Луи нёсся по коридору, смущённо хмурясь на то и дело раздающиеся стоны, шлепки и хлюпающие звуки. Он должен был закончить с работой в заведении мадам Де’Вильморан ещё до открытия борделя, но проснулся только по полудню, и сейчас корил себя за то, что полночи занимался счетами старого лавочника-прохиндея Косельни — не будь он столь беспечен, уже давно сидел бы в своей уютной комнатушке на Пассаж Де’Божоле, потягивая вино. Не видя перед собой ничего, кроме прокручиваемых в голове строк учётной книги, он вдруг впечатался в нечто жёсткое, и, растерянно взмахнув руками, полетел на пол. Чьи-то руки, впрочем, тут же перехватили его поперёк туловища, не давая встретиться лицом с дубовыми половицами.
— Ох, прошу прощения, месье, — залепетал счетовод, пытаясь вернуть потерянное равновесие, — Благодарю, если бы не вы, лежать мне сейчас на этом самом паркете вверх тормашками.
Его ловко вздернули наверх. Луи замер, переводя дыхание. «Матерь Божья» — пронеслось в голове клерка, стоило ему поднять взгляд на своего невольного спасителя. Сердце предательски ёкнуло и пустилось вскачь — перед ним стоял самый красивый, самый желанный мужчина на свете, его, Луи, заветный идеал — статный и подтянутый, с изящными длинными пальцами на жилистых руках и задорными смешинками в васильковых глазах. Луи заставил себя собраться с мыслями почти сразу и, осекшись, поспешил отвести взгляд — нет, он не будет давать волю своей неестественной извращённой натуре.
— Как я могу к тебе обращаться? — поинтересовался наконец мужчина, до этого с улыбкой наблюдавший моральные терзания клерка.
— Луи Бернар, — выдавил он, вновь встречаясь глазами с красавцем напротив.
— Луи Бернар, хм… — протянул незнакомец задумчиво, будто пробуя его имя на вкус, — Новенький? Впервые тебя здесь вижу, — изогнув острую бровь, мужчина посмотрел испытующе.
— Нет-нет, я работаю каждые понедельник и четверг уже почти год, едва ли меня можно назвать…
— Год? — точеные брови взлетели вверх, придавая породистому лицу выражение трогательной растерянности, — Надо же, завидная непосредственность. И сколько стоят твои услуги, Луи?
— Простите мою дерзость, месье, — кашлянув, он скрестил руки на груди, — Но, полагаю, здесь не время и не место обсуждать подобные вещи. Более того, уверен, у вас уже есть собственный счетовод.
— Счетовод, говоришь? — горячая рука легла на его поясницу, притягивая ближе. Луи сладко вздохнул, почувствовав запах мужчины — горький сандал, шоколад и терпкая нотка вина. Клерк мотнул головой, отгоняя сладкое наваждение.
— В- вы не так поняли, месье, — пролепетал он, упершись в чужую грудь, — Я правда счетовод. Прихожу дважды в неделю, веду учётные книги. Обычно, правда, стараюсь раньше, чтобы успеть до открытия, но сегодня опоздал, так что…
Луи протестующе пискнул, когда его губы накрыла сухая ладонь.
— Мне неважно, кто ты, Луи Бернар. В этом месте все продаются, — на губах незнакомца заиграла лукавая полуулыбка, — Уверен, что не хочешь? — поинтересовался он у самого уха, и вдруг вжался бёдрами в пах клерка так сладко и тесно, что его щеки тотчас покрыл пунцовый румянец, а в штанах моментально потяжелело.
— Я не…кхм, я прошу прощения, мне… — зашептал Луи сбивчиво, не зная, куда деться от начавшего захлёстывать безрассудного желания, — Пожалуйста, отпустите, — взмолился он на грани слышимости, цепляясь за отворот расшитой рубашки.
— Я и не держу, — шепнул незнакомец, демонстрируя уже пару минут как свободные руки.
Вспыхнув, Луи поспешил направиться к кабинету мадам, чтобы как можно скорее забыться в работе.
Спустя несколько часов напряжённых расчётов, Луи наспех собрал писарские принадлежности, вышел в коридор и устало поморщился. Кто-то из посетителей заведения предавался страсти особенно самозабвенно — жаркие стоны были слышны, наверное, даже на первом этаже. Неужели забыли закрыться? Счетовод двинулся было в сторону лестницы, но вдруг остановился. Одна из дверей действительно была приоткрыта. Снедаемый любопытством, Луи приблизился к узкой щелочке и, глянув за створку, ошеломленно замер. Там был он, тот самый незнакомец!
