Маленький отдых заканчивается. Юнги возвращается в свою квартирку, бросает чемодан в коридоре и идет в спальню — посмотреть на неразобранное гнездо. Рука не подымалась убрать вещи, которые он старательно укладывал ради хорошего и уютного местечка.

Однако период гнездования подошёл к концу, и нужно подготовиться к следующему этапу — периоду течки. Этот мучительный период должен был наступить через неделю, и у Юнги уже начинает болеть голова от мысли, сколько проблем на него свалится.

Проводить течку одному — настоящее мучение, ведь иногда он не в состоянии даже встать с кровати, не то, чтобы даже принять душ или покушать.

Оборотень вздыхает и принимается убирать своё красивое гнездо, игнорируя скулёж внутреннего волка, которого разбаловали лаской Чонгука.

Ближе к вечеру спальня оказывается чистой и опрятной, чемодан разложен и ужин приготовлен. Омега ложится животом на кровать и устало стонет, проклиная всё на свете. Он едва не засыпает, как вдруг телефон начинает вибрировать. Юнги хмурится, видя незнакомый номер, но уверенно принимает звонок.

— Привет, волчонок. Ты не занят?

Юнги прячет улыбку, узнав по голосу Чонгука. Омега переворачивается на спину и кусает нижнюю губу, словив себя на мысли, что рад звонку альфы.

— Почему волчонок? Мне двадцать пять, — возмущается омега и слышит смех.

— В душе всегда нужно оставаться детьми. Я соскучился.

Юнги скрещивает ноги и поджимает пальцы на ногах. Прошло несколько часов с их расставания, и он соврёт, если скажет, что не хочет снова оказаться в домике в лесу вместе с чёрным волком.

— И что я должен сделать? — поднимает бровь Юнги, решая поиграть на чужих нервах. — Приехать к тебе и составить компанию? Боюсь, до дворца не доеду.

— Моему счастью не будет предела, если ты приедешь ко мне, — мечтательно вздыхает Чонгук, представив желанную омегу у себя дома. — Я не живу во дворце. У меня скромный дом. Можешь приехать и удостовериться сам.

— Какой ты хитрый. В скромном доме нет прислуги и забитого машинами гаража.

— Может быть ты прав, но наличие прислуги необходимо. Я не тот альфа, который сможет держать дом в порядке.

— Считаешь, что за тебя должны делать это омеги? — ухмыляется Юнги.

— Не думаю, что это так. У меня большой дом, даже двух волков не хватит, чтобы держать его в чистоте.

— Значит, ты признаёшь, что живёшь не скромно, — победно улыбается омега, не зная, что Чонгук в эту же секунду закатывает глаза.

— Ладно, твоя взяла, — сдаётся Чонгук. — У меня есть для тебя выгодное предложение.

— Давай, попробуй меня удивить.

Юнги даже садится, опираясь спиной о спинку кровати. Внутренний волк заинтересованно начинает вилять хвостиком.

— Не хочешь поужинать со мной завтра?

Это, конечно, не самое удивительное предложение, но внутренний волк в предвкушении голову поднял. Юнги очень даже не против провести время с Чонгуком.

Чёрный волк победно улыбается, услышав согласие омеги. План покорения его сердца успешно работает.

***

После работы Юнги быстро собирается на свидание с Чонгуком. Волнительно от мысли, что это первое их официальное свидание, пускай они уже целовались и засыпали в одной кровати. Юнги придирчиво смотрит на себя в зеркало и хвалит себя за то, что решился купить новую блузку. Сегодня она как раз пригодилась.

Большой вырез на спине открывает вид на его острые лопатки, а чёрные брюки подчёркивают тонкую талию и стройные ноги.

Чонгук проводит языком по клыкам, когда видит омегу. Чертовски красив. Многие волки с кровью древних не смогут сравниться с его красотой. Это, конечно же, замечают многие альфы в ресторане. Юнги держится стойко, осознавая, что рядом с ним Чонгук, который защитит его.

Тут играет приятная живая музыка, музыканты прогоняют напряжение, и Юнги даже расслабляется, лениво отвечая на вопросы Чонгука.

Альфа не может скрыть восхищения в глазах, рассматривая каждую деталь на желанном оборотне.

