нужно?

Король азарта хочет, чтобы порнозвезда Энджел Даст просто выполнял какую-то работу, которая не включает секс за деньги или съёмки в порно, и не трепался о ней?

Хаск склоняет голову на бок:

— Это обычные требования, которые я выдвигаю всем. Поправка с секс-работой введена специально для тебя, потому что я понял, что тебя это беспокоит.

— Меня не беспокоит секс-работа, — фыркает Энджел.

— Как скажешь, — оверлорд в последний раз затягивается сигарой и кладёт её в пепельницу. — Всё, чем работники занимаются в нерабочее время, меня не касается, пока оно не вредит казино, моей репутации или власти. Но даже в этих случаях мне не нужен контракт, чтобы разобраться с нарушителями. Поэтому я спрашиваю ещё раз: какие у тебя есть требования ко мне?

Энджел обдумывает это:

— Какой будет моя зарплата?

Хаск фыркает, невпечатлённый:

— Пять тысяч, но это зависит от того, как ты работаешь.

— Десять, и я смогу попросить о повышении.

— Наглеешь. Я смогу отказать тебе, — к удивлению Энджела, Хаск принимает это. Он решает пойти дальше:

— Ты будешь покупать всё, что потребуется мне для работы.

Тот моментально отзывается:

— Я передам это в бухгалтерию, тебе придётся составлять список в конце каждого квартала — общая сумма не больше пяти тысяч, и они смогут отказывать, если посчитают, что какие-то вещи нужны тебе не для работы.

Энджел внутренне чертыхается — дурь придётся покупать на свои — но, по крайней мере, ему не нужно будет тратиться на парики, костюмы и косметику.

— Ещё что-нибудь? — нетерпеливо спрашивает Хаск.

— Я хочу воспользоваться служебным жильём, но при условии, что у меня будет возможность съехать, если мне что-то не понравится.

Оверлорд поднимает бровь:

— У тебя есть это право и так, тебе не нужно закреплять его контрактом.

Тем не менее, требование возникает в конце списка на светящемся пергаменте. Оставшееся пустое место будто так и просит занять его чем-нибудь ещё.

— Это всё? — снова подаёт голос оверлорд.

— Я... — Энджел быстро прочищает горло, тяжело выталкивая наружу слова, которые давно поселились внутри. Застарелое, почти забытое маленькое желание. — Я хочу быть в безопасности.

Уши Хаска заинтересованно дёргаются, и он кивает:

— Я гарантирую тебе неприкосновенность в стенах казино, но я не могу обеспечивать постоянную охрану за их пределами, — Энджел кивает: в условии есть смысл. Хаск продолжает. — И у нас есть укрытия на Дни Истребления. Насчёт оскорблений и домогательств — я не в силах оградить своих сотрудников от этого на все сто, у нас не тот контингент ошивается, но если ты будешь вовремя об этом сообщать, меры будут приняты немедленно. Я терпеть не могу это дерьмо.

Энджел вспоминает, как охрана мгновенно осаживала каждого, кто пытался приставать к нему в течение вечера, и снова кивает:

— Мне подходит.

— Тогда сделка? — Хаск протягивает руку.

Грешник отвечает на рукопожатие и чувствует острые когти у своего запястья:

— Сделка.

Свёрток мерцает и беззвучно сворачивается, исчезая во вспышке, и вес металла снова давит на шею Энджела. Конец длинной цепи возникает в ладони оверлорда, и золото переливается будто немного ярче.

Хаск отпускает цепь, и она растворяется — становится немного легче дышать:

— Так, а теперь о работе. Что ты делал после своего выступления?

— Спустился в зал и позволял угощать себя выпивкой всем, кто предлагал, — Энджел беззастенчиво пожимает плечами.

— Отлично, это и будет твоей работой.

Демон-паук моргает:

— Что?

Хаск хмыкает, доставая из-под стола бутылку виски и стакан:

— Ты известен по всем Семи кольцам: воспользуйся этим и заставь народ приходить сюда, тратить деньги и возвращаться за добавкой, — он наливает себе выпивку. — Некоторые мои люди сомневаются, что ты сможешь удержать интерес надолго.

Энджел возмущённо нахохливается:

— Чего?! Я был в центре внимания Валентино десятилетиями, а у него концентрация, как у ребёнка!

Хаск пьёт, и грешник провожает движение завистливым взглядом, которое тот игнорирует:

— Да, но здесь тебе запрещено торговать телом и трахать клиентов.

— ...Этого не было в контракте.

Оверлорд прищуривается:

— Это есть в правилах казино: всем сотрудникам запрещено заниматься сексом с клиентами на рабочем месте.

Демон-паук перед ним заметно напряжённо размышляет, и Хаск задумывается, что, может, ему таки придётся поступиться с гордостью и впервые продать контракт. Он давит:

— Что, слишком сложно для тебя?

Грешник бросает на него острый взгляд:

— Ха, ты меня плохо знаешь, босс. Когда моё следующее выступление?

— Ты работаешь с восьми вечера до трёх ночи, понедельник и вторник — выходные. Готовишь несколько номеров для сцены, остальное время находишься в зале, тебе объяснят правила по ходу, — Хаск склоняет голову на бок. — Мы ставим тебя на самое лучшее время, не проеби доверие.

— Вы ставите меня на самое лучшее время, потому что хотите выехать за счёт шумихи с Валентино.

Король азарта пожимает плечами — как и ожидалось, парень проницателен:

— Так. Но это не значит, что мы не отправим тебя подальше, как только пересуды улягутся.

Энджел хмыкает:

— У меня есть вопрос.

— Валяй.

Порнозвезда ставит локти на стол и кладёт подбородок на сцепленные ладони, глядя на оверлорда из-под ресниц:

— Как тебе моё выступление?

Резкий перевод темы немного сбивает с толку. Хаск видит чужую искусственность насквозь, но из-под маски проглядывает искреннее любопытство, поэтому он снова пожимает плечами:

— Людям понравилось.

— А тебе? — давит Энджел.

Хаск окидывает его взглядом и задерживается на белой шее — она выглядит голой, и Король азарта припоминает, что при нём порноактёр будто бы всегда чем-то её прикрывал. Он отбрасывает мысль и раздражённо фыркает:

— Ты хорош и знаешь это. Моё мнение не имеет большого значения, пока ты не выходишь за рамки и привлекаешь народ.

Энджел Даст, очевидно, недоволен ответом, но проглатывает это:

— Ещё что-нибудь?

— Нет, свободен.

Он снова открывает ноутбук, игнорируя сотрудника, и слышит, как тот поднимается, шурша платьем, и медлит у своего кресла. Демон-кот поворачивает ухо в его сторону, но тот уже идёт к двери. Цокот каблуков стихает в коридоре.

Хаск потирает лоб, моргая раздражёнными от недостатка сна глазами.

Геката права: от парня будут проблемы.