Мужчина затаил дыхание, наблюдая, не в силах оторваться, как поймавший его в коридоре красавец методично трахает какого-то юнца. Тот стонал, не переставая, то и дело срывался на жалкий скулëж и дёргал бёдрами в такт жёстким движениям, исступлённо подмахивая. В какой-то момент Луи поймал себя на шальной мысли, что ему безумно хотелось бы сейчас оказаться на месте этой шлюхи, чтобы самому подаваться навстречу глубоким толчкам и жаться к сильному телу сзади. Желая ещё раз всмотреться в черты изящного лица, уловить каждую грань удовольствия вожделенного мужчины, он поднял взгляд и судорожно всхлипнул, встречаясь с внимательными синими глазами. Прикрыв рот рукой, Луи понесся по коридору, не оглядываясь.
***
Прибежав, наконец, домой, в успевшую за несколько лет стать родной комнатушку, Луи схватил бутылку вина, и, укутавшись в плед, залез с ногами на старенькое потертое кресло. Порочная картина всё не шла из головы. Как долго этот мужчина смотрел на него? Сколько успел понять? И почем не велел ему, Луи, убраться? Счетовод обречённо вздохнул, восстанавливая в голове всё новые подробности жаркого соития. Он не был и вполовину так же молод и красив, как тот мальчишка, так сладко стенающий под шикарным незнакомцем. Всё время своей далёкой юности Луи провёл в учёбе и семейных заботах, помогая больным родителям, и сейчас, в свои неполные 32, едва ли мог похвастаться подтянутой задницей или рельефными мускулами. Уродом себя, справедливости ради, Луи тоже вполне заслуженно не считал, более того, сам он казался себе вполне привлекательным — длинные стройные ноги, ладная фигура и мягкие вьющиеся волосы были его визитной карточкой ещё с университетских времён. Но время брало своё, и со стонущим под крепким телом мальчишкой он уже едва ли мог посоревноваться.
Луи покачал головой и щедро плеснул алого яда в бокал — ему претил вкус алкоголя, но прекрасный, пускай и кратковременный, эффект заставлял его пить жадно и с удовольствием. Хлебнув, он улыбнулся. Терпкая горечь разлилась по языку знакомой истомой, отвлекая от болезненных размышлений. Может, стоило-таки, наплевав на всë и вся, согласиться на непристойное предложение?
Рассмеявшись от нелепости всплывшего вдруг вопроса, Луи прикрыл глаза и сделал ещё глоток, задумавшись. Нет, конечно. Едва ли этот эффектный незнакомец мог быть серьёзен тогда. И правда, на что ему мог сгодиться Луи, когда все смазливые юнцы заведения мадам Де’Вильморан готовы были предоставить ему любую из своих дырок. Клерк хмыкнул и снова глотнул. Конечно, всё это было не более, чем фривольная шутка. Но почему тогда он смотрел так внимательно, будто в попытке запечатлеть все проносящиеся на лице Луи эмоции? И правда, занятно.
Открыв глаза, мужчина осуждающе посмотрел на опустевшую бутылку. В который раз заключив для себя, что вино есть ни что иное, как двойственная шутка дьявола, он направился к кровати, не раздеваясь.
Утро встретило Луи головной болью, сухостью во рту и отвратительным стуком в дверь. Он глянул на часы — четверть седьмого. Неужто какому-то поганцу приспичило обратиться за его услугами в такую рань?
Смачно зевнув, мужчина накинул халат и поплёлся открывать. Каково было его удивление, когда вместо одного из предполагаемых клиентов он обнаружил того самого незнакомца, о котором не мог перестать думать всю ночь напролёт. Потерев глаза, Луи уставился на нежданного гостя, не веря происходящему.
— Опережая вопрос — нет, это не сон. Фабьен Матье Дюран, — мужчина протянул ему руку, обезоруживающе улыбнувшись, — Можно просто Фабьен.
— Луи Бернар, — произнёс он по наитию, непонимающе смотря на чужую ладонь.
— Я помню, — сообщил Фабьен лучезарно и, бесцеремонно обхватив висящую вдоль туловища ладонь Луи своей, одарил крепким рукопожатием, — Прошу прощения за беспокойство в такой час, но вы кое-что обронили вчера, — отпустив пальцы клерка, он вновь улыбнулся и ловко вытянул из нагрудного кармана записную книжку клерка, — Думаю, это нечто важное.
