Look on every exit as being an entrance somewhere else.

Молчание продлилось недолго. Внезапно зала оказалась полна людей – словно те стояли тут всё время, и только сейчас пришли в движение: вышли из-за обломанной колонны, отпочковались от теней на границе со светом, выросли из орнаментов на полу. Споро и деловито прибывшие принялись за работу. Загудели пылесосами, собирая разбросанные повсюду лепестки в просторные контейнеры толстого стекла, зажужжали круглыми пилами, расчленяя побеги и лозы. Розы вяло шипели и извивались, но сопротивления не оказывали.

Пышная роза на недлинном стебле с влажным шлепком ударилась о пол рядом. С трудом приподнявшись на листочках, поползла к Аске, оставляя на полу извилистый красный след. Седовласый клегг пронзил её ланцетом у основания цветка – роза пискнула, вывалив из лепестков длинный красный язык – и, укоризненно цокая языком, погрузил в пакет прозрачного пластика.

Из пустоты вышла посланница – лицо острей и бледнее обычного, посерёдке хламиды неровное тёмное пятно.

«Вы в порядке?» – испуганно подумала Аска.

До этого момента дзюуга выглядела неуязвимой, и увидеть её даже не раненой – способной пропустить удар, оказалось болезненней, чем Аска могла представить.

«Сказала же, – раздражённый тон впервые порадовал Аску, – жить буду. Печёнку только отращу…».

Оглядев брезгливо мизансцену, посланница шагнула к обломанной колонне, но пошатнулась, запнувшись.

«Сядьте на пол, – засуетилась Аска, не ждавшая увидеть хоть какое-то проявление слабости. – Нет, лучше лягте. Доктора позвать?»

Подбежав к дзюуге, замерла на мгновение, пытаясь соотнести школьный курс первой помощи с происшедшими парой минут назад событиями.

«В бездну доктора, – посланница сжала Аскино плечо, перенеся на неё тяжесть. – Сама справлюсь».

От крепкой хватки плечо тут же заныло. До того Аска и не подозревала у хрупкой на вид барышни такую силищу.

«Ненавижу человеческую анатомию, – зашипела посланница. – И физиологию тоже. Особенно ненавижу периферическую нервную систему и болевые рецепторы», – шипение приобрело свистящие нотки, и оборвалось. Сев на обломок колонны, посланница прислонилась к её основанию, опустила веки и задышала ритмично, постепенно утрачивая бледность.

Старательно избежав рефлексии на тему, достаточно ли они близки, чтобы взять посланницу за руку, Аска попыталась нащупать у дзюуги пульс. Приоткрыв один глаз, та окинула подопечную хмурым взглядом, и, не выдав ни единой колкости, снова сомкнула веки.

Пульс обнаружился, где ему и положено – чуть выше запястья и самую малость центральней острой косточки близ большого пальца. Упругие удары отдавали в кончики пальцев, вселяя уверенность самим фактом своего существования. Чуть успокоившись, но не отпустив руку посланницы, Аска огляделась.

Клегги, деловито сновавшие вокруг, не удостоили взглядом ни её, ни дзюугу: маскировка, наложенная посланницей, видимо, продолжала действие. Одни вскрывали шкафы, раскладывали содержимое по пакетам, лепили наклейки. Другие прибирали оставшийся после буйств Алой Розы мусор, разбирая обломки колонн с торчащими из них шипастыми стеблями. Третьи возвели вокруг висящего в воздухе Огрызка Революции ограждение – полосатую ленточку, совсем как в полицейских фильмах. Случайно столкнувшись взглядом с ширишихаром, Аска заметила, как тот расплылся в многозубой улыбке, будто снова обрёл способность её видеть. «Обычно я по ту сторону ловушки» – пришедшие на память слова запустили беспокойный ток мыслей.

Что именно считать ловушкой? Защиту над тележкой? Хранилище? Банк? Весь город? «Что, если клегги высадили листочек к листочку тёмный лес, в котором мы все оказались?» Может, за два дня, проведённые Аской в распределителе, они старательно возвели весь этот городок – чуждый и привычный одновременно? Было ли в этом путешествии что-то настоящее, кроме разве что слитка на тележке, Алой Розы и самой ширишихары? «С Революции станется сунуться в самую жопную жопу, просто чтобы посмотреть, что получи…» – Аска поймала на себе изучающий взгляд посланницы.

«Не вздумай такое при шефе себе позволить, – услышала шёпот её мыслей, – если, конечно, дорожишь…»

«Что? – ахнула про себя Аска. – Это всё реально одна большая декорация?»

«Без комментариев» – сухо подумала посланница.

«А вас вообще предупредили, что на нас Алую Розу взаправду натравят? – не сдержала мысли Аска. – Или вас шестеро – одной больше, одной меньше, всё одно не жалко?»

«Это моя работа… – посланница приподнялась было, вздрогнула и, снова привалившись к колонне, поправилась. – Без комментариев».

«Вот уж кто настоящие мастера презентации…» – Аска проводила неприязненным взглядом седовласого клегга.

Дзюуга попыталась фыркнуть и закашлялась.

«Не будь такой легковерной, – посоветовала насмешливо. – В нашем деле верить нельзя никому».

Такого рода диалоги Аска видела неоднократно, следующая реплика напрашивалась сама собой.

«Даже вам?» – подумала с уважением.

В этот раз дзюуга фыркнула куда успешней, но вопрос оставила без ответа.

Аска задумалась. «Сначала посеяла сомнения, потом – сомнения в сомнениях… Чему верить-то?» Под ироничным взглядом посланницы озвучила главный свой страх.

«Скажите… – подумала, запинаясь. – А если б это всё было внутри галлюцинации… ну, управляемой комы… Вы бы меня из неё выпустили? После всего случившегося?»

Аска втянула голову в шею, ожидая, что после сказанных слов действительность растворится и сгинет, оставив её в пустом и белом пространстве, как это случается в анимах с чересчур догадливыми героинями.

«Смотри-ка, – подивилась посланница, – вспомнила!»

Действительность исчезать не спешила, но Аска не сдавалась: ей хотелось прояснить вопрос раз и навсегда.

«Так освободили бы или нет?» – спросила, насупившись.

«Пытаешься определить степень реальности мира?» – догадалась дзюуга.

Лицо её к облегчению Аски осталось серьёзно: быть высмеянной посланницей оказалось бы лишь самую малость легче, чем удостовериться в полной иллюзорности бытия.

«Немножко, – призналась Аска смущённо. – Что-то кругом совсем какая-то фантасмагория творится».

Клегг за спиной посланницы увяз пилой в розовом кусте высотой в две Аски. Отдавать пилу куст не собирался, опутав блестящий диск сетью росточков. Бросившийся клеггу на помощь сотоварищ, вооружившись пилой побольше, тоже проиграл её кусту. Совершив тактическое отступление, оба обиженно поглядывали на глумливо шипевшие розы и, судя по жестикуляции, обсуждали, как засунуть куст в пакет для улик целиком.

«Привыкай, – посоветовала посланница. – То ли ещё будет».

«Вы не ответили» – тактично заметила поднаторевшая в уходе от ответов на неудобные вопросы Аска.

Дзюуга снова изобразила страдальческий взгляд, но через пару ударов пульса ответила.

«Вряд ли стоит доверять ответу на вопрос о реальности мира, полученному в его пределах. – Ирония, пропитавшая её мысли, ослабла к концу фразы. – Внутри иллюзии, сотканной настоящим мастером, можно прожить целую жизнь и умереть, не догадываясь о её природе. Именно поэтому, – дзюуга зыркнула на Аску, проверяя, не утратила ли та нить рассуждений, – искусства такого рода причисляют к темнейшим».

Клегги за её спиной потеряли в борьбе с розовым кустом третью пилу.

«А вы?..» – Аска затруднилась сформулировать вопрос, но посланница поняла.

«Владею основами, – ответила сухо, ненароком звякнув серёжкой-колокольчиком. – А вот твоё увлечение психологией меня беспокоит. Лет через шестьсот оно вполне может вылиться…»

«Я бы не стала обращать знания во вред, – Аска почувствовала себя польщённой, – Говорят, конечно, что слово может ранить…».

«Убить тоже вполне, – пожала плечами посланница.

…но для этого надо многому научиться».

Скептически оглядев свою хламиду, дзюугу скривилась. Под суровым её взглядом пятна посветлели и истаяли.

«Это вас желтизна так?» – виновато подумала Аска.

«Что ещё по-твоему? – с чуть большим, чем обычно, ехидством поинтересовалась посланница, осторожно поднимаясь на ноги. – Первичный цвет – ультимативное оружие. Невозможно укрыться. Невозможно отразить. Поэтому твои вопли про защиты, хоть и были, – дзюуга помедлила, подыскивая подходящее слово, и процитировала саму Аску, – миленькими, практической пользы не имели».

Окинув строгим взором клеггов, пытающихся отнять у розового куста четвёртую по счёту пилу, посланница хмыкнула. Куст под её взглядом распался на части, будто рассечённый множеством быстро вращающихся лезвий. Вместе с ветвями и розами на пол попадали осколки пил: зазубренные диски порезало на части с той же лёгкостью, что и остатки цветочника.

Разглядывая блики на осколках звеневшего по полу металла, Аска подумала, что дзюуге, должно быть, ничего не стоило вырваться из хранилища в любой момент, превратив в поле битвы весь город. И вытащить за собой депрессивную девочку-ботаника ей, наверное, тоже не составило бы труда. Единственное, что могло бы удержать посланницу – приказ проследить, жахнет ли желтизной девочка-ботаник, встретившись лицом к лицу со своим страхом, или всё-таки нет. А кому-то другому, должно быть, небезынтересно было взглянуть, как поведёт себя сама посланница, оказавшись под ударом той же силы, что уничтожила когда-то весь её мир…

«Оттого, – прервала Аскины размышления дзюуга, – первичный жёлтый и цену имеет соответствующую. Те фрагменты, что ты нейтрализовала, по вашим меркам стоят как стратегический бомбардировщик. Каждый».

Представление о стратегических бомбардировщиках Аска имела смутное, но вывод о том, что крохотный лютик из царства Желтизны стоит каких-то бесконечно огромных деньжищ, привёл к следующей мысли.

«А источник цвета?» – Аска пошатнулась, и сама уцепилась за плечо посланницы.

«Во-о-от, – дзюуга аккуратно сдвинула её руку, – начинаешь понимать».

«Мне придётся за них заплатить? – слабым голосом уточнила Аска. – За эти фрагменты?»

Мысленно она начала прикидывать обменный курс между аркаттской кроной и клеггскими… Как там называются их деньги? «Получу страховку за дом, подработаю официанткой, – стараясь не терять присутствия духа, размышляла Аска, – и, глядишь, лет через шестьсот…»

«Формально банк владел слитком золота, – поджала губы посланница. – Так что…»

С тихим «блурп» в двух шагах материализовался нескладный дядечка – высокий, лысый и носатый. Серый костюм, цепкий взгляд. Дзюуга тут же поскучнела лицом.

– Не придётся, – успокоил дядечка Аску, с ходу включившись в беседу. – Потери от ненаправленной атаки первичным жёлтым многократно перекрыли бы стоимость фрагмента.

Клегги при виде новоприбывшего засуетились с удвоенной силой.

– Здравствуйте, – только благодаря неимоверному усилию воли голос Аски не сорвался в писк. – Вы, наверное, глава дипломатического корпуса?

Посланница дёрнула глазом.

– Не совсем, – печально вздохнул дядечка, поморщив аристократический нос. – Внешней разведки.

Провыл, представляясь, длинное меланхолическое имя.

«Ра-азве-едки…» – не сдержала удивления Аска, покорившись на посланницу. Рукава её хламиды шевельнулись, будто та собиралась развести руками, но передумала.

«Три ноты, – прокомментировала дзюуга, – ужас смертный, экзистенциальный и невыразимый. Не перепутай!»

