В Элизиуме, как всегда, все прекрасно. Столица Элиоса сияет в небесах, словно сама Ариэль осенила ее своим благословением. Две элийки, ставшие даэвами в юном возрасте, снова вернулись в небесный город после череды походов и сражений в Бертроне. После всего этого так хочется вновь во всех смыслах увидеть свет, отдохнуть душой, пока еще не пришло время для новых походов… А Элизиум, прекрасный, гармоничный Элизиум как никогда подходит для этого.

Если бы только не одно «но»… Иной раз на площади Элизиума может происходить кое-что не совсем гармоничное. А если быть точнее, совсем негармоничное. Как в тот день, когда Финданна и Лоэн впервые отправились в столицу, дабы обрести крылья и стать даэвами на священной церемонии в храме. Тогда они вынуждены были немного задержаться, чтобы прервать немелодичный и негармоничный поток заурядных песенок, которые на площади горланил элиец, очевидно, возомнивший себя менестрелем. И неизвестно, сколько бы он еще демонстрировал свой сомнительный песенный талант, если бы Лоэн не стукнула его хорошенько увесистым фолиантом по голове.

А теперь, когда две девочки, вконец уставшие после долгих походов в Бертроне, возвращаются в Элизиум, надеясь как следует отдохнуть, пока не грянет еще что-нибудь сверхъестественное, они, присев было на лавочке и тихо вздохнув, вдруг слышат звуки, доносящиеся с площади. Сперва — звуки арфы, издаваемые, очевидно, не очень-то умелым арфистом, а потом — властный женский голос:

— Все не так! Давай сначала.

Финданна и Лоэн узнают этот голос, и светловолосая элийка даже встает с лавочки и подбегает к перилам, чтобы взглянуть на площадь. И убеждается, что чуткий эльфийский слух ее не подвел. Какой-то элиец смотрит на ноты, стоящие на пюпитре, и пытается сыграть мелодию на арфе, а напротив усердно жестикулирует Этония, даэв музыки, та самая женщина, которая пообещала научить того горе-менестреля, которого Лоэн заткнула нетривиальным способом, петь по-настоящему. А этот недо-арфист, которым Этония дирижирует, очевидно, является одним из ее учеников… Финданна, будучи бардессой, умеющей играть на арфе и флейте, очень хочет вмешаться в урок музыки и показать горе-музыканту, как нужно играть. Тем более он снова начинает пытаться играть гармоничную мелодию, что у него, как слышат Финданна и Лоэн, совсем не выходит, и Этония вновь начинает поучать:

— Ты не так арфу держишь! Вот в этом моменте должно быть красивое развернутое трезвучие, а у тебя что? С этого места, пожалуйста.

И снова начинается… Еще одна попытка горе-арфиста воспроизвести мелодию по нотам, и еще одна, и еще… Нет уже сил слушать. Финданна порывисто выдыхает и идет к ступенькам, ведущим вниз, на площадь.

— Ты куда? — интересуется привставшая с лавочки Лоэн и тоже потихоньку следует за менестрелькой.

— Я покажу ему, что такое настоящее искусство, — эльфийка останавливается, бросает на девочку взгляд через плечо и улыбается. Затем спускается на площадь и решительно подходит к Этонии и ее ученику. Вместе с этим Финданна берет в одну руку арфу, в другую — смычок.

Этония замечает, как к ней подходит знакомая светловолосая эльфийка, и жестом останавливает арфиста. Затем оборачивается к Финданне и улыбается.

— Расефиэль, — голос Этонии значительно теплеет, когда она заговаривает с бардессой. — А я тебя помню… Ведь вы с подругой тогда поставили того элийца, мнящего себя бардом, на место? — уточняет женщина, прищурившись.

— Да, это мы, — согласно кивает подошедшая следом за Финданной Лоэн и в подкрепление своих слов демонстрирует свой фолиант, который постоянно держит при себе.

— Если не возражаете, леди Этония, я бы хотела… показать вашему ученику пример, как нужно играть, — сказав это, Финданна встает в позу, словно прямо сейчас готова заиграть. Впрочем, так оно и есть. Этония же, будучи изрядно уставшей от негармоничной мелодии ученика-арфиста, милостиво кивает.

И вот бардесса-даэв начинает водить смычком по струнам. Она играет мелодию, которую прежде наигрывала на флейте для старейшего древня Дамину в его лесу. Теперь эту же музыку Финданна на ходу перекладывает для арфы. Она водит смычком, а ноты между тем буквально плывут по воздуху, как это не раз бывало, когда эльфийка играла боевые или исцеляющие мотивы. Площадь Элизиума заполоняется нежными звуками, и незадачливый арфист даже теряет дар речи и лишь разевает рот, словно вытащенная из воды рыба.

А Финданна все играет и играет, и Этония чувствует, как усталость в ее душе сменяется умиротворением. После фальшивых мотивчиков ученика услышать куда более мелодичные звуки арфы — бальзам на душу. Особенно — если ты даэв музыки и имеешь чуткий слух, позволяющий улавливать, где настоящая, гармоничная музыка, а где просто набор нот, причем зачастую фальшивый.

— Это просто… прекрасно, — Этония выдыхает с улыбкой, когда Финданна заканчивает музицировать. Затем поворачивается к элийцу-ученику и укоризненно качает головой. — Эта девочка моложе тебя, но играет гораздо лучше. Как же так, а? — она смотрит на горе-арфиста внимательным взглядом, а тот глядит на четырнадцатилетнюю светловолосую элийку с заостренными ушами и вздыхает: ему так не суметь никогда…

Ибо, чтобы быть таким музыкантом, как Финданна, нужно, во-первых, умение, во-вторых, абсолютный слух, в-третьих, желательно иметь задатки с ранних лет… Ну, и в-четвертых, нужно побольше общаться с дриадами леса Дамину — ведь именно они и помогли пробудиться музыкальным навыкам эльфийки, а не только желание, загаданное когда-то древу на озере Клионе.