Шагнув в сторону ещё находящегося в лёгкой прострации счетовода, он протянул блокнот. Луи вспыхнул. События прошлой ночи накатили на него, как цунами, заставив разом вспомнить жар изящных ладоней и проникновенную глубину певучего голоса. Сглотнув, он неуверенно взялся за переплёт.
— Ох, я… спасибо! Месье, простите, я… — запустив пятерню в растрепанные со сна кудри, он смущённо заозирался по сторонам, — Я бы пригласил вас зайти, но там сущий бардак, так что… — «Пресвятая Дева Мария, что я творю?!», — Еще раз благодарю вас, здесь вся моя работа, это правда очень важно, и…
— Позавтракаем вместе? — прервал вдруг его сбивчивый монолог Фабьен.
Луи уставился на мужчину ошарашенно.
— Прошу прощения? — только и смог выдавить он.
— О, я неверно выразился, — снова улыбнулся Фабьен, — Я бы хотел пригласить вас на завтрак, Луи Бернар. Вы позволите?
— Да… — получилось скорее вопросительно.
— Замечательно! — воскликнул мужчина с детской непосредственностью, — Я подожду вас внизу, хорошо?
— Но мне нужно время, чтобы собраться, может, в следующий раз?.. — начал Луи неуверенно.
— Нет-нет, я подожду столько, сколько потребуется, всё в порядке, — уверил Фабьен и направился к лестнице. Обернувшись, он с задумчивой полуулыбкой добавил, — Не спешите.
Луи молча проводил взглядом спускающегося мужчину. Ещё не в полной мере осознавший произошедшее, он скрылся за дверью своего жилища.
***
Фабьен привёл его в небольшой ресторан при отеле Де’Эльзас в самом центре Парижа. Луи был искренне изумлен — его в принципе ещё никто никуда не приглашал, не говоря уже о подобных заведениях. Несмотря на ранний час, на просторной веранде уже было занято несколько столиков — кто-то неторопливо потягивал кофе, наслаждаясь приятным началом дня, а кто-то жадно поглощал свой завтрак, спеша на службу или утренний поезд. Оглянувшись по сторонам, он остановил вопрошающий взгляд на Фабьене.
— Внутри или снаружи? — спросил тот, улыбнувшись.
— Прошу прощения?.. — протянул Луи растерянно.
— Где предпочтете сесть? — уточнил мужчина.
— Ох, конечно, — улыбнулся в ответ клерк, мысленно коря себя за тупость. Впрочем, оно и немудрено — четырехчасовой сон явно давал о себе знать. Хотя, Фабьен небось спал и того меньше, учитывая его ночные похождения. Почувствовав, как щеки начал покрывать предательский румянец, он поспешил продолжить, — Мы можем остаться здесь?
— Конечно, — согласился Фабьен и направился в сторону столиков. Обернувшись, он указал взглядом на укромное место в углу, — Как насчёт этого?
Бросив короткое «да», Луи двинулся следом. Освещаемая ласковым сентябрьским солнцем терраса была тесно забита ротанговыми столами, креслами и диванчиками, однако не вызывала ощущения перегруженности — расстановка мебели была хитро продумана с учётом как функциональной, так и эстетической составляющих. Но больше всего Луи понравилось, что их угловой столик был как будто отделен от основного зала изящным кашпо с высокой цветочной композицией.
Уже сидя напротив излучающего довольство Фабьена с чашкой горячего кофе в руках, он решился спросить:
— Мне лестно ваше внимание, Фабьен, но, — прохладные пальцы сжали крепче хрупкий фарфор будто в попытке согреться, — Мы толком не знаем друг друга, и я не уверен, уместно ли всё это, — неопределённо махнув рукой, Луи затаил дыхание в ожидании ответа.
— Что ж, имя вам уже известно, что до остального, — мужчина откинулся на резном стуле, задумавшись, — Моя семья владеет парой десятков мастерских по всей Франции, мы ремонтируем и производим часы, и я люблю это дело от всей души. Ещё я люблю театр, вино и красивых мужчин, — растянув губы в лукавой полуулыбке, он встретился глазами с клерком и продолжил, — А ещё я помню, как вы смотрели вчера.
Вспыхнув, Луи отвёл взгляд.