– Я немного не в форме, – призналась Аска, поняв, что столько ужасов кряду едва ли осилит. – У вас нет какого-нибудь псевдонима попроще для примитивных существ вроде меня?

– Можете называть меня Лекриммер, – сообщил дядечка благосклонно: ремарка про примитивных существ ему, похоже, понравилась.

Выглядел он на редкость заурядно, как вероятно, и положено настоящим разведчикам, и в то же время не менее стильно, чем дзюуга. Разглядывая поблёскивающую в свете уцелевших ламп лысину, Аска поймала себя на том, завидует её лоснящейся гладкости. Собственный её облик был далёк от формального настолько, что оставалось только взять себя в руки и продолжить разговор как ни в чём не бывало.

– Приятно познакомиться, – подавив дрожь в коленях, кивнула, – Меня зовут Ас…

– Наслышан, – кивнул Лекриммер, недослушав. – Однако позвольте сначала…

Взглядом опустил наблюдавшую за развернувшейся сценой девочку-ширишихара. Та приземлилась, как висела, – вверх тормашками. Едва коснулась пола, лёгкая волна пробежала по её телу: голова расщепилась, расходясь в стороны, покрываясь гольфиками и туфельками, крой одежды сместился, меняя направление, а там, где прежде были ноги, опали два каштановых хвоста с миловидным личиком между ними.

– Огрызок Революции, – смерил Лекриммер пленницу тяжёлым взглядом. – Какая встреча!

Бросил в сторону Аски:

– Разыскивается в шести узлах.

Тон его не предвещал ширишихаре ничего хорошего, и та виновато потупилась: ни дать ни взять проштрафившаяся школьница перед директором.

– Только в шести? – огорчилась она, изучая натянутые вокруг ленточки. – Про Ирренквик, получается, ещё не знаете?

Что Лекриммер, что ширишихар говорили на аркаттском, и Аска почувствовала себя участницей сюрреалистического спектакля, в котором одно чудовище беседует с другим на понятном ей языке исключительно из позерства.

– Знаем, – равнодушно отозвался Лекриммер. – Ордер оформить не успели.

Ответ его звучал слишком гладко, и Аска представила себе, как глава разведки обменивается мысленными репликами с подчинёнными:

«Что у вас там вышло в Ирренквике?»

«Не знаем…»

«Послать запрос!»

«Нет связи…»

«Разведгруппу туда! Только осторожней, раздолбаи, наверняка же засаду остави…» – поймав на себе панический взгляд посланницы, поспешно остановилась.

– Стало быть, – приподнявшись на цыпочках, ширишихара выглянула из-за ленточек, – Великое Бедствие обзавелось новым стражем? Да ещё каким. Принцесса дорого заплатит за эту новость.

Если бы не количество зубов, улыбку её можно было бы счесть располагающей.

«Стражем?» – Аска исподтишка глянула на посланницу, чувствуя, как в груди тяжелеет дурное предчувствие.

«У этого твоего университета, – чуть поморщилась та, – не такая высокая планка, как я посмотрю».

– Никто никому не заплатит, – глава разведки кивком подозвал двух клеггов. – Никто ничего не узнает.

«Они же не собираются её?..» – после спасения Революции от Алой Розы Аска чувствовала ответственность за судьбу ширишихары.

– Впрочем, – безмятежно продолжила та, не отрывая взгляда от Аски, – если новость дойдёт до принцессы не сразу, мы будем в расчёте.

Конвоиры стали от неё по бокам – здоровенные дядьки, каждый раза в два выше безобидной на вид младшеклассницы между ними.

– Увидимся, – Революция приятельски улыбнулась, показав несколько рядов очень острых зубов.

Блурп! Окружавшие её ленточки колыхнулись, и охранники с ширишихарой исчезли.

– Жопа! – предчувствие, вызрев в груди, сменилось тягостным пониманием, и Аска широко распахнула глаза. – Это я что ли новая стражница Желтизны?

Посланница беззвучно фырнула, как бы говоря, – «Дошло наконец!»

– Мои поздравления, – проигнорировал Лекриммер восклицание, – и одновременно соболезнования. Статус почётный, но хлопотный. Если слухи разойдутся, ваш узел будет ломиться безумцами, надеющимися бросить стражу вызов. Не говоря уже об аудиторах ширишихаров.

Сделав паузу, чуть наклонил голову, приглашая собеседницу к вопросам. Аска, с одной стороны немного ошарашенная поворотом сюжета, с другой, раздосадованная собственной несообразительностью, всё ещё пыталась осознать масштабы грядущих проблем.

– У них что, не только принцесса? – поинтересовалась она убито. – Ещё и аудиторы?

До сих пор ширишихары казались ей странствующими анархистами, и наличие у них что централизованной власти, что бюрократических структур сбивало с толку.

– Принцесс у них двенадцать, – поправил глава разведки педантично, – и ни с ними, ни с аудиторами я встречаться настоятельно бы не рекомендовал. Техника обращения цвета у вас, конечно, выдающаяся, но – поправьте, если ошибаюсь – другими искусствами вы не владеете.

Признание достижений вызвало у Аски прилив гордости даже несмотря на последовавшее вслед за ним обесценивание.

– Я вообще психологию собиралась изучать … – поделилась она планами.

Посланница позади издала сдавленный всхлип.

– … но после всего происшедшего, мне кажется, её одной будет недостаточно, так что, – торжественно объявила Аска, – теперь я задумалась ещё и о конфликтологии.

Шутка была шуткой лишь отчасти: в будущем ей действительно хотелось бы меньше полагаться на интуицию и счастливый случай, чтобы не доводить разговор до попыток взаимного уничтожения.

– Отрадно видеть, – без тени радости сообщил Лекриммер, – что, учитывая обстоятельства, вы не утратили способности к самоиронии.

«Подведение итогов закончилось, – раздалось в голове шипение посланницы. – Переходи к делу».

«Какому делу? – пришла в недоумение Аска. – Как к нему переходить?»

Лекриммер вежливо растянул губы в улыбке, показывая – да, пожалуй, и правда стоило бы поговорить о вещах более серьёзных.

– Ну, – пожала Аска плечами, понятия не имея, куда дальше двинется беседа, – Э-э… Если глава внешней разведки собственной персоной нашёл время для встречи, то и решение у него, очевидно, уже есть. Даже несколько, наверное. Что вы можете предложить?

Дядечка приподнял руку, словно собираясь почесать выдающийся нос. Пальцы его задымились, обращаясь в туман, поплыли было сизым облачком, но тут же сконденсировались обратно, приняв прежнюю форму.

– Во-первых, – Лекриммер сжал и разжал обретшую материальность кисть, – я здесь не во плоти. И это часть проблемы – находиться в непосредственной близости от вас слишком опасно. Во-вторых, чего бы вы хотели просить?

«Значит, как с Алой Розой ругаться, так можно нас с тётечкой-посланницей в расход пустить, – не сдержала Аска мысленного возмущения, – а как с новой стражницей Желтизны договариваться, так не во плоти…»

«Не отвлекайся!» – прошипел голос дзюуги в голове. Сама она с невозмутимым лицом стояла у колонны, спрятав кисти рук в рукава.

– Это патовая ситуация, – по лёгком раздумье заключила Аска, – Если вы не говорите, чем готовы поступиться, и я не говорю, то…

– Это переговоры, – наклонил голову Лекриммер, сделавшись похож на усталого экзаменатора, который уже и сам готов ответить на выпавшие в билете вопросы, но продолжает тянуть нерадивую студентку. Помолчав, спросил:

– Как вы видите вероятностное пространство возможных исходов?

Аска задумалась. Последние три дня выдались настолько безумными, что любые прогнозы теряли смысл.

– Начните с худших, – подсказал глава разведки.

«А, в жопу!» – мысленно махнула рукой Аска, дав волю фантазии. Она представила себя клеггом – скрытным, циничным и прагматичным.

– Вы могли бы перенести меня в какой-нибудь отдалённый и пустынный узел, – озвучила первый пришедший в голову ответ. – Проверить, распространяется ли невосприимчивость к цвету на другие… э-э… – поёжилась, – типы воздействий. Или вовсе отправить в Министериум, рассчитывая, что меня атакуют, а я жахну в ответ желтизной.

Лекриммер серьёзно кивнул, словно и сам обдумывал те же варианты.

– Какие, на ваш взгляд, риски несут эти решения? – поинтересовался бесстрастно.

Аска пожала плечами.

– Если я вдруг выживу, мы окажемся врагами. Вероятность небольшая, но риски высокие.

Выразительным взглядом обвела разрушенное хранилище, иллюстрируя наглядность рисков. По мере того, как большая часть роз перекочевала в пакеты и контейнеры, оставленные желтизной следы проявлялись всё явственней. Истончившиеся и перекрученные прутья арматуры торчали из обломанной колонны, извиваясь причудливыми завитушками. Теми же завитушками шёл покрывавший колонну мрамор, слой бетона под ним, бронированная стена хранилища рядом: желтизна с одинаковой лёгкостью проходила сквозь любой материал, меняя его безвозвратно. «Больше всего, – мелькнула мысль, – похоже, как если бы мир был нарисован, а по нему плеснули растворителем».

Лекриммер кивнул повторно, признавая аргумент.

– Перейдите к менее пессимистичным вариантам, – велел невозмутимо.

Стайка мурашек вскарабкалась меж лопаток: у Аски появилось чувство, что она сама должна выбрать себе судьбу.

– Ввести меня в заблуждение или принудить к сотрудничеству силой, – продолжила, взвешивая каждое слово. Задумалась и облегчённо заторопилась, – Тоже так себе идея: вы, кажется, уже готовы принять, что цвет имеет разум, возможно, чувства. Предположить, что стихия не только сознаёт себя, но и помнит всё, что было сделано для её обуздания… Не самая приятная мысль. Такой сценарий, наверное, не потребовал бы больших усилий, но выгоду принес бы только в среднесрочной перспективе. По прошествии времени, возможно довольно продолжительного, ваше влияние ослабнет, что приведёт к развитию конфликта с неприемлемым для вас уровнем потерь.

Внимательно слушавший Лекриммер кивнул, принимая ответ. Жест вышел медленным и будто бы неохотным.

– Оптимистические альтернативы? – проговорил, разглядывая сложенные пирамидкой контейнеры с обрезками розового куста.

Розочка в угловом контейнере прижалась лепестками к прозрачной стенке и со скрипом скользила по пластику мелкими острыми зубами. Лекриммер пощекотал контейнер указательным пальцем. Бдышь! – щёлкнув зубами, розочка шарахнула по пластику с такой силой, что контейнер покачнулся.

– Добровольное сотрудничество, – Аска удержалась от смешка, – в той или иной форме. Даже не как стражница цвета, как представительница… Или эта… как её… – Наморщила лоб, вспоминая слово. – Амбассадорка!..

Лекриммер оторвал разочарованный взор от всё ещё пытавшейся прогрызть контейнер розочки и, не меняя выражения, перевёл взгляд на Аску.

– …я могла бы помогать в нейтрализации фрагментов желтизны, – воодушевлённо продолжала та, – заниматься очисткой территорий, где до этого наносились удары цветом.

Глава разведки с сомнением пожевал губу: энтузиазм самопровозглашённой амбассадорки явно его не радовал.

– Итак, – сложил пальцы домиком, – ещё раз: чего бы вы хотели?

Проход по возможным сценариям немного успокоил Аску: телепортировать её во вражье логово пока вроде никто не собирался, принуждать к чему-то силой – тоже, да и вообще шеф посланницы выглядел куда менее грозным, чем она ждала по рассказам дзюуги.

– Ладно, – пожала плечами Аска, – Я могу просить федерацию о защите?

– Просить, конечно, можете, – в свою очередь пожал Лекриммер плечами, – но федерация будет вынуждена отказать. Ваше пребывание в текущем узле возможно лишь из-за атаки Алой Розы, а при обычных обстоятельствах появление стража цвета неаффилированного с федеральной Канцелярией спровоцировало бы эвакуацию сопоставимых масштабов.

