Ческа — прирожденная художница. И хотя ее дар проявляется больше в использовании красок в качестве боевой магии с помощью аэрографа, в раннем детстве рыженькая асмодианка любила, да и сейчас, впрочем, любит просто порисовать. В мирное время, когда не нужно ни с кем сражаться, можно же просто вернуться в Пандемониум и, почувствовав нежданный прилив вдохновения, нарисовать что-нибудь… Или кого-нибудь.

Вот и теперь — пока для двух юных даэвов новых вестей еще нет, Раэлина вместе с Ческой отдыхают от походов и сражений в асмодианской столице, на площади. Темная эльфийка сидит на скамье и читает книгу, в которой рассказывается об одном бедном юноше из Морхейма и вивиане, несущем золотые яйца. А Ческа… Она стоит перед мольбертом с палитрой и кистью в руках. И вид у нее такой важный, что Раэлина, периодически отрываясь от книги и поглядывая на свою подругу, делает вывод — рыженькую художницу снова посетило вдохновение. «Интересно, что она рисует на этот раз? Или кого?» — мысленно спрашивает Раэлина и выжидающе смотрит на Ческу. Но та, уловив взгляд темной эльфийки, только хитро прищуривается, мол, это тайна. И Раэлине ничего не остается, кроме как ждать, пока Ческа закончит творить. И коротать время за перечитыванием сказки про необычного вивиана.

Наконец, когда темноволосая асмодианка уже в который раз дочитывает до того момента, когда обуянный алчностью юноша убивает вивиана, чтобы получить больше золотых яиц, чем может снести птица, Ческа меж тем оборачивается к подруге и окликает ее.

— Ну-ка, кого ты там нарисовала… — Раэлина с деловым видом откладывает книгу в сторону и приходит посмотреть на рисунок. С мольберта на нее смотрит… Определенно, это асмодианин. Он одет в элегантный черный костюм и внешне похож на саму Раэлину — волосы черные, кожа бледная, глаза аметистовые. Руки скрещены на груди, и взгляд у него такой суровый и даже надменный.

— Это… — Ческа мнется, смотря на подругу, не отрывающую взгляда от портрета. — Вообще-то я хотела нарисовать тебя… Не похоже?

— Ну… — темная эльфийка еще раз внимательно разглядывает картину. — Я не прилизываю волосы, — она усмехается, переведя взгляд на Ческу. — И у меня нет такого костюма, — Раэлина хмыкает и снова смотрит на портрет, пробегаясь взглядом по черным одеждам асмодианина, в тон его волосам.

— Костюм и купить можно, в Пандемониуме есть лавка одежды, — юная художница хитро улыбается и подмигивает. — В крайнем случае, если такого экземпляра нет, наши портные могут и пошить — на заказ.

— Но прическа… Я уж точно не стану прилизывать волосы до состояния «побывавших в дегте», — Раэлина окидывает скептическим взглядом аккуратную, строгую прическу того, кто изображен на холсте. — Я люблю давать волосам свободу, — в подкрепление своих слов она театрально вскидывает голову и неторопливо вертит ею из стороны в сторону, демонстрируя свои распущенные волосы.

— Кто знает… Может, однажды ты захочешь сменить прическу, — проговорив это, Ческа сама скрещивает руки на груди и победно усмехается.

Кто бы мог подумать, что спустя несколько лет эта рыжая озорница и юная художница, приобщившая Раэлину к аэрографу, окажется права… Правда, Ческе уже не суждено узнать об этом — ее уж нет в живых. Она погибла в возрасте четырнадцати лет во время столкновения асмодианских аканов с элийцами в тоннеле Силентера, соединяющем Ингисон и Келькмарос. Погибла от рук элийской магессы, которая успела избежать праведной кары до того, как в ту комнату, где свершилось трагичное событие, прибыли аканы Пандемониума. А Раэлина…

Она становится куда мрачнее, чем была до того. Теперь лед в ее душе действительно нетающий. Некому этот лед растопить. Ведь рядом нет той, кто могла бы подбодрить, развеселить, предложить устроить фестиваль красок, какой они когда-то устраивали в Пандемониуме на зимние праздники, или втянуть в какую-нибудь интересную и опасную авантюру… Ведь рядом нет Чески.