— Нет-нет, прошу, не смущайтесь, — подавшись вперёд, Фабьен ласково продолжил, — Не поймите превратно, но я рад, что вы стали невольным свидетелем этой сцены. Тогда я понял наверняка, что не ошибся.
— На вашем месте я не был бы столь уверен, — улыбнулся Луи печально.
— Но почему? — искренне удивился Фабьен, вскинув брови. На высоком лбу залегла пара едва заметных морщинок. Интересно, сколько ему лет? Луи подвис, подмечая всё новые черты живого лица мужчины, — Разве вам неприятно моё общество? Можете не говорить ничего, мне ясно без слов.
Луи вздрогнул и округлил губы в беззвучном «о», когда тёплые пальцы мужчины накрыли его, холодные и подрагивающие от волнения.
— Знаете, я…не столь искушён в данном вопросе и могу не соответствовать вашим ожиданиям, — пробормотал он смущённо, не в силах отвести взгляда от переплетения их рук.
— О, совсем наоборот. Что до неопытности, — пальцы Фабьена пробежались по тыльной стороне ладони, поглаживая невесомо, — Поверьте, это даже приятно, пускай и весьма неожиданно, учитывая ваш шарм и место работы. Более того, тем увлекательнее мне будет вас искушать, — пожал он плечами и вновь прошёлся по коже Луи, уже более ощутимо.
— Двое мужчин за одним столиком держатся за руки, потягивая кофе, — неловко оглянувшись, Луи спросил осторожно, — Это странно, не находите?
— Это Париж, — неопределённо ответил Фабьен, тут же, впрочем, отпуская чужие пальцы.
— Простите, я не хотел обидеть, — протянул мужчина виновато, — Моя семья весьма консервативна, и, несмотря на то, что я прожил в Париже уже более 10 лет, мне до сих пор непросто привыкнуть к новым порядкам. Не говоря уже о принятии своей натуры. И всё же…
— И всё же здесь к подобному относятся по-другому, — заключил Фабьен, улыбаясь примирительно, — Перестаньте извиняться, Луи, я понимаю. И может, перейдем на «ты»?
Кивнув утвердительно, Луи поднял на мужчину полный немой надежды взгляд.
— Я просто не хочу всё испортить, — начал он растерянно, но, подняв взгляд, продолжил увереннее, — Когда я налетел на вас…тебя тогда, в коридоре, подумал, что это сладкое наваждение. А когда увидел на своём пороге, и вовсе решил, что сплю, — тяжело сглотнув подкативший к горлу комок, Луи несмело прикоснулся ко всё ещё лежащей на столе ладони Фабьена, — Но я счастлив, что это не сон. И, знаешь, как ни странно, тоже рад, что застал…ту сцену. По крайней мере теперь я могу признаться, что сам хотел оказаться под тобой тогда, — прошептав последнее предложение на грани слышимости, он прикрыл глаза.
Луи распахнул веки, вспыхнув, и задышал тяжелее, когда пальцы Фабьена, вновь обхватив его кисть, перевернули ладонь на внешнюю сторону и нежно прошлись по чувствительной коже.
— Спасибо, — шепнул мужчина с улыбкой, не прекращая осторожно ласкать его ладонь, — Завтрашним вечером в Гранд-Опера исполняют «Риголетто», — сообщил он вдруг, потирая подушечкой большого пальца тонкую кожу кисти, — Ты примешь моё приглашение?
— С удовольствием, — Луи расплылся в счастливой улыбке.
***
Откровенно говоря, Луи тоже искренне любил театр, разве что иного вида: мужчина регулярно посещал представления в Комеди Франсез, Буфф-Паризьен и Батиньоль-Монсо, отдавая предпочтение драматическим театрам и различного рода новшествам. Он даже побывал на открытии Гран-ГиньоляУже исчезнувший парижский театр, один из родоначальников и первопроходцев жанра хоррор, первого в Европе театра ужасов, но в Гранд-Опера был впервые, и это место поразило Луи своей величественной красотой до глубины души — выложенный разноцветным мрамором вестибюль встречал игрой множества красок в бликах от хрустальных люстр. По двухпролетной парадной лестнице они поднялись в большое фойе. Сверкающие своды холла, покрытые золотой мозаикой, переходили в искусно расписанный сценами из музыкальной истории потолок. Наконец они попали в поражающую своими размерами театральную залу, отделанную красным бархатом, и свет погас, знаменуя начало исполнения. Время пролетало для поглощённого оперой Луи настолько незаметно, что он даже не обратил внимания на любующегося им всё представление Фабьена.