Если в его голосе и слышались ехидные нотки, то на самой грани различимости.

– У стражей цвета настолько скверная репутация? – приободрилась Аска.

Злоключения бывших товарищей по несчастью живо её интересовали, однако гораздо больше ей хотелось бы услышать что-нибудь обнадёживающее, например, о том, как далеко она ушла от невезучих предшественников. Лекриммер, однако, ожиданий не оправдал.

– Ваши предыдущие коллеги не отличались, как бы это сказать, – он потёр друг о друга пальцы с бумажным шорохом, – эмоциональной стабильностью.

Аска укоризненно сощурила левый глаз. Лекриммер выжидательно прикрыл правый.

– То есть то, что я не хохочу безумно, – уточнила Аска опасливо, – и не пытаюсь залить желтизной всё, до чего могу дотянуться, мне уже в плюс?

Глава разведки чуть просветлел лицом. Будь он экзаменатором, можно было бы решить, что нерадивая студентка после долгих мытарств нащупала наконец подход к решению задачи.

– Огромный, – подтвердил Лекриммер с осторожным энтузиазмом, – но этого недостаточно. Как недостаточно проявленного при встрече с Алой Розой героизма.

– Я так понимаю, – с деланым равнодушием констатировала Аска, – всего будет недостаточно, пока я на вас не работаю.

Ей стоило огромного труда не метнуть на посланницу победный взгляд. Лицо у той было стоическим.

– Именно, – Лекриммер скользнул по Аске в равной мере безразличным взором. – Вы ещё заинтересованы в позиции младшего аналитика?

Аска смутилась. Предложение, очевидно, адресовалось не столько ей самой, сколько мистической подруге, а та клеггов, кажется, недолюбливала. Кроме того, работать на военных значило бы пойти против семейных традиций. Обе мамы почитали себя пацифистками, хотя и вкладывали в понятие разный смысл. «Лучший способ победить, – говорила мама Риса, – это избежать конфликта». «А если не избежала, – добавляла Юнка, – бей первой. Желательно с ноги и желательно по бубенцам».

– Не уверена, – замялась Аска, – что хотела бы работать в разведке. Понимаете, одно дело – дипломатия, и совсем другое…

Не меняя стоического выражения лица, посланница закатила глаза.

– В разведку мы вас не приглашаем, – охолонул Аску Лекриммер, – по крайней мере до тех пор, пока не избавитесь от привычки к утомительным внутренним монологам.

«Ничего они не утомительные, – мысленно обиделась Аска. – Вполне себе задорные монологи».

– Но, если предпочитаете дистанцироваться… – глава пожевал губу. – Атташе по вопросам культурного обмена?

Должность звучала внушительно, военных тем не затрагивала – словом, выглядело предложение на редкость привлекательным, если бы не одна деталь.

– Между нами есть культурный обмен? – удивилась Аска.

– Нет, – флегматично прикрыл глаза Лекриммер, – и это открывает перед вами широчайшее поле для деятельности. Выставки, фестивали, конкурсы песни и пляски…

– Как это всё возможно, не нарушая условий ночного меморандума? – спохватилась Аска.

Не будь собеседник главой ведомства, она заподозрила бы розыгрыш.

– Если не придумаете ничего лучше, – приоткрыл один глаз Лекриммер, – можете петь и плясать самостоятельно.

– Чё? – от неожиданности Аска сбилась с дипломатического языка на человеческий.

– Ваш психологический портрет, – пояснил главразведчик не без удовольствия, – демонстрирует склонность к иронии. Вы должны ценить подобные замечания.

Аска поймала брошенный из-под опущенных век взгляд посланницы: той явно было интересно, как отреагирует стражница цвета.

– Наверное, всё-таки самоиронии, – растерянно поправила она, – но я э-э… ценю. Спасибо. А как же правило о том, что сотрудники должны быть чувствительны к мнестическим воздействиям?

– Правила определяю я, – пояснил глава со скучающим видом. – И исключения тоже. Не составит особого труда зачислить вас в штат. С зарплатой, перспективами роста, возможностью внутреннего обучения и – дипломатической неприкосновенностью.

Насмешливая форма маскировала серьёзность предложения. «Кажется, – поняла Аска, – я дошла до момента, когда нужно выбрать сторону».

– Говоря об обучении… – она взглянула на посланницу: дзюуга мерно дышала, прислонившись к обломанной колонне, – должно быть, всё ещё отращивала печень.

– Я имею в виду возможность обучения, – качнул головой Лекриммер. – Если, – пропел имя посланницы, – возьмётся вам преподавать в свободное от иной деятельности время, это её прерогатива, возражать не стану.

Лицо дзюуги приняло мученическое выражение: видно было, что обучение кого бы то ни было чему бы то ни было находится где-то в самом конце списка вещей, которыми она планировала заняться в ближайшее тысячелетие.

– Ладно, – приподняла брови Аска, – а чего хотите взамен?

Для себя она решила, что свалит, если речь хотя бы гипотетически зайдёт о военном применении желтизны. Даже если до родного узла придётся переть пешком через разные виды пустоты.

– Главным образом, – выразил надежду Лекриммер, снова сложив пальцы домиком и тщательно подбирая слова, – мы заинтересованы в сохранении текущего положения вещей. Сложившийся баланс сил весьма хрупок и появление нового игрока не пойдёт ему на пользу.

«Канцелярия, – подумала Аска, – и Министериум. Принцессы и аудиторы. Цвета и цветы. Только меня в этой тёплой компании и не хватало».

– Думаю, – согласилась вслух, – это и в наших с Желтизной интересах. А можно узнать, как вы видите наши отношения в перспективе на, не знаю, десять, пятьдесят или больше лет?

Задумываться о перспективах дальше, чем на сегодняшний день, казалось странным, но Лекриммера вопрос не удивил.

– В будущем, – неожиданно тепло произнёс он, – мы надеялись бы разделить с вами одни ценности.

«Обе стороны успели натворить всякого…» – Аска вспомнила тоску в голосе посланницы.

– Здесь, – замешкалась она, – у меня есть сомнения…

Дзюуга зыркнула угрюмо, явно не советуя своё несогласие озвучивать. Шеф её, однако, недовольства не проявил.

– Было бы странно, если б у вас их не было. Видите ли… – Лекриммер задумался на мгновение, – взгляд на мир – не та вещь, которую легко передать словами. Он скорее выражается пройденным путём…

– Я верю в силу слов, – вставила Аска, – С Алой Розой, например, получилось договори…

– Нынешние цветы, – в свою очередь прервал её Лекриммер, – дети в сравнении с ушедшими. Тот фокус, что вы провернули с Алой Розой… – скептически поморщился. – С Белой бы не удался. Надеюсь, вы сознаёте, что ваше непоражение – дело везения, а не мастерства.

Правда оказалась горька на вкус. Печальней была только мысль о том, что Алая Роза непременно вернётся, а что ей сказать, Аска пока не знала.

– Поэтому, – кивнула она, – я и хочу учиться.

Лекриммер с посланницей почти одновременно вздохнули.

– Если жизнь чему-то и учит, – чуть извиняющимся тоном проговорил Лекриммер, – так это тому, что одна сформировавшаяся личность не может перетащить другую на свою сторону одними только словами. К тому, с кем встать в сражении рядом, против кого обратить оружие, приводят не столько аргументы, сколько пережитый опыт.

– Я не согласна, – нахмурилась Аска, – способность меняться…

– Конечно, не согласны, – обезоруживающе улыбнулся Лекриммер, – вы ведь в самом начале пути. На этом отрезке люди, как правило, слышат лишь те доводы, что приводит им жизнь. И выражены они отнюдь не словами.

Прежде Аска сочла бы его ответ развёрнутой версией аргумента «вырастешь - поймёшь» и пропустила бы мимо ушей, но общение с Желтизной успело показать, что не все вещи можно выразить словами.

– Я потеряла родителей и брата, – заметила она задумчиво.

– Жизнь привела вам на редкость серьёзный довод, – Лекриммер опустил глаза. – Мои соболезнования. Алая Роза?

– Родителей забрали цветочники, – буркнула Аска. – Брата – живое пламя.

– От лица федерации приношу свои извинения, – Лекриммер церемонно склонил голову. – Поставленное нами оружие не должно обращаться против гражданского населения.

Аска подавила мысль о том, что не будь при ней мистической подруги, извинения едва ли были бы принесены.

– Благодарю, – кивнула так же официально. – Понимаю и принимаю. Что касается вашего предложения…

Лекриммер приподнял руки, останавливая её.

– Подумайте, не отвечайте сразу.

– Я подумаю, – обещала Аска.

Она отдавала себе отчёт в том, что должность ей предложили лишь затем, чтобы не выпускать из вида, может, заручиться лояльностью… «С другой стороны, – подумала философски, – если кругом сплошные манипуляторы, выбирать надо самых миленьких». Посланница у колонны устало зыркнула в ответ.

– В ближайшее время, – продолжил Лекриммер, – вероятно, вы встретитесь с коллегой Морвелом…

Аска напрягла память.

– Прилизанный такой чувак в костюме? – вспомнила первую встречу с посланницей. – Через видео общается? Менеджер региона?

Дзюуга, кажется, назвала его тогда «неприятным хреном», у Аски симпатий он тоже не вызвал, но если уж даже глава канцелярской разведки брал Морвела в расчёт, недооценивать его всё-таки не стоило.

– Так он предпочитает себя называть, – согласился Лекриммер, вежливо дождавшись окончания Аскиных размышлений. – Возможно, он тоже сделает вам предложение…

– Взаимоисключающее ваше? – догадалась Аска.

Законы жанра никто не отменял: если героине дают выбор, значит, должно быть из чего выбирать. Хотя чем Морвел может перебить позицию атташе по культурному обмену без культурного обмена, Аска представляла себе слабо.

– Именно, – Лекриммер чарующе улыбнулся. – Так что поразмышляйте. А теперь, к сожалению, вынужден откланяться. Получил неподдельное удовольствие от беседы. Искренне надеюсь, что вы здесь надолго.

– Где именно «здесь», простите? – поспешила уточнить Аска: собеседник уже начал исходить струйками тумана.

– В мире живых, – улыбнулся Лекриммер перед тем, как окончательно растворился в воздухе.

«Тоже ирония?» – недоумённо подумала Аска.

«Если бы, – посланница отлепилась от колонны, подозрительно озираясь. – Шеф дал понять, что не заинтересован в твоей смерти. Пока что».

«Настолько серьёзно?» – удивилась Аска.

«Считай, выжила в третий раз» – дзюуга, кажется, не шутила. С обеспокоенным видом, будто ожидая от мироздания новой подлости, она направилась к Аске.

«А казался таким милым дядечкой, – огорчилась та. – Юморил, в иронию пытался».

«Казаться – его работа, – дзюуга ускорила шаг. – В иронию умеет, как никто другой – оценить обычно никого не остаётся. Впрочем, кажется, ты его повеселила: с ним уже давно никто не решается спорить».

Пространство позади неё искривилось, сплюнув на пол давешних конвоиров. Седовласый клегг встретился с одним взглядом, кивнул вопросительно. Тот кивнул в ответ утвердительно.

«Жопа! – расстроилась Аска. – Неужели они её всё-таки…»

«Нам пора», – в мгновение ока дзюуга преодолела оставшееся расстояние, оказавшись вплотную с Аской, положила руку ей на плечо.

Пространство начало загибаться вокруг, искажая и вытягивая фигуры. Розы в контейнерах закружили спиралями. Обломанные колонны разъехались в стороны. Возвратившиеся конвоиры поплыли друг навстречу другу, будто сливаясь воедино, а их улыбки показались полными зубов – острых, как у Револю…

Блурп!