Они общаются больше часа, флиртуют, из-за чего внутренние волки повиливают хвостами, предвкушая продолжение вечера. Для Юнги компания Чонгука приходится по душе. Особенно после рабочего дня хочется внимания и расслабления, и альфа предоставляет ему возможность получить желаемое.

Снова начался дождь. Он встречает их на выходе из ресторана, вынуждает остановиться и спрятаться под козырьком здания. Юнги обнимает себя, тихо ругаясь на прохладный ветер, и тихо благодарит, когда его плечи накрывает пиджак.

Аромат вина и дождя ударяет в голову.

— Дождь преследует нас, — жалуется омега и опирается спиной о столб навеса, уверенно смотря в глаза альфы. — Ты знаешь, что я тебе пиджак не верну? Он теперь мой.

— Так не пойдёт, — глаза альфы игриво сверкают. — Ты должен дать мне что-то взамен.

Юнги гордо голову поднимает, когда Чонгук ближе становится, руки в карманах спрятав и чуть наклонившись. Юнги ниже его на две головы.

— У меня ничего нет.

— Я так не думаю.

Юнги чуть голову в бок наклоняет, когда альфа притягивает его к себе и затягивает в поцелуй. Без напора, ленивый и приятный. Они растворяются в нём, как сахар в горячем кофе. Холодные ладони омеги ложатся на грудь альфы, медленно поднимаясь к горлу. Горячие руки Чонгука находят идеальное место на талии.

Оба мурашками покрываются.

Омега отстраняется первым, его губы теперь тёплые и красные. Он прикусывает нижнюю губу, задумчиво обнимая Чонгука за талию.

Близость заставляет Чонгука трепетать от счастья. Ему двадцать восемь лет, за эти годы он пытался построить отношения со многими омегами, но ни один из них не мог дать того, чем делится сейчас Юнги. Внутренний волк хочет забрать его себе, оберегать от всего, любовью и лаской кормить. Он уверен, что в ответ получит не малую дозу любви. Чистой и яркой любви. Именно это альфа долгие годы искал. И, кажется, если теперь лишить его этого, он погибнет.

— Я тут подумал, — отводит в сторону взгляд Юнги. — У тебя есть большие планы на следующей неделе?

Дождь заканчивается, солнце выглядывает из-за туч. Слышны только проезжающие мимо машины и музыка, играющая в ресторане.

— Нет, у меня нет крупных планов в этом месяце, — задумчиво отвечает Чонгук, подумав, что стоит умолчать о плане по захвату сердца омеги.

— Мне очень неловко об этом просить, — утыкается лбом в грудь Чонгука. — Мы же пара?

Вопрос застаёт альфу врасплох. Оглушает внутреннего волка и прогоняет все мысли в голове. Всё вокруг для них замирает.

— Мы просто никогда это не обсуждали, — поднимает голову омега. — Но ты мне нравишься, с тобой приятно общаться, и я понял, что ты хороший альфа. Очень хороший, — шепчет последние слова, опустив взгляд.

Чонгука бросает в дрожь от подобных слов. Омега, в которого он по уши влюблён, считает его хорошим альфой.

Хорошим альфой.

Внутренний волк гордо голову поднимает.

Чонгук нежно берёт его за скулы и поворачивает к себе, чтобы нежный поцелуй на губах оставить, вложить в него все свои трепетные чувства. Они сводят с ума и, кажется, Чонгук вот-вот потеряет голову.

— Мы пара, — твёрдо говорит он, смотря прямо в глаза Юнги. — Я принадлежу тебе телом и душой, ты — мне.

— Говоришь так, будто мы расписываемся, — нервно смеётся Юнги, а Чонгуку не до шуток.

Он сейчас в таком состоянии, что может всерьёз воспринять любое слово омеги.

Юнги прикасается к верхней пуговице рубашки альфы. По его виду нельзя сказать, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но это так. Чертовски волнительно.

— Тогда ты не мог бы мне помочь провести течку?

Это становится контрольным ударом для Чонгука.

***

Тэхён хватает ещё одну салфетку и вытирает новый поток слёз под презрительный взгляд Юнги.

— Не обращай внимания, я просто никак не могу смириться с мыслью, что Чонгук забрал главный алмаз этого мира.

— Сколько драмы.