Лишь после финальных аплодисментов он обернулся и поднял восторженный взгляд на подарившего ему чудесный вечер мужчину. Без тени смущения он обхватил его ладонь и прижал к груди.
— О, Фабьен, это было так прекрасно! Спасибо, — не позволив мужчине вставить хоть слово, Луи выпустил его пальцы и вдохновленно продолжил, жестикулируя, — Ну всё, теперь моя очередь тебя поражать. Что скажешь насчёт театра ужасов, м-м? Клянусь, я чуть в обморок не упал пару недель назад на открытии, это было нечто! Или катакомбы? В них снова начали пускать, и, слышал, там проводят нелегальные концерты. Кстати, играют «Пляску смерти»Симфоническая поэма Сен-Санса и траурные марши, что забавно. Впрочем, ни один из моих вариантов не сможет переплюнуть… Это! — всплеснув руками восторженно, он вдруг осёкся и виновато улыбнулся, — Прости, я увлёкся. Едва ли мои предложения входят в категорию «нормально».
— Я с удовольствием приму твоё приглашение хоть в анатомический театр, — тепло рассмеялся Фабьен, — Мне принесёт удовольствие разделить твои увлечения. Ты не торопишься?
— Нет, и буду рад провести с тобой время, — в глазах мужчины плясали задорные огоньки, — Ты не против прогуляться? Хочу отдохнуть от толпы.
— Не поверишь, я только хотел предложить нам пройтись, — протянул Фабьен, грациозно поднялся и, открыв дверь их ложи, пригласил галантно, — После вас, месье.
Смеясь, они покинули театральный зал.
***
После грандиозного представления они ещё долго гуляли по набережной Сены, болтая обо всём на свете: Фабьен первым рассказал о своём детстве, обучении заграницей и университетских похождениях, Луи в ответ детально обрисовал все «прелести» жизни в глубинке, поделился подробностями своего переезда в Париж и, краснея, поведал историю о первой влюблённости. Чуть позже они долго смеялись над нелепыми случаями из практики Луи, сетуя на недалекость большинства мелких предпринимателей, а затем оживлённо спорили о положении дел на финансовом рынке страны. Вскоре разговор приобрёл более непринуждённый оттенок: каждый из мужчин с интересом слушал о предпочтениях другого в музыке, литературе и искусстве, а когда речь зашла о еде, Фабьен развернул целый красочный монолог о прелестях буйабесаОдно из блюд французской кухни, многокомпонентный рыбный суп — что-то типа местного аналога ухи и говядины по-бургундски. После диалог плавно перетёк к восхвалению мягкости французских вин и пьянящей крепости арманьякаКрепкий спиртной напиток, выдерживающийся в бочках из гасконского дуба.
— Раз уж речь зашла о гедонизме, — хитро прищурившись, Фабьен остановился и вдруг притянул ахнувшего собеседника к себе, — Расскажи, что тебя возбуждает? — встретившись с растерянным взглядом напротив, он выпустил Луи из своих объятий и тепло улыбнулся, — Я слишком настойчив?
— Нет, то есть, да, наверное, но мне нравится, — не сдержав ответной улыбки, Луи неуверенным шагом вновь сократил расстояние между ними, — И это меня возбуждает, — он потянулся было к Фабьену, но остановился на полпути и робко оглянулся на пустующую набережную, — Мы никому не помешаем?
— Здесь почти всегда пусто в это время, всё в порядке, — он коснулся кромки пальто мужчины и спросил негромко, — Можно? — дождавшись утвердительного кивка, Фабьен плавно запустил руку под ткань и устроил ладонь на горячей пояснице, — Прошу, продолжай.
— Нет-нет, так нечестно, — сообщил Луи, устраивая кисти на чужих плечах, — Твоя очередь отвечать.
— О, так это игра? Как пожелаешь, — усмехнувшись, он притянул клерка ближе, склонился к аккуратному уху и заговорил вкрадчиво, понизив голос на пару тонов, — Я завожусь, когда ты произносишь мое имя. Это твое «О, Фабьен», восторженное или изумлённое, неважно, каждый раз звучит упоительно правильно из твоих уст.