Аску шарахнуло о столешницу. Тревожно заморгал от сработавших датчиков движения свет. Перед глазами поплыла бежевая плитка на полу, темно-зелёный кафель по стенам. Неровные разводы повстречавшей Аскины рёбра столешницы призваны были изображать мрамор. Мутные изгибы кривили поверхность, стекая вниз влажным фаянсом раковин. Подняв от них глаза, Аска встретилась взглядом с отражением. За спиной того виднелись закрытые двери кабинок. «Портал открылся прямо в туалет, – Аска приблизила лицо к зеркалу. – Хорошо хоть, не в унитаз башкой».

За спиной отражения что-то изменилось. Аска обернулась: рядом с дальней кабинкой стояла светленькая девочка – мелкие чуть вьющиеся прядки пепельного окраса, просторная фуфайка, джинсы, тяжёлые ботинки. «Защёлка не клацала. Дверь не хлопала». От поворота голова снова пошла кругом. «Она что – насквозь просочилась?» Пока Аска размышляла, девочка, видимо сделала свои выводы, сняв с полки на стене объёмную банку прозрачного пластика. Опустила на пол.

– Зеркала не бьём, – сообщила деловито, толкнув ногой банку к прибывшей, – вены не режем, будешь блевать инопланетными личинками – блюй в контейнер, в лабораторию сдадут.

Голос у неё был уверенный, движения отработанные, будто встречать телепортировавшихся в туалет новеньких ей приходилось несколько раз на дню. «Слишком уверенный, – поняла Аска, – и слишком отработанные».

Она сфокусировала взгляд на девочке:

– С личинками – ничего заход. Хорошо работает?

Поморщившись, та призналась:

– Ты первая, на ком пробую. Но ты, походу, так себе объект для экспериментов.

– Я в порядке, – невпопад ответила Аска.

Головокружение мало-помалу отпускало, но резких движений пока стоило избегать.

– Угу, – хмыкнула девочка скептически, – я вижу.

– Ты чё, – перевела Аска взгляд на кабинки, – без света сидела?

– Видишь, какое дело, – не собираясь отрицать очевидного, девочка потёрла ладонью шею, – я темноты не боюсь, – подняла на Аску зелёные глаза. – Вроде как моя суперспособность, – развела руками. – Так бывает.

– А что, – Аска нервно протёрла очки, – это типа уже приют? «Заблудшие Души»?

– Заблудшей некуда, – усмехнулась девочка.

– Меня Аска зовут, – вернув очки на место, Аска протянула руку. – Приятно познако…

– Погоди, погоди, – девочка приподняла, отстраняясь, ладонь. – Ты сколько раз выжила? Один? Два? А то знакомиться, пока второй раз не выжила, плохая приме…

– Технически, – задумалась Аска, – уже раз…

– Из круга выйди, – посоветовала девочка, кивнув Аске под ноги. – Переход блокируешь.

Опустив глаза, Аска обнаружила, что и в самом дела стоит в центре пульсирующего тёмно-жёлтым круга. Торопливо отошла на пару шагов.

Блурп!

Фиолетовым вихрем мимо кабинок промчалась посланница. Сложная её причёска стояла дыбом, полы хламиды зияли неровными прорехами, подпалина на рукаве оставляла за собой тонкую струйку дыма.

«А Революция-то, похоже, и впрямь жива…» – Аска даже не знала, радоваться этому или огорчаться.

«Ещё как жива! – мысленно рявкнула посланница. – Низменная тварь!»

– Милли! – обрадовалась белобрысая, полностью проигнорировав потрёпанный вид дзюуги. – Сколько лет, сколько зим!

В имени посланницы действительно была «м», за которой в самом деле следовали несколько «л». Но «Милли»? Ужасней всего, поняла Аска, было то, что это имя действительно подходило посланнице, больше того – шло ей.

– Меня не так зовут, – приятно было почувствовать, как холод в голосе посланницы обращён на кого-то ещё.

– Ты же отозвалась, Милли – ухмыльнулась безмятежно девочка, – значит, идентифицируешь, больше того – отождествляешь…

Осторожно покосившись на посланницу, Аска не без ужаса наткнулась на встречный взгляд.

– Если когда-нибудь, – артикулируя каждую букву, проговорила та, – одной не до конца безнадежной кандидатке в ученицы вздумается повторить этот рискованный эксперимент, она утратит всякую возможность к продолжению обучения. Вон! Обе! Мне нужно привести себя в порядок.

Опершись обеими руками о столешницу, уставилась исподлобья в зеркало. Переплетённые косицы зашевелились змеями, расплетаясь. Аска с новой знакомой поспешно покинули уборную.

– Никого не пускать! – раздалось им вслед.

Став под дверью, девочки переглянулись.

– Она сказала «кандидатка», – глубокомысленно заметила Аска, чувствуя себя необычайно важной персоной.

Светленькая ткнула её в бок.

– Она сказала «ученица»! Из какой передряги ты её вытащила? Чтобы старина Милли да не выбралась из задницы…

– «Расселины», – машинально поправила Аска, – И, по правде сказать, не уверена, что могу об этом говорить.

– Меня Юкки зовут, – представилась белобрысая.

Девочки пожали руки.

– Мне сказала, – поделилась Юкки, – что учить возьмётся, только если должок хотя бы на шестнадцать процентов верну.

«Одна шестая от жизни посланницы…».

– Шестнадцать и шесть, – Аска изобразила ладонями скобки вокруг последней цифры.

– Ха, – в зелёных глазах мелькнуло уважение, – Ты, значит, смогла.

– Повезло, – смущённо пожала Аска плечами, – много раз подряд.

– Единственный способ, – согласилась Юкки.

То, что Юкки не приняла её за мальчика, не прокомментировала ни словом отсутствие волос с бровями и не задержала взгляда дольше обычного на Аскиной одёжке, сразу прибавило ей очков.

– Как оно тут вообще?

– Много всяких мистических фигнь, – пожала Юкки плечами, – сначала странно, потом привыкаешь.

– А что, – не без опаски озвучила Аска главный из волновавших её вопросов, – с монстрой часто драться надо? А то я как-то, ну, не боец, больше в разговоры, чем в рубилово.

Юкки поджала губы.

– «Монстра», – повторила задумчиво, – «Рубилово». Анимешница, да?

– Последнее время больше фики читаю, – смутилась Аска.– Криалора, вот. Может, слышала?

– Не, – поморщилась Юкки, – я больше по экономике: инвестиции, там, финансы, вот это всё…

– А сколько тебе? – осторожно уточнила Аска.

– Тринадцать, – снисходительно тряхнула прядями Юкки. – Тебе?

– Семнадцать, – призналась Аска, спешно проводя внеочередную переоценку жизненного пути.

Юкки хлопнула её по плечу, потупив пронзительно-зелёный взгляд.

– Для своих лет, – утешила Аску, – ты неплохо сохранилась.

Несколько секунд та оторопело молчала, пытаясь придумать ответ достаточно остроумный, но, ни к чему не придя, расхохоталась.

– Конечно, я читала Криалора, – прищурившись, Юкки подняла глаза, в которых плясали малахитовые смешинки. – Совсем уж за дуру не держи.

– Сработаемся, – буркнула, пихнув Аску в бок.

Из туалета показалась посланница. Что хламида её, что причёска пришли к обыкновенному своему состоянию – идеальному.

– Аска Яссь, – хмуро сообщила она, – с тобой желает говорить менеджер региона.

Острый её взгляд прошёл по разодранной Аскиной одежде: края прорех стянулись сами собой.

«Жопа! – восхитилась Аска. – До чего ж полезное искусство!»

– Кибер-пердун прочухался? – оживилась Юкки.

Повернулась к Аске.

– Будет вечную жизнь предла…

Посланница стукнула Юкки острым кулачком в плечо:

– Сама разберётся.

Юкки поспешно вытащила из заднего кармана джинс чёрный прямоугольник телефона, развернула экраном к Аске, но экран остался тёмным. Аска успела подумать, что Юкки с посланницей выглядят как те, кто вместе сражались и победили, и, хотя одна успела задолжать в процессе, обе, кажется, не придают этому большого значения.

Блурп!

Пошатнувшись, Аска очутилась в пустой комнате: стол, по разные его стороны друг против друга два стула, экран на стене – вот и весь интерьер. Под ногами пульсировал апельсинового цвета круг. Аска отошла на шаг в сторону, окружность померкла, но нового «блурп» не последовало – на встречу, очевидно, полагалось явиться одной.

«Сколько раз я видела эту сцену? – Аска села за стол. – Героиня беседует с недосягаемым антагонистом, тот открывает ей какую-нибудь страшную правду, ставит перед тяжёлым выбором…»

Бросила взгляд налево, направо: размером комната походила на подсобку. Полумрак: единственное окно завешено шторкой, контур двери очерчен светом. Внезапно посветлело – экран вспыхнул, показав Морвела – в том же костюме что и в прошлый раз.

– Аска Яссь, – лучезарно улыбнулся тот.

– Менеджер региона, – сухо кивнула Аска.

Ничего хорошего от встречи она не ждала, но виду старалась не подавать.

– Вижу, – сразу ринулся в атаку Морвел, – вы произвели большое впечатление на госпожу посланницу.

«Начал с давления, – поняла Аска, – показывает осведомлённость».

– Вот как? – отозвалась без энтузиазма.

– Ваше ожерелье… – пояснил Морвел, изобразив пальцами цепочку вокруг своей шеи.

Несмотря на официальный костюм, выглядел он на редкость обаятельно, и при других обстоятельствах Аска, возможно, отнесла бы его к разряду «нормальных чуваков», но после подслушанного разговора посланницы с Морвелом, последний прочно обосновался в категории «отвратных», и вытащить его оттуда могло только чудо.

– Аспект телеметрии? – вспомнила Аска, подавив желание повторить жест собеседника и коснуться цепочки на шее. – Что с ним не так?

Помимо неприкрытой Морвела двуличности неприязнь ей внушал и костюм, слишком сильно напоминавший первую встречу с цветочником.

– Телеметрия – это то, что оно делает, – охотно разъяснил Морвел. Поднявшись с кресла, он снял пиджак, ловко отбросив его куда-то за кадр. – Кроме функций предметы несут смыслы. – Оставшись в голубенькой рубахе, Морвел возвратился на место, ослабив узел галстука. – Смысл вашего ожерелья – сообщение чрезвычайной и полномочной посланницы. – Без пиджака вид у него сделался куда менее формальным, даже компанейским, напоминая не безликих офисных сотрудников, а молодых профессоров, о перипетиях личной жизни которых Аска прочла немало славных фанфиков. – Это сообщение в деталях, пожалуй, несколько избыточных, описывает порядок, в котором посланница планирует порезать на части любого, кто осмелится поднять на вас руку.

– С её стороны, – Аска почувствовала себя польщённой, и через мгновение поняла, что именно этой реакции и добивался собеседник, – это очень мило.

– Не поддавайтесь иллюзии безопасности, – посоветовал Морвел, с беспокойством взглянув на Аску. – Несмотря на устрашающую репутацию, в сети достаточно тех, кто будут рады бросить вызов посланнице лично и тёмной фракции в целом.

Несмотря на нахождение внутри экрана, Морвел производил впечатление полного своего присутствия в комнате: полный сочувствия взгляд устремлён был прямо на Аску, и поддерживающая улыбка адресовалась, без сомнения, именно ей. «Тут, наверное, скрытые камеры» – подавив желание оглядеться, Аска ощутила, что Морвел прямо на глазах становится всё менее отвратен.

– Или неграмотен, как я, – добавила самокритично, пытаясь понять, как менеджеру удаётся такой эффект, – и не может прочесть всей этой тайнописи. Но, может быть, перейдём к делу: вы расскажете, как клёво быть такими, как вы. Предложите присоединиться. Я откажусь, вы поворчите. И мы вернёмся к нашим жизням.