На перерыве в кабинет Юнги ворвался Тэхён и, громко положив руки на его стол, приказал рассказать про их свидание с Чонгуком от начала до конца. Спокойно кушающий йогурт Юнги выполнил просьбу друга, потому сейчас подаёт салфетки рыдающей омеге.

— Не знаю, что со мной. Плачу так, будто мой ребёнок собирается уйти из дома, — Тэхён замирает. — А если ты уйдёшь в декрет?

Юнги готов ложкой зарядить прямо по лбу друга.

— В таком случае кто-то останется без члена.

Аппетит пропал. Йогурт остаётся стоять в стороне. Юнги тянет руки вверх, разминая ладони и корпус. Из-за приближающейся течки он чувствует усталость, но продолжает работать на все сто процентов.

— Я видел Чонгука. Он будто гирлянду проглотил, — успокаивается Тэхён и откладывает салфетку. — Я очень рад за тебя. Он будет у тебя или ты у него?

— Мы пришли к выводу, что у него будет удобней, — Юнги усмехается, вспоминая, что альфа привёл тысячу и одну причину, почему Юнги должен приехать на время течки именно к нему.

— Вот хитрец!

Юнги прячет улыбку за кружкой тёплого чая.

***

Дом Чонгука точно нельзя назвать скромным.

Юнги даже теряется, рассматривая внушительного размером особняк и большой сад. Будто здесь живёт сам президент, хотя если учитывать положение Чонгука, то не стоит удивляться. Он принадлежит к древним волкам, у него известная родословная и огромные цифры на счёту благодаря успешному бизнесу. Странно думать, что он не вложится в особняк.

Чонгук волнуется, наблюдая за изучающим дом омегой. Он не захотел везти его снова в квартиру, поскольку не смог перешагнуть желание увидеть Юнги в своём фамильном особняке.

Юнги падает спиной на кровать и довольно мычит, прикрыв в блаженстве глаза: после долгой дороги он наконец-то лежит на мягкой и приятно пахнущей кровати. В особняке тихо, никого нет. До ушей слабо доносится ругань птиц, летящих в свои гнёзда. Через час, когда окончательно солнце скроется, особняк погрузится в тишину, и от этого внизу живота омеги поднимается волнение.

— Почему тут не пахнет тобой? — открывает глаза Юнги и смотрит на Чонгука. — Разве ты здесь не живёшь?

Альфа качает головой и кладёт сумку омеги на стол, снимает пиджак и ухмыляется, поймав заинтересованный взгляд. Знает, что от его мышц тяжело отвести взгляд.

— Мне практичней жить в квартире.

— Тогда зачем тебе содержать такой огромный дом? Это же не практично, — Юнги улыбается и следит за руками Чонгука, расстёгивающими рубашку.

— Он передаётся по наследству и построен для большой семьи, — Чонгук отворачивается, лишая омегу удовольствия рассмотреть его голый торс. — Сделать тебе чай?

— Мне нужен душ.

Чонгук объясняет, куда идти, и уходит. Ему нужно побыть подальше от Юнги, потому что с каждой секундой его запах становится насыщенней и слаще. Это настоящая пытка.

И его человеческая сущность складывает полномочия, когда альфа возвращается и видит желанное тело на кровати. Гранат раскрывается окончательно и будто подзывает внутреннего волка альфы.

Он нуждается в нём.

За несколько минут Юнги превратился в ни на что не способного омегу. Хочет только, чтобы его приласкали, тем самым убили боль внизу живота. Он жмурится, чувствуя, как из него вытекают первые капли смазки. Они разносят запах граната по всему особняку. Вместе с тем по виску скатывается капля пота.

Жарко. Невыносимо.

Он едва не скулит, когда чувствует руку на лбу.

— Ты горишь, — обеспокоенно произносит альфа. — Мне вызвать врача?

Юнги стискивает зубы и думает, что точно ударит этого альфу чем-то тяжёлым. Всё, что ему нужно на ближайшие дни, — это его член и внимание.

Потому омега притягивает альфу к себе и втягивает в поцелуй. От соприкосновения губ внутри вспыхивает пожар. Хочется больше. На Юнги одна футболка, которая из-за пота прилипла к коже. Омега злится на неё, потому что хочет потереться сосками о тело альфы. Прикоснуться. Слиться.