— А мне так нравится твой запах, что иногда хочется уткнуться тебе шею и дышать, не переставая. Мне кажется, это лучший аромат на свете, — будто в доказательство своих слов Луи устроил голову на широком плече и коснулся кончиком носа нежного места у самого уха мужчины. Втянув воздух, он продолжил, — Ты пьянишь сильнее, чем вино.
— Меня безумно, до боли возбуждают твои стройные, длинные ноги, — прошептал Фабьен гортанно и, опустив до этого ненавязчиво ласкавшую поясницу руку на ягодицы мужчины, сжал его крепко и рывком притянул на себя, — У меня встаёт, когда я представляю, как эти ноги будут смотреться на моих плечах.
Тихонько всхлипнув, Луи вдруг прижался вплотную и, встав на цыпочки, запечатлел на губах мужчины лёгкий, едва ощутимый поцелуй. Почувствовав, как изящные пальцы зарываются в его волосы, массируя затылок, он застонал в рот Фабьена, впуская его горячий язык. Луи забыл, как дышать: его целовали до предательской дрожи в коленях чувственно, дразняще покусывая влажные губы, изучая мягко, но настойчиво. Когда воздуха стало катастрофически не хватать, он с тихим вздохом разорвал поцелуй и судорожно вцепился в лацканы пальто мужчины.
— Я…ты…о, Фабьен, — простонал Луи, жадно хватая ртом воздух, — Рядом с тобой я становлюсь сам не свой, — задыхаясь, он продолжил, — Это странно и немного пугает, но меня ни к кому ещё не тянуло так сильно.
Мужчина лишь ласково улыбнулся в ответ и снова втянул трепещущего Луи в долгий головокружительный поцелуй.
— Хочешь поехать ко мне? — спросил вдруг Фабьен, отрываясь от его губ.
— Я… — начал было Луи, перебирая в голове мириады смущающих, тревожащих и просто беспокоящих причин сказать «нет», но почти сразу отбросил их все, до единой, — Да, очень.
Сидеть в такси так близко к этому мужчине, вдыхать его терпкий аромат, не имея возможности прикоснуться, казалось те полчаса, что они добирались до дома Фабьена, мучительной пыткой. Когда они, наконец, оказались на пороге скромного, но элегантного особняка, Луи, не выдержав, приник к нему порывисто, утыкаясь носом куда-то в шею.
— Ох, Лу, позволь хотя бы пальто скинуть, — засмеялся Фабьен, тут же, вопреки своим словам, обнимая в ответ. Подцепив подбородок клерка, он смял его губы в долгожданном поцелуе.
Тихонько всхлипнув, Луи приподнялся на носочки и, зарывшись пальцами в смоляные волосы мужчины, прижался к сильному телу ещё теснее. Счетовод не помнил, как они, на ходу скидывая верхнюю одежду и камзолы, добрались до ближайшей из спален: весь путь по мрачным коридорам он, опьяненный страстью, видел перед собой лишь самого прекрасного, самого желанного на свете мужчину, который целовал его, ласкал и гладил везде, до куда мог дотянуться. Когда губы Фабьена оторвались от его пылающей кожи, Луи простонал что-то протестующе и посмотрел умоляюще.
— Я хочу тебя, — протянул Фабьен хрипло и, прижав трепещущее тело мужчины к резной панели, втиснул колено тому между ног, вырывая задушенный стон.
Луи задохнулся, когда чужая ладонь опустилась на его возбужденную плоть и ощутимо сжала сквозь брюки.
— Фабьен, я… — он запнулся, пытаясь подобрать слова, — Я, можно сказать, имею нулевой опыт, шалости в колледже не в счёт. Так что переживаю…очень.
— Я догадываюсь, — не прекращая дразняще потирать напряженный ствол мужчины, Фабьен прикоснулся свободной рукой к его щеке и мягко очертил большим пальцем высокую скулу, — Всё в порядке, Лу, мы оба желаем друг друга, и я буду тебя направлять. Тебе не о чем беспокоиться.
— Направлять?.. — переспросил Луи со смутным осознанием.
— Мон Амур, не сомневайся, в следующий раз я обязательно помогу тебе подготовиться, а после буду мучить твою сладкую дырочку, сколько пожелаешь, — проследив взглядом проносящийся на дне ореховых глаз калейдоскоп эмоций, Фабьен улыбнулся лукаво, — Но сейчас я слишком хочу тебя, понимаешь?