– Пока что ворчите только вы, – Морвел сдвинул брови так обаятельно, что укор перестал выглядеть укором.

«Мимика? – гадала Аска. – Интонации? Всё сразу?»

– Полагаю, вы догадываетесь о причине, – решила обострить конфронтацию.

– Ваш брат, – констатировал Морвел с печалью, – пал жертвой удара, призванного остановить распространение Алой Розы в биосфере…

Холод слов таял в неподдельным участии голоса, и чтобы отделить одно от другого, потребовалось недюжинное усилие.

– Мы почти договорились! – отчеканила Аска.

Сострадание, с которым Морвел обратил на неё взгляд, разбавилось скепсисом.

– Не зная всех деталей, судить сложно, – проговорил с жалостью, распространявшейся скорее на умственные способности собеседницы, чем на переживания, – но, полагаю, ваш с Алой Розой договор предполагал в той или иной форме передачу первичного жёлтого. Если условия не оговаривали того, что местом передачи должен быть пригодный для жизни, но необитаемый узел, что само по себе большая редкость, освобождение первичного жёлтого неминуемо привело бы к гибели мирного населения. С высокой вероятностью – вашего брата.

Ощутив, как злость расползается внутри едким пламенем, Аска не могла не отдать менеджеру должного: не сославшись ни разу на свой опыт или возраст, он, тем не менее, добился удивительно раздражающего чувства собственного превосходства.

– Гадать, как гипотетически могли бы повернуться события, – Аска скрипнула стулом, отодвинувшись от стола, – не имеет смысла. Важно то, что он погиб по вашей вине. Не хотите извиниться?

Морвел пожал плечами.

– От лица корпорации приношу глубочайшие извинения, – произнёс тоном, исключающим любые сожаления. – Надеюсь, инцидент не станет препятствием для дальнейшего сотрудничества. Однако, справедливости ради, случись этой ситуации повториться, мы поступили бы так же. Стратегия сдерживания – единственное, что стоит на пути бесконтрольного распространения цветочников. А высвобождение желтизны…

– Не думаю, – буркнула Аска, пытаясь не дать ярости прорваться наружу, – что смогу когда-нибудь вам доверять.

– Надеюсь, – печально усмехнулся Морвел, – со временем вы поймёте, что иначе было нельзя.

– Надеюсь, – пробормотала Аска, – не пойму.

«Зачем провоцирует? – гадала, не подавая виду. – Проверяет слабые места?»

Морвел поморщился.

– Я не желаю вам «затемниться», – терпеливо пометил кавычки вокруг слова, – всего лишь стать взрослей.

– Мне кажется, это связанные процессы, – не выдержала Аска. – Нельзя сохранить рассудок, сталкиваясь каждый день с налогами, ипотеками, дантистами и утренними новостями. Взрослые – поголовно сумасшедшие.

Морвел одобрительно хмыкнул.

– Поэтому, – согласился он, – мы и предпочитаем работать с детьми. В крайнем случае – с подростками.

– Вы – это корпорация? – уточнила Аска.

– Именно, – менеджер привстал, изобразив шуточный поклон. – Вы уже догадались, почему мы с вами общаемся в таком формате? – Провёл руками вокруг, очерчивая заключавшие его рамки экрана.

Аска без энтузиазма пожала плечами. Злость отступила, уступив место апатии. «Должно быть, этого он и хотел», – подумала отчуждённо.

– У вас мало времени? – начала вяло сыпать догадками, – Сидите в другом городе? Узле? По ту сторону Границы? Слились с нейросетями? Существуете только в виртуальном пространстве?

Морвел с интересом поблёскивал глазами.

– Догадка про время ближе всего, – сообщил великодушно, когда Аска иссякла, – хотя и с точностью до наоборот: его у меня слишком много, если сравнивать с вами. Настолько много, – изображение в телевизоре дёрнулось, и продолжило движения, оставив тающую горстку пикселей, – что вы видите и слышите мои реплики в записи со скоростью воспроизведения, адаптированной под ваш уровень восприятия.

Аска несколько секунд смотрела на цифровую улыбку, пытаясь соотнести услышанное с уже известными фактами.

– Цветочники, – вспомнилось ей, – называли вас быстриками. Вы что, и правда живёте быстрее?

– Намного, – признался Морвел с виноватой улыбкой. – Было бы необычайно мучительно встретиться с вами лицом к лицу и бесконечно долго ожидать окончания каждого слова. Для таких, как я, вы скульптуры, статуи, населяющие застывший мир.

Аска задумалась, с мстительным чувством отсчитывая про себя утекающие секунды.

– Погодите! – нашла наконец противоречие. – А как же соцработница, как её – Трида? Она выглядела нормальной. Другие ваши… сотрудники? Они же как-то ходят, общаются с нормальными…

– Нельзя убыстриться одномоментно, – снисходительно пояснил Морвел. – Нужна адаптация. Помните комиксы про Отблеска?

Комиксов Аска не помнила, но подыграла, исходя из контекста:

– Супербыстрый чувак?

– Именно, – остался доволен догадкой Морвел. – Большую часть времени живёт, как все, а в сражениях ускоряется многократно.

«Что? Всё так просто?» – Аска почувствовала разочарование от того, что ответ лежал на поверхности.

– Мы начинаем как супергерои, потом всё становится интереснее, – Морвел сделал паузу, ожидая вопроса, и, не дождавшись, продолжил. – Вам не приходило в голову, как бездарно Отблеск тратит своё умение? Суперскорость – не столько способность опередить врага или добраться из точки А в пункт Б, сколько возможность составить десятки планов, выбрать лучшие, проверить и реализовать. Выучить науки, освоить навыки, сделать открытия – стать ещё быстрее и навсегда избавиться от нужды возвращаться в неподвижный мир. Что бы вы сделали, получи вы способность мыслить много быстрее остальных?

«Мои внутренние монологи достигли бы размеров романа?» – Аска приуныла, начиная понимать, насколько всё непросто.

– Мне было бы довольно одиноко в застывшем мире. – произнесла дипломатично, надеясь, что ответ устроит менеджера. – Я стала бы искать способ разделить свой дар с друзьями.

– С единомышленниками, – поправил Морвел, – Друзьям нельзя доверять. Но вы правы, одиночество – большая проблема. Когда мы приглашаем кого-то вступить в корпорацию, то начинаем с обычного разговора, такого, как сейчас между нами, и предлагаем его продолжить, чтобы вы не остались одна.

Менеджер вынул из нагрудного кармана гарнитуру – наушник с микрофоном – похожую на чёрную оливу с кокетливо загнутым черенком. Положил на стол перед собой: гаджет погрузился в белый пластик, уходя внутрь, будто тонул в молоке.

Настоящий пластик настоящего стола вспучился, темнея. Завернулся внутрь себя, обретая форму. Через мгновение гарнитура покоилась перед Аской.

«После цветочников, – подумала она, – выглядит как дешёвый трюк».

– Поместите её за ухо, – предложил Морвел, – и мы всегда будем на связи. Я всегда смогу посоветовать, поддержать.

– А эта штука не прорастёт куда-нибудь в слуховой нерв и дальше, – подозрительно поинтересовалась Аска, – превращая меня в одну из вас?

Она представила, как берёт гарнитуру двумя пальцами, выпускает немножечко цвета – и приборчик осыпается на пол высокотехнологической трухой. «Если попросить Желтизну показать какие-нибудь красивые фокусы, – задумалась Аска, – научит или нет?»

– С вами положительно приятно иметь дело, – вздохнул Морвел, – но даже если и прорастёт, что с того? Вы станете быстрее – сначала эпизодами, как Отблеск, чтобы привыкнуть…

– Чаще, – продолжила Аска, – дольше, мне станет скучно жить с обычной скоростью, я всё реже буду к ней возвращаться, пока не начну общаться с обычными людьми только с экрана, окончательно перестав быть человеком.

Морвел нахмурился скептически, подвергая её выводы сомнению. Жест, однако, почти не подействовал на Аска: после того, как она поняла, что разговаривает не с живым человеком, а с цифровой маской, телодвижения собеседника будили по большей части лишь исследовательский дух – «И как это у них так натурально получается?»

– По мере того, как разум убыстряет свой ход, – продолжал меж тем Морвел, – тело перестаёт за ним поспевать. Становится слишком медленным, неуклюжим. Можно заменить его на более совершенное, но в какой-то момент и его возможностей перестанет хватать – вашим врагом станут законы физики.

– То есть, – уточнила Аска устало, – вы очень быстры и очень бесчеловечны.

Морвел поправил галстук, как ей показалось, с толикой злорадства.

– Если утрата гуманности – единственное, что вас тревожит, – проговорил слишком искренне для непритворных чувств, – вынужден вас огорчить: после всех приключений едва ли вас можно считать человеком. С точки зрения обывателя, вы чудовище, так же как я или госпожа посланница.

Аска пожала плечами, чуть поморщившись:

– Мне больше нравится словосочетание «девочка-волшебница». Как стражница цвета, я, наверное, и сама отчасти цвет. С этой мыслью я уже свыклась. Правда, пока толком не разобралась, какие у меня суперспособности. Если, к примеру, я жахну желтизной, это по масштабам насколько херово будет?

– Скорее всего, – Морвел улыбнулся с ехидцей, – удар в полную силу приведёт к гибели всего живого в пределах текущего узла.

– Под узлом, – чуть напряглась Аска, – вы имеете в виду планету? Солнечную систему?

Менеджен взглянул с экрана не без жалости.

– Известную и неизвестную человечеству Вселенную, – произнёс, смакуя каждое слово.

– Ж-жопа, – не сдержалась Аска.

– Сами вы, – с невинным видом уточнил Морвел, – вероятно, останетесь в живых, хотя, скорее всего, поменяете агрегатное состояние.

– Как это вообще возможно? – возмутилась Аска. – С научной точки зрения?

«Отрицание, – отметила машинально. – Почему всегда всё начинается именно с него?»

– Знакомы с основами квантовой механики? – поинтересовался Морвел. – Ароматы кварков? Странная материя?

– Ну… Э-э… – задумалась Аска. Призналась, – Я вообще больше в психологию, чем в физику.

– Это такая материя, – Морвел любезно перешёл от научного лексикона к обыденному, – которая превращает всё, чего коснётся, в саму себя.

– То есть желтизна, – против воли Аска вовлеклась в рассуждения, – это странная материя?

– Не совсем, – ухмыльнулся менеджер, – но суть та же. Образно говоря, то, как странная материя влияет на вещество, желтизна повторяет с пространством. Одна крохотная капелька – конец всему. Не очень быстрый и довольно мучительный.

На память пришло напряжение посланницы, когда Аска её коснулась. «Что ж, – признала про себя, – пожалуй, это и правда были довольно пугающие обнимашки».

– Извините, – проговорила вслух, – хочу уточнить: то есть я в любой момент могу уничтожить всю Вселенную?

Оглядывая приобретшую небывалую чёткость комнату, прислушалась к себе, пытаясь понять, что именно предпринимает прямо сейчас для того, чтобы не выпустить таящуюся внутри желтизну. Не считая учащенного сердцебиения, всё было, как обычно.

– Добро пожаловать в клуб, – Морвел беспечно пожал плечами. – Уничтожить Вселенную дело нехитрое, много кто может...

«Вот почему, стоит только чего-то добиться, – испуг начал трансформироваться в злость, – так сразу какая-то нейросеть в виде унылого мужика сразу пытается это обесценить?»

– Ещё раз извините, – бросила на менеджера яростный взгляд, – подышу немного.

– …но она почему-то до сих пор целёхонька, – с удовольствием завершил тот.

– А кроме этого суперполезного умения? – полюбопытствовала Аска. Ей вспомнился розыгрыш посланницы с конфеткой, и стало интересно, упомянет ли менеджер о ядах.

Морвел изящно скривил губы.

– Невосприимчивость к токсинам, – проговорил неохотно, – манипуляциям с сознанием. Язык у вас неплохо подвешен. А вот с цветом будьте поосторожнее – мало ли что.