Сейчас Раэлине семнадцать лет. После победы над Тиамат она возвращается в Исхальген. Асмодианку накрывает печальная ностальгия, когда она проходит по деревне Альдер или по тропинке мимо озера Тунапри. Здесь все как обычно. Рыбак Буллир, как и прежде, сидит на берегу, закинув удочку, и мечтает о том, как поймает большую рыбину. Цапли важно прохаживаются на мелководье. По берегу ползут рефисмы. И цветут большие цветы… Но теперь они уже не такие яркие.

Без Чески словно бы часть красок покинула Атрею в глазах Раэлины. Мир изменился и уже больше никогда не будет прежним…

Изменилась и сама Раэлина. Ее волосы больше не распущены — прическа уже более аккуратная, строгая. Стиль одежды тоже сменился — теперь темная эльфийка носит мантию в черных тонах. Этот стиль под стать ее теперь уже вечно мрачному лику. Ничто ее не радует — ни по-прежнему красивые цветы на озере Тунапри, ни пейзажи леса Маннигел, ни тем более обитающая там ведьма, которая еще вдобавок, будто бы нарочно, чтобы окончательно добить, предсказала полное уничтожение Асмодеи элийцами. Вот уж точно чего не хватает асмодианке, скорбящей по убитой подруге, для полного счастья!

Раэлина бежит из ведьминой хижины обратно на озеро. Садится на берегу и смотрит на свое отражение. Да, теперь это уже не та прежняя асмодианка, которая, несмотря на внешнюю суровость и холодность, легко оттаивала, когда Ческа звала куда-нибудь на прогулку, на приключения. Та Раэлина, можно сказать, погибла вместе со своей названой младшей сестрой в тоннеле Силентера. У нынешней Раэлины с прежней из общего только бледная кожа, темные волосы и аметистовые глаза. Но теперь эти темные волосы прилизаны, будто вымазаны в дегте, и слегка раскрепощенные одежды сменились на черные, закрытые одеяния.

Как у того асмодианина, которого когда-то нарисовала Ческа.

Его портрет до сих пор хранится в Пандемониуме, на выставке. Когда Раэлина теперь бывает в асмодианской столице, она никогда не обходит стороной этот портрет, в правом нижнем углу которого еще стоит столь знакомая роспись оранжевой краской. Эльфийка всегда останавливается напротив холста, скользит взглядом по надменной фигуре асмодианина, по его суровому взгляду аметистовых глаз, по его элегантным черным одеждам, и понимает, что в настоящее время сама стала подобна ему.

«Однажды ты захочешь сменить прическу», — так ей Ческа тогда сказала. Раэлина вспоминает о том разговоре и тяжело вздыхает.

«И ты была права», — она горько усмехается, приглаживая свои черные волосы. Да, ее дорогая подруга детства оказалась права. Так сказать, в воду глядела. Жаль только, что Ческе об этом знать не дано, ведь она уже год как в чертогах Асфеля, и они, возможно, снова встретятся только в следующей жизни.

А пока Раэлина будет продолжать сражаться и с элийцами, отнявшими у нее самое дорогое, и с балаурами, чья угроза с поражением Тиамат хоть и уменьшилась, но не исчезла окончательно. Отныне и навсегда жизнь темноволосой асмодианки — это бесконечные странствия и сражения. До тех пор, пока однажды ее крылья не поникнут, и жизненный цикл не оборвется.

Только теперь магия Раэлины будет представлять собой обычные боевые заклинания. Ее аэрограф более ни одной краски не выпрыснет. Ведь мир теряет часть красок, когда рядом нет близкого тебе человека.