— Не очень, — честно признался Луи, пытаясь справиться с мешающей мыслить смесью смущения и вожделения, — Но я сделаю, как ты скажешь. Я весь твой.
— Знаю, — шепнул Фабьен и вдруг отстранился. Он игриво прошёлся по внутренней стороне ладони мужчины и, переплетя их пальцы, потянул клерка в сторону кровати.
Опрокинув Луи на перины, он оседлал его бёдра и вновь оградил стоящий колом член через брюки. Плотная ткань уже давно сдавливала возбужденный ствол, и мужчина застонал благодарно, когда Фабьен ловко приспустил мешающую одежду. Сталкиваясь пальцами и целуясь сквозь смех, они справились с застёжками штанов Фабьена и тот, избавившись от них полностью, аккуратно обхватил ствол Луи, направляя в себя.
— Прошу, постой! — воскликнул он взволнованно, садясь на постели, — Я не хочу сделать тебе больно, Фабьен.
— Дай мне руку, — шепнул мужчина. Шальная улыбка играла на красивом лице.
Луи послушно протянул ладонь, которую тут же завели назад, и застонал невольно, почувствовав под пальцами смазанный, чуть приоткрытый проход.
— Ты не причинишь мне вреда, — выдохнул Фабьен, прикрывая глаза, — Попробуй, не бойся, — протянул он и, выгнувшись, сам попытался насадиться на прохладные фаланги.
Луи равно втянул воздух у шеи мужчины, и, перехватив его бедро свободной рукой, плавно двинул кистью, с лёгкостью преодолевая сопротивление колечка мышц. Лицо Фабьена тут же исказилось блаженным удовольствием. Закусив губу, он шепнул короткое «ещё», и Луи с трепетом подчинился — придерживая норовящего то и дело резко опуститься мужчину, он бережно изучал горячие влажные стенки, внимательно следя за выражением лица напротив в попытках обнаружить самые чувствительные точки внутри. В какой-то момент Фабьен простонал что-то гортанно, и, прогнувшись в пояснице, зашипел:
— Если ты сейчас же мне не вставишь, клянусь, через минуту с пальцами в заднице стонать будешь ты, — дернув бёдрами нетерпеливо, он сжался и забормотал что-то неразборчиво.
— Да, я… прости, конечно, — прошептал Луи сбивчиво и аккуратно вытянул пальцы из сокращающегося отверстия.
Фабьен тут же толкнул любовника в грудь и устроился сверху, направляя в себя его плоть. Судорожно вцепившись в бока мужчины, Луи застонал надсадно и, не сдержавшись, рвано толкнулся в тесную глубину. Испуганный, он хотел было извиниться и осторожно покинуть дрожащее тело, но услышав сверху отчетливое «Да!», толкнулся снова, проникая в горячее нутро на всю длину. Фабьен выстонал что-то нечленораздельное и, откинув с лица растрепавшиеся волосы, начал двигаться, сначала медленно, давая себе привыкнуть, затем всё резче и быстрее, пытаясь поймать нужный ритм. Луи, цепляясь за бока любовника, как за спасательный круг, был не в силах отвести взгляда от восхитительно порочной картины: Фабьен, скачущий на его бедрах и ласкающий себя свободной рукой, походил на чарующего демона похоти и распутства, нет, воплощённого дьявола, поднявшегося из второго круга не иначе, чтобы забрать его страждущую душу.
Не переставая бешено двигаться, Фабьен потянулся к полам рубашки мужчины и рванул ткань отчаянно.
— Избавься от этого сейчас же, — прорычал он загнанно, не сумев справиться с пуговицами.
Приподнявшись на локтях, Луи судорожно стянул с себя кусок ткани и, перехватив сильное тело над поясницей, опрокинул мужчину на постель.
— Было неожиданно, — простонал удивлённо до неприличного довольный Фабьен, задыхаясь. Наткнувшись на подернутые томной поволокой растерянные глаза напротив, он поспешил добавить, — Мне нравится. А теперь двигайся, прошу.
Дважды находящегося на грани экстаза Луи просить не потребовалось. Подхватив мускулистое бедро, он принялся рвано вбиваться в податливое влажное нутро, то и дело покрывая открытый участок шеи Фабьена жадными поцелуями.
— О, Лу, мон Амур, прошу, ещё! — Фабьен извивался под ним, как дикая кобра, умоляя, не переставая, взять его сильнее, глубже, жёстче. В какой-то момент Луи не выдержал, заходясь в сладкой предоргазменной судороге.