— Ты такой дикий, — усмехается Чонгук, когда омега отстраняется, чтобы избавиться от чёртовой футболки. — Хочешь, я сделаю тебе гнездо?

Омега даже замирает от неожиданности. Гнездо? Ему? Внутренний волк восхищённо вздыхает, ведь ему никто никогда не предлагал подобное. Это очень интимный жест, который даже супружеские пары не делают, хотя он является тайным желанием многих омег.

Нельзя сказать, что Юнги так сильно хотел этого, но судя по ощущениям внутри — да, хотел.

— Я сделаю тебе самое красивое гнездо, — обволакивает его лаской Чонгук, оставляет влажный поцелуй на губах и довольно усмехается, когда омега прикрывает глаза в экстазе. — Будешь самым счастливым омегой с самым красивым гнездом.

Юнги неосознанно кивает и приоткрывает губы, когда альфа горячим языком касается его тазобедренных косточек. Того ведёт от сладкого вкуса, оседающего на языке. Кажется, он сходит с ума. Альфа неосознанно лижет кожу ещё и ещё, не обращая внимания на жалобный скулёж, и опускается ниже. Языком подхватывает скользящую вниз смазку и замирает.

Чертовски сладко.

Альфа припадает к проходу языком и глотает смазку снова и снова, собирая каждую каплю и скользя внутрь. Юнги от этого действия ведёт, он в этот же момент первый раз стонет и резко подкидывает бёдра.

Чонгук ловит себя на мысли, что ничего вкуснее его смазки не пробовал. И не попробует.

Его слух ласкают стоны, когда он добавляет ещё палец и толкается вместе с языком. Юнги шепчет, что больше не может, когда чувствует в себе ещё несколько пальцев. Его растягивают так, будто он должен сесть на два члена, и от этой мысли почему-то хорошо. Омега губы облизывает, понимая, что у альфы крупный и толстый член, к которому надо хорошо подготовиться.

Под его животиком оказывается подушка, под лицом — ещё одна. Юнги хнычет из-за пустоты, но довольно мычит, когда его медленно заполняют. Горячо. Хорошо.

— Всё хорошо, ты отлично принимаешь меня, — шепчет Чонгук и оставляет поцелуй на затылке. По его голому торсу течёт пот, уголки губ до сих пор в смазке омеги. Альфа обещает себе, что вернётся к ней, когда полностью удовлетворит свою пару. — Хороший мальчик, — с этими словами альфа откидывает голову назад и входит полностью.

Идеально.

Юнги чувствует себя самым счастливым омегой, когда альфа наращивает быстрый темп. Смазка большими потоками продолжает выходить с хлюпаньем, помогает альфе легче скользить внутри омеги. Чонгук челюсть смыкает, наблюдая, как она впитывается в одеяло кровати. Впервые альфа завидует ткани.

Быстрые толчки сменяются на медленные, медленные — на быстрые. Юнги со стоном становится на колени и прижимается спиной к груди альфы. Член входит под новым углом, омега скулит, хочет шире ноги раздвинуть, чтобы орган альфы прошёл глубже, доставил ещё больше удовольствия. Чонгук шепчет, какой он хороший омега, и, если бы Юнги мог, он бы замурчал.

Альфа оставляет одну ладонь на бедре омеги, а второй внезапно хватает ладонь омеги и прижимает к его животику.

С губ Юнги слетает рванный вздох.

Он чувствует, как под ладонью двигается член, и ещё один поток смазки выходит из него.

— Вот здесь, — поглаживает животик альфа, — будут мои волчата.

Чонгук внезапно чувствует, как внутренний волк увеличивает влияние. В голове появляется дымка, действия становятся резкими и грубыми. Юнги только это нравится: он падает грудью на кровать, просит не сбавлять темп и едва не задыхается от стонов. Кожа ягодиц покраснела, она горит, но это ощущения, в которых Юнги нуждается. Кажется, он умрёт, если альфа остановится.

Чонгук и не может. Его глаза меняют цвет на красный, пальцы сильнее впиваются в талию Юнги. Чонгук входит до конца и замирает. Он начинает глубже дышать, потому что внутри идёт самая настоящая борьба с внутренним зверем.