Аска покосилась на гарнитуру.

– Эта ваша штука для инициации, – пришла в голову мысль, – она вообще переживёт столкновение с желтизной? Может, вы не смогли бы меня убыстрить, даже если б я согласилась.

– Вопрос, – охотно согласился Морвел, – который необычайно нас занимает. Каким бы ни был результат, ваше согласие серьёзно продвинет исследования цвета.

Щёлкнуть заносчивого менеджера по носу было необычайно заманчиво, и Аска уже занесла руку над гаджетом. «Он ничего не теряет при любом раскладе, – пошевелила пальцами. – А я, если эта фиговина сработает, теряю всё».

– Тогда, – Аска хмыкнула, отведя руку, – я отказываюсь.

Пластик под гарнитурой расступился, чёрная загогулина растворилась в нём без следа.

– Жаль, – Морвел выглядел опечаленным, но не удивлённым. – Позвольте тогда предложить другой вариант.

Под белой гладью столешницы проявились тёмные контуры, тень разрослась, очертив границы прямоугольника, тут же проступившего наружу – то был телефон.

– Чтоб вы следили за всеми моими разговорами? – сморщила нос Аска.

Такой же телефон держала в руках Юкки. «Вот что, значит, она хотела сказать…»

– Как будто, – пренебрежительно изогнул бровь Морвел, – мы и так не следим. Чем более вы могущественная сущность…

– …тем больше глаз за вами приглядывает, – автоматически продолжила Аска.

«Неужели они и это слушали? – вспомнила разговор с Желтизной. – Но как?»

Телефон меж тем наполнился светом. «Аска Яссь» – зажглась надпись в центре. «Собственность корпорации» – чуть помельче и ниже.

– Можно узнать, какая именно корпорация считает меня своей собственностью? – подняла Аска глаза от маленького экрана к большому.

– Корпорация, – менеджер региона поправил манжеты рубашки, – существует только одна. Тем не менее, рад, что вы верно оцениваете ситуацию.

Вид у него был до отвращения самодовольный.

– Вы ведь в курсе, – Аске захотелось его позлить, – что клегги предложили мне работу в посольстве?

Тогда, в хранилище, предложение Лекриммера показалось ей несерьёзным, но теперь начинало выглядеть всё более привлекательным.

– И что думаете? – поинтересовался Морвел с ленцой.

Равнодушная его реакция сразу заставила Аску сомневаться в себе – «Может, он с ними заодно? Реверсивная психология?».

– Их вариант мне нравится больше, – поделилась честно, – И вообще клегги как-то… человечнее.

Только закончив фразу, Аска поняла её парадоксальность, как поняла и то, что понятия не имеет, как дзюуга выглядит на самом деле, не будучи обличена человеческим телом.

– Вы же понимаете, – вздохнул Морвел, – что Лекриммер, что ваша потенциальная наставница – не просто чудовища, чудовища древние. Они плели интриги, ещё когда мы, как вид, бегали от саблезубых тигров. Если посланница вам симпатична, то только потому, что ей это выгодно. Дзюуги очаровывают без малейших усилий, почти бессознательно, так же как вы дышите или моргаете. Советовал бы критичнее относиться к её словам.

«Нет, – поняла Аска, – не заодно. Злится, зараза виртуальная».

– А вот она про вас сказала, – приподняла со значением отсутствующие брови, – что я сама разберусь.

Менеджер откинулся назад в кресле, покачал головой, будто говоря – «Эх, молодёжь. Всему-то вас учить надо».

– Видите, – улыбнулся понимающе, – типичная манипуляция.

Аска сощурила один глаз, попытавшись выразить сомнение, которого собеседник, кажется, не считал. «Надо будет перед зеркалом попробовать» - подумала сердито.

– И вообще, – попыталась скопировать ленивый тон оппонента, – с учётом темпа вашей жизни вы чудовище не менее древнее.

– Хороший аргумент, – обрадовался Морвел, – Мало кто до этого доходит.

Менеджер излучал с экрана неразбавленное обаяние, и не обрадоваться, услышав похвалу, оказалось довольно сложно.

– Намного вы обогнали человечество? – не удержалась Аска от вопроса, тут же пожалев о сказанном: Морвел наверняка подготовил немало неприятных сюрпризов, призванных пошатнуть её взгляды. Однако, искушение вытянуть из него что-нибудь полезное было слишком велико.

– Навсегда, – Морвел усмехнулся, подхватывая смену темы. – Могли бы потягаться с федерацией клеггов, но не видим необходимости. – Двинул комично бровями. – Пока что.

– Почему тогда не убыстрили всех разом? – вопрос тревожил Аску больше, чем ей хотелось бы показать. – Или не закрыли проект «человечество», как нерентабельный? Из ностальгии?

Морвел нарочито неторопливо налил воды из графина в стакан. Поднёс к губам.

«Зачем тебе пить? Ты же ненастоящий! – разозлилась Аска. Тут же остудила сама себя. – Многозначительная пауза – вот зачем».

– Из куда более практических соображений, – менеджер пригубил воду. – Человечество дало начало корпорации, но это не значит, что оно исполнило свою миссию и может отправиться на свалку. Возможно, из него может вырасти что-то ещё, – приподнял стакан в направлении Аски. –Такие как вы.

– Девочки-волшебницы? – нахмурилась она.

– Почему нет? – небрежно пожал Морвел плечами и осушил стакан. – Впрочем, не единственный наш проект. Фокус в том, чтобы поддерживать мир достаточно дискомфортным для того, чтобы обитатели испытывали фрустрацию от невозможности его исправить. Одновременно демонстрировать искажённые версии опасностей, подстерегающими за его пределами. С самого детства ваше воображение будоражат истории миров далёких и близких, людей, нелюдей, знатоков искусств и мастеров презентации.

Намёк был слишком прозрачен, чтобы его проигнорировать, хотя направление разговора нравилось Аске всё меньше. На мгновение она задумалась, не стоит ли отступить, но, ругая себя, задала следующий вопрос.

– Вы, – протёрла она очки, – снимаете анимы?

– В том числе, – кивнул Морвел. – Финансируем производство. Влияем на детали сюжета. Дизайн персонажей. В результате вас не удивляют идеи множественности миров, коллективного разума, цвета, обладающего сознанием. Когда настало время встретиться с чудесным, вы пришли подготовленной.

Аска замолчала. В голове замелькали образы из десятков виденных аним. «Жопа… – пробежал холодок по спине. – Какие из этих тварей придуманные, а какие настоящие?..» Антагонистов сменили сеттинги – дистопичные миры, один другого неприятней, хитроумные в своей безжалостности устройства общества.

– Зачем нужно было признавать меня недееспособной? – вспомнила унизительную сцену в суде. –Помещать в приют?

Менеджер принял задумчивый вид – впервые за время разговора.

– Позвольте ответить в рамках избранного вами нарратива, – наклонил голову. – Чудеса куются в несчастьях. Тариок должен был пасть, чтобы из пламени и дыма явилась Аска преображённая. Пережитая травма стала катализатором взаимодействия с квази-сознанием первичного жёлтого.

– Сами вы квази, – пробормотала Аска. – Такие вещи не просчитываются.

Подозрения о том, что её история могла быть отчасти подстроена, посещали её и до этого – слишком уж много совпадений счастливых и несчастливых. Размах инсценировки, однако, приводил в смятение. Как и прежде, в разрушенном Алой Розой хранилище, её снова посетило ощущение искусственности происходящего. Только теперь ниточка фальши уходила в прошлое, сплетаясь с сотнями других таких же ниточек. Насколько искренними были книги, которые она читала? Анимы, на которых выросла? Само её имя – насколько оказалось случайным?

– Определённые риски, конечно, существуют, – согласился Морвел. – Но мы готовы на них пойти. Чудеса убивают, – беспомощно развёл руки. – Если из тысяч девочек, столкнувшихся с чудом, выживет хоть одна, да ещё и приобретёт при этом…

– Вам не кажется, – взглянула в глубины экрана Аска. – что такие решения делают вас, ну, плохими?

«Кордебалет, – вспомнила она Триду. – Много вас. Все одинаковые. По именам никого не знают. И всё время жрут – на сцене и за кулисами…» На тот момент слова показались метафорой.

Морвел обаятельно ухмыльнулся.

– Вы, вероятно, рассматриваете меня и корпорацию в целом, как условного антагониста вашей истории, – укоризненно качнул головой, снова наливая себе воды. – Это не совсем отражает реалии. Мы ваша аудитория.

Запрокинув голову, менеджер опрокинул стакан в рот. Зашевелил кадыком, явно наслаждаясь. С лёгким стуком вернул стекляшку на стол.

– Я, – ткнул себе в грудь большими пальцами, – зритель анимы с вами в главной роли. Присоединившись, вы не перейдёте на тёмную сторону. Скорее сойдёте с экрана, – Морвел внутри телевизора обвёл руками тесное пространство вокруг, – переместитесь из мира воображения в мир чуть более реальный. Из героини станете существом куда более могущественным: хотите – зрительницей, хотите – сценаристкой.

«Второе предложение помощнее первого», – Аска подумала, что обуревавшее её чувство приблизилось к ненависти, пожалуй, сильнее всего испытанного ранее.

– Спасибо, – качнула головой, – предпочту, пожалуй, остаться заурядной девочкой-волшебницей.

Менеджер пожал плечами. Поправил запонку на запясте.

– Жаль, – вздохнул без сожаления. – Телефон-то возьмите. Он вам точно никуда не прорастёт – обещаю. У всех ваших коллег в приюте такие есть. Работает в близлежащих узлах, интегрирован с платёжными системами клеггов – словом, если занесёт куда-то далеко, поможет выбраться.

Аска окинула взглядом чёрный прямоугольник телефона. Не покажи Юкки своего, она отвергла бы и это предложение. Приняла бы корпорация отказ или у быстриков нашёлся бы способ окоротить строптивую девочку-волшебницу?

– Ладно, – буркнула Аска. – Только не думайте, будто я на вас работаю.

– Если, – улыбнулся Морвел в последний раз, – ускоренный ток времени чему-то и учит, так это терпению. Постарайтесь не обмануть ожиданий аудитории. – Помахал рукой. – До встречи в следующих сериях!

Экран померк: аудиенция завершилась.

– Эй, – возмутилась Аска, – обратно-то как? Телепортировали неизвестно куда, а потом выбирайся.

Поднялась со стула, взяв в руки телефон. «Вряд ли Милли стала бы перекидывать в другой узел. Но всё же – куда меня занесло?»

Выглянула за дверь. Что влево, что вправо тянулся узкий коридор – двери через равные промежутки, стены изогнуты, будто проход замкнут кольцом в круглой башне. На дверной ручке только что оставленного кабинета покачивалась табличка «Не входить. Идёт экзамен». Поразмыслив, Аска перевесила её надписью к двери.

«Сдала или нет? – задумалась на мгновение. –Как посмотреть…» Следуя зелёным указателям с бегущим прочь человечком, добралась до лестницы – та оказалась винтовой. Изгибы мраморных ступеней окаймляли узорчатые перила, по стенам красовались фрески с пожилыми мужчинами, судя по угрюмому виду, работниками умственного труда. «Что за вульгарное великолепие?» – поразилась Аска, скользя взглядом по недовольным вторжением портретам. Пролётом ниже в полукруглой нише высилась розовая с прожилками ваза чуть не в рост самой Аски. «Какой-то поганый дворец?» – предположила она, двинувшись дальше.

«Слова – моё оружие, – вспомнилась сказанная когда-то фраза. – В этой битве они не помогли. Можно ли вообще победить противника, который всегда на много шагов впереди?». Спустившись ещё на пролёт, обнаружила на стене мозаику с извилинами мозга, расползшимися наподобие щупалец из головы уснувшего за столом юноши. «Думала, что справилась с психиатром, – рассматривая детали префронтальной коры, размышляла Аска, – вылетела из больницы. Судье продула вчистую. Чем закончилось дело с Мирной – так и непонятно. Девочек в приёмнике подвела под стирание памяти. С Алой Розой не справилась бы без Желтизны. В общем, –заключила печально, – учиться мне ещё и учиться».

Последний пролёт – Аска спустилась в центр округлого зала. Паркет, портьеры, портреты унылых дядек в официальных костюмах… Ага! За обыденного вида турникетами – почти такими же, как в банке Иггриор, – виднелись двустворчатые двери, сверху значок выхода. Провернув тугую перекладину, преодолела турникет. Навалившись всем телом, отворила створку, шмыгнула в щель.

В лицо ударил свет пополам с ветром. Прищурившись, разглядела вдали ряды домов, серые волны реки Карх чуть ближе, набережную, полосу магистрали, площадь и широкие ступени крыльца прямо перед собой. Спустившись на пару шагов, Аска обернулась. В золочёных буквах над входом тускло отразились облака – «Кагартский Психологический Университет».

Пару секунд Аска постояла на ступенях, потом пожала плечами и двинулась вниз. «Выпендрёжники, – подумала вяло, – могли ведь где угодно поговорить. Но нет, тут тоже надо было показать превосходство».

Ей приходилось бывать на Университетской площади и прежде, но внутрь без студенческого было не попасть. Ну или без телепортации. Сейчас Аска стояла у подножия южной из башен университета. Вид снаружи та имела куда более аскетичный, чем внутри. «Где-то тут преподаёт профессорка Геррик, – вспомнила Аска о законах драматургии. – При определённом везении могли бы столкнуться лицом к лицу». Шагая по ступеням, представила узкое лицо профессорки, сигарету в руках. «Если честно, не знала бы, что ей сказать, – продолжала фантазировать Аска. – “Большая ваша поклонница” – звучит на редкость банально». Несуществующая Геррик скептически огляделась, недоумевая, как её угораздило оказаться в чьём-то воображении. «Она бы спросила, на котором я курсе. Я бы смутилась, ответила, что только планирую поступать» – Аска спустилась до самого низа и пошла по площади, разглядывая учебные корпуса, куда так долго хотела попасть. Придуманная профессорка шагала рядом, оставляя за собой клубы сигаретного дыма. «Она посоветовала бы готовиться к экзаменам, а не смотреть научпоп. “Ваш научпоп меня вдохновляет” – поверила бы или нет?» Воображаемая Геррик оглядела Аску с той же скептической миной, с какой это частенько делала посланница Милли. «Почему-то кажется, что она та ещё язва. Съехидничала бы: мол, дальше рекламных роликов не продвинулись?» Придуманная профессорка утвердительно кивнула, подтверждая, – непременно съехидничала бы. «Я бы задвинула что-нибудь умное про мой нарратив, она бы спросила, в чём его конфликт. Жопа!»

За раздумьями Аска пересекла площадь, приблизившись к автостраде, отделявшей университет от пешеходной набережной. Редкие автомобили проносились мимо, не сбавляя скорости. «В чём конфликт? – задалась вопросом Аска. – Алая Роза, клегги, приют – это всё внешние». Воображаемая Геррик не без интереса следила за её размышлениями, покуривая не желавшую заканчиваться сигарету. «А в чём внутренний? – рефлексировала Аска. – Желтизна? Тоже внешний. Чего вообще хочу от жизни? В чём боюсь не преуспеть? Почему испугалась Морвела?»

Вытянув руку, растопырила пальцы – те подрагивали мелкой электрической дрожью. Спрятала кисти в карманы худи, сжала кулаки.

«Он едва меня не убедил – вот в чём дело. Всегда верила, что мои убеждения со мной навсегда, если изменятся, то только когда сама захочу. Надеялась передать их другим. Он поколебал эту веру. Заставил усомниться, что я – это я».

Над рекой перекрикивались чайки, белыми чёрточками скользили по воде, взмывая и опускаясь.

«Остаться собой, – решила Аска, – не стать ни злой, ни тёмной, разделить картину мира с другими – вот мой конфликт». Воображаемая профессорка одобрительно кивнула, затянулась напоследок и исчезла, унесённая вместе с выдохнутым дымом порывом весеннего ветра.

Вырвавшись из размышлений, Аска оглядела площадь. Прошедший недавно дождь задел университет краем крыла: тёмные точки на мостовой отметили краткое его присутствие и скорый уход. По набережной ходили люди – кто-то, кажется, бросал чайкам хлеб. Ощутив потребность увидеть волны вблизи, Аска смерила взглядом горбатый мостик над магистралью, поёжилась под порывом ветра и осталась на месте.

«Могу уничтожить в любой момент» – сказала она миру. Облака вдалеке сносило ветром, если приглядеться, становились видны протянувшиеся к крышам полотнища дождя. «Ну так и умереть тоже можно в любой момент, – ответила сама себе. – Я в мире или мир во мне – субъективно конец выглядит одинаково». Ещё один порыв надул худи пузырём, Аска застегнулась. Поправила добытый в узле пониженной комфортности значок. «Ни разу не суперспособность, – пришла к выводу. – Чувак, сиганувший с крыши, уничтожает Вселенную с тем же успехом».

В руке дрогнул телефон.

«Аска!» – всплыло оповещение.

«Это Юкки» – появилось другое.

«Поздравки!» – выпрыгнуло третье.

По экрану прокатила россыпь освежающе милых эмодзи.

«Мне этого не хватало» – по губам пробежала щекотка, приподнимая уголки.

«Ты где?? – побежали уведомления дальше. – Гони к нам!»

«Я заказала…» – здоровенная картинка торта.

«Хорошо им в приюте живётся, – удивилась Аска, – торты заказывают».

Поднесла к губам телефон:

– Улица Заблудших Душ.

Тот нарисовал недлинную линию маршрута – улица, конечно, называлась «Спасения Заблудших Душ», и никто, судя по всему, так её не звал. Аска двинулась мимо башни, которую покинула минутой ранее, прошла, поглядывая в телефон, пустой аркадой. Коснулась аватарки Юкки, увеличив: два зелёных глаза, горящих в забранной толстыми прутьями черноте. «Ни удивлена, ни напугана, когда меня закинуло в туалет, – отметила про себя. – Похоже, не только темноты не боится».

Оторвавшись от телефона, приметила витрину книжного меж двух колонн. Среди академичного вида изданий без всяких картинок виднелся том со сложенными пальцами на обложке. «Жестовый язык» – гласило заглавие. «Ну-ка, ну-ка» – подняв телефон, открыла магазин приложений. Обучалок разных сортов оказалось великое множество. Установив одну на пробу, Аска виновато улыбнулась показавшемуся в дверях магазинчика продавцу – тот скорчил в ответ печальную рожицу – и двинулась дальше. «Ты умеешь шутить, – обратилась к мистической подруге. – Я умею шутить. Ещё умею быть настойчивой».

Телефон снова ожил.

«Милли сказала, ты вегетарианка!»

Эмодзи неизбывного ужаса.

«Ты же ешь сливки??»

«Взбитые??!»

Смайлик робкой надежды.

Аска покачала головой – «Сама так хороша или посланница посоветовала присмотреть за новенькой на первых порах?»

«Ем» – ответила лаконично.

По экрану посыпались эмодзи облегчения, одобрения и нетерпеливого ожидания.

Следуя навигатору, Аска обогнула кампус, сопровождаемая взглядами студентов: подобранный посланницей гардероб определённо сообщал харизме изрядный довесок.

Чувство зыбкости мира, ощущение того, что он вот-вот развеется, как мираж, постепенно слабло. «Весь этот киберпанк не идёт, конечно, ментальному здоровью на пользу, – пришла Аска к заключению. – За переменами и так едва поспеваешь, а тут выясняется, что, как быстро ни беги, ты уже опоздала навсегда». Прошла по диагонали сквер с памятником какому-то сердитому адмиралу. «По крайней мере можно теперь не спешить» – в этой мысли было своего рода спокойствие. На бронзовой треуголке примостилось сразу несколько голубей, и, казалось, адмирала бесит сам факт существования кого-то настолько быстрей и проворней. «Из нынешней перспективы, – вспомнила Аска ещё один свой страх, – идея о том, что всё это глобальная галлюцинация уже не выглядит такой пугающей».

Дождавшись зелёного сигнала, пересекла дорогу под бодрое чириканье светофора. Задержалась у булочной на углу, вдохнув аромат свежей выпечки. На слойки с рогаликами в витрине наложилось отражение сквера, редеющих облаков и бритой наголо девочки с восточным лицом. Одета та действительно была вызывающе, но телефон в руке некоторым образом придавал облику обыденности. «Вселенной придётся немножко повисеть на волоске, – скрестив взгляд с отражением, Аска не без удовольствия отметила, что оно отвело глаза первым, – по крайней мере, пока не отрастут волосы с бровями».

Карта в телефоне подсказала, что дальше должен быть проход, и, оставив позади витрину, Аска обнаружила узкую арку меж выложенных глазурованным кирпичом стен. Подъём по пологим ступеням вывел к тихой улочке. «Направо» – снова сверилась с телефоном.

Нежная зелень за ажурными оградками даже не пыталась скрыть колонны, фронтоны, башенки и портики – все те необязательные архитектурные излишества, что повышают стоимость жилища в разы. «Район-то не из простых» – поняла Аска.

Её обогнал немолодой мужчина с беленькими ножками гарнитур из ушей, утомлённо восклицавший:

– Иду, иду. Уже на Опасных Заблуждений.

Достигнув через пару кварталов развилки, Аска стала перед указателем. Над ним успели поработать местные вандалы, чуть подкорректировав названия, и в результате влево уходила улица Не Сумевших Возвратиться, вправо – Спасения Заблудших Душ. «Что за унылый символизм, – Аска покачала головой, разглядывая таблички, – Ещё и вывернутый наизнанку. Кому вообще пришло в голову так улицы называть?»

Домики, что в одну сторону, что в другую уходили одинаково зажиточные, садики выглядели в равной степени обихоженными, а от редких автомобилей вдоль обочин веяло достатком и благополучием. «Если считать всё происходящее грандиозной иллюзией, –возвратилась Аска к беспокоившей её мысли, – нельзя не признать – в целом она довольно дружелюбно устроена».

Облака разошлись, показав в просветах далёкую синеву. Солнечные лучи коснулись кожи, заставив пожалеть об отсутствии защитного крема. Впрочем, стало теплее. «Возможно, – Аска всё ещё стояла, зависнув перед указателями, – названия улиц призваны указывать направление к выходу из мира галлюцинаторного в мир реальный. Частый троп. Тогда, выбирая не ту улицу, на самом деле выбираю вечную кому. Но смысл-то у названий практически одинаковый».

Она задумалась, вспоминая героинь, пытавшихся выбраться из морока в явь. Если им это и давалось, то только после изрядной порции мытарств с обязательным просветлением в финале. «Если брать ассоциации, – предприняла попытку анализа, – возвращаешься назад, в прошлое. А те, кто блуждают и заблуждаются, идут вперёд и рано или поздно куда-нибудь да выходят. Ну, если живут достаточно долго, конечно».

По правую руку виднелся разбитый в почти вековой давности войну купол собора, давшего название улице. Неровная брешь, пересёкшая свод жёлтой под золото эмали, придавала собору сходство с обсерваторией, а выглядывавший из пролома прожектор прикидывался телескопом. Карта на телефоне пометила храм как «красивое место», и, коснувшись значка, Аска увидела ночную фотографию – луч света соединял землю с небесами достаточно символично, чтобы считать это знаком.

Слева поднималась конструкция, опознанная телефоном как памятник пропавшим без вести – широкая спираль с фигурами уходящих ввысь людей, частыми у подножия и редеющими от витка к витку. Выглядела она не менее аллегорично.