— Фабьен, я сейчас… — застонал он отчаянно, сбиваясь с заданного ритма.
— Да, давай, ну же, — взмолился мужчина, прижимаясь ещё ближе.
С силой толкнувшись ещё несколько раз, Луи почувствовал, как вокруг его естества сжимаются мышцы кончающего Фабьена и затрясся исступлённо, позволяя себе наконец сорваться. Когда волны оргазма отпустили, он аккуратно покинул ещё сокращающееся отверстие и упал на сбитые простыни, обессиленный, но счастливый.
— Спасибо, — выдохнул Луи на грани слышимости и подался ближе к горячему телу мужчины. Тот рассмеялся и, перехватив любовника поперёк груди, притянул к себе вплотную, крепко обнимая.
— Ты голодный? — спросил вдруг Фабьен, заглядывая в полные немого обожания глаза напротив.
— М-м?.. — поинтересовался ещё пребывающий в сладком забытье счетовод.
— Я всегда хочу что-нибудь съесть после, — лукаво улыбнувшись, он дразнящий прочертил дорожку от моментально напрягшегося соска до живота мужчины, — Ты сейчас выглядишь крайне аппетитно, мон Амур, но, боюсь, одними укусами я не обойдусь.
Простонав что-то несуразное, Луи перекатился на живот и посмотрел на Фабьена вымученно.
— Я не настаиваю, — засмеялся мужчина и, поцеловав млеющего любовника в висок, поднялся с постели, — Приходи в себя, а я пока соображу нам что-нибудь, ладно?
— Спасибо, Фабьен, ты чудо, — протянул Луи благодарно и растянулся на постели.
Вернулся мужчина в длинном тёмном халате и с целым подносом всякой всячины, бутылкой вина, а также двумя бокалами. Ловко справившись с пробками, он разлил терпкий напиток и протянул один из фужеров Луи.
— Здесь хлеб, сыр, немного оливок. О, ещё ветчина и вчерашний пирог. Думаю, за день ему хуже не стало, — улыбнувшись, он уселся рядом, — Угощайся.
— Фабьен, — протянул Луи и, отставив бокал, бережно обхватил пальцы мужчины, — Как ты?
— Я? Прекрасно, — сообщил он, улыбаясь искренне и открыто, — Правда, у меня давно не было такого заботливого любовника, как ты, — хитро сощурившись, он добавил, — Возможно, не было и никогда, но в этом нам ещё предстоит удостовериться.
Сочтя разговор оконченным, Фабьен с жадностью вцепился зубами в кусок мясного пирога. Наблюдая, как возлюбленный увлечённо поглощает стремительно сокращающиеся на подносе яства, щедро заливая всë это вином, Луи не смог сдержать ласковой полуулыбки.
— У меня есть к тебе дело, Луи Бернар, — начал Фабьен, отставив бокал, — Я хочу предложить десятикратное жалование заведения мадам Де’Вильморан, если согласишься вести мои дела. Точнее, оказывать посильную поддержку в экономической части.
— Фабьен, я не… — начал он неуверенно, но тёплая ладонь уже привычным жестом накрыла его губы.
— Послушай, я говорю серьёзно, — мужчина убрал руку от лица Луи, и, сев на постели, взял его за руку, — Выручка борделя выросла втрое за этот год, я знаю. Это мягко говоря недурно. И мне прекрасно известно, что ведением учётной книги твоя деятельность отнюдь не ограничивается.
— Но как ты?.. — вклинился клерк, в испуге подскочив на постели, но вновь был прерван прижатым к губам указательным пальцем мужчины.
— Мон Амур, всё в порядке, прошу, дай мне закончить, — заправив непослушную кудряшку Луи тому за ухо, он продолжил, — Мадам сама рассказала мне о твоих предложениях по продвижению на рынке и стратегиях открытия новых заведений. Весьма конструктивно. Я не прошу тебя уходить оттуда, если только ты сам не захочешь. Я лишь предлагаю партнёрство.
Закончив, мужчина с надеждой заглянул в ореховые глаза напротив.
— Знаешь, Фабьен, даже предложи ты мне работать бесплатно, я бы согласился, — улыбнулся Луи и устроил кисти на чужих плечах, — А теперь поцелуй меня уже.
— Для тебя — что угодно, — шепнул мужчина и опрокинул смеющегося Луи на перины.