«Я хочу пометить его и заполнить до краёв», — думает Чонгук и не сдерживает волчий рык. — «Я хочу вылизать его».

Юнги не успевает возмутиться, как вдруг альфа продолжает двигаться в нём. Только теперь в его движениях есть что-то звериное. Они резкие, грубые и непредсказуемые. Юнги ведёт бёдрами вверх, выгибаясь, как котёнок, скулит, как потерянный волчонок, и вдруг замирает. Чонгук обхватывает его талию одной рукой, управляя процессом. Другую же ставит напротив лица Юнги.

Вот тогда омега замечает, что его ладонь частично деформировалась. Одновременно до Юнги доходит, что запах альфы стал внезапно сильней, а движения — резче.

— Чонгук? — голос Юнги дрогнул. — Ты пугаешь меня.

Альфа не останавливается. Тогда Юнги понимает, в чём дело.

— Альфа?

Чонгук замирает. Юнги отдаляется, переворачивается лицом к нему и понимает, что был прав. Он приближается к лицу мужчины, мажет губами по губам и шепчет:

— У тебя гон, альфа.

Юнги слышал об этом периоде. Сам он никому не помогал справиться с ним, поскольку понимал, что в таком состоянии альфы сходят с ума. К тому же, у волков, в которых течёт кровь древних, гон протекает по-особенному. Он длится дольше и проходит тяжелее, чем у обычных альф. Юнги всегда фыркал, когда слышал байки о том, что они могут кончать в партнёров часами, но сейчас, поймав туманенный взгляд Чонгука, он подозревает, что те не врали.

Юнги хвалит себя за то, что решился использовать противозачаточные вместо презервативов. Они бы тут не спасли.

— Почему ты не сказал мне? — хмурится Юнги.

Чонгук прикладывает усилия, чтобы ответить. Удлинившиеся клыки портят его речь, но Юнги чётко разбирает:

— Он должен быть через два месяца.

— Разве так бывает? — не верит.

— Бывает, — альфа опускает взгляд на пропитанное смазкой одеяло. — Когда внутренний волк выбирает себе пару на всю жизнь.

«На всю жизнь», — повторяет Юнги в мыслях и чувствует, что пазл в его жизни складывается так, как надо. Вот здесь его место — рядом с Чонгуком.

Его парой.

Юнги дарит ему глубокий поцелуй, показывает, что принимает его. Он режется о клыки, но не отстраняется. Чонгук тает, когда его омега начинает поглаживать его щёку.

Так нежно. Кто-то наконец-то отдаёт ему заботу в ответ.

Юнги отрывается от чужих губ и ложится на живот. Он поднимает бёдра, трётся ими о пах альфы, оставляет на нём смазку. С губ слетает стон, когда член снова входит в него и быстрый темп возвращается.

***

Юнги на протяжении семи дней чувствует себя самым счастливым омегой. Его кормят, купают, говорят, какой он замечательный и красивый просто потому, что он есть. Чонгук боготворит его, когда омега под ним, на нём. Он приносит Юнги завтраки, обеды и ужины, сам ни к чему не прикасается. Юнги кормит его потом своим телом и смазкой.

Всё, что они делали на протяжении девяти дней, — это занимались сексом. За это время Юнги успел убедиться, что Чонгук правда может наполнять его животик спермой часами. В такие моменты Юнги поглаживает живот под пристальным взглядом альфы. Чонгук не может перестать радоваться тому, что его кроха рядом и принимает его.

Наконец-то он нашёл омегу, который видит в нём прежде всего хорошего альфу.

— По мне как будто трактор проехался.

Чонгук усмехается и притягивает к себе кроху, чтобы оставить поцелуй на лбу. Юнги в ответ шипит, потому что после течки всё тело болит, и ему вообще нельзя теперь двигаться. А тут альфа руки распускает. Видимо, хочет, чтобы Юнги окончательно двигаться перестал!

— А ну не трогай меня!

— Не могу, ты такой крохотный и милый, — Чонгук крадёт ещё один поцелуй со сладких губ. — Если тебе трудно двигаться, то так и быть, останешься у меня жить.

Юнги возмущённо фыркает и пинает альфу локтём в грудь. Наглец!