«Если кто и сумел возвратиться, так это та самая Аска» – пришла в голову мысль. Именитая тёзка тут же материализовалась рядом: не по погоде лёгкое платьице, узкое печальное лицо. Изучила одну табличку, другую, оценивая перспективы, покачала в сомнении головой.

«Иллюзия или нет – не отменяет выбора, что я сделала. Не меняет того, кто я есть. По сути, не меняет вообще ничего: оставаться собой надо что в достоверной галлюцинации, что в бредовой реальности».

Аски воображаемая и реальная встретились взглядами. Кивнули одна другой, решив каждая своё. Махнули друг другу на прощание. Воображаемая прошествовала к памятнику пропавших без вести, ступила на спираль, ловко поднырнув под защитную ленточку. Зашагала ввысь, огибая застывшие фигуры. Виток, другой, третий – достигнув края, шагнула в пустоту, растворившись в солнечном свете. Оставшаяся, проводив тёзку взглядом, двинулась навстречу извилинам и петлям пути, которые рано или поздно должны будут куда-то вывести.

«Вот и расстались окончательно, – с лёгкой грустью поняла Аска. – Мы ведь с самого начала были совсем разные. Нужно быть мамой Юнкой, чтобы этого не замечать. Теперь – так и тем более: другая история, другой жанр, другой, если угодно, миф».

«Ты где?!» – всплыло поверх карты сообщение.

Смайлики беспокойства и ожидания.

«Всё готово!» – символы торта, хлопушек и фейерверков.

«Подхожу» – Аска смахнула с экрана что мессенджер, что карту, возвестившую о прибытии к цели.

Приблизилась к запертым воротам. «Спасения Заблудших Душ, 11» гласила скромная табличка. Через слово «спасения» прошли три неровные царапины, средняя из которых прошивала тонкую пластину насквозь. Над воротами буквами потрескавшейся позолоты вилась надпись «Приют для девочек в Кагарте».

«Привет» – собиралась сказать Аска, но замок щёлкнул, а створка приотворилась прежде, чем она успела открыть рот. Пожав плечами, ступила внутрь и зашагала по ленивым извивам дорожки. «Героиня достигает конечного пункта назначения, – прокомментировала сама себе. – Значит ли это, что история в широком смысле тоже была о возвращении – домой? Можно ли вернуться туда, где, по сути, ещё не была? То есть, технически, конечно, была – в туалете, но история возвращения в туалет – как-то несерьёзно».

На влажных после дождя камнях дорожки светлело округлое пятно. Уже занёсшая было ногу Аска сбилась с шага.

– Только тебя мне не хватало, – пробормотала спешащей от одного бордюра к другому улитке.

Подхватив за ракушку, перенесла на траву.

– Тебе, наверное, не по душе все эти стремительные перемещения, – сообщила Аска улитке, – но, поверь, так будет лучше для нас обеих. Тебя никто не раздавит, а я не буду думать о тебе перед сном, вместо сна, вообще не буду думать – так это и работает.

Улитка вытянула спрятанные от ужаса рожки, пытаясь понять, куда её занесло.

– Надеюсь, – Аска продолжила путь, – это то, куда ты хотела попасть.

Из-за готовящихся расцвести яблонь показался особняк, всем видом навевавший воспоминания о домах для детей, которых принято называть странными. Оконные розы первого этажа сменялись створчатыми проёмами на втором, те разрастались аркадной галереей на третьем. По углам к небесам тянулись узорчатые башни, из вершин которых прорастали башенки поменьше.

«Если б это была анима, – Аска едва удержалась от того, чтобы не помахать невидимым зрительницам, – самое время пустить титры». Миновала тщательно ухоженную грядку с колышущимся разнотравьем – маки, ромашки, васильки. Дуновение ветра развернуло их венчиками к Аске, словно множество чёрных, жёлтых и лиловых глазков обратили на неё и тут же отвели взгляды. «До конца жизни, наверное, буду при виде цветов испытывать желание схватиться за огнемёт». Начавшее путь к закату солнце окрасило жемчужные облака прозрачным розовым, осветив изнутри лучащимся светом, будто готовым пролиться на город потоками живого пламени. «Перестать бы ещё когда-нибудь шарахаться от огнемёта». Перед мысленным взором явился Токи с чуть более ехидным чем обычно прищуром. «А что, сестра, – спросил бы он, – какой жанр у нас рассказывает про то, откуда у героини боязнь цветов или неприязнь к огню? А заканчивается встречей с другими героинями?» Аска остановилась. «Предыстория, – поняла она, – всё это была предыстория. Занудный ориджин персонажа, ещё и второго плана, наверное». Привычная «жопа» едва ли выразила бы всю палитру овладевших ей чувств. Аска задумалась, перебирая в памяти события последних дней, и нужный эпитет, наконец, лёг на язык.

– Отвратительно, – качнула головой, ощутив вкус произносимого слова, – просто отвратительно.

Поднялась по высокому крыльцу, скользя взглядом по укрытым в нишах скульптурам: девочка в доспехах с мечом, девочка в мантии с капюшоном, девочка с луком за спиной...

«Можно мне следующую историю не про депрессию, а, не знаю, про отношения, например. Только чтоб никого не выпилили, а то знакома я с этим жанром – больше травм глубоких и разных…»

Двери чёрного стекла разошлись в стороны с мелодичным звоном, успев отразить лысую голову с чуть торчащими ушами.

Просторный коридор – слева уходит кверху лестница, справа – зала, доносятся голоса. На звон из-за угла высунулась Юкки, тряхнув пепельными прядями.

– Аска! – обрадовалась она, – Как раз вовремя! Стой! Тапочки!

Подскочив ко входу, указала на обувную полку:

– Те, кто приходят с улицы, –пояснила назидательно, –надевают тапочки.

– Ладно, – сев на корточки, Аска расшнуровала кроссовки.

Взглянув снизу вверх на Юкки, спросила небрежно:

– Ты бы могла уничтожить Вселенную, если б захотела?

– Ни разу не пыталась, – Юкки протянула тапки с пушистыми помпонами. – Хочешь, попробуем?

– Может, после чая, – поднялась Аска на ноги.

На кухне девочка одного с Юкки возраста разливала по чашкам чай, другая – на вид ровесница Аски – замерла над тортом, примериваясь к нему непомерной длины ножом. Из карамельной глазури поднимались башенки нежно-бежевого безе в окружении воздушных завитков сбитых сливок.

– Девки! – хлопнула в ладоши Юкки. – Нас теперь четверо! Тиса, ещё чашку.

– Корешек в порту «девками» звать будешь, – беззлобно отозвалась девочка с чайником в руках. – Сама достань.

«Проблемы с лидерством» – отметила Аска, опускаясь на диванчик.

– Четверо… – повторила барышня с ножом, прошедшись по Аске неприятно-оценивающим взглядом.

Острым лицом она походила на посланницу, разрезом глаз – на маму Юнку, а фарфоровой бледностью кожи – на бесчисленных персонажек аним из тех, что комично-безнадежно пытаются сойти за простолюдинок. Чёрные волосы спускались к лопаткам сложно переплетёнными косицами. ВЖИХ-ЖИХ-ЖИХ – барышня двинула лезвием, рассекая зеркало глазури. Ледяным взором остановила покосившуюся было пирамидку безе.

«Как соорудила такую причёску? – не без труда Аска отвела взгляд от струящихся волос. – То же искусство, что у посланницы?»

– Эту малолетнюю нахалку, – поднявшись на цыпочки, Юкки приоткрыла шкаф, достала с полки чашку с блюдцем, – зовут…

– Тиса, – наливая чай, смуглая девочка подняла глаза расплавленного золота, на губах мелькнула и канула тень безумной улыбки, – из Такатты. И нам обеим тринадцать.

– Красивая, кстати, форма черепа… – протянула пальцы к Аскиной голове.

Аска отразила змеящуюся усмешку, чуть добавив безумия – так улыбалась, вися вверх тормашками, угодившая в ловушку Революция.

– … всегда такую хотела, – Тиса отвела руку.

«Проблемы с границами».

Безукоризненно чистый нож опустился в посудомойку с тем же звуком, с каким меч возвращается в ножны.

– Любительницу острых предметов зовут Эмла… – продолжила знакомство Юкки.

– Через «би», – пояснила мрачная девочка, серебристой лопаточкой раскладывая торт по блюдцам. – Пишется, но не слышится.

«Нет, ну нечеловечески красивые волосы же» – Аска попыталась побороть приступ зависти.

– Ей семнадцать, – продолжала Юкки, – и она из...

– Издалека, – перебила Эмла.

– Ну, если Гемирта издалека, – хмыкнула Юкки, – то я вообще из-за края географии.

«Кем приходится посланнице? – гадала Аска. – Дочка? Внучка? Как вообще размножаются дзюуги?»

– Двести двадцать граммов, – Эмла поставила перед Аской неширокий клин, на разрезе которого геологическими стратами пролегли слои начинки, – пятьсот шестьдесят килокалорий.

«Милли говорила, её шестеро, – пришло Аске на ум. – Может, она сама? Только молодая?»

Сосредоточенное лицо Эмлы приобрело чуть менее похоронный оттенок, уголки губ дрогнули.

«Жопа, – смутилась Аска, – кажется, опять слишком громко думаю».

Будто бы в такт собственным мыслям Эмла чуть опустила и приподняла голову.

– И, наконец, – Юкки повела ладонью к Аске, – наша новенькая…

– Аска Яссь, – представилась та. – Из Тариока, – провела ладонями по лысой голове.

– Кого там у вас сожгли? – схватив по вилке в каждую руку, Тиса выпотрошила торт, оставив на матовом круге тарелки россыпь алых брызг.

На одной вилке повисла, истекая сиропом, засахаренная вишня, на другой – прозрачная долька ананаса.

– Тебя я съем последним, – обещала Тиса ананасу и, смерив вишенку протяжным, обещавшим мучительную кончину взглядом, погрузила шарик в рот.

– Шихарцы? Клегги? Доридоньки?

– Цветочники, – скромно ответила Аска.

Тиса пожала плечами. По подбородку сбежала вниз тёмная струйка. Поймав каплю пальцем, слизнула, оскалившись в улыбке.

– Никогда не слышала.

Окрашенные вишней зубы, казалось, сузились к концам.

Юкки кивнула, не выказав удивления.

«Тоже не сталкивалась?» – Аска ощутила разочарование.

– Который дом? – в глазах хмурой девочки мелькнул интерес.

– Алая Роза, – сообщила Аска небрежно.

– Ненавижу ублюдков, – Эмла приподняла блюдце на кончиках пальцев и без всяких приборов сделала торту «кусь», оставив в толще бисквита брешь идеальной полулунной формы.

– Все подохли? – осведомилась Юкки, отделяя от и без того небольшого кусочка ещё более мелкий фрагмент.

– Нельзя убить цветочника, – Эмла оглядела присутствующих со скорбью гувернантки, обнаружившей вопиющее невежество подопечных.

– Но, – Аска попыталась улыбнуться, – можно лишить его желаемого.

«Итак, что мы имеем? Девочка-дзюуга, которая читает мои мысли. Привет, кстати, от посланницы».

Эмла приподняла чашку с чаем – будто провозглашая безмолвный тост.

«Девочка-ширишихар в разгар подросткового кризиса».

– Лыбиться-то тренируйся, – посоветовала Тиса, шуруя обеими вилками зараз. – Не будешь почём зря людей пугать.

«Девочка-которая-не-боится-темноты».

– Очень, – Юкки сделала глоток чая, – очень умно, Тиса, дразнить тех, о ком не знаешь, что они умеют.

«И второстепенная поклонница психоложества с ПТСР, – собственная кривая усмешка мелькнула в зеркально-чёрной дверце холодильника. – Сколько же всех нас ждёт работы».

Отражение ковырнуло чуть тронутый вишней миндальный корж, неохотно куснуло и прояснилось лицом. Тортик оказался восхитительным.