Чонгук отрыто смеётся с возмущённого выражения лица и встаёт с кровати, чтобы взять со стола лавашный рулет. Он заметил, с каким аппетитом кушал его Юнги в прошлый раз, поэтому заказал снова. И не ошибся. Стоило ему поднести кусочек к губам омеги, как он тут же послушно раскрыл ротик и откусил половину.

— Ты меня не задобришь, — строго говорит Юнги, но послушно откусывает ещё один кусочек. — Вот выйду на работу, расскажу всё Тэхёну, и он тебя…

— Он мне ничего не скажет, — ухмыляется альфа и слизывает с губ омеги крошки.

«Он мне голову оторвёт, когда ты возьмёшь мою фамилию и уйдёшь в декрет», — дополняет в мыслях альфа и протягивает крохе чашку с чаем.

Юнги благодарит и ложится на кровать в позе звёздочки. Она огромная. За то время, что они провели в душе, здесь поменяли простыни. Юнги удивлён самому себе, поскольку ни капли не смущается того факта, что его стоны слышала вся прислуга.

Чонгук снова поднимается, Юнги облизывает взглядом его голый торс и думает, что ещё один секс-марафон не выдержит. Чонгук в гоне — это то ещё испытание. Если бы не течка, Юнги, скорее всего, умер бы.

— Хочешь ещё что-нибудь? — Чонгук ставит пустую чашку на место и тянется за телефоном. — Тут есть омлет и круассан.

Юнги прикладывает ладонь к животу и думает, что в него больше ничего не влезет.

— Хочу просто лежать и спать, — накрывает себя полностью одеялом омега и цепляется взглядом за телефон Чонгука. — А мне завтра уже на работу.

Альфа хмурится, откладывает телефон и возвращается в кровать.

— Какая работа? Тебе нужно ещё несколько дней, как минимум. Я поговорю с Тэхёном, чтобы он выделил тебе ещё три дня.

Чонгук тянет одеяло на себя, а омега капризно тянет, в свою очередь, на себя.

— Ты просто не хочешь, чтобы я уходил. Признай это.

— Да, я хочу, чтобы ты остался здесь, — Чонгук оставляет попытки пробраться под одеяло и вместо этого притягивает своеобразный рулет к себе. — Разве это плохо, когда альфа хочет быть рядом со своим омегой?

Юнги долго смотрит в чужие глаза, о чём-то думая, а затем полностью под одеялом прячется.

— Юнги?

— Я остаюсь здесь ещё на один день, но ты меня из-под одеяла не вытащишь, — доносится из-под ткани, и слова омеги встряхивают внутреннего волка альфы.

Чонгук цепляется за лодыжку, которая выглянула всего на секунду, и тут же проникает в маленькое убежище. Юнги возмущается, в шутку пытается вытолкнуть его, но складывает своё оружие в виде кулачков, когда альфа втягивает его в глубокий поцелуй.

Внутренний волк поднимает голову и рычит. Он отстраняется и скользит взглядом по лицу любимого омеги, который от внимания готов научиться мурчать, и замораживает взгляд на ключице.

Юнги напрягается, поскольку не знает, чего ожидать от альфы в гоне. Он весь застывает, когда Чонгук наклоняется и оставляет невесомое касание губ на коже омеги. Сладко. В голове его только картина, на которой изображён его омега с меткой.

Альфа отвлекается на пальчики Юнги, скользящие по своему горлу. Он смотрит куда-то в бок, о чём-то думая, и, приняв решение, твёрдым голосом произносит:

— Я бы хотел обменяться метками.

Одеяло впитывает кровь, а свидетелем создания крепкого союза становятся только два волка.

Губы альфы теперь в крови. С них слетают тихие извинения, они скользят по кровавому горлу омеги, собирают гранатовые капли. Тело под ним дрожит.

— Это было больно, — отдаёт последние силы на слова Юнги. — Я тебе ещё отомщу.

Чонгук хмыкает.

— Когда у нас будет свадьба, — открывает глаза Юнги и вкладывает всю злость в последующие слова, — я тебе все губы искусаю.

— Когда у нас будет свадьба, — альфа наклоняется и шепчет омеге в губы, — ты будешь самым счастливым омегой. Всё, что у меня есть, я вложу в наше счастье.

И Юнги